скачать книгу бесплатно
– Я долженъ быть неучтивъ.
– Чтожъ, вы не в?рите?
– Чтобы вамъ сказать, Графиня? Еслибы почтенная старушка дама, которую вы должны уважать, разсказывала бы вамъ, что у ней каждый день на носу цв?тутъ померанцы?
– Я бы сказала, что съумасшедшая старушка. Такъ вы меня называете и старушкой и съумасшедшей, – и она не весело засм?ялась.
– Да н?тъ, Маша, Константинъ Дмитричъ говоритъ, что онъ не можетъ в?рить, – сказала Кити.
Но[562 - Зачеркнуто: Вронской] Удашевъ съ своей открытой веселой улыбкой сейчасъ же пришелъ на помощь разговору, угрожающему сд?латься непрiятнымъ.
– Вы совс?мъ не допускаете возможность? – спросилъ онъ. – Почему же? Мы допускаемъ существованiе электричества, котораго мы не знаемъ, почему же не можетъ быть новая сила, еще намъ неизв?стная, – сказалъ онъ.
– Когда найдено было электричество, – отв?чалъ Левинъ, – то только было открыто явленiе и неизв?стно было, откуда оно происходитъ и что оно производитъ, и в?ка прошли посл? того, какъ подумали о приложенiи его, а спириты, напротивъ, начали съ того, что столики имъ пишутъ, и духи приходятъ, а потомъ уже стали говорить, что это есть сила неизв?стная.
[563 - Зачеркнуто: Вронской]Удашевъ съ чуть зам?тной улыбкой посмотр?лъ на Левина, и, очевидно, понялъ его, но не отв?чалъ, а продолжалъ свое.
– Да, но спириты говорятъ: теперь мы не знаемъ, что это за сила, но сила есть, и вотъ при какихъ условiяхъ она д?йствуетъ. А ученые пускай разбираютъ. Н?тъ, я не вижу, почему это не можетъ быть новая сила.
– А потому, – сказалъ Левинъ, – что при электричеств? всякiй разъ, какъ вы потрете смолу о шерсть, будетъ искра, a зд?сь не всякiй разъ, стало быть, это не природное явленiе.
В?роятно, чувствуя, что разговоръ принимаетъ для гостиной слишкомъ серьезный характеръ,[564 - Зачеркнуто: Вронской] Удашевъ тотчасъ же постарался перем?нить его.
– Давайте попробуемъ, – началъ онъ, но Левинъ не могъ никогда привыкнуть къ тому, что въ гостиной не сл?дуетъ говорить толково и посл?довательно. Ему всегда казалось, что ежели соберутся люди, ничего не д?лая, то, очевидно, для того, чтобы разговаривать, высказывать свои мысли, и, всегда увлекаясь разговоромъ, говорилъ серьезно то, что думалъ, забывая то, что въ гостиной неприличн?е всего толковый разговоръ, потому что онъ м?шаетъ общественности.
Онъ началъ говорить то, что думалъ, и тотчасъ же почувствовалъ, что онъ глупо д?лаетъ,[565 - Зач.: увлекаясь разговоромъ въ гостиной,] и что[566 - Зач.: Вронской] Удашевъ гораздо умн?е его, но онъ не могъ удержаться, т?мъ бол?е что онъ чувствовалъ себя раздраженнымъ.
[567 - Зач.: – <Я сов?тую всем интересующимся этимъ, – началъ Левинъ>. Я не могу интересоваться, потому что не могу допустить возможности, – сказалъ онъ. – Но я сов?тую попросить духовъ отв?тить на какой нибудь вопросъ изъ высшей математики или на вопросъ, сд?ланный по санскритски тамъ, где medium’ы не знаютъ математики и по санскритски.– Отчего же? вы думаете, что духи не знаютъ математики? – сказала Графиня Нордстонъ, – нав?рное лучше васъ знаютъ.– Да, это вопросъ, – см?ясь сказалъ Вронской.– Это прекрасно, – сказала Кити Левину, – задайте Мари математический вопросъ, и она привезетъ намъ отв?тъ.]– Я думаю, – говорилъ онъ, – что попытка спиритовъ объяснять свои чудеса какой-то новой силой – самая неудачная. Они прямо говорятъ о сил? духовной и хотятъ ее подвергать опыту.
Вс? ждали, когда онъ кончитъ, и онъ чувствовалъ, что онъ глупъ.
– А я думаю, что вы будете отличный medium, – сказала Графиня Нордстонъ, – въ васъ есть что то восторженное.
Левинъ[568 - Зачеркнуто: не обращая вниманiя на ея слова, продолжалъ:– Надо] покрасн?лъ и замолчалъ.
– Давайте сейчасъ, Княжна, испытаемъ столъ, пожалуйста, – сказалъ[569 - Зач.: Вронской] Удашевъ. – Княгиня, вы позволите?
И[570 - Зач.: Вронской] Удашевъ, вставъ, отъискивалъ глазами столикъ.
Кити[571 - Зач.: улыбаясь] встала[572 - Зач.: и принесла отъ окна столикъ.] за столикомъ и проходя взглянула на раздраженное лицо Левина и опять встр?тилась съ нимъ глазами.
Только что хот?ли устроиваться около столика, какъ[573 - Зач.: волоча ноги,] вошелъ старый князь. Молодые люди встали, здороваясь съ нимъ.
– А! – сказалъ он, увидавъ Левина, – радъ васъ вид?ть! – и онъ обнялъ его. – Какъ д?ла, на долго ли?
Здравствуйте, Графъ, – сказалъ онъ холодно и с?лъ въ кресло.[574 - Зач.: «A! нынче два тютька», сказалъ онъ самъ себ?, такъ неуважительно называя про себя молодыхъ людей.] И б?гло вопросительно взглянувъ на Кити, обратился къ Левину, спрашивая его о хозяйств?.
Какъ только отецъ вошелъ, Кити покрасн?ла; она одна знала, какъ отецъ ревниво относился къ ея искателямъ[575 - Зач.: называя ихъ тютьками и перепелами,] и какъ онъ подъ своимъ важнымъ и глуповатымъ даже видомъ былъ проницателенъ и насквозь все вид?лъ то, что его интересовало. Кити взглядывала на Левина. Она понимала[576 - Зач.: его спокойный видъ, его шутки съ Нордстонъ, его любезность съ Вронскимъ.] все, что онъ перечувствовалъ въ этотъ вечеръ. Она понимала, какъ тяжело, неловко ему теперь съ ея отцомъ. И ей всей душой было жалко его. И вм?ст? съ т?мъ ей прiятно было жал?ть его въ несчастьи, которое сд?лала она.
– Такъ-то, такъ-то, мой мил?йшiй Константинъ Дмитричъ, обмолотили, продали хл?ба, да и въ Москву, – говорилъ старый Князь.
– Князь, отпустите намъ Константина Дмитрича, – сказала графиня Нордстонъ. – Мы хотимъ опытъ сд?лать.
– Какой опытъ, столы верт?ть? И, извините меня, дамы и господа, но, по моему, въ колечко весел?е играть, по крайней м?р? есть смыслъ.
[577 - Зачеркнуто: Вронской]Удашевъ посмотр?лъ съ удивленьемъ на князя своими открытыми глазами и, чуть улыбнувшись, тотчасъ же заговорилъ съ Графиней Нордстонъ о предстоящемъ на будущей нед?л? большомъ бал?.
– Я над?юсь, что вы будете? – обратился онъ къ Кити.
Отпущенный старымъ Княземъ, Левинъ незам?тно вышелъ, и посл?днее впечатл?нiе, вынесенное имъ изъ этаго вечера, было улыбающееся счастливое лицо Кити, отв?чавшей[578 - Зач.: Вронскому] Удашеву на его вопросъ о бал?.
На большой л?стниц? Левинъ встр?тился съ Облонскимъ, входившимъ наверхъ.
– Чтожъ такъ рано, сказалъ Степанъ Аркадьичъ, хватая его за руку.
Левинъ нахмурился и, высвобождая схваченную Облонскимъ руку, сердито проговорилъ:
– Мн? нужно еще…
– Что же, что? – съ участiемъ проговорилъ по французски Облонскiй.
[579 - Зач.: – Твоя жена – дурной пророкъ. Ну, прощай, надолго…]– Да ничего особеннаго. Я тороплюсь.....
Онъ не договорилъ, глотая что то оставшееся въ горл?, и сб?жалъ съ л?стницы.
* № 17 (рук. № 21).
[580 - Зач: Вронскiй долго не спалъ, ходя взадъ и впередъ по небольшой занимаемой имъ комнат? въ огромномъ материнскомъ дом?. «Надо, надо кончить эту жизнь. А то такъ скучно». На него находила тоска и унынiе и прежде; но теперь нашло еще съ большей силой, ч?мъ когда нибудь. И съ тоской соединялось чувство влеченiя къ этой милой д?вушк? съ ея маленькой головкой, такъ удивительно поставленной на тонкой ше? и прелестномъ стан?, и тоска соединялась съ этимъ влеченiемъ. Ему хот?лось плакать и любить и быть любимымъ. Надо было подумать и р?шить.]Удашевъ между т?мъ, вы?хавъ въ 12 часовъ отъ Щербацкихъ съ т?мъ выносимымъ всегда отъ нихъ прiятнымъ чувствомъ чистоты, св?жести и невинности съ присоединенiемъ поэтическаго умиленiя за свою любовь къ Кити и ея любовь, про которую онъ зналъ, – чувство, которое отчасти завис?ло и отъ того, что не курилъ ц?лый вечеръ, – закурилъ папиросу и, с?въ въ сани, задумался, куда ?хать коротать вечеръ. Онъ стоялъ у Дюссо и, зайдя въ столовую, ужаснулся на видъ Туровцина, Игнатьева и Кульмана, ужинавщихъ тамъ.
«Н?тъ, я не могу съ ними сид?ть нынче». Онъ чувствовалъ, что между имъ и Кити, хотя и ничего еще не было сказано, установилась[581 - Зачеркнуто: твердая и важная] опред?ленная и сознаваемая ими обоими связь и что она почему то особенно усилилась нын?шнiй вечеръ.[582 - Зач.: О чем же было думать? Ч?мъ волноваться? Т?мъ, что онъ счастливъ, что любимъ прелестн?йшiмъ существомъ? Странно сказать, что не останавливало, но задерживало Вронскаго – это то, что это не была большая страсть, на которую онъ такъ давно былъ готовъ,]
«Прелестная д?вушка! И тронулся, тронулся вешнiй ледокъ», думалъ онъ о ней.
Онъ вернулся въ свой нумеръ, вел?лъ себ? принести ужинать и, открывъ французскiй романъ, разстегнувшись, с?лъ за столъ. Но книга не читалась. Онъ вид?лъ ея, ея румянецъ, ея улыбку, ея робость ожиданiя, что вотъ вотъ онъ скажетъ, и боязнь вызвать это слово.
«Ну и что же? – спросилъ онъ себя. – Неужели жениться?» Это было слишкомъ легко и слишкомъ просто. Да и зач?мъ?
[583 - Зач.: Вронской]Удашевъ былъ[584 - Зач.: одинъ изъ самыхъ скромныхъ людей] скромный челов?къ, но онъ не могъ не знать, что онъ былъ одинъ изъ лучшихъ жениховъ въ Россiи и что въ св?тскомъ отношенiи родные Щербацкихъ должны быть бол?е довольны этимъ бракомъ, ч?мъ его родные. Хотя онъ зналъ, что ни одинъ Русскiй челов?къ не сд?лалъ бы mesaillance,[585 - [неравного брака,]] женившись на Кити, и онъ зналъ, что мать егo одобряетъ этотъ бракъ, но онъ чувствовалъ, что ему не хочется, потому что это слишкомъ легко и просто и вм?ст? серьезно.[586 - Зачеркнуто: Вронской] Удашевъ никогда не зналъ[587 - Зач.: и не любилъ] семейной жизни. Самый бракъ, самая семейная жизнь, помимо той женщины, которая будетъ его женой, не только не представляли для него никакой прелести, но онъ по своему взгляду на семейную жизнь вид?лъ до сихъ поръ, что на муж? лежитъ отпечатокъ чего то см?шнаго. Онъ никогда и не думалъ жениться до нын?шней зимы въ Москв?, когда онъ влюбился въ Кити.[588 - Зач.: Выйдя на волю въ своемъ Петербургскомъ блестящемъ гвардейскомъ круг?, онъ тотчасъ же попалъ на актрисъ и кокотокъ, но натура его была слишкомъ честная, простая и вм?ст? тонкая, чтобы увлечься этими женщинами. Онъ им?лъ эти связи также, какъ пилъ въ полку не оттого, что любилъ, а оттого же самаго, отчего люди курятъ. Вс? д?лаютъ, навязываются эти женщины, и питье само собой, и дурнаго тутъ ничего н?тъ; напротивъ, есть что то прiятное, хорошее, состоящее въ томъ, чтобы, чувствуя въ себ? силы на все лучшее, д?лать самое ничтожное. Это сознанiе того, что я всегда выше того, что я д?лаю, и удовольствiе въ этомъ сознанiи было главное руководящее посл?днее время чувство всей жизнью Вронскаго. Онъ говорилъ по англiйски, какъ Англичанинъ, по французски, какъ Французъ, жилъ въ Лондон? и Париж?, но онъ былъ вполн? русскiй челов?къ. Онъ не могъ переносить фальши и такъ боялся того, чтобы им?ть видъ челов?ка, полагающаго, что онъ д?лаетъ важное д?ло, a д?лаетъ пустяки, что онъ всегда д?лалъ пустяки и им?лъ такой видъ, a вм?ст? съ т?мъ онъ самъ чувствовалъ и другiе чувствовали, что въ немъ сид?лъ запасъ чего то. Теперь ему надо было разстаться съ этимъ чувствомъ, и это не останавливало, но задерживало его; надо было излить этотъ запасъ силы любви, и ему жалко было.] Только теперь, ч?мъ дальше и дальше заходили его отношенiя съ нею, ему приходила эта мысль; но она приходила ему только по отношенiю къ нему самому. По отношенiю же къ ней, о томъ, что она, любя его, будетъ несчастлива, если онъ не женится, эта мысль никогда не приходила ему въ голову. И потому онъ только спрашивалъ себя, необходимо ли для его счастья жениться на ней, и былъ въ нер?шительности. Онъ былъ уменъ и добръ. Но потому ли, что всякое чувство слишкомъ сильно овлад?вало имъ, или потому, что онъ не задумывался надъ жизнью, у него въ голов? никогда не пом?щалась вм?ст? мысль о томъ, что ему нужно отъ челов?ка и что челов?ку нужно отъ него.
Выйдя очень молодымъ блестящимъ офицеромъ изъ школы, онъ сразу попалъ въ колею богатыхъ петербургскихъ военныхъ и, хотя и ?здилъ въ св?тъ изр?дка, не им?лъ въ св?т? ни связей и ни разу по тому тону, царствующему въ его круг?, не ухаживалъ за д?вушкой. Тутъ, въ Москв?, это случилось съ нимъ въ первый разъ, и въ первый разъ онъ испытывалъ всю прелесть, посл? роскошной, утонченно грубой петербургской жизни, сближенiя съ невиннымъ прелестнымъ существомъ, которое полюбило его. Онъ не зналъ, что это заманиванiе барышень безъ нам?ренiя жениться есть одинъ изъ самыхъ обыкновенныхъ дурныхъ и прiятныхъ поступковъ блестящихъ молодыхъ людей, какъ онъ. Онъ думалъ, что онъ самъ первый открылъ его, и наслаждался своимъ открытiемъ. Онъ вид?лъ, какъ онъ говорилъ себ?, что ледокъ весеннiй таялъ и она была переполнена любви къ нему, что изъ нея, какъ изъ налитаго яблочка, готова была брызнуть эта любовь. Стоило ему только сказать слово. Онъ не говорилъ этаго слова, и упрекать ему себя не за что было. Онъ говорилъ, что? всегда говорятъ въ св?т?, всякiй вздоръ, но вздоръ такой, которому онъ ум?лъ придавать для нея смыслъ. Онъ нич?мъ не связалъ себя, онъ только въ Москв?, какъ въ деревн?, веселился невинными удовольствiями (онъ часто думалъ, какъ посм?ялись бы ему его товарищи), но посл?днее время его честная натура подсказывала ему, что надо предпринять что то, что что то можетъ быть нехорошо. Но какъ только онъ говорилъ себ? – жениться? – ему чего-то сов?стно становилось и казалось, что этаго нельзя. Нын?шнiй вечеръ онъ однако почувствовалъ, что надо р?шить вопросъ.
«Ну, что же – жениться? Ахъ, все бы, только не жениться», наивно отв?чалъ онъ себ?. Мало того, что это было слишкомъ просто и легко [1 неразобр.] мало того, что онъ никогда не думалъ о женитьб? и семь? и не могъ представить себ? жизни вн? условiй холостой свободы, – главная причина была та, что онъ, женившись, выпускалъ тотъ зарядъ чего то, который онъ держалъ въ запас? и который онъ не считалъ нужнымъ выпускать.
Онъ ничего не д?лалъ путнаго, онъ это зналъ, но онъ не представлялъ изъ себя челов?ка, который д?лаетъ важное д?ло, а, напротивъ, онъ им?лъ видъ челов?ка, вс?мъ пренебрегающаго и не хотящаго д?лать ничего. A вм?ст? съ т?мъ онъ зналъ и другимъ давалъ чувствовать, что если бы онъ захот?лъ, то онъ многое бы могъ сд?лать. И в этомъ была его роль, къ которой онъ привыкъ и которой гордился. Женись онъ, и кончено.
«Да, прелестная д?вушка и милая! Какъ она любитъ невинно, – думалъ онъ.[589 - Зачеркнуто: «Да, я люблю ее, выйду въ отставку. Да и потомъ, она любитъ меня, и я не могъ, если бы и хот?лъ, б?жать теперь. Конецъ пьянству и полковой прежней жизни, и пора. А какая будетъ будущая – убей Богъ, не знаю и представить не могу. Но р?шено, такъ р?шено», сказалъ онъ, и когда у него было что р?шено, то это было р?шено совс?мъ; это зналъ всякiй, знавшiй его, и сказалъ всякiй, кто только вид?лъ его простое, твердое лицо. «Главное, грустно, ужасно грустно».] – Ну, а потомъ? Впрочемъ, все видно будетъ. Еще времени много, и я нич?мъ не связалъ себя».
№ 18 (рук. № 17).
Онъ кончилъ первымъ курсъ въ артиллерiйскомъ училищ? и им?лъ большую способность къ математик?, но не бралъ, кром? какъ на ночь, книги – романа – въ руки; онъ былъ любезный, блестящiй, св?тскiй челов?къ и предпочиталъ женщинъ и не ?здилъ въ общество. Онъ по положенiю и прим?ру брата могъ бы идти по дорог? честолюбiя. Усп?хами онъ пренебрегалъ и былъ во фронт?; онъ былъ богатъ и отдалъ все состоянiе брату, женатому, оставивъ себ? 30 тысячъ въ годъ. Отъ л?ни ли, отъ того ли, что онъ хот?лъ уберечь св?жесть запаса, не растративъ его кое-какъ, но въ этой жизни спустя рукава онъ находилъ удовольствiе.
* № 19 (рук. № 13).
VII.
На другой день былъ морозъ еще сильн?е, ч?мъ наканун?. Иней начиналъ спадать. И туманъ стоялъ надъ городомъ.
Въ 11 часовъ утра Степанъ Аркадьичъ, вы?хавъ встр?чать сестру, неожиданно столкнулся на подъ?зд? станцiи съ Вронскимъ, прi?хавшимъ съ старымъ лакеемъ въ ливре?, въ огромной старинной съ гербами карет?.[590 - Зач.: <Вронскiй былъ одинъ изъ т?хъ р?дкихъ людей, съ которыми Алабинъ не былъ [на] ты.> Несмотря на то, что Алабинъ познакомился съ нимъ только м?сяцъ тому назадъ, онъ ужъ былъ съ нимъ на ты, хотя это ты, видимо, неловко было Вронскому.]
– А, Ваше сiятельство! – вскрикнулъ Степанъ Аркадьичъ, только что выйдя изъ кареты, стоя на приступкахъ большой л?стницы и дожидаясь, пока отъ?детъ его карета и подъ?детъ карета, изъ которой выглядывалъ Вронскiй. – А каковъ морозъ? Ты за к?мъ?
Степанъ Аркадьичъ, какъ и со вс?ми, былъ на ты съ Вронскимъ, но почему то, особенно со стороны Вронскаго, это было непрочно и неловко.
– За матушкой. Она нынче должна быть изъ Петербурга, – отв?чалъ Вронскiй, поддерживая саблю, выходя изъ кареты. – Я думаю, ужъ н?тъ другаго такого экипажа въ Москв?. А вы кого встр?чаете? – И[591 - Зачеркнуто: слегка покрасн?въ] вспомнивъ, что онъ на ты, что ему всегда было неловко, прибавилъ, пожимая руку: – Ты кого встр?чаешь? – И они пошли въ большую дверь.
– Я? Я хорошенькую женщину, – сказалъ онъ улыбаясь. – Я думаю, что самую хорошенькую и самую нравственную женщину Петербурга – сестру Анну, – сказалъ онъ, – Каренину, – разр?шая недоум?вающiй наивный взглядъ агатово-черныхъ глазъ Вронскаго. – Ты ее, в?рно, знаешь?
– Къ[592 - Зач.: удивленiю] сожал?нiю н?тъ. Я встр?тилъ разъ Анну… – онъ задумался… – Аркадьевну давно у дяди, но едва ли она помнитъ меня.
– Ну a Алекс?я, моего могущественнаго зятя, в?рно знаешь? Вотъ челов?къ, который пойдетъ далеко!
– Алекс?я Александровича я[593 - Зач.: давно] знаю. Онъ нетолько пойдетъ, но ужъ и пошелъ далеко. Это вполн? государственный челов?къ.
– Уу! – сказалъ Степанъ Аркадьичъ, выражая этимъ восклицанiемъ способность зятя къ д?ятельности государственнаго челов?ка. – И отлично живутъ, прим?рная семья, – сказалъ онъ, выражая этимъ, какъ понялъ Вронскiй, свое удивленiе къ тому, что счастливая семейная жизнь можетъ существовать даже при такой некрасивой и жалкой наружности, какъ наружность Алекс?я Александровича.
– Да, но очень уменъ, – отв?чалъ Вронскiй и,[594 - Зач.: прекрасный] кажется, хорошiй очень челов?къ.
– Я не спорю, я его очень люблю, отличный малый, – сказалъ Степанъ Аркадьичъ про зятя такимъ тономъ, который показывалъ, что онъ не любилъ его, на сколько могъ Степанъ Аркадьичъ не любить кого нибудь. – Но Анна – это такая прелесть. Я не знаю женщины лучше, добр?е ее.
Вронскiй смотр?лъ прямо на Алабина своими большими прекрасными глазами и, такъ какъ нечего было сказать на это, ничего не сказалъ; но въ душ? онъ удивлялся этой н?жности брата къ сестр?, т?мъ бол?е, что[595 - Вслед за этим написано: то, что онъ зналъ объ Карениной. Слова эти, как явствует из контекста, не зачеркнуты Толстым, видимо, по рассеянности.] онъ особенно не любилъ тотъ петербургскiй кружокъ, котораго Анна Аркадьевна составляла украшенiе. Если онъ б?жалъ подъ предлогомъ бол?зни отъ почестей, которыя его ждали въ Петербург?, то преимущественно всл?дствiи отвращенiя къ тому могущественному кружку, котораго главнымъ лицомъ былъ Алекс?й Александровичъ и который казался ложнымъ, фальшивымъ, напыщеннымъ Вронскому. Это былъ тотъ кружокъ, который Вронскiй называлъ шуточно: утонченно-хомяковско-православно-женско-придворно-славянофильски доброд?тельно изломанный. И ему много лжи, притворства, скромности и гордости казалось въ этомъ тон?, и онъ терп?ть не могъ его и лицъ, какъ Каренины, мужа, жену и сестру, которыя составляли его. Отъ этаго онъ ничего не отв?тилъ Алабину.
– Ты взойди сюда, Михайла, – сказалъ Вронскiй къ высокому старому материному лакею, прi?хавшему съ нимъ. – Для матушки в?дь пере?здъ изъ Петербурга въ Москву теперь кажется трудн?е, ч?мъ на лошадяхъ, – улыбаясь своей кроткой и тихой улыбкой, сказалъ Вронскiй. – Тамъ братъ посадилъ ее въ вагонъ съ д?вушкой и съ Джипомъ, приказалъ кондуктору д?лать такъ, чтобы какъ можно было похоже на карету, зд?сь мы съ Михайлой встр?тимъ.
– В?рно, въ особомъ отд?ленiи?
– Ну, разум?ется. Чтобъ она была довольна, надо, чтобы провезти ее изъ Петербурга въ Москву такъ, чтобы она не чувствовала, что см?шалась съ другими, чтобы ее мiрокъ, атмосфера ?хали съ нею…
– Ну да, ну да, – говорилъ Степанъ Аркадьичъ, сiяя глазками. – Что, скоро ли? Лучше бы пройти туда на платформу.
Такъ говорили они, ходя взадъ и впередъ по зал? и ожидая прихода по?зда.[596 - На верхнем крае поля написано: Степанъ Аркадьичъ убитъ всегда натощакъ, а нынче особенно, и завидуетъ.]
[597 - Зачеркнуто: Извощичья карета Степана Аркадьича задержалась у подъ?зда станцiи другой темной старомодной каретой на пар? б?лыхъ перекормленныхъ лошадей съ свалившимися шлеями и желобами по спинамъ и съ старымъ кучеромъ и толстымъ лакеемъ на козлахъ.Изъ кареты необходимо должна была выдти старая московская барыня, <какъ изъ желтой гусеницы шелковичнаго червя должна выдти б?лая бабочка.> Но совершенно неожиданно Степанъ Аркадьичъ увидалъ, что въ то время, какъ старикъ, толстый лакей, только закопошился на козлахъ, собираясь сл?зать, дверца, какъ выстр?лила, отворилась, стукнувшись въ размахъ о колесо, и изъ кареты выпрыгнулъ знакомый конногвардеецъ Алабина Гагинъ, жившiй эту зиму въ отпуску въ Москв? и такъ пристально ухаживавшiй за свояченицей Алабина, за Кити Щербацкой, что каждый день ожидалось объявленiе о ихъ обрученiи.– А, Алабинъ! Вы за к?мъ? – проговорилъ Гагинъ, пожимая руку знакомому, и, не дожидаясь отв?та, указывая улыбаясь на сл?завшаго, съ козелъ старика лакея, по французски сказалъ: – А я за матушкой, ?детъ изъ Петербурга отъ брата. Вы вид?ли, я думаю, ея пару въ карет?. Такой классической пары, я думаю, ужъ не осталось въ Москв?. Это матушкина гвардiя. Ей кажется, что безъ него пере?здъ на Пречистенку не совс?мъ безопасенъ. Матушка прi?зжаетъ нынче, – прибавилъ онъ. – Да, а вы за к?мъ?– За сестрой.– Анна Аркадьевна Каренина, слышалъ; но никогда не им?лъ чести быть представленнымъ. Я вчера не засталъ васъ въ театр?, а нельзя было раньше. Кузьмичъ, ты войди сюда, чтобъ Княгиня сейчасъ увид?ла тебя, – обращался онъ къ старому лакею. – Ахъ да, виноватъ, вы что-то говорили. Об?дать? Пожалуй, давайте об?дать гд? нибудь вм?ст?; только я приведу съ собой своего чудака Удашева Костю; онъ вчера прi?халъ и у меня остановился. А вечеромъ я у вашихъ. Впрочемъ, не знаю, матушка отпуститъ ли меня. Какъ бы, голубчикъ, отпереть эту дверь, – обратился онъ къ служащему на жел?зной дорог?, – в?дь скоро придетъ? Да вотъ какъ мы сд?лаемъ. Мн? нужно на Пр?сню, на про?здку, мой Беркутъ б?житъ, и ваши, т. е. Княгиня съ дочерью, будутъ въ Саду на конькахъ, я об?щался зайти Княгин?. Такъ тамъ сойдемся и р?шимъ, об?даемъ ли вм?ст? и гд?. Хорошо?Такъ говорилъ Гагинъ, молодой, красивый юноша, ни громкимъ, ни тихимъ голосомъ, спрашивая и не дожидаясь отв?та, не дослушивая того, что ему говорили, перебивая въ середин? р?чи, очевидно не обращая ни мал?йшаго вниманiя на то, что сотни постороннихъ глазъ видятъ и ушей слышатъ его, и двигаясь среди людей, вниманiе которыхъ онъ, очевидно, обращалъ на себя своей красивой, самоув?ренной, элегантной и счастливой фигурой, также свободно, какъ бы онъ былъ одинъ съ своимъ прiятелемъ. Не смотря на то, что въ разговор? онъ спрашивалъ и не дослушивалъ отв?та, перебивая въ середин? р?чи, онъ д?лалъ все это такъ живо и безсознательно и когда зам?чалъ, что сд?лалъ неучтивость, толкнувъ ли кого нечаянно, или перейдя дорогу дам?, или перебивъ р?чь, такъ охотно, видимо отъ всей души, извинялся, и такое еще съ д?тства очевидно нетронутое веселье жизни и св?жесть были во вс?хъ его чертахъ и движеньяхъ, что въ большинств? людей, которые вид?ли его, двигаясь по зал? станцiи, онъ возбуждалъ чувство зависти, но зависти безъ желчи. «Вотъ счастливый, неломанный, не мученый челов?къ!» говорилъ всякiй, кто вид?лъ его. И это самое, вспоминая бывшую дома сцену, думалъ, глядя на него, Степанъ Аркадьичъ. «Вотъ счастливый челов?къ! – думалъ Степанъ Аркадьичъ, поутру, до завтрака, особенно нынче, посл? сцены съ женою, находившiйся въ меланхолическомъ расположенiи духа. – Богатъ, что д?вать некуда денегъ, и свободенъ, какъ птица. Чего ему еще?» Въ томъ, что онъ красивъ и здоровъ, Степанъ Аркадьичъ не завидовалъ ему: эти качества, им?я ихъ въ высшей степени, Степанъ Аркадьичъ не считалъ за благо, такъ какъ не зналъ, что такое ихъ отсутствiе.– Хорошо, посл? Суда я за?ду въ садъ, – сказалъ Степанъ Аркадьичъ, – и пооб?даемъ.]Приближенiе время прихода по?зда все бол?е и бол?е обозначалось движенiемъ, приготовленiемъ[598 - Зачеркнуто: въ буфет? и] на станцiи, б?ганьемъ артельщиковъ, прислуги, отпиранiемъ шкапчиковъ, съ газетами, появленiемъ жандармовъ, служащихъ и подъ?здомъ встр?чающихъ. Степанъ Аркадьичъ и[599 - Зач.: Гагинъ] Вронскiй[600 - Зач.: въ числ? 2-хъ, 3-хъ н?которыхъ избранныхъ] были не только пропущены, но приглашены на платформу за т? самыя двери, отъ которыхъ[601 - Зачеркнуто: какъ безумныхъ,] отгоняли другихъ, желавшихъ пройти туда же.
Морозный паръ лежалъ на всемъ. Холодно было смотр?ть на рельсы. Рабочiе въ шубахъ съ обинд?вшими усами д?лали что то. Закутанный стр?лочникъ проб?жалъ. Какой то паровикъ свистя про?халъ по дальнимъ рельсамъ. Наконецъ засвист?лъ вдали паровозъ, загуд?ла труба, задрожала платформа и, пыхая сбиваемымъ книзу паромъ, сталъ подкатываться огромный тендеръ съ своимъ кланяющимся начальнику станцiи кр?пышомъ машинистомъ, обинд?вшимъ и обвязаннымъ, въ куртк?, и медленно и м?рно насупливающимся и растягивающимся рычагомъ средняго колеса, и за тендеромъ, все медленн?е и медленн?е и бол?е колебля платформу, стали проходить почтовый вагонъ, вагоны съ багажами и съ визжавшей собакой, потомъ классы съ высовывающимися [?] изъ-за оконъ пасажирами – коричневые 2-го, потомъ синiй 1-го класса. Молодцоватый кондукторъ, на ходу давая свистокъ, соскочилъ сзади, и всл?дъ за нимъ стали по одному на останавливающемся ходу сходить нетерп?ливые пасажиры – Гвардейскiй офицеръ, прямо держась и строго оглядываясь, и купчикъ съ сумкой, весело улыбаясь.
[602 - Зач.: Оставалось 5 минутъ до прихода по?зда, когда Степанъ Аркадьичъ вошелъ въ залу 1-го класса, гд? ужъ толпились н?сколько встр?чающихъ и буфетчики готовились къ прi?зду. Степанъ Аркадьич зналъ вс?хъ почти, и вс? его знали, такъ что, когда онъ вошелъ въ залу, его блестяще вычищенная шляпа безпрестанно приподнималась съ его кудрявой головы и опять всякiй разъ попадала на тотъ же сл?дъ, немного на бокъ. Въ числ? знакомыхъ Степану Аркадьичу была особенно прiятна, какъ казалось, встр?ча красавца конногвардейскаго Поручика Князя Гагина. Гагинъ прi?халъ встр?чать мать. И такъ какъ Алабинъ и Гагинъ были однаго круга и близкiе знакомые, они все время до прихода по?зда ходили вм?ст?.]Навстр?чу выходившимъ толпились встр?чающiе и вл?зали въ вагоны въ фартукахъ и съ бляхами на грудяхъ артельщики. Толпа, все увеличиваясь и увеличиваясь, загромоздила платформу.[603 - Зач.: Гагинъ] Вронскiй стоялъ рядомъ съ Алабинымъ, и оба оглядывали вагоны, отъискивая т?хъ, кого они встр?чали.[604 - Зач.: <Гагинъ> Вронскiй ужъ собирался войти въ вагонъ, когда онъ увидалъ – прямо передъ нимъ на крылечко вагона вышла невысокая дама въ черной шубк? и, перегнувшись по направленiю къ Алабину, проговорила:– Стива!Онъ не слыхалъ и не видалъ ее, оглядывая другiе вагоны. Дама улыбнулась. И по этой улыбк? Гагинъ тотчасъ узналъ ее за сестру Степана Аркадьича. Зам?тивъ на себ? внимательный взглядъ молодаго челов?ка, она перестала улыбаться и, вернувшись въ дверь, сказала что-то и всл?дъ за т?мъ опять вышла и внимательно посмотр?ла на него, какъ будто ей нужно было признать его.Въ это время Степанъ Аркадьичъ прошелъ на другую сторону вагона и опять отъискивалъ сестру тамъ, гд? ея не было, и не видалъ и не слыхалъ, какъ она опять звала его:– Стива! Стива!И опять она улыбнулась, и опять Гагинъ, забывъ про мать, полюбовался на ея быстрыя движенiя, на прекрасное лицо и добрую, веселую улыбку.– Алабинъ! – крикнулъ Гагинъ, – зд?сь, зд?сь васъ ищутъ.Анна Аркадьевна чуть наклонила голову, благодаря Гагина, и легкимъ шагомъ сошла съ крылечка. Гагинъ въ то же время увидалъ изъ окна вагона старушку въ лиловой шляп? съ с?дыми буклями и красивымъ морщинистымъ лицомъ. Старушка, его мать, манила его къ себ?, и Гагинъ поб?жалъ въ вагонъ, но на крылечк? оглянулся, чтобы вид?ть, какъ она встр?тится съ братомъ. Хоть это и неловко было, онъ остановился, глядя на ихъ встр?чу, и невольно чему-то улыбался.]
III
– Графиня Вронская въ этомъ отд?ленiи, пожалуйте, – сказалъ молодой кондукторъ, прикладывая руку къ шапк?, подходя къ Вронскому.[605 - Зачеркнуто: Вронскiй быстро пошелъ въ вагонъ.] Видно было, что хотя онъ и шутилъ только что о привычкахъ своей матери, свиданье съ ней занимало его всего.
Онъ, никого не видя, быстро пошелъ за кондукторомъ. Въ самыхъ дверяхъ вагона онъ почти столкнулся съ невысокой дамой въ бархатномъ плать?, обшитомъ м?хомъ, съ необыкновенно тонкой талiей и широкими плечами. Остановившись, чтобы извиниться и дать ей пройти, онъ взглянулъ въ ея лицо, скромно выглядывавшее изъ овальной рамки б?лаго платка, которымъ была обвязана ея голова и шея.[606 - Зач.: Большiе] Задумчивые с?рые глаза изъ-подъ необыкновенно длинныхъ р?сницъ смотр?ли на него дружелюбно внимательно. И дама отстранилась, давая ему дорогу. Онъ поклонился и прошелъ къ своей матери, которая, сбросивъ съ кол?нъ собачку, съ трудомъ поднимала свое од?тое въ малиновую бархатную шубку тяжелое старческое т?ло съ диванчика и радостно улыбалась ему и съ своей одышкой уже тяжело дышала отъ всего того, что она хот?ла только сказать любимому сыну.
– Получилъ телеграмму? Здоровъ? Ну, слава Богу.
– Хорошо до?хали? – слушалъ и говорилъ онъ, ц?луя пухлую руку матери и вм?ст? съ т?мъ думалъ: «Ахъ, это в?дь Каренина, а я и не узналъ». И онъ оглянулся.
Каренина стояла у двери, слегка улыбаясь красными, изогнутыми губами, и гляд?ла т?ми же задумчивыми глазами въ дверь, ожидая, в?роятно, брата и, очевидно, стараясь не м?шать свиданiю сына съ матерью.
– Анна! А вашъ братъ? Неужели его н?тъ, – сказала старуха, за взглядомъ сына перенеся свои глаза на Каренину.
Каренина поразила въ первую минуту Вронскаго своими таинственными глазами и особеннымъ страннымъ, но сильнымъ и вм?ст? грацiознымъ сложенiемъ; теперь, когда онъ посмотр?лъ еще разъ на нее, его поразило необыкновенное спокойствiе грацiи въ ея поз?. Она ждала и не торопилась.
Улыбка, какъ будто много знающая и относящаяся къ нему и немного насм?шливая, почему то тревожила Вронскаго.
– Братъ вашъ зд?сь.
– Да, онъ всегда ищетъ тамъ, гд? не надо, – сказала она, – онъ 2 раза проб?жалъ мимо нашего вагона, – сказала она, и звуки ея голоса, густаго, н?жнаго и чрезвычайно естественнаго (что, къ несчастью, онъ слышалъ такъ р?дко), опять, какъ неожиданностью, поразили его.
– Извините меня, я не узналъ васъ въ первую минуту, да и вы, в?роятно, не помните меня.
– О н?тъ, – сказала она, – я бы узнала васъ, потому что мы съ Графиней, кажется, всю дорогу говорили про васъ, – и она улыбнулась опять, и опять въ этой улыбк? ему показалась насм?шливость, и онъ подумалъ: «В?роятно, матушка разсказывала ей и мои планы женитьбы», и почему то это ему непрiятно показалось.
Онъ быстро вышелъ на крылечко и крикнулъ:
– Алабинъ, твоя сестра зд?сь![607 - Зачеркнуто: и черезъ минуту въ вагонъ съ трескомъ <ввалился> вошелъ Степанъ Аркадьичъ.– А, наконецъ то, – закричалъ онъ.]
И Степанъ Аркадьичъ, толкая народъ, улыбаясь, быстрымъ шагомъ прошелъ мимо оконъ, но опять, къ удивленью Вронскаго, Каренина не дождалась его, а быстрой, легкой походкой подошла навстр?чу брату и, просiявъ лицомъ, какъ будто попавъ подъ лучъ св?та, обхватила его правой рукой за шею, кр?пко и быстро притянула къ себ? и, громко чмокнувъ, поц?ловала.[608 - Зач.: «Какая странная и милая», подумалъ Гагинъ.]
Что то въ быстрыхъ, но всегда грацiозныхъ въ своей простот? движенiяхъ и въ походк?, такъ странно легко носившей довольно полное т?ло, было опять особенно ново и поразительно для Вронскаго.[609 - Зач.: Старушка ждала ужъ его.– Получилъ телеграмму? Здоровъ? Ну, слава Богу.– Хорошо до?хали? Чтожъ, можно выходить.– Анисья моя пропала.– Это ваши вещи?Выходя изъ вагона подъ руку съ матерью, онъ опять отъискалъ глазами сестру и брата, которые стояли, задержанные толпой у двери.Когда старушка догнала Анну Аркадьевну, Анна Аркадьевна опять улыбнулась ей.]
– Прелесть! – сказала старушка про Каренину. – Ее мужъ со мной посадилъ, и я такъ была рада, такая милая, добрая. Прелестная женщина, – продолжала старушка, не прерывая своихъ похвалъ, несмотря на то, что предметъ ихъ, Каренина, опять вошла въ вагонъ, чтобы проститься съ Графиней.
– Ну, вотъ вы, Графиня, встр?тили сына, а я брата, и теперь прощайте, благодарю васъ очень, очень, – сказала она по французски. – И вс? исторiи мои пришли къ концу, а то бы нечего ужъ разсказывать.
– Ну, н?тъ, милая, – сказала старушка, трепля и гладя руку сына, которую она держала въ своей рук?. – Я бы съ вами объ?хала вокругъ св?та и не соскучилась. Вы одн? изъ т?хъ милыхъ женщинъ, съ которыми и поговорить и помолчать прiятно. А объ сын?, пожалуйста, не думайте. Нельзя такъ не разлучаться никогда. У Анны Аркадьевны – сказала Графиня, объясняя сыну, – есть сынокъ 8 л?тъ, кажется, и она никогда съ нимъ не разставалась и все мучается, что оставила его.
– Да, мы всю дорогу съ Графиней говорили – я о своемъ, она о своемъ сын?, – сказала Каренина, поправляя неловкое положенiе, въ которое ихъ ставила старушка, и опять насм?шливая улыбка показалась на ея губахъ.
«Зач?мъ мама ей разсказывала про мою любовь», подумалъ онъ.
– Ну, прощайте, прощайте, милая. Дайте поц?ловать ваше хорошенькое личико. Безъ васъ бы я пропала.
– Ваша матушка слишкомъ добра. Я благодаря ей не вид?ла времени, – сказала Каренина и, наклонивъ съ улыбкой голову, подала руку Вронскому и вышла.
«Такъ вотъ онъ, этотъ необыкновенный сынъ! этотъ герой, этотъ фениксъ, который влюбленъ и котораго всетаки не можетъ стоить ни одна женщина, – думала Каренина, вспоминая хвалы матери своему сыну. – Ахъ, Боже мой, да что мн? за д?ло».
– Ну, Аннушка, ты ужъ устрой багажъ и прi?зжай, – сказала она подошедшей д?вушк?, доставая билетъ, и положила руку на руку брата.
