скачать книгу бесплатно
Я попыталась пошевелиться, позвать ее, но онемевшее горло не пожелало издать ни звука, как ослабленное тело не отозвалось на мои попытки дернуть хотя бы пальцем. В одно мгновенье страх вытеснил безразличие. Неужели меня парализовало?
Эта мысль прокатилась по всему телу болезненной судорогой, доказывая обратное. Горло захрипело, а пальцы сжали простынь. Запоздалое осознание того, что я все еще жива, пролилось яркими красками в серость и пустоту еще не до конца пробудившегося разума. Сложно было сказать, радовала меня жизнь или все-таки печалила.
– Вы проснулись? – спросила Милифтина. От ее неожиданного появления рядом с кроватью я дернулась. Как она умудрилась так быстро и бесшумно подойти? Впрочем, мои реакции сейчас оставляли желать лучшего, не удивительно, что я ничего не услышала.
– Почему мне так плохо? – слабым голосом прошептала я, едва выдавливая из себя слова.
– Вы ничего не помните? – Милифтина присела на край кровати, – вы ходили во сне и упали с лестницы. Тамаш нашел вас на лестничном пролете этажом ниже. Ему пришлось дать вам сильное обезболивающее, поэтому вы так слабы. Думаю, вам нужно еще поспать.
Голос служанки не был мелодичным, но ее слова странным образом убаюкивали, и уже через несколько секунд мое сознание нырнуло в объятия сна.
Проснулась я только к вечеру, когда солнце уже практически скрылось за горизонтом. Вынырнув из небытия, лишенного сновидений, я чувствовала себя бодрой, словно проспала несколько дней, а не часов. На тумбочке и чайном столике лежали мои дневники и тетради с письменными принадлежностями. Увидев их, я удивленно заморгала, и поднявшись с кровати, дотронулась до гладкой, потертой в некоторых местах голубой обложки личного дневника, в который я записывала свои воспоминания, страхи и необычные сны. Знакомые ощущения прокатились от кончиков пальцев до груди приятным теплом. Частичка моего дома, которая хранит в себе всю меня, домашний уют, Крину, дядю и Ригана. Каждая страница пропитана ароматами цветов, дождя и печеного хлеба, каждая может заставить улыбнуться или взгрустнуть. И именно эта частница всколыхнула во мне притихшее чувство ненависти к Ардсколу и его обитателям. Ведь это они отобрали у меня мой настоящий дом.
Смахнув злые слезы, я вскочила с кровати и подошла к шкафу. Он оказался заполнен моими вещами лишь на половину, остальную занимали новые дорогие наряды, которые я видела впервые. Сама мысль, что эти люди решили одевать меня в том, что им вздумается, словно безвольную куклу, ошпарила кровь. Не помня себя от ярости, я начала срывать новую одежду с вешалок и бросать ее на пол.
Когда в дверь постучали, я вздрогнула и посмотрела на учиненный мной хаос свежими глазами, словно только что опомнилась. В комнату заглянула Анабэль. Она была в хорошем расположении духа, но ее улыбка угасла, стоило виконтессе увидеть лежащий на полу ворох платьев.
– В чем дело? – поинтересовалась она, входя в комнату и закрывая за собой дверь.
– В чем дело?! – почти вскрикнула я от второй волны злости, ударившей в виски. – Дело в том, что мне не нравится, когда мне указывают, что мне делать и что носить! Почему вы не привезли все мои вещи, а только часть?
– Мы хотели сделать тебе подарок, – ответила Анабэль. На ее лице отразилось недоумение, и это только подкинуло дров в костер моей злости.
– Нет, вы хотели купить мою покорность красивыми вещами! Раз я невеста графа, теперь мне нужно носить только красиввю одежду, чтобы я никого не опозорила своим внешним видом! Но те вещи – мои, они часть моей жизни, и я хочу их, если уж вы не собираетесь отпускать меня домой! Вы и так отобрали у меня мою жизнь, – слова сами рвались с губ, и их поток все никак не хотел иссякать.
Взгляд Анабэль стал холодным. Увидев выражение ее лица, я запнулась и невольно отступила на шаг назад.
– Ты живешь на улице? Ты взаперти? Может быть, ты голодаешь? – слова виконтессы рассекали воздух ударами хлыста, больно впиваясь в кожу. Мне казалось, что я на самом деле чувствую жалящие прикосновения тонкой упругой кожи.
Я молча смотрела на Анабэль, не в силах выдавить хоть слово, чтобы ответить на ее вопросы. Волны холода, исходившие от нее, оплетали меня колючим оцепенением.
– Ты не умеешь ценить дары и заботу, и если ты хочешь, чтобы мы относились к тебе именно так, как это представляется тебе в твоем воображении, то так тому и быть, – завершив свою гневную тираду, Анабэль плавно развернулась и покинула мою комнату. С ее исчезновением невидимые оковы спали, вернув мне власть над телом и голосом.
– Мне от вас вообще ничего не нужно! Хочу, чтобы вы все умерли! – в ярости крикнула я и пнула ворох платьев.
На ужин меня никто не звал, а я не думала спускаться. Когда Милифтина принесла поднос с едой, она даже не стала входить в комнату. Грубо пихнув его мне в руки, тем самым разлив горячий чай на тканевые салфетки, что покрывали поднос, закрыла дверь и удалилась. Что ж, это по крайней мере больше похоже на правду, чем их лицемерная забота.
Во время ужина я долго смотрела на кучу дорогих нарядов, ткани которых переливались в свете люминаров, или наоборот наливались глубоким цветом, размышляя, куда их деть. На ум пришла совсем безумная идея – сжечь их, конкуренцию ей составила более здравая – выкинуть в окно. Взглянув на окно, затем на ворох платьев, я поднялась из кресла и полезла в тумбочку круглого кофейного столика. Белые свечи с золотой гравировкой Каринниума, обнаруженные там, вызвали у меня вспышку разочарования – они были изобретением кариннов – магов закрытого города, который располагался на окраине континента в Небесных Пиках Грозового Предела. Алхимические хитрости этих свечей никак не были связаны с магией, хоть и казались ею – при соприкосновении огнива из огнекамня с фитилем, оно нагревалось посредством химической реакции и зажигало его. Но огонь хоть и был теплым, не был способен воспламенить предметы вокруг себя. Их изобрели с целью предотвращения пожаров и смертей, но вскоре на замену им пришли осветительные кристаллы. Однако, свечи не потеряли свою популярность – многие склоняются к архаичности огня, за плавным танцем которого можно наблюдать, потерявшись во времени.
С злобным рыком я толкнула шкафчик обратно, едва не свалив столик, и направилась к двери. Необходимо было найти кухню, там-то точно найдется огонь.
Прохладный воздух касался моей разгоряченной кожи в жалких попытках остудить мой пыл. Тусклый белый свет разливался по коридорам, отпугивая темноту, но ткал прозрачные тени, лежащие в углах и за постаментами с древностями.
Минув три лестничных пролета, я остановилась на одном из них, осознав, что не знаю, где находится кухня. Закусив губу, я с сомнением посмотрела вниз, где между лестниц таился мрак.
Внезапно моих ушей коснулось невесомое колебание, вовсе не тревожившее движение воздуха. Оно было чем-то иным и уже мне знакомым. Я слышала этот странный шепот раньше. Его можно было бы принять за обман слуха. Резко обернувшись, я огляделась, но вокруг стояла тишина, с интересом наблюдающая за моими попытками понять, откуда исходит звук. Я замерла, почувствовав, как ускоряется сердце и леденеют руки. Первой мыслью было, что рядом кто-то есть, однако вокруг по-прежнему не было ни души. Но стоило мне только отдышаться и снова сделать несколько шагов, как шепот повторился, более настойчиво. Я снова застыла, чувствуя, как страх крепнет и становится более осязаемым. Хотелось броситься обратно в комнату и с головой залезть под одеяло, как я всегда делала, когда становилось страшно. Лишь усилием воли я заставила себя остаться и прислушаться. Любопытство никогда не было моей сильной чертой, ибо именно оно чаще всего рождало неприятности, а порой и становилось причиной непоправимых последствий. Трусливость, присущая мне, и осторожность всегда служили мне более полезную службу, и я никогда этого не стеснялась. Пусть это недостойно, зато я до сих пор жива и здорова, в отличие от любопытных и смельчаков.
– Эй! – позвала я в надежде, что мне отзовется кто-то из обитателей Ардскола. Никого.
Я почувствовала холодное дыхание страха за спиной и резко обернулась, но рядом со мной по прежнему никого не было. Однако, тяжелый, недоброжелательный взгляд кого-то безликого снова наблюдал за мной. Я чувствовала его кожей, он отзывался мурашками внутри. Утвердившись в решении вернуться обратно в комнату и не выходить оттуда до самого утра, я поднялась на несколько ступенек вверх и заметила на лестнице какое-то движение. Сверху послышались чьи-то шаги – кто-то спускался. Наверное, Милифтина, не застав меня в комнате пошла меня искать. Несмотря на мою злость на Рангвальдов, в этот момент я была так благодарна ей, почувствовав неимоверное облегчение. Поднявшись еще на несколько ступенек, я оказалась на другом лестничном пролете. Мой взгляд заскользил вверх по лестнице в ожидании идущего ко мне навстречу. Шаги приближались, но когда они раздались на той части лестницы, которую я прекрасно видела, я отшатнулась и похолодела от ужаса. Звук шагал по ступенькам, но никого там не было.
Стучали по камню металлические набойки, отсчитывая удары моего сердца. Я застыла в оцепенении, пытаясь убедить себя в том, что это эхо, и сейчас на лестнице, наверняка, кто-то появится, но когда шаги переместились со ступенек на площадку, зазвучав совсем близко, со стоном ужаса я бросилась прочь, не разбирая дороги. Я неслась по лестницам вниз, даже не стараясь прислушиваться к шагам. Преследуют ли они меня или нет – неважно.
Сердце колотилось как сумасшедшее, пытаясь посчитать мои спешные шаги, но это было тщетно. Спустившись на первый этаж, я помчалась по коридору, когда впереди вдруг погасли все люминары. Тьма быстро наступала, поглощая их свет. Она шла на меня черным штормом, грозясь проглотить и меня.
Задыхаясь от страха, я резко развернулась и бросилась прочь, плача от паники и бессилия. Что за чертовщина происходит в этом проклятом замке?!
Юркнув в первое попавшееся светлое пятно, я остановилась, чувствуя, что задыхаюсь от недостатка воздуха в легких. Перед глазами плясали разноцветные круги, сжимаясь и раскрываясь синхронно с пульсом. С куском льда в груди я бессильно ждала, когда тьма потушит оставшийся свет в коридоре и хлынет вслед за мной. Но этого так и не произошло. Переведя дыхание, я осторожно подкралась к началу ответвления и выглянула из-за угла. Коридор все так же дремал в равномерных и невесомых объятиях света люминаров.
Спину ошпарило дыханием вулкана, влажной раскаленной волной прокатившегося от затылка до поясницы. Неужели все это мне привиделось?
Я прижалась спиной к стене и покачала головой. До знакомства с этим проклятущим замком, я не страдала галлюцинациями! Разве что…
Я вспомнила сон в ночь своего двадцатилетия, его реалистичность поражала. В нем все было так же, как затем на празднике, за исключением появления фигуры в красном. А встреча со странной женщиной перед праздником? Зачем я все это сейчас вспоминаю?
Я попыталась выбросить все эти мысли из головы, но они пробирались в голову, как ушлые воры в намеченный дом. Только крали они мое самообладание и мою уверенность в том, что все это совпадения, и я не сошла с ума.
«Следуй за шепотом своего сердца, он направит тебя на путь Луны»
«Следуй за Луной, и она приведет тебя туда, где ты должна быть»
«Оставь свои мечты, они больше не для тебя. Следуя за ними, ты сгоришь, как наивный мотылек в пламени, к свету которого он так стремился»
«Тени страшны, но в них скрывается истина. Найди ее и обретешь дух иш’тари»
«Встретимся на балу»
Слова женщины из сна вспыхивали одно за другим как искры фейерверка вопреки моим попыткам отгородиться от них. Я не понимала, что значат эти слова. Оставить свои мечты? Означало ли это, что я должна забыть о Ригане?
Вновь я тряхнула головой. Волосы налипли на мокрые щеки и шею. Камень стены приятно холодил кожу, но пожар, что бушевал внутри, никак не хотел утихать. А воспоминание только еще больше его разжигало. Нет. Всему виной эти стены и его обитатели! Они что-то делают со мной, ведь зачем-то же они притащили меня сюда!
Я снова ощутила на себе чей-то взгляд, но коридор был совершенно пустым. В голову закрадывалась безумная мысль, что за мной следит замок. Откинув голову на стену, я разразилась нервным смехом, начиная осознавать, что точно схожу с ума.
Легкий шепот снова коснулся меня, и я вздрогнула. Огляделась, но, как и прежде, никого не обнаружила. Прислушавшись, я попыталась разобрать слова, но их не было. Этот звук не был похож на что-либо слышимое мной раньше. Удивительно, но касаясь меня, он успокаивал мое бешеное сердцебиение и расшалившиеся нервы, как целебный бальзам укрощает беснующуюся в свежей ране боль. Он не был враждебным и почему-то не пугал меня, резонируя с ритмом моего сердца.
Прильнув к стене, я прислушалась, но не уловила ничего, кроме тишины. Шепот снова позвал меня откуда-то издалека. Что-то внутри вняло и отозвалось, и потянуло меня вперед. Чем дальше я шла, тем настойчивее и громче становился этот зов, он как будто бы радовался, что я слышу и иду к нему. Будто бы находясь в трансе, в котором не было страха и сомнений, я послушно шла за неведомым шепотом, словно это было единственным правильным решением в моей жизни.
Пространство было вязким, как густой теплый бульон, и мои движения в нем казались медленными и слегка затрудненными. От того меня не покидало ощущение нереальности происходящего, как во сне.
Сама не заметив, я оказалась у главной лестницы, спускающейся в холл, где сквозь приоткрытые двери в иссиня-черный сумрак пробивался луч фонаря.
От волнения сердце заколотилось тревожным набатом. Не веря своему везению, я снова огляделась и только после этого поспешила к парадному выходу. Удивительно, что мне никто не встретился по пути, но это могло меня только радовать. Шепот усиливался, и я поняла, что он зовет меня на улицу. Почти навязчивое желание следовать за ним вступило в конфликт со страхом, который велел вернуться обратно в комнату и не делать глупостей. Я противоречила самой себе, но вопреки всему шла вперед, все больше погружаясь в атмосферу нереальности. Я не могла сопротивляться, подобно человеку под гипнозом – делала все, что велел гипнотизёр.
Осторожно протиснувшись в приоткрытые двери, я вдохнула теплый воздух летней ночи, пахнущий ночными цветами и нагретой за день травой. Только сейчас, оказавшись на парадном крыльце, перед лицом огромного сада, я поняла, что нахожусь всего в шаге от своей свободы. Испугавшись, что мои мысли может кто-то подслушать, я оглянулась. Но сумрак холла был безразличен ко мне. Пропало и напряжение от безликого взгляда. Он отпустил меня, словно только и добивался, чтобы я покинула замок.
Подступив к краю широкого крыльца, я посмотрела на забор, за которым чернел лес. Он казался спящим чудовищем, которое можно было обойти стороной, если ступать осторожно и не наводить шума. Вот только мне предстояло не обойти его, а ступить в его пасть.
От мысли о диких животных и прогулке в темноте, полной шорохов и горящих во мраке глаз, страх склизкой змеей свернулся в горле, оборвав очередной вдох. Но это был мой шанс сбежать отсюда, возможно, единственный. Я хотела изучить Ардскол, чтобы разработать план побега, но он сам как будто выпроваживал меня. Так почему бы не воспользоваться его щедрым дозволением уйти отсюда?
Я оглянулась на замок, в ночи казавшийся другим жутким спящим чудовищем, и решительно спустившись по лестнице, шмыгнула за ближайший раскидистый куст, усыпанный розовыми цветами. Если выбирать между двумя страшными монстрами, я выбираю лес.
Сердце продолжало колотиться, а мне не верилось, что я так легко, не встретив никакого сопротивления, смогла покинуть замок. В прошлый раз, коридоры как будто специально путались, но стоило прийти Идвалу, и они вывели нас на улицу.
Замерев, я прислушалась к своим ощущениям. Таинственный шепот вывел меня из замка, словно бы анонимный добродетель, пытающийся помочь. Только теперь он звал меня совсем в другую сторону, туда, где явно не было выхода – в сторону озера. Но насколько я помню пейзаж за окном при свете дня, там был лишь обрыв, и даже если какой-то узкий спуск и имелся, с моей ловкостью не хотелось рисковать жизнью и разбиться о камни внизу. Лучше уж рискнуть и пойти через лес.
Напряжение стиснуло меня в своих крепких объятиях, обрывая дыхание и учащая пульс. Так всегда случалось перед достижением цели.
Выверяя каждый свой шаг, я осторожно пробиралась от одного пышного куста к другому, чтобы не потеряться, оглядываясь на замок, служивший мне ориентиром. Чем дальше я от него уходила, тем ближе по идее должен был быть выход.
Вдруг, долетевший до моего слуха тихий женский голос заставил меня замереть одной из статуй в саду, и задержать дыхание. Спину словно бы обдало ледяной водой, рождая в теле одну нервную судорогу за другой, как будто бы на дворе стояла зима, а я вышла в чем мать родила.
Прислушавшись, я разобрала голоса Анабэль и Идвала. Я плохо слышала, о чем секретничают в такое время эти двое, но подобраться ближе я не решилась. Они могли меня заметить или услышать, а спотыкаться на финишной прямой совсем не хотелось, поэтому я присела на корточки и закрыла глаза, полностью обращаясь вслух и отодвигая на второй план настойчивый шепот, который продолжал меня звать прочь от выхода.
– Так ничего и не говорит…
– … тогда совсем ничего не понимаю, – сказал Идвал. – Идри не собирается на ней жениться, боюсь представить, что у него в голове. Жертвоприношения? Кровавые ритуалы?
– Скорее бы он уже с ней разобрался. Манеры у нее ужасные. Чувство такта совершенно отсутствует. Если бы я не знала Идриса, подумала бы, что за годы отшельничества в этом замке, он совершенно лишился разума, – проворчала Анабэль.
Раздался смешок Идвала, после которого разговор возобновился.
– Идри никогда ничего не делает просто так. Может в Праздник Благословенной Ночи было ему виденье? – усмехнулся Идвал.
– Он обращался за советом к мертвым, – возразила Анабэль.
– Неужели Идри пошел на это? – в голосе Идвала звучало неподдельное удивление. Все его веселье разом выветрилось, растворившись в вечернем воздухе.
– Видимо, ему очень нужны были ответы. А раз так, значит, все очень серьезно. Все это как-то связано с Праздником Благословенной Ночи. Если вспомнить, что на самом деле олицетворяет этот праздник… Это не может быть простым совпадением.
На несколько секунд воцарилось молчание, в котором мое дыхание казалось рычанием боевого горна. Все это время я старалась не дышать, но стоило Анабэль и Идвалу замолчать, как судорожный вдох вклинился в легкие. Мне показалось, что парочка остановилась и прислушалась, я закрыла нос и рот ладонью. Но нет, почти бесшумно они продолжали прогуливаться по дорожке.
– Надеюсь, с дверью проблема решена? – снова заговорила Анабэль. Ее мягкий, певучий голос наполнял воздух гармоничной мелодией. Но от упоминания двери, кожа моя вздыбилась мурашками как шерсть кошки при приближении опасности. Облик черной двери скользнул по краю сознания, а затем выплыл из мрака, напоминая о себе. Едва не задохнувшись от нахлынувших воспоминаний, я чуть не повалилась на землю. Как я могла забыть о том, что Анабэль заманила меня к той двери, за которой таилась тьма?
– Да, – коротко кинул Идвал. – Надеюсь, что так. До сих пор не понимаю, как это произошло. Ардскол будто действовал сам по себе.
– Хорошо, Идрис четко дал понять, что девчонка пока нужна ему живой….
Остальная часть фразы закружилась и утонула в захлестнувших меня волнах паники и непонимания происходящего. Мысли путались, скручиваясь в тугие узлы, которые невозможно было распутать, чтобы упорядочить их и хоть что-то понять. Анабэль словно играла в какую-то свою игру, втайне от своего брата, намерения которого в отношении меня казались теперь еще более непонятными и зловещими. Жертвоприношения? Кровавые ритуалы? Кто они такие? Для чего они меня похитили на самом деле? Для чего я нужна Идрису живой, и почему сама Анабэль меня едва не скормила темноте, прячущейся за той черной дверью?
Их голоса приближались, и чтобы они не обнаружили меня подслушивающей в кустах, я осторожно попятилась назад, продолжая задыхаться от паники. Их разговор растворялся в шуме пульса у меня в ушах. За что-то зацепившись задней шнуровкой платья, я попыталась осторожно вывернуться, но вместо этого завалилась на спину. Пока пыталась подняться, виконтесса со своим собеседником ушли дальше, поэтому я постаралась перекатиться на живот, чтобы увидеть за что и как я зацепилась. Но в этот момент над садом что-то пронеслось. Едва подавив крик, я замерла и прислушалась. Лишь удаляющиеся голоса беседующих. А затем что-то большое и темное снова пронеслось над кустами, издавая жуткий рык. Я почувствовала, как все самые страшные мысли и жуткие монстры из сказок внезапно оживают в моем сознании, воплощаясь в нечто реальное. Ночь была мне в этом прекрасным помощником и талантливой музой, ибо всегда помогала придумать и нарисовать в воображении самые мрачные из кошмаров.
Я села и резко дернулась. Послышался звук лопнувших шнурков, и ткань платья, утягивающая талию и грудь, расслабилась. Но сейчас мне было все равно. Я отползла в тень пышных розовых кустов и затаилась там, чувствуя подступающую истерику. Руки дрожали, а ноги ослабели. Сердце колотилось почти в унисон с моим прерывистым частым дыханием.
В голове бился шум, который заглушал все остальные звуки. Страх обманчиво-ласковыми движениями гладил мою кожу, оставляя после своих холодных прикосновений мурашки и волоски, вставшие дыбом. Я обхватила колени руками, стараясь стать как можно меньше и незаметнее. Сейчас я успокоюсь и просто побегу прочь в лес. Не оглядываясь.
В ночном воздухе снова что-то зарычало, а затем совсем близко послышался хрип, пробуждающий внутри живота скользкий ужас. В тусклом свете фонарей, сторожащих дорожки от темноты, я увидела человеческий силуэт. И как только он подошел ближе и ломаным движением повернул голову, продолжая хрипеть, я не смогла сдержать судорожного всхлипа. Землистого цвета кожа, обтягивающая кости. Неестественно резкие движение. Лицо, похожее на череп с раскрытым ртом полным полусгнивших зубов и остекленевшими глазами, лишенными век. Кем бы ни было это существо, похожее на человека, оно явно не принадлежало к миру живых.
Несколько раз я видела полусгнившие тела, которые обнаружили в лесу или на окраине города. И это существо очень напоминало тех мертвецов, один из которых словно бы вышел из моих кошмарных снов, уже давно оставивших меня.
Существо как будто бы посмотрело на меня и, захрипев, ринулось в мою сторону. Я вскрикнула и, выскочив из-под куста, кинулась прочь. Теперь было неважно в какую сторону бежать, лишь бы прочь от этой твари! Над головой раздался оглушающий рев, и что-то пронеслось так низко, что вскользь коснулось волос, которые всколыхнувшись, упали на глаза.
За спиной снова раздался хрип, голоса, а моим глазам внезапно открылся вид на существо с крыльями, которое заходило на повторный круг и летело ко мне навстречу. Я бы могла сейчас покляться, что это существо очень сильно напоминало гаргулий, восседавших на стенах и крышах Ардскола.
Я завопила и шарахнулась в сторону. Тело больше мне не принадлежало, оно было полностью во власти инстинктов.
Впереди показался высокий забор с толстыми серебряными прутьями, сквозь которые я вряд ли бы пролезла. Но я сейчас была в таком паническом состоянии, что вполне могла бы запрыгнуть на них и попытаться взобраться наверх. Всхлипывая на каждом шагу и сотрясаясь от нервного напряжения, я уже приготовилась к прыжку, когда меня внезапно сгребли в охапку чьи-то сильные руки. Только мои ноги сверкнули в воздухе, продолжая болтаться.
– Отпустите! – закричала я, не помня себя от страха. – Отпустите меня!
Я резко откинула голову назад и с размаху врезалась в чье-то лицо. Мой затылок отозвался болью, в глазах резко потемнело, а тело на несколько секунд обмякло. Послышалась ругань, меня развернули и понесли в сторону замка. Где-то рядом трещали гневные речи Анабэль, но мне было все равно, что она говорит. Я окончательно растворилась в паническом приступе, рыдая и одновременно проклиная замок, всех его обитателей и чудовищ, которых они тут разводят.
В какой-то момент воздуха перестало хватать, и голос мой резко оборвался. В груди стало тесно и жарко. Все вокруг померкло, превратилось во что-то незначительное, непонятное. Мелькали тени, сливались в один неразборчивый шум звуки, что-то горячее касалось моего лица. Перед глазами возник смутный силуэт Ригана, и я обрадовалась ему и протянула руку навстречу, но от моего прикосновения образ растаял как сон от первых солнечных лучей.
Затем мне улыбнулась тетушка, но и она исчезла от неосторожного движения.
Мир вокруг сотрясался и гремел раскатами грома, а затем взорвался резкой болью и жаром. Очертания окружающей обстановки стали более отчетливыми и яркими. Из сумрака проступили силуэты. Передо мной стояла Анабэль. Ее лицо, бледнеющее в прозрачной темноте, ничего не выражало.
Медленно до моего разума добиралось осознание произошедшего. Кажется, я впала в истерику, а виконтесса привела меня в чувство пощечиной. Щека пульсировала жарким пламенем. Только сейчас я начинала понимать, что горячими прикосновениями к моим щекам, пока я пребывала в истерической прострации, были скатывающиеся из глаз слезы. Мы были в замке, в том самом холле, который казался мне одним из последних рубежей к моему спасению.
Я посмотрела на виконтессу. В голове хаотичными всполохами воспоминаний крутился их недавний разговор, ходячий мертвец, летающая тварь, и я чувствовала, что сознание снова пытается сорваться в спасительное беспамятство. Картинка холла внезапно поплыла, и я рухнула в бездонную темноту.
3 Глава. По следам шепота
Кошмар – это сила воображения, питаемая верой.
Казалось, я пребывала в темноте всего лишь секунду, которая развернулась до вечности, и свернулась до одного мгновения, снова выдернувшего меня на поверхность. Словно вынырнув из толщи воды и зачерпнув воздуха, я почувствовала, как резко пришла в сознание.
Щека горела, но пожар потихоньку утихал от прохладного мягкого прикосновенья чьей-то ладони. Сквозь плотный черный туман, который постепенно рассеивался перед глазами, проступали черты лица Анабэль. Она была взволнованна и что-то шептала. Лишь спустя долгие минуты до моего сознания дошли ее слова.
– Наконец-то ты пришла в себя. Я испугалась… ты так сильно ударилась головой, когда падала.
На меня давили стены одного из коридоров, который теперь казался слишком узким. Тьма потолка готова была вот-вот обрушиться на меня сверху, размазав мое хрупкое тельце по полу. Меня держали чьи-то горячие руки. Чуть запрокинув голову, я встретилась с обеспокоенным взглядом голубых глаз Идвала. На его лице лежали тени, отбрасываемые пшеничной челкой. Под носом запеклись струйки крови.
Оглядевшись, я поняла, что наполовину лежу на полу, облокотившись на него.
– Селения? Ты меня слышишь? Ты понимаешь, что я говорю? – спросила Анабэль, разглядывая мое лицо. Стоило посмотреть на нее свежим взглядом, и лавина воспоминаний сошла на мое сознание, завертев меня в потоках мыслей. Резко вскочив с рук Идвала, я отпрыгнула в сторону и пошатнулась. Уперевшись рукой в стену, я удержала ускользающее равновесие и с ужасом посмотрела на Идвала и Анабэль.
– Не подходите ко мне! Вы чокнутые! Сумасшедшие фанатики! – в панике окинув коридор хаотичным взглядом, я заметила несколько дверей, и бросилась к ближайшей из них.
– Селения стой! – крикнул мне вслед Идвал.
Подскочив к двери, я с силой дернула ручку, молясь, чтобы она была не заперта, и ввалилась внутрь комнаты. С другой стороны двери имелся мощный металлический засов, который удивительно легко сдвинулся, запирая двойные створки.
Отойдя на несколько шагов, я огляделась, чтобы понять, где нахожусь, и как мне может помочь это место. Это был большой зал, стены которого увешивали портреты разных людей, персональные и семейные. Вдоль стен стояли застекленные витрины с какими-то вещами, а в центре находилась мощная металлическая пюпитра с огромной толстой книгой. Здесь не было окон, но в противоположной стене зала имелась небольшая дверь.
За спиной послышался стук.
– Селения! Открой дверь! Что с тобой такое? – послышался голос Идвала.
