скачать книгу бесплатно
Был тот центавр обвит со всех сторон
Пучками змей, которых и в Маремме
Нельзя найти. С его спины дракон,
Раскрывши крылья, грозно в это время
Метал огонь и мимо шедших жег.
Тогда путеводитель мой изрек:
«Перед тобою Каккус[137 - Каккус – центавр, был известен воровством. Он был убит Геркулесом.]; исполинской
Он силою когда-то обладал,
И прежде за горою Авентинской
Озера крови в битве проливал;
Он с братьями не шел одной дорогой
И воровски однажды он угнал
Чужое стадо. Мстительный и строгий,
Сам Геркулес потом его сразил…»
Пока путеводителя с тревогой
Я слушал, тот центавр в то время был
Уж далеко. Три тени вдруг явились
Из-под моста, куда в тот час всходил
С поэтом я. Мы так заговорились,
Что не могли заметить их сперва,
Когда ж заговорить они решились,
Спросив: «Кто вы такие?» – их слова
Заставили нас обратить вниманье
На призраков, но лиц их очертанье
Мне было незнакомо, и затем, —
Судьба нам помогала постоянно, —
Я понял – очутился перед кем,
Когда один из призраков нежданно
Другого назвал: «Слушай, где ты там,
Чианфа[138 - Чианфа – знаменитый флорентийский разбойник.]?» В этот миг к своим губам
Я поднял тихо палец в знак молчанья,
Чтобы певца внимание привлечь…
Теперь мое дальнейшее сказанье,
Читателя хочу предостеречь, —
Сомненье может вызвать, что понятно:
Мне было самому невероятно
Все то, что видел сам я в этот час.
Пока я, двух теней узнать желая,
С них не сводил своих усталых глаз,
Змей шестиногий, быстро налетая,
На третьего из призраков напал,
Его в одну минуту обвивая,
Сдавил живот и сзади руки сжал,
Зубами в щеки грешника вцепился,
Хвост за его спиною замотал
И словно плющ вокруг его обвился.
Нам невозможно было уловить.
Как быстро грешник тот преобразился:
Кто дух, кто змей – не мог я отличить;
Они слились в одно живое тело,
Которого нельзя вообразить,
Как ни было б воображенье смело.
Перемешались вместе их цвета:
Полутемно все было, полубело.
Так пепел от бумажного листа
Бывает и не черным, и не белым…
В то время с видом грустным и несмелым
Два призрака проговорили вслух:
«Аньэло! О, несчастный, бедный дух!
Как быстро ты, как страшно изменился!
Ты не один теперь, да и не два…»
Из двух голов – я с ужасом дивился —
Одна лишь появилась голова;
Единый, страшный образ возродился
Из двух различных образов. Из рук,
Из ног, грудей, спины и брюха вдруг
Явились члены новые; такого
Я безобразья в мире не видал:
В них было все чудовищно и ново.
Первоначальный образ их пропал;
Два существа в чудовище сливалось
И тихими шагами подвигалось.
И в этот миг, как ящерица днем
Зеленый куст неслышно покидает
И, солнечным палимая лучом,
Как молния наш путь перебегает,
Так полз другой черно-багровый змей
К двум грешникам. Одну из двух теней
Кровавый гад ужалил вдруг во чрево
И распростерся, падая, пред ней,
А призрак неподвижно и без гнева
Как после сна тяжелого зевал,
И у него из раны и из зева
Пылающего змея вылетал
Какой-то дым, в одну струю сливаясь.
На змея тень смотрела, и свой взгляд,
Кольцом огнеподобным извиваясь,
От призрака не отводил тот гад.
Певец Лукан! Умолкни ты, стараясь
Нам передать картин ужасный ряд,
Где воины Сабелла и Назидий[139 - Сабелла и Назидий – воины, о которых упоминает Лукан в IX песне «Фарсалии». Оба они были укушены змеями в Ливии, и, по словам Лукана, Сабелла немедленно превратился в пепел, а Назидий так распух, что невозможно было различить его членов.]
Являются страдальцами. О, ты,
Умолкни тоже, чудный наш Овидий
С повествованьем, полным красоты,
О Кадме с Аретузой: обратился
Один в змею, а из другой явился
Источник. Ты, Овидий, обменять
Природу двух созданий не решился;
Плоть одного другому передать
