скачать книгу бесплатно
Где было все таинственно-темно.
Как тот пророк, которого в Вефиле
Медведицы лесные защитили[142 - Как тот пророк, которого в Вефиле / Медведицы лесные защитили… – Данте говорит о пророке Елисее, который, входя в Вефиль, был оскорблен ругательством отроков, за что последних растерзали две медведицы. (Кн. Царств II, 2. В той же главе упоминается о вознесении святого Илии на Небо в присутствии пророка Елисея.)],
Смотрел, как колесницу Илии
На небо быстро кони уносили,
И очи Елисея не могли
Следить за бегом их неуловимым
И только наблюдали лишь с земли,
Как пламя их исчезло в небе дымом,
Так двигались в вертепе те огни,
И в каждом призрак грешника скрывался.
Чтоб рассмотреть, как двигались они,
Я с краю моста к бездне наклонялся,
И если бы за камень не держался,
То, верно, б там свои окончил дни
И в пропасти бездонной потерялся.
За мной путеводитель наблюдал
И на вопрос немой ответ мне дал:
«В светильниках, перед тобой зажженных,
Сокрыты души многих осужденных,
Чтобы огонь их вечно пожирал…»
«Учитель, – отвечал я, – догадаться
Мог я и сам, увидевши в огне
Мелькающие тени, но дознаться
Хотелось бы теперь, учитель, мне,
Кто это стал к нам ближе приближаться
Вон в пламени, и тот огонь на дне
Двойным костром теперь вдали пылает,
И страшный мне костер напоминает,
Где Этеокл и брат его сгорел».
И был ответ: «В том пламени страдает
Сам Диомед и вместе с ним – Улисс[143 - «Сам Диомед и вместе с ним – Улисс…» – Улисс и Диомед, как известно, участвовали в осаде Трои и были главными виновниками обмана, с помощью которого долго не сдававшаяся Троя после десятилетней гибельной осады наконец была взята.]:
Одна их казнь теперь соединяет,
И здесь в Аду опять они сошлись,
Как на земле сошлись для преступленья.
Их деревянный конь сгубил, и вниз
В кромешный Ад за ложь без сожаленья
Повержены они. Они должны,
Не ведая пощады искупленья,
Гореть в жилище адском сатаны:
За их обман страдает и в могиле
Теперь Деидамия об Ахилле.
И к довершенью страшной их вины
Караются они за похищенье
Палладиума». Молвил я в волненье:
«Когда они способны говорить
И в пламени, то дай мне разрешенье,
Учитель мой, – могу ль о том просить? —
Тех двух теней дождаться приближенья;
Тебе известны, мудрый мой поэт,
Все тайные души моей стремленья…»
И мне Вергилий дал такой ответ:
«Мой сын, твое желанье одобряю, —
Поистине, дурного в этом нет,
А потому его я исполняю,
Но об одном прошу, чтоб ты привык
Воздерживать, где нужно, свой язык.
Все помыслы твои я понимаю,
А потому мне предоставь ты речь
С тенями; должен я предостеречь
Тебя, что эти греки, может статься,
С тобой и говорить не захотят…»
Когда к нам пламя стало приближаться,
В котором тени двигалися в ряд,
Не в силах на пути разъединяться,
И отступить вперед или назад,
Тогда мой спутник молвил им: «О, тени!
Когда хоть чем-нибудь мог угодить
Я вам в своем высоком песнопенье,
Не торопитесь быстро уходить,
И пусть один из вас мне повествует
О том, за что он осужден страдать
И в этом вечном пламени тоскует».
Тогда один светильник задрожал, —
Так ветер иногда огонь волнует, —
И в тихом колебанье зароптал.
Тень перед нами тихо закачалась,
Как будто бы – за ней я наблюдал —
Заговорить с усилием сбиралась.
И, наконец, я услыхал слова:
«Когда вперед куда-то порывалась
Моя душа, и кинул я едва,
Не в силах совладать с собой, Цирцею,
Жизнь впереди казалась мне нова,
И увлечен я был невольно ею,
Забыл отца, свою отчизну-мать,
Расстался с Пенелопою своею.
В себе тоски не мог я обуздать,
Не мог забыть прекрасную затею:
Хотелось мне весь свет скорей узнать:
Его пороки, славные деянья,
И подвиги людские на земле;
И очутился вдруг без колебанья
В открытом море я на корабле
С немногими, мне верными, друзьями,
Помчался по волнам в туманной мгле,
Марокко любовался берегами,
Сардинией, прекрасною страной,
И многими другими островами,
Стоявшими в пустыне водяной.
