скачать книгу бесплатно
Убедив себя, что все это мне привиделось от удара головой, я все же не решилась вновь прикоснуться к украшению. Подковырнув его старыми тетушкиными спицами, которые нашла в одной из коробок с принадлежностями для рукоделия, я бросила медальон обратно в шкатулку. Цепочка обиженно звякнула. Закрыв крышку, я спрятала шкатулку как можно дальше за другие коробки, взяла свечки и поспешила вниз, стараясь не думать больше о том, что здесь произошло.
Но прежнее праздничное настроение вернуть так и не удалось. Заметив мое угрюмое выражение лица, Крина поинтересовалась, что со мной случилось, но я лишь сказала, что упала с табурета и ударилась.
– Горе ты мое, – выдохнула тетушка, качая головой, и встав со стула, пошла к кухонным шкафчикам. Крина заварила мне травяной настой для снятия болевого синдрома, а затем принялась осматривать меня и прикладывать компрессы к моей шишке, набухшей на макушке, и пострадавшей половине тела.
Зажжённые сандаловые свечи приятно успокоили расшалившиеся нервы и прогнали дурные мысли. Но окончательно отделаться от увиденного в бессознательном состоянии, не удалось. Несколько раз, когда я бросала взгляд на свое платье, на ритуальные букеты трав, то вздрагивала, вспоминая свой сон. Напряжение ни на минуту не покидало меня, периодически скрываясь среди радостных мыслей, но продолжая незаметно нарастать. Оно подкрадывалось словно охотник, выслеживающий оленя – медленно, неслышно, чтобы не спугнуть. И чем ближе был закат, тем страшнее мне становилось.
К заходу солнца все подношения Древу Иссинир были готовы, букеты трав для бросания в костер собраны и повязаны ленточками, поэтому я принялась плести косы, повязывая их ритуальными золотыми лентами. Платье из голубого шелка сидело на мне, как будто сшитое на заказ, подчеркивая грудь, талию и цвет глаз. Золотисто-пшеничные волнистые локоны, теперь заплетенные в косы, ловили свет клонящегося к закату солнца и играли красными и оранжевыми переливами. Несколько коротких непослушных прядок выбивалось из прически, но так выглядело даже лучше. Пожалуй, я на самом деле буду украшением грядущего праздника. Эти мысли прогнали воспоминания о дурных знамениях и задали праздничный настрой, позволив мне вновь развеселиться. В конце концов, сегодня я стану невестой Ригана! Сколько можно думать о плохом?
Вышла из дома я немного раньше, чтобы повидаться с друзьями перед началом возношений. Предупредив тетушку, я взяла одну из корзин и выпорхнула из дома, направившись к Священной Роще. Бежала вприпрыжку, нараспев цитируя стихи любимого поэта Армандо Флэя, как нельзя кстати подходившие, чтобы поднять себе настроение.
«Очнись, любовь моя, и прошепчи,
Что в имени тебе моем так сладко?
Ты, словно полная луна в ночи,
Такая же прекрасная загадка.
Что для тебя моя любовь?
Откуда ты пришла на эту землю?
Быть может, из далеких летних снов
По краю яви проскользнула тенью?»
От строчек «Ода любви» Армандо я потерялась где-то в мире грез, отринув реальность, и случайно налетела на незнакомую женщину, шедшую мне навстречу, совершенно ее не заметив.
– Ради всего доброго, простите меня! – я кинулась поднимать душистые букеты неведомой мне травы, которые дама выронила из рук по моей вине. Выпрямившись и вручив незнакомке ее ношу, я неловко улыбнулась и еще раз извинилась. Эту женщину я никогда раньше не видела, потому что ее необычные серебристо-серые глаза я бы точно запомнила, они завораживали, ловили взгляд и больше не отпускали. На вид представшая передо мной дама была лет сорока, но выглядела она такой ухоженной и стройной, что сложно было вообще говорить о ее возрасте. Внешностью она походила на красивую, высокородную особу, для забавы одетую в простую одежду, которая все же не могла скрыть всех ее достоинств. Поставь ее рядом с другими женщинами нашего города, и она все равно будет резко выделяться на их фоне.
Поначалу взглянув на цвет глаз незнакомки, я невольно вспомнила жуткую особу из своего сна, но они были совсем разные. Сложно было даже себе самой объяснить, чем именно они различались.
– Не переживай дитя. Молодость! – понимающе улыбнулась мне женщина. – Молодость не повторяется! Главное не потратить ее впустую.
– Это уж точно! – меня обрадовало то, что случайная собеседница на меня не злилась. Я любила добрых людей. От общения с ними поднимается настроение и чувствуется тепло в душе, которое они бескорыстно отдают. Как и сейчас. Я совсем не знаю эту даму, но ее лучезарная улыбка, искрящиеся жизнью глаза и такие простые слова, произнесенные от всего сердца, окрылили меня. Правда ненадолго. Я поклонилась и уже собиралась бежать дальше, когда женщина вдруг изрекла следующее:
– Не суждено тебе быть с ним, дорогая моя. Поэтому не отдавай ему ленту сегодня. Убереги вас обоих от боли расставанья. Луна решила по-другому.
Неприятный холодок с фальшивой лаской пощекотал мой позвоночник. Пальцы рук задрожали и непроизвольно разжались. Корзинка с подношениями упала на землю, но я даже не заметила этого.
– П-простите? – поперхнувшись воздухом, выдавила я, чувствуя подступающую дурноту.
– Тебя ждет не одна развилка. И на каждой будет стоять Смерть. В ночь Великой Луны ты покоришься ей и к Луне уйдешь, – завершила незнакомка. Глаза ее загадочно мерцали в свете заходящего солнца.
Я оцепенела от внезапно нахлынувшего холода. Летний вечер показался зимней стужей, а глаза незнакомки замерзшими озерами.
– Удачи тебе, дитя, – дама ласково погладила меня по плечу, но прикосновения ее рук внезапно стали жалом скорпиона.
Прежде, чем я успела осмыслить услышанное, незнакомка попрощалась и растворилась в воздухе. Или мне уже начало мерещиться то, чего не существует? Может, никого я на самом деле не встречала? Лучше бы так оно и было. Получить такое жуткое предсказание в великий праздник – плохой знак. Не то, чтобы я особо суеверна, но можно невольно зациклиться на чем-то подобном, что в итоге приведет к предсказанному исходу за счет банального самовнушения.
По той же причине я никогда не ходила к гадалкам, предпочитая верить в то, что наша судьба меняется каждую секунду в зависимости от нашего выбора, а не предрешена заранее. Но сегодня столпы моих убеждений несколько пошатнулись под ударной силой моего сна и предсказания повстречавшейся мне дамы. Столько жутких предсказаний в один день….
В Священную Рощу я пришла не в столь радостном настроении, в каком выходила из дома, и при виде веселой суеты задумчивость отошла на второй план, а вот напряжение сделало свой выстрел прямо в сердце, которое тут же споткнулось от тревоги и помчалось как безумное.
Все было точно так же, как во сне. Мужчины укладывали дрова для костров аккуратными шалашиками, женщины украшали ветки деревьев и тотемные столбы праздничной мишурой и разноцветными бумажными фонариками. Был здесь и наш пекарь со своими хлебобулочными шедеврами, и любимые всеми кондитеры с всевозможными сладостями. Собиравшиеся на праздник люди несли с собой фрукты и напитки. В этот праздник все было бесплатно, и каждый делился с остальными всем, что имел.
У священного древа стояли двое жрецов в ритуальных белых мантиях, края которых были расшиты золотыми нитями. Другие помогали украшать рощу и готовить все необходимое к Ритуалу Возношения.
Мой нос пощекотал аппетитный аромат жарящегося жертвенного поросенка, заставив рот наполниться голодной слюной, а желудок надрывно заурчать.
Я смотрела на разворачивающиеся празднования в немом оцепенении. Нервная дрожь в теле была подобна подрагивающей перед падением с листа капле росы. Хотелось развернуться и убежать отсюда прочь. Но внезапно налетевшие на меня веселой гурьбой друзья, выдернули меня из оков неподвижности, заставив вскрикнуть от неожиданности. Удивившись моему потерянному виду и подрагивающим от напряжения губам, они начали шутить и рассказывать последние веселые новости, чтобы отвлечь меня от дурных мыслей. История про нашего старосту, в очередной раз решившего жениться по переписке, отогнала зловещие знамения на второй план, здорово меня развеселив. Всласть посмеявшись вместе с друзьями над бедным старостой и обсудив все подробности очередной неудавшейся помолвки по причине «хрупкого здоровья градоправителя» – по официальной версии, и расхождения присланного портрета с действительным обликом невесты – как истинной причины, известной только в «узких кругах», я смогла окончательно отвлечься от не дававшего мне покоя ночного кошмара.
– На самом деле, эти помолвки по портретам – какой-то каменный век. Большинство людей уже давно поняли, что красота портрета не гарантирует истинной красоты. Все равно берешь кота в мешке, и чем больше и богаче выглядит мешок, тем более облезлым оказывается кот, – усмехнулась я.
– В случае со старостой – кошка, – вставила свое слово Леония. Хоть замечание было и верным, меня оно сразу подковырнуло. Леонию я не очень любила. Она всегда была мила и улыбалась, но за спиной постоянно держала нож. Несколько раз она пыталась поссорить нас с Риганом потому, что сама за ним ухлестывала. Но сегодня был великий праздник, поэтому я подавила в себе рвущееся наружу желание осадить ее в грубой форме. Смотря на друзей, я откровенно не понимала, зачем они привели ее с собой, зная о наших напряженных отношениях.
Мы подошли как можно ближе к Древу Иссинир, чтобы раньше всех вознести дары и начать веселиться. Вскоре тут соберется толпа, через которую будет не протолкнуться. Жрецы уже разожгли огонь в чашах, что означало начало подношений. Вперед выступил Верховный, чтобы произнести речь о важности Благословенной Ночи, силе, которую этот праздник несет в себе, его значимости и божественном благословении. Из года в год его речь особо не менялась, поэтому я не особо прислушивалась к главе нашего храма.
– А что ты решила пожелать? У тебя вроде все есть, – вдруг заговорила Леония, когда мы сделали еще несколько шагов в очереди к древу. На ее губах заиграла ядовитая усмешка.
– На твоем месте, я бы пожелала крепкого семейного счастья. С твоим-то характером, без помощи высших сил Риган вряд ли тебя долго выдержит.
Копившееся еще с минувшей ночи отвратительное настроение, наконец, созрело. Закатив глаза, я усмехнулась и высокомерно посмотрела на Леонию.
– Оставайся на своем месте. Мое слишком тесное для посторонних и их советов, – огрызнулась я. – Но раз уж ты спросила, отвечу. Попрошу у богов, чтобы дали тебе хоть немного ума и красоты, а то ведь замуж так и не выйдешь.
Добавив в эти слова как можно больше яда, я чуть толкнула Леонию плечом и двинулась вперед, растолкав парочку, идущую перед нами. Совесть меня совсем не грызла, хоть я ударила Леонию и по больному месту. Красавицей она действительно не была, но ум у нее был острый.
– Гадина ты, Селения! – крикнула мне вслед Леония. – Таких мерзких особ как ты забирает Гибельный Король!
Пусть Гибельный Король и был страшной сказкой, которой пугают детишек, если те не слушаются, я все равно невольно содрогнулась. Дурные мысли снова начали проникать в голову. Обернувшись, я совсем не по-взрослому показала Леонии язык и крикнула:
– Гибельный Король забирает только красавиц! И характер тут вовсе не причем, иначе ты была бы первой в его списке!
Леония побагровела от злости, но ничего сказать мне в ответ не успела. Я уже развернулась и снова двинулась к Иссиниру.
По пути к дереву я выискивала среди мельтешащих лиц Ригана. Мне не терпелось закончить со всеми формальностями и поскорее встретиться с ним, но он словно бы специально не находился, заставляя меня нервничать. Какая-то часть меня хотела поскорее услышать его предложение, чтобы опровергнуть дурные знамения, которые с наступлением темноты все больше обретали силу в моих мыслях, давая второе дыхание моим тревогам и нервному напряжению.
Чьи-то руки обхватили меня поперек талии и закружили в воздухе. Я радостно засмеялась, почувствовав, как подобно праздничному костру вспыхнули романтические чувства, отбрасывая все остальное в тень.
– Риган, – все еще смеясь, я повернулась и обняла возлюбленного. – Я тебя искала.
От прикосновений любимого внутри все затрепетало, и мрачные мысли вновь отступили. Мои чувства сегодня были похожи на игру в салочки. То водили темные мысли, то светлые.
– Вот я и нашелся, – весело отозвался он. Его улыбка заставила сердце забиться чаще, словно в первый раз. Риган взял одну из моих длинных кос и задержался взглядом на золотой ленте. Правильно истолковав его взгляд, я засмеялась.
– Надеюсь, ты не додумаешься до того, чтобы красть их? – усмехнулась я, припомнив еще одну славную традицию этого летнего праздника. Юноши могут украсть ленту с косы девушки, чтобы потребовать что-нибудь взамен, разумеется, в рамках приличного. Одну ленту дева повязывает на запястье избранника, если он есть, вторую на Древо Иссинир при поднесении даров.
– Если ты мне одну не подаришь, я украду обе, – очень убедительно пообещал Риган, вызвав у меня приступ смеха.
– Я вообще не собиралась их плести. Хотела прийти взлохмаченной, как ведьма, – издевательски протянула я.
– Не, на такую тебя я не смог бы смотреть, – наигранно покачал головой Риган, – И вообще, шабаш в другой день и в другом месте.
– Откуда знаешь? Ты что главный ведьмак на слёте?
Мы захохотали, представив, как смотрелись бы на слете нечистой силы. У меня даже слезы на глазах выступили. Но вообще-то Риган был неправ. Раньше Праздника Благословенной Ночи не существовало. В эту ночь вся нечистая сила выбиралась из своих убежищ и бродила по земле. Ночь Проклятых Душ – так назывался разгул темных сил. Люди рисовали защитные символы кровью кур или свиней на дверных косяках и оконных рамах, тогда нечистые не могли переступить порог дома. Но с приходом хранителей леса и духов природы все это осталось во временах правления мрака. И чтобы больше не допустить подобного, было решено в эту ночь справлять какой-нибудь светлый праздник, чтобы нечистые силы забылись навсегда. Вот так и родилась Благословенная Ночь. И в этот праздничный день родилась я.
– В любом случае, я всегда могу украсть тебя.
– Ты такой выдумщик, – улыбнулась я, одарив Ригана еще одним поцелуем прежде, чем он ушел, шепнув на ушко, что после церемонии Возношения будет ждать меня у пруда.
День окончательно уступил вечерним сумеркам, подсвеченным разноцветными фонариками. Стоило половинке уходящей луны по-королевски взойти на небосвод, и крадущийся к роще вечер переоделся в огненные тона вспыхнувших ритуальных костров, заговорил веселым треском веток в пылких объятиях пляшущего свой демонически прекрасный танец огня.
Жрецы вознесли молитву духам природы, хранителям леса и богам, в песне восславили их щедрость и, наконец, позволили нам вознести дары и повязать ритуальные ленты на ветки Древа Иссинир.
Все мои тревоги окончательно развеялись, позволив, наконец, расслабиться и насладиться праздником.
После «официальной» части, Крина отпустила меня веселиться с друзьями, взяв с меня обещание вести себя благоразумно. Но о каком благоразумии могла идти речь, когда предстояло водить хороводы и прыгать через костры?
Воздух наполнился звонким смехом, песнями, ароматами еды и сжигаемых трав – все это создавало теплую праздничную атмосферу. Все мы чувствовали себя частью чего-то большего, все мы сейчас были одной большой дружной семьей, собравшейся вместе.
Как и планировала – в своем шелковом ярко-голубом платье я сияла как самая яркая звезда на небосводе. Со всех сторон словно крупа из случайно задетой банки, сыпались комплементы, завистливые и раздраженные взгляды, что означало – я своего добилась.
Остановившись перед костром, я перебирала пучок трав, собранный из тринадцати растений. Аромат базилика был самым ярким, гармонируя с лавром и листьями коричного дерева.
Нужно было правильно сформулировать желание прежде, чем придавать букет огню, чтобы дым, пронизанный ароматами сожженных трав, впитал мои слова и вознесся к богам. Так они узнают о мечтах, таящихся в душе, и пошлют мне благословение на их исполнение.
В голове пронеслись детские мечты, сотканные образами из сказок и романов о прекрасном принце, который спасет меня от ужасного чудовища, заберет в свой красивый замок и сделает своей принцессой. И сразу же вспомнились слова дяди о том, что выйду я скорее за разбойника, чем за принца. Из дальних закоулков памяти вышел смутный образ сестры, о которой я всегда мечтала, чтобы делиться с ней своими секретами, радостями и печалями, вместе решать проблемы. Почему-то я всегда представляла, как она будет влипать во всякие неприятности, связываться с дурной компанией, а я буду ее вытаскивать. Это бы сближало нас, и укрепляло наши узы.
Эти воспоминания теперь казались слишком уж сказочными и такими глупыми, вызывая лишь улыбку и приятное тепло внутри от того, что это яркий кусочек моего детства.
Сосредоточившись на желании, я попросила, чтобы всегда переживающая обо мне Крина обрела душевный покой, отпустив меня замуж, любящей семьи, в которой мы все будем уважать и понимать друг друга. Между строк протиснулся призрак былых мечтаний, что мы даже умрем друг за друга, если до этого дойдет дело. Но все же буду надеяться, что подобного никогда не случится.
Перед самым броском я попросила, чтобы брат моего избранника, наконец, вернулся домой. Костер вспыхнул, принимая мой букетик желаний и весело затрещал, будто бы обещая доставить мое сообщение богам.
Я отошла, уступив место другим, и подумала о брате Ригана, который несколько лет назад разругался с их отцом и уехал в столицу, с тех пор ни разу не появившись в Бриле. Риган с отцом до сих пор переживали за него, но он даже не удосужился прислать ни словечка.
Вспомнив о словах возлюбленного, я поспешила прочь из Священной Рощи. Перед глазами уже маняще сверкала подсвеченная разноцветными горящими фонариками дорожка, убегающая в лес, когда я споткнулась о чью-то ногу и теряя равновесие налетела на кого-то из празднующих.
– Пожалуйста, простите! – поспешила извиниться я перед придержавшим меня молодым человеком.
– Все в порядке, – заверил меня он. На бледном лице играл свет костра, отражаясь в дымчато-серых глазах оранжевыми всполохами. Кем бы ни был этот человек, он резко выделялся из общей массы собравшихся. Дорогие ткани его черного костюма сразу говорили о высоком положении. Даже атмосфера вокруг него резко преломлялась с праздничной на молчаливо-мрачную, рассеивающую танцующий свет костров. Незнакомец напоминал ворона – такой же черный, зловещий и отстраненный.
Я его никогда не видела в Бриле, на местного он походил мало. Несколько секунд я просто молча смотрела на него, не в силах сдвинуться с места, но необъяснимое оцепенение внезапно осыпалось от случайного толчка одного из празднующих. Плечо отозвалось мимолетной болью, но отрезвило меня. Поклонившись незнакомцу в знак благодарности, я хотела уйти, но внезапно рука молодого человека остановила меня, вцепившись в плечо. Прохлада его пальцев обожгла мою разгоряченную кожу. В глазах незнакомца зажглось удивление, словно он узрел нечто диковинное. Хотя минуту назад его лицо выражало полное безразличие. Но это мимолетное удивление почти сразу схлынуло, сменившись маской отстраненности.
– В чем дело? – возмутилась я, пытаясь сбросить его руку. Словно опомнившись от моих слов, незнакомец отпустил меня и отступил на шаг назад. А затем, не говоря ни слова, исчез среди теней деревьев. Но я все еще ощущала на себе его пристальный взгляд.
Я поспешила покинуть это место, и чуть ли не бегом направилась к пруду, где меня ждал Риган, стараясь выбросить из головы мимолетную встречу, оставившую странное послевкусие. Но стоило влажному дыханию воды коснуться лица, и невидимая черта, отсекла все, что происходило до этого момента, заставив окунуться только в бесконечное «сейчас».
Он стоял на причале и смотрел куда-то вдаль. Луна лежала на поверхности пруда, лишь смутно освещая дальний берег, где меж деревьев толпились тени. Их хаотичное мельтешение напоминало завораживающий ритуальный танец таинственных силуэтов в балахонах. Казалось, что даже сама природа празднует Благословенную Ночь.
Услышав мои шаги, Риган обернулся и улыбнулся мне, как будто ничто в жизни его так сильно не радовало, как лицезрение моей персоны. Мир теней преобразил его лицо, стерев все неровности и изъяны, в лунном свете оно казалось лицом восковой фигуры. Но глаза оставались живыми.
– Пришла, моя радость, – выдохнул он и подошел ближе. Его прохладная рука скользнула по моей разгоряченной жаром пламени костра коже от плеча до запястья. Пальцы мужественной руки сомкнулись вокруг него и потянули вверх.
Воздух между нами замер, накаляясь от каждого горячего вздоха наших резонирующих душ.
Вторая рука Ригана появилась из-за его спины, сжимая белые шелковые ленты. Пока он обвязывал ими мои запястья, сердце спотыкалось от каждого прикосновения, а затем неслось, пытаясь наверстать пропущенные сокращения.
– Селения Де-Маир, в Благословенную Ночь, беря в свидетели богов, под взором Светлоликой Мунарин прошу твоей руки, – почти прошептал Риган, но его слова раздались в ночной тишине ударами ритуального барабана. В моем воображении – свадебного.
Не в силах сдержать рвущийся изнутри восторг, я радостно завизжала и прыгнула на шею возлюбленного. Риган обхватил мою талию и оторвал от земли. В этот бесконечный момент счастья я будто бы парила над всем миром вместе с ветром.
И больше не нужно было слов, наши чувства говорили за нас, а мы растворялись в них подобно сахару в горячем душистом чае.
Руки Ригана скользнули по моей спине, опускаясь на поясницу. Повинуясь движениям его пальцев, жар, проснувшийся в груди, спустился вниз живота тягучей, болезненно-приятной тяжестью, лихорадя рассудок сладостным туманом. На задворках сознания в неукротимом пламени сгорали собственные убеждения о сохранении невинности до свадьбы. Какая разница? Пусть все случится сегодня.
Прильнув к Ригану, я отвечала на его страстные поцелуи, позволяя его пальцам пробираться под выбранное специально для него платье. Жар в груди нарастал, горяча все тело в сладостной лихорадке. В какое-то мгновенье он стал почти невыносимым, настоящим и беспощадным, сжигая остатки воздуха в легких. В голове словно бы разрастались корни, разрывая ее изнутри пульсирующей болью.
Луна на небе внезапно покачнулась, наливаясь багровым светом, она билась кровоточащим сердцем. Весь мир за один вздох окрасился в алые цвета, а затем потемнел. В чернильной темноте двигались серебристые, словно призраки, силуэты. Они говорили тихо и одновременно, создавая вокруг себя шелестящий гул, словно от подхваченных ветром страниц книги. Сквозь неяркое мерцание проступали черты прекрасных лиц, на которых лежала печать строгости. В их глазах ярким огнем горело осуждение, которое пробуждало в душе стыд. Качая головой, они смотрели на меня так, словно я не оправдала их ожиданий. Еще один силуэт, возникший из темноты, сиял ярче остальных. Явившаяся дева была так прекрасна, что могла бы посрамить всех красавиц мира вместе взятых. Ее внешность была неземной. В отличие от остальных призраков она улыбнулась с материнской заботой, как обычно улыбалась Крина, и прошептала несколько слов, легких, как сам ветер и плавных, как спокойное течение воды. Неизвестный язык показался таким знакомым и родным, и понимание фразы само собой сложилось в голове: «В этот раз я прощаю тебе глупость, одетую в краски юности. Но впредь я ожидаю от тебя большего благоразумия, чем ты проявила сейчас. Не разочаровывай меня».
Я закричала, вырываясь из вязкой темноты и падая в распахнутое настежь ночное небо. Серебристой пыльцой сыпались звезды и вдаль одиноким кораблем уплывала луна.
Приятное прикосновение воды отрезвляюще коснулось кожи, расставляя окружающий мир по местам. Голова лежала на чем-то мокром и твердом. Надо мной склонился испуганный Риган, мокрыми ладонями прикасаясь к моему лицу.
– Ты вся горишь, – произнесли его губы, но сам звук добрался до моего слуха с опозданием.
В теплых объятиях летней ночи меня колотило как в январские морозы. Грудь жгло огнем, но он совсем не грел.
Немного придя в себя, я поняла, что лежу на причале, мокрая и обессиленная. Луна все так же приветливо улыбалась с небес, воздух пел голосами сверчков и отголосками празднующих жителей Бриля, доносящихся из Священной Рощи.
– Ты меня напугала, – признался Риган, помогая мне сесть.
– Что произошло? – спросила я, невидящим взглядом касаясь дальнего берега.
– Ты внезапно затряслась в судорогах и упала. Но в воде ты почти сразу успокоилась.
Я чувствовала страх и дурноту от произошедшего вместо положенного разочарования от того, что нашей с Риганом долгожданной близости так и не случилось. Но все эти чувства прогнал гнев. Эта ночь должна была стать самой счастливой и запоминающейся! А вместо этого после предложения я упала в обморок! Злость на саму себя перетекала раскаленным железом в чувство жгучей досады. Все было испорчено, и как бы мы ни пытались повторить этот момент, он все равно останется неизменным в нашей памяти.
– Давай я отведу тебя домой? – предложил Риган, наблюдая за моим отстраненным состоянием.
– Нет. Я уже нормально себя чувствую. Давай останемся здесь, – от разъедающего сердце разочарования эти слова прозвучали резче, чем мне бы того хотелось. Поэтому стараясь сгладить собственное острое недовольство, я заговорила более мягким тоном.
– Наверное, я просто переволновалась. Нужно выпить чего-нибудь холодненького и… потанцевать.
Сама мысль о том, что я останусь наедине со собой и своими кошмарами в тишине своей комнаты, вызывала у меня неприятные колики в животе. На празднике среди людей не думать о произошедшем на причале и увиденном в обмороке получалось гораздо лучше. Но ни шумное веселье, ни мысль о том, что я теперь невеста Ригана, не приносили мне желаемого облегчения. Тех жалких капель счастья не хватало, чтобы утопить чувство страха, который следовал за мной по пятам, как странный незнакомец с дурными намерениями.
