скачать книгу бесплатно
Не думал ты. Меж тем передо мною
Стал образ человека принимать
Проклятый змей с гноящейся спиною,
А человек вид гада принимал.
У гада хвост мгновенно раздвоился,
А человек так плотно ноги сжал,
Что след их разделения вдруг скрылся.
Процесс перерожденья совершился
В моих глазах: хвост одного не стал
Похож на хвост, вид членов принимая,
Которые бывают у людей;
А у другого руки, исчезая,
Сливались тихо с телом, и длинней
Меж тем у гада ноги вырастали.
И походил все более тот змей
На человека. Прежний вид теряли
И человек, и ядовитый гад.
Они друг с друга взгляда не спускали,
И у обоих дик был страшный взгляд.
Вот первый пал, другой же приподнялся,
И у него – я молча изумлялся —
Явились уши, губы, вырос нос,
А у другого вытянулось рыло
И скрылись уши. Видеть мне пришлось:
Язык у человека раздвоился,
А жало змея медленно срослось
В один язык – и Дым вдруг прекратился.
Дух в гадину позорно превратился
И с свистом в мрак пропасти пропал,
А змей переродившийся сказал:
«Пусть здесь Буозо будет пресмыкаться,
Как пресмыкался некогда я сам».
И начал змей презрительно плеваться.
Едва лишь веря собственным глазам,
В Аду я видел это превращенье,
И хоть я был смущен, взволнован там,
Хотя мой ум от страха был растерян,
Но Пуччьо Шианкато я узнал,
Да, то был он, и в этом я уверен:
Из трех теней лишь он не испытал
Мучение того перерожденья,
А в третьей, мрачной тени угадал
Я Гверчьо Кавальканте привиденье[140 - Буозо де Абати, Пуччио Шианкато и Франческо Гверчио Кавальканте – флорентийские разбойники. За смерть Кавальканте родные и свойственники его выжгли городок Гавиллу и перерезали всех жителей.].
Песня двадцать шестая
Восьмой вертеп восьмого круга. Души коварных советчиков. Улисс и Диомед, погубившие Трою. Рассказ Улисса о путешествии в неизвестную страну.
Ликуй, ликуй, Флоренция! Везде
Могущество твое неотразимо;
Известна ты на суше и воде,
И даже Ад готов неутомимо
О флорентийских гражданах кричать…
Когда передо мной скользнули мимо
Пять извергов, и в них я мог узнать
Твоих граждан, мне сделалось обидно,
Не мог я крика гнева удержать,
И за тебя мне стало больно, стыдно…
Когда мои предчувствия не лгут,
Еще ты испытаешь, как постыдно
Тебе немало бедствий предрекут
Озлобленные жители из Прато[141 - Прато – небольшой замок близ Флоренции. Жители его, укрыв одного убийцу, навлекли на себя пеню в десять тысяч флоринов, за что проклинали Флоренцию, желая ей всевозможных бедствий. Желание это сбылось: в 1304 г. мост через Арно обрушился с толпой народа; в том же году пожар совершенно опустошил Флоренцию: сгорело 1700 дворов; наконец, распри Белых и Черных не раз нарушали спокойствие города.Так как Данте начал писать свою поэму до этих событий, то современники недаром полагали, что великий поэт одарен духом пророчества, предсказывая события и даже призывая бедствия на крамольную и развращенную свою родину.],
И их проклятья к худу приведут.
К прошедшей славе нет уже возврата,
И если б над тобою, город зла,
Пороков, злодеяний и разврата,
Беда, как туча черная, всплыла
В минуту эту – я б не удивился:
Да, на себя, Флоренция, звала
Давно все кары… Пусть бы разразился
Гром над тобой, когда осуждена
На бедствия несчастная страна;
Скорей бы суд ужасный совершился…
Еще страшнее в поздние года
Казаться будет мне твоя беда.
И далее пошли мы… Возвратился
По тем же скатам ментор мой тогда,
Которыми со мною он спустился.
Меж безднами и трещинами скал
Уединенный путь наш продолжался,
И в бездну я наверно бы упал,
Когда б порой за камни не держался
Руками. Бесконечная тоска,
В тот час, когда вперед я подвигался,
Была неотразима, велика,
И я скорблю в минуту эту снова,
Когда воспоминания былого
Припоминаю вновь, и обуздать
Хочу свой ум, чтоб Неба благодать
И добродетель – поприща земного
Вожатого – не мог я потерять…
Как селянин простой, – в ту пору года,
Когда на небесах начнет сиять
Июльский день, и южная природа
Вкруг рассыпает щедрые дары, —
Как селянин следит порой у входа
В свой дом, как в небе вьются комары,
Так я следил в вертепе за огнями,
За переливом странной их игры,
Когда пришли мы тихими шагами
К окраине, откуда видно дно:
Восьмая пропасть встала перед нами,
