скачать книгу бесплатно
Баба Айса замахала рукой.
– Иди! Иди! Тебе сколько ни дай, все мало будет!
– А джуды для воды?
– Ай, возьми сам!
Баба Айса ушла в дом. Вязирка потоптался на месте. Его так и тянуло прихватить одну-две хлебных заготовки, но потом он подумал, что баба Айса обидится. А патыры и не патыры пока вовсе.
Вязирка снял с крюка, вбитого в стену хижины, два джуда, для удобства соединенных веревкой, намотанной на жердь, и через голову повесил себе на шею. До земли джуды не доставали. Они были похожи на два гигантских сапога, сшитых нерадивым, неряшливым мастером. Пахли джуды хорошо, кожей. Значит, просохли с вечера.
– Вот.
Вышедшая из хижины баба Айса подала Вязирке завернутые в тряпицу лаваши и сыр. Тот спрятал полученное за отворот ханыка, прихваченного поясом.
– Так я пошел? – спросил Вязирка.
Он повеселел. По дороге к колодцу можно будет перекусить!
– Иди, – кивнула старуха, выцепив из его штанины несколько колючих репьев.
– Ага.
– Стой! – остановила его баба Айса. – Повтори еще раз.
– Воды тебе, тетушке Забун, тетушке Лахане, Кахиду, Хатум…
Вязирка задумался, всех ли перечислил.
– Салиху, – подсказала баба Айса.
– Да, ему. Потому что у него мулы. Потом надергаю травы и листьев для коз… А можно для мулов тоже?
– Можно.
– Ага, травы для мулов.
– И?
– И камни.
– Хорошо.
– Камни для тебя, тетушки Забун…
– Ты шутишь что ли?
Баба Айса замахнулась на Вязирку палкой. Но тот, хохоча, уже отбежал и, повернувшись на выходе со двора, махнул рукой:
– Я помню, для чего камни!
– Не кричи! – шикнула на него старуха.
– Я помню, для чего камни, – шепотом повторил Вязирка.
– Брысь!
Смешная баба Айса – Вязирка уже за стеной, огораживающей хижину, уже топает по песку. Солнце дышало все жарче, целовало в макушку. Мекали козы, поскрипывал ворот жернова на мельнице. Вязирка вытянул из рукава ханыка топи, нахлобучил на голову. Вот так. Сунул руку за пазуху. Пальцы погладили тряпицу, потом, как он их мысленно не уговаривал, все же полезли внутрь. Мало одного чая, ох, мало!
Аял просыпался.
– Здравствуй, Вязир, – выглянул из окна Зитулла.
Сонный, растрепанный, в расшитом ханыке, наброшенном на плечи.
– И вы здравствуйте, – ответил Вязирка, смиряя шаг.
Он вынул руку из-за пазухи, а то еще делиться едой придется. Нет уж! Зитулла как раз широко зевнул.
– По воду?
– Да, иду за водой. Иду, да, – кивнул Вязирка.
– Айса послала?
– Айса-ханам.
– Может, и мне принесешь? – улыбнулся, почесываясь, Зитулла.
– Воды?
– А чего еще? Воды, конечно!
– Баба Айса не говорила, что вам нужна вода.
Зитулла ударил себя в грудь.
– Так я говорю!
Вязирка помялся.
– Не могу, извините.
– Воды жалко? – прищурился Зитулла.
Вязирка удивился.
– Почему жалко? Воды много. И в аррыке, и в колодце. Только, Зитулла-яшли, вы еще кого-нибудь попросите.
– Вязир…
Зитулла поманил Вязирку пальцем. Тот сделал маленький шажок.
– А я тебе секрет расскажу, – негромко сказал Зитулла. – Ты мне – воды, а я тебе – секрет.
– Какой?
Глаза у Вязирки загорелись. Секреты он очень любил. Поэтому сделал еще один шажок к окну.
– Про холм секрет, – повел глазами Зитулла.
Вязирка фыркнул.
– Этот я знаю!
– Неужели?
– Там теперь никого нет! – выпалил Вязирка.
– Кого никого?
– Старика Саттарбаша, вот!
Зитулла огорчился, что Вязирка знает секрет, и лицо его сморщилось, словно он раскусил гнилой плод.
– А второй секрет знаешь?
– Какой?
– Про сегодняшний вечер.
– Тоже знаю, – кивнул Вязирка. – Вы решать будете, кого новым Саттарбашем делать. Чтобы сидел и спал там.
– Ну и иди! – неожиданно разозлился Зитулла. – Все он знает!
– Так я пошел, Зитулла-яшли? – уточнил Вязирка.
Но Зитулла уже скрылся в хижине и не почел нужным отвечать.
Больше Вязирка о Зитулле не думал. Он выбрался на тропку к колодцу, и мысли его сосредоточились на том, сколько патыров даст ему баба Айса вечером. Два, наверное, будет мало. По дороге домой с патырами у Вязирки нередко случались удивительные вещи. Например, два патыра часто превращались в один. Какая-то загадка. Идешь с двумя, потом – раз! – и все. Ну, то есть, приходишь с одним.
Удивительно еще, что и этот оставшийся патыр тоже бывал обкусан.
Значит, патыров нужно больше. Хотя бы три. Лучше – четыре. Но если будет еще и рис… Его так подцепишь пальцами, чтобы с самого дна миски, где он пропитался, пожелтел, и чтобы жир пачкал пальцы…
Вязирка остановился, вздохнул и достал тряпицу с едой.
Что оставалось делать? Он завернул мягкий козий сыр в один лаваш, во второй лаваш, взвесил оба лаваша в ладони и выбрал тот, что поменьше. Спрятал больший лаваш обратно за пазуху —не сразу же оба есть! – и пошел дальше к колодцу. Шаг – укус лаваша, шаг – укус лаваша. А до колодца больше, чем два шага.
До колодца от каменной ограды, наверное, сорок шагов. За оградой – бахча, аррык, по которому бежит вода, от аррыка отходят узкие ложбинки, выкопанные в земле, и вода по ним течет между грядок. Вязирка смотрел, смотрел на воду, а когда спохватился, оказалось, что рука у него пустая. Съел весь лаваш. Четыре шага всего сделал. Ну, может быть, пять, только пятый – в сторону.
Пришлось доставать второй лаваш.
Как не хотел растянуть его Вязирка, а кончился тот чуть ли не быстрей, чем первый. Вроде бы только откусил…
Каменная кладка колодезного горла выросла перед Вязиркой. Колодец был неглубокий, но джуд в него помещался легко. Вода плескала у самого края. Все еще сожалея о быстроте, с которой исчезает в его животе пища, Вязирка наполнил один джуд, потом другой и поднялся с ношей на ноги.
Дальше – к бабе Айсе.
Вода капала. Джуды холодили бока. Солнце кусало лицо. И Вязирка словно пропал. То есть не пропал, вот он, Вязирка, смотри, кто хочешь, воду несет, но словно и нет его.
Часто с ним такое бывало. Он даже не удивлялся уже. Вот за той же глиной три дня назад ходил. Как вышел, помнил. Как пришел обратно, помнил. Кахид-яшли еще глину нахваливал. Ах, хорошая, ах, чистая! А что было между «вышел» и «пришел», стерлось из Вязиркиной памяти начисто. Как так? Кто другой, наверное, измучился бы этим вопросом, не спал, не ел бы, все понять старался. А Вязирке так даже хорошо было! И время летело быстрее, и работа делалась!
Это когда сидишь на бахче или за чаем, и у тебя несколько патыров только и ждут твоего внимания, то обидно, если обнаруживаешь, что чаепитие прошло словно бы без твоего участия, а ел ты патыры или не ел – великая загадка. Хитрое время все скрыло – и ощущения, и мысли, и вкус патыров, и сами патыры.
А так-то – пусть.
Аял оживал, аял полнился голосами и звуками, и дети, как тени, проскальзывали мимо Вязирки, фигуры людей постарше возникали тут и там (Доброго утра, Вязир-эке, и вам, Эйчин-джа, здравствуй, Вязир, доброго света, Амир-эке) и выветривались из головы Вязирки, как песок из скуфетов.
Тропки ложились под ноги.
Туда и обратно. Туда и обратно.
Вода бабе Айсе – перелить в кувшины, наполнить большой глиняный кемур в хижине. Кто сделал? Вязирка ли? Должно быть, он, но помнилось это смутно. Хотя кому еще? Время играло, солнце пекло, ноги несли Вязирку. Вот тетушка Забун… Тетушка Забун, это я, скажите, куда переливать, ага, ага, понятно… Тетушка Лахана, Вязирка это, что-то у вас кувшин бездонный какой-то, два джуда влил…
Кахид-эке, это снова я, Вязир, не с глиной, с водой… Можно? Да, не с аррыка, с колодца, в аррыке мутная… А дадите молока? Я вижу, стоит у вас… Дядюшка, дядюшка Салих, это Вязир… Как хотите называйте, с водой я. Не ифрит! Как будто я знаю, кто это! Страшный человек? Даже нечеловек? Я – Вязир! Да, баба Айса сказала… Мулы, смотрю, у вас все по кругу ходят. Я бы не смог. Ученые? Им в кемур налить?
Туда и обратно. Туда и обратно.
Вязирка не замечал времени. Время, ответно, не замечало его. Пустые джуды становились полными, полные джуды превращались в пустые. Солнце взлетело и повисло в зените. Сколько не таращись, все на одном месте. Жарко. Все нагрелось, песок нагрелся, стены нагрелись, топи нагрелось, а через него – и череп. У колодца приходилось ждать, пока придет Вязиркин черед запускать джуды в широкую колодезную глотку. Много кому вода нужна, не один он носит.
Гиннука, правда, Вязирка так и не высмотрел.
После того, как натаскал воды, он передохнул в теньке у тетушки Забун. Та посадила его под навес, налила жирного супа с овощами. Как отказаться? Да и не собирался Вязирка отказываться!
Вкусно! Миска большая, глубокая. Вязирка обжигался и пил, куски мяса вылавливал пальцами. Как будто рыбу ловил. Весело! А еще смотрел, как дочери тетушки Забун работают на бахче. Белые платки. Тонкие фигуры. Приятно, но с Джабни не сравнить. Никакая девушка не сравнится с Джабни.
Вязирка вздохнул. Пустая миска, и мысли пустые. Храни тебя Бог, тетушка Забун! Пойду травы наберу. Тебе, тетушка, не надо? А камней? Ой, не бейся, Забун-ханам, что ты как баба Айса!
Ушел Вязирка дальше работать.
Только джуд из шерсти прихватил.
Трава, что рядом с аррыками растет, всегда сочная, но поблизости ее уже выдергали всю, надо идти дальше, в сторону озера, в сторону Маймагуль. А можно в другую сторону, но там баранов и лошадей пасут. Нехорошо у всяких тварей бессловесных пропитание отбирать. В их краях и так не много пастбищ. А тут еще он – соперник… Вязирка мотнул головой. Нет, к озеру надо.
И опять забылся. Что делал, как долго делал, где ходил, ничего не смог бы сказать. Помнил только, что озеро совсем рядом было. Веяло от него прохладой. Очнулся, а джуд на плече больше самого Вязирки стал, внутри листья да стебли мнутся, шуршат, шепчутся. Ух, нагреб.
Понятно, в аял потопал. Куда собирать больше? А по пути Вязирку топот догнал. Обернулся он – люди. Три повозки, запряженные лошадьми, да конная охрана, грозная, в коже да в железе, при саблях и с копьями.
