скачать книгу бесплатно
– Куда же ты?
– Н?тъ, мн? еще нужно, – солгалъ Ордынцевъ и весело вызывающе простился и вышелъ.
Ему никуда не нужно было. Ему нужно было только быть тутъ, гд? была Кити, но въ немъ не нуждались, и съ чувствомъ боли и стыда, но съ сiяющимъ лицомъ онъ вышелъ, с?лъ на извощика и прi?халъ домой, легъ и заплакалъ.
«Отчего, отчего, – думалъ онъ, – я вс?мъ противенъ, тяжелъ? Не они виноваты, но я. Но въ чемъ же? Н?тъ, я не виноватъ.[216 - Зачеркнуто: Виновата мерзость среды.] Но в?дь я говорилъ уже себ?; но безъ[217 - Зач.: среды] нихъ я не могу жить. В?дь я прi?халъ. – И онъ представлялъ себ? его,[218 - Зач.: Удашева, маленькаго, сильнаго,] Вр[оцкаго], счастливаго, добраго, наивнаго и умнаго.[219 - Зач.: благороднаго и всегда яснаго, спокойнаго.] – Она должна выбрать его. А я? <Что такое?> Не можетъ быть, гордость! Что нибудь во мн? не такъ.[220 - Зач.: Не вралъ ли Стива? Надо попробовать. По?ду на балъ. Это посл?днее испытанiе. А можетъ быть, и правда.] Домой, домой, – былъ одинъ отв?тъ. – Тамъ р?шится», и онъ вспоминалъ матокъ, коровъ, постройку и сталъ успокаиваться. Брата дома не было.[221 - Зач.: а по?здъ уходилъ ночью.] Онъ послалъ телеграмму, чтобъ вы?хала лошадь, и легъ спать.
Утромъ его братъ не вставалъ, онъ вы?халъ, къ вечеру прi?халъ. Дорогой, еще въ вагон?, онъ разговаривалъ съ сос?дями о политик?, о книг[ахъ], о знакомыхъ, но когда онъ вышелъ на своей станцiи, над?лъ тулупъ, увидалъ криваго Игната и съ подвязаннымъ хвостомъ пристяжную безъ живота, интересы деревни обхватили его. И Игнатъ разсказывалъ про перевозъ гречи въ сушилку, осуждалъ прикащика. Работы шли, но медленн?е, ч?мъ онъ ждалъ. Отелилась Пава. Дома съ фонаремъ еще онъ пошелъ смотр?ть Паву, пришелъ въ комнату съ обл?злымъ поломъ, съ гвоздями. Няня въ куцавейк?, свой почеркъ на стол?, и онъ почувствовалъ, что онъ пришелся, какъ ключъ къ замку, къ своему деревенскому житью, и утихъ, и пошла таже жизнь съ новаго жара. Постройки, сушилки, школа, мужики, сватьба работника, скотина, телка, досады, радости и забота.
–
Когда вечеръ кончился и вс? у?хали и Кити пришла въ свою комнату, одно впечатл?нiе неотступно пресл?довало ее. Это было его лицо съ насупленными бровями и мрачно, уныло смотрящими изъ подъ нихъ добрыми голубыми глазами, какъ онъ стоялъ, слушая р?чи стараго Князя. И ей нетолько жалко его было, но стало жалко себя за то, что она его потеряла, потеряла на всегда, сколько она ни говорила себ?, что она любила Вр[оцкаго] и любитъ его. Это была правда; но сколько она ни говорила себ? это, ей такъ было жаль того, что она нав?рное потеряла, что она закрыла лицо руками и заплакала горючими слезами.
–
Въ тотъ же вечеръ, какъ хотя и не гласно, не выражено, но очевидно для вс?хъ р?шилась судьба Кити и Удашева, когда Кити вернулась въ свою комнату съ несходящей улыбкой съ лица и въ восторг? страха и радости молилась и см?ялась и когда Удашевъ про?халъ мимо[222 - Зачеркнуто: Шевалье] Дюсо, гд? его ждали, не въ силахъ за?хать и, за?хавъ, пройдя, какъ чужой и царь, вышелъ оттуда, стряхивая прахъ ногъ, въ этотъ вечеръ было и объясненiе Степана Аркадьевича съ женою.[223 - Рядом на полях написано: <Объясненiе Стивы Алабина съ женойИзв?стiе о прi?зд? Анны. Онъ можетъ плакать, когда хочетъ.Кити счастлива, все кончено.Алабинъ ?детъ встр?чать. Удашевъ за матерью. Несчастье на жел?зной дорог?>] Въ первый разъ она склонилась на просьбы матери и сестры и р?шилась выслушать мужа.
– Я знаю все, что будетъ, – сказала Долли иронически и зло сжимая губы, – будутъ ув?ренiя, что вс? мущины такъ, что это не совс?мъ такъ, какъ у него все бываетъ не совс?мъ такъ; немного правда, немного неправда, – сказала она, передразнивая его съ злобой и знанiемъ, которое даетъ одна любовь. Но онъ меня не ув?ритъ, и ужъ ему, – съ злостью, изуродовавшей ея тихое лицо, сказала она, – я не пов?рю. Я не могу любить челов?ка, котораго презираю.
Но объясненiе было совс?мъ не такое, какое ожидала Долли. Степанъ Аркадьичъ подошелъ къ ней съ робкимъ, д?тскимъ, милымъ лицомъ, выглядывавшимъ между с?д?ющими бакенбардами и изъ подъ красн?ющаго носа, и на первыя слова ея (она отвернувшись сказала съ злостью и страданiемъ въ голос?: «Ну что можно говорить») – на первыя эти слова въ лиц? его сд?лалась судорога, и онъ зарыдалъ, ц?луя ея руки. Она хот?ла плакать, но удержалась и скрыла.
На другой день она пере?хала домой съ уговоромъ, что она для приличiя будетъ жить съ нимъ, но что между ними все кончено.
Степанъ Аркадьичъ былъ доволенъ: приличiе было соблюдено – жена пере?зжала къ матери на время перекраски дверей, другое – жена на виноватую просьбу его подписать купчую иронически согласилась. Третье – главное – устроить внутреннiя отношенiя по старому – это д?ло Степанъ Аркадьичъ над?ялся устроить съ помощью любимой сестры Петербургской дамы Анны Аркадьевны Карениной, которой онъ писалъ въ Петербургъ и которая об?щала прi?хать погостить въ Москву къ нев?стк?.
–
Прошло 3 дня. Степанъ Аркадьичъ зас?далъ весело въ суд?, по панибратски лаская вс?хъ. Долли углубилась въ д?тей. Удашевъ ?здилъ каждый день къ Щербацкимъ, и вс? знали, что онъ неизм?нно женихъ. Онъ перешелъ уже ту неопред?ленную черту. Уже не боялись компрометировать ни онъ, ни она. Ордынцевъ сд?лалъ чистку въ себ? и дом? и зас?лъ за политико-экономическую работу и готовился къ новымъ улучшенiямъ л?та.
– Право, – говорила Долли, – я не знаю, гд? ее положить. И въ другое время я ей рада; но теперь… Столько хлопотъ съ д?тьми. И что ей, Петербургской модной дам?, у насъ только…
– Ахъ полно, Долли, – сказалъ мужъ съ смиренiемъ.
– Да теб? полно, a мн? надо готовить и ст?снить д?тей.
– Ну хочешь, я все сд?лаю.
– Знаю я, скажешь Матв?ю сд?лать чего нельзя и у?дешь, а онъ все перепутаетъ.
– Совс?мъ н?тъ.
– Ну хорошо, сд?лай. Я уже и рукъ не приложу.
Но кончилось т?мъ, что, когда Степанъ Аркадьичъ по?халъ на жел?зную дорогу встр?чать сестру вм?ст? съ Удашевымъ, который съ этимъ же по?здомъ ждалъ мать, Долли устроила комнату для золовки.
–
На дебаркадер? стояла р?дкая толпа. Степанъ Аркадьичъ прi?халъ встр?чать сестру, Удашевъ мать. Он? въ одномъ по?зд? должны были прi?хать изъ Москвы въ 8 часовъ вечера.
– Вы не знаете Анну? – съ удивленiемъ и упрекомъ говорилъ Степанъ Аркадьичъ.
– Знаю, давно на бал? у посланника я былъ представленъ ей, но какъ было: знаете, двухъ словъ не сказалъ и теперь даже не посм?ю кланяться. Потомъ вид?лъ, она играла во Французской пьес? у Б?лозерскихъ. Отлично играетъ.
– Она все отлично д?лаетъ. Не могу удержаться, чтобы не хвалить сестру. Мужъ, сынъ, св?тъ, удовольствiя, добро, связи – все она усп?ваетъ, во всемъ совершенство, и все просто, легко, безъ труда.
Удашевъ замолчалъ, какъ всегда молчать при такого рода похвалахъ.
– Она на долго въ Москву?[224 - Рядом на полях написано:Обворожила мать. Д?вушку выводитъ.А и такiя бываютъ.Никогда не видала, какiе они?Совс?мъ другiе.]
– Нед?ли дв?, три. Чтоже, ужъ не опоздалъ?
Но вотъ поб?жалъ кто то, задрожалъ полъ, и съ гуломъ отворились двери. Какъ всегда бываетъ въ подобныхъ случаяхъ, протежируемыхъ пропустили впередъ, и Степанъ Аркадьичъ съ Удашевымъ въ числ? ихъ.
Соскочилъ молодцоватый кондукторъ, свистя. Затолкались, вб?гая въ вагоны, артельщики. И стали выходить по одному пассажиры. Сначала молодые военные – офицеръ медлительно и прямо, купчикъ быстро и юрко. И наконецъ толпа. Въ одномъ изъ вагоновъ 1-го класса противъ самихъ Удашева и Степана Аркадьича на крылечк? стояла невысокая дама въ черномъ плать?, держась правой рукой за колонну, въ л?вой держа муфту и улыбалась глазами, глядя на Степана Аркадьича. Онъ смотр?лъ въ другую сторону, ища ее глазами, а Удашевъ вид?лъ ее. Она улыбалась Степану Аркадьичу, но улыбка ея осв?щала и[225 - Зачеркнуто: гр?ла] жгла его. Въ дам? этой не было ничего необыкновеннаго, она была просто од?та, но что то приковывало къ ней вниманiе.
[226 - Зач.: Удашевъ]Гагинъ тотчасъ же догадался по сходству съ братомъ, что это была Каренина, и онъ вид?лъ, что Степанъ Аркадьичъ ищетъ ее глазами не тамъ, гд? надо, но ему почему то весело было чувствовать ея улыбку и не хот?лось указать Степану Аркадьичу, гд? его сестра. Она поняла тоже, и улыбка ея приняла еще другое значенiе, но это продолжалось только мгновенье. Она отвернулась и сказала что то, обратившись въ дверь вагона.
– Вотъ зд?сь ваша сестра, – сказалъ Удашевъ, тронувъ рукою Степана Аркадьича.
И въ тоже время онъ въ окн? увидалъ старушку въ лиловой шляп? съ с?дыми буклями и св?жимъ старушечьимъ лицомъ – эта была его мать. Опять дама вышла и громко сказала: – Стива, – обращаясь къ брату, и Удашевъ, хотя и вид?лъ мать, посмотр?лъ, какъ просiяло еще бол?е лицо Карениной и она, д?тски радуясь, обхватила рукою локтемъ за шею брата, быстрымъ движенiемъ притянула къ себ? и кр?пко поц?ловала. Удашевъ улыбнулся радостно. «Какъ славно! Какая энергiя! Какъ глупо», сказалъ самъ себ? Удашевъ за то, что онъ мгновенье пропустилъ н?жный устремленный на него взоръ матери.
– Получилъ телеграмму?
– Вы здоровы, хорошо до?хали?
– Прекрасно, благодаря милой Анн? Аркадьевн?.
Они стояли почти рядомъ.
Анна Аркадьевна подошла еще ближе и, протянувъ старушк? маленькую руку безъ колецъ и безъ перчатки (все было необыкновенно просто въ лиц? и въ одежд? Анны Аркадьевны), – Ну, вотъ вы встр?тили сына, а я брата, и все прекрасно, – сказала она по французски. – И вс? исторiи мои пришли къ концу, а то бы нечего ужъ разсказывать.
– Ну, н?тъ милая, – сказала старушка, гадливо отстраняясь отъ проходившей дамы въ блестящей атласной шубк?, въ лиловомъ вуал?, до неестественно румяныхъ губъ, въ модныхъ лаковыхъ ботинкахъ съ кисточками. – Я бы съ вами объ?хала вокругъ св?та и не соскучилась. Вы одн? изъ т?хъ милыхъ женщинъ, съ которыми и поговорить и помолчать прiятно. О сын? успокойтесь. Все будетъ хорошо, пов?рьте, – продолжала старушка, – и прекрасно, чтобъ вашъ мужъ поучился ходить за сыномъ. Здравствуйте, милый, – обратилась она къ Степану Аркадьичу, – ваши здоровы? Поц?луйте за меня Долли и Кити. – Кити, – сказала она, подчеркнувъ это слово и взглянувъ на сына. – Мой сынъ, – прибавила она представляя сына Анн? Аркадьевн?. – И какъ это вы ум?ете быть незнакомы съ т?ми, съ к?мъ надо. Ну, прощайте, прощайте, милая. Дайте поц?ловать ваше хорошенькое личико.
Анна Аркадьевна пожала руку Удашеву. Онъ ей напомнилъ свое знакомство.
– Какже, я помню. Ваша матушка слишкомъ добра. Я благодаря ей не вид?ла времени. Над?юсь васъ вид?ть.
Она говорила это просто, мило, но въ глазахъ ея было больше ч?мъ обыкновенное вниманiе.[227 - На полях против этих слов написано: И когда она говорила это, и въ его и въ ея глазахъ было что то очень дружеское и знакомое [?], какъ будто давно онъ]
Ея поразила вся фигура Удашева. И поразила прiятно. Она не помнила, вид?ла ли она когда-нибудь такихъ маленькихъ, кр?пкихъ съ черной щеткой бороды, спокойныхъ и джентельменовъ. Что то особенное было въ немъ.
«А вотъ какiе бываютъ, – сказала она. – Онъ славный, долженъ быть. И что сд?лалось съ нимъ?» Онъ вдругъ см?шался и покрасн?лъ и заторопился искать д?вушку матери.
Къ Анн? Аркадьевн? тоже подошла ея д?ьушка въ шляп?.
– Ну, Аннушка, ты уже устрой багажъ и прi?зжай, – сказала она, доставая билетъ, и положила руку на руку брата.
– Послушай, любезный, вещи сестры, – сказалъ онъ служащему, кивнувъ пальцемъ, и прошелъ съ ней.
Они уже стали отходить, какъ вдругъ толпа хлынула имъ на встр?чу, и, какъ это бываетъ, ужасъ неизв?стно о чемъ распространился на вс?хъ лицахъ.
– Что такое, что? Гд? бросился? Задавили?
Степанъ Аркадьичъ съ сестрой и Удашевъ одинъ сошлись вм?ст? у конца платформы, гд? жандармъ, кондукторъ и артельщикъ тащили что-то. Это[228 - Зачеркнуто: было т?ло молодаго челов?ка въ пальто съ собачьимъ воротникомъ и лиловыхъ панталонахъ.] былъ старый мужикъ въ сапогахъ.
Какой то чиновникъ разсказывалъ, что онъ самъ бросился, когда стали отводить по?здъ.
– Ахъ, какой ужасъ! – проговорилъ Степан? Аркадьичъ. – Пойдемъ.
Но Анна Аркадьевна не шла.
– Что? гд??
Она увидала, и бл?дность, строгость разлилась по ея прелестному лицу. Она обратилась къ брату, но онъ не могъ отв?чать. Онъ, какъ ребенокъ, готовъ былъ плакать и закрывалъ лицо руками. Она обратилась къ Удашеву, кр?пко, нервно взявъ его за локоть.
– Узнайте, кто, отчего?
Удашевъ пробился въ толпу и принесъ ей изв?стiе, что[229 - Зач.: молодой челов?къ] это мужикъ, в?роятно,[230 - Зач.: пом?шанный, ц?лый день былъ на станцiи и бросился.] пьяный, онъ отчищалъ сн?гъ.
– Чтожъ, умеръ?
– Умеръ. В?дь это мгновенная смерть.
– Мгновенная?
Странно, несмотря на силу впечатл?нiя отъ этой смерти, а можетъ быть, и всл?дствiе ея, совс?мъ другое чувство, независимое, чувство симпатiи и близости промелькнуло въ глазахъ у обоихъ.[231 - Против этого абзаца на полях написано: Гагинъ вдругъ разчувствовался. Она внимательно смотритъ на него. И далъ денегъ.]
– Благодарю васъ, – сказала она. – Ахъ, какъ ужасно, – и они опять разошлись.
– Это дурной знакъ, – сказала она, и, несмотря на веселость Степана Аркадьича, возвратившуюся къ нему тотчасъ посл? того, какъ онъ потерялъ изъ вида трупъ, она была молчалива и грустна половину дороги. Только подъ?зжая къ дому, она вдругъ очнулась, отворила окно.
– Ну, оставимъ мертвымъ хоронить мертвыхъ. Ну, Стива, очень рада тебя вид?ть и твоихъ, ну, разскажи же мн?, что у васъ съ Долли?
Степанъ Аркадьичъ сталъ разсказывать, стараясь быть великодушнымъ и осуждая себя, но тонъ его говорилъ, что онъ не можетъ винить себя.
– Почему же ты думаешь, что я все могу сд?лать? Я не могу, и, правду теб? сказать, Долли права.
– Да, но если бы Михаилъ Михайлычъ сд?лалъ теб? нев?рность.
– Вопервыхъ, это немыслимо, а вовторыхъ, я бы.... я бы не бросила[232 - Зачеркнуто: его] сына, да; но…
– Но ты, я знаю, устроишь.
– Я, вопервыхъ, ничего не знаю. Я ничего не буду говорить, пока Долли сама не начнетъ.
– Ну, я знаю, ты все сд?лаешь,[233 - Зач.: <Первая встр?ча.> <– Я пройду къ себ?, ты лучше одна…> – Ну, такъ я по?ду въ присутствiе. В конце рукописи на полях карандашом написано: Разумъ. Ужъ не Ордынцевъ. Я теперь никогда не выйду. Отецъ понялъ, что Ордынцевъ пропалъ, и глупо придрался къ Гагину.] – сказалъ Степанъ Аркадьичъ, входя въ переднюю и переминаясь съ ноги на ногу.
Анна Аркадьевна только улыбнулась улыбкой, выражающей воспоминанiе о д?тскихъ временахъ, о той же слабой черт? характера и любовь ко всему Степана Аркадьича, со вс?ми его слабостями, и, скинувъ шубку, быстрыми, неслышными шагами вошла въ гостиную.
Когда Анна вошла въ комнату, Долли сид?ла въ маленькой гостиной, и сухiе съ толстыми костями пальцы ея, какъ у вс?хъ несчастныхъ [?] женщинъ, сердито, нервно вязали, въ то время какъ Таня, сидя подл? нея у круглаго стола, читала по французски.
Услыхавъ шумъ платья больше, ч?мъ чуть слышные быстрые шаги, она оглянулась, и на измученномъ лиц? ея выразилась улыбка однихъ губъ, одной учтивости; но св?тъ глазъ, простой, искреннiй, не улыбающiйся, но любящiй взглядъ Анны Аркадьевны преодол?лъ ея холодность.
– Какъ, ужъ прi?хала? – Она встала. – Ну, я все таки рада теб?.
– За что жъ ты мн? не была бы рада, Долли?
– Н?тъ, я рада, пойдемъ въ твою комнату.
– Н?тъ, позволь никуда не ходить.
Она сняла шляпу и, зац?пивъ за прядь волосъ, мотнувъ головой, отц?пляла черные волосы. Д?вочка, любуясь и улыбаясь, смотр?ла на нее. «Вотъ такая я буду, когда выросту большая», говорила она себ?.
– Боже мой, Таня. Ровесница Сережи.
Ну, она сдержала что об?щала. Она взяла ее за руки.
– Можно, можно мн? присядать?
Таня закрасн?лась и засм?ялась.
Мать услала дочь, и посл? вопросовъ о ея муж? и сын? за кофеемъ начался разговоръ.
– Ну, разум?ется, я ни о чемъ не могу и не хочу говорить, прежде ч?мъ не узнаю все твое горе. Онъ говорилъ мн?.
Лицо Долли приняло сухое, ненавидящее выраженiе. Она посмотр?ла на Анну Аркадьевну съ ироническимъ выраженiемъ.
– Долли милая, я хот?ла говорить теб? за него, ут?шать. Но, душенька, я вижу, какъ ты страдаешь, и мн? просто жалко, жалко тебя.
И на маленькихъ глазахъ съ огромными р?сницами показались слезы. Она прижалась къ нев?стк?. Долли сейчасъ же дала ц?ловать себя, но не плакала. Она сказала:
– По крайней м?р?, ты понимаешь, что все, все потеряно посл? этаго, все пропало.
И какъ только она сказала это, она зарыдала. Анна Аркадьевна взяла ее руку и поц?ловала.
– Не думай, Долли, чтобы я, потому что онъ мой братъ, могла смотр?ть легко на это, не понимаю весь ужасъ твоего положенiя. Но чтожъ д?лать, чтожъ д?лать? Онъ гадокъ, но онъ жалокъ. Это я сказала ему.
Она противур?чила себ?, но она говорила правду. Несмотря на то, что она ласкова была съ нимъ, онъ былъ невыносимо противенъ ей.
– Да, это ужасно. Что жъ говорить, – заговорила Долли. – Все кончено. И хуже всего то, ты пойми, что я не могу его бросить. Д?ти – я связана. А между прочимъ съ нимъ жить мн? мука. Именно потому мука, что я, что я все таки… Мн? сов?стно признаться, но я люблю свою любовь къ нему, люблю его.
И она разрыдалась.
– Долли, голубчикъ. Онъ говорилъ мн?, но я отъ тебя хочу слышать. Скажи мн? все.
И въ самомъ д?л? случилось то, чего ожидала Анна Аркадьевна. Она какъ бы успокоилась, похолод?ла и съ злобой начала говорить:
– Изволь! Ты знаешь, какъ я вышла замужъ. Я съ воспитанiемъ maman нетолько была невинна, но я была глупа. Я ничего не знала. Говорятъ, я знаю, мужья разсказываютъ женамъ свою прежнюю жизнь, но Стива, – она поправила, – Степанъ Аркадьичъ ничего не сказалъ мн?. Ты не пов?ришь, но я до сей поры думала, что я одна женщина, которую онъ зналъ. И тутъ эта гадкая женщина Н. стала мн? д?лать намеки на то, что онъ мн? нев?ренъ. Я слышала и не понимала, я понимала, что онъ ухаживаетъ за ней. Но тутъ вдругъ это письмо. Я сид?ла, занималась съ Петей. Она приходитъ и говоритъ: «вотъ вы не в?рили, прочтите». Онъ пишетъ: «обожаемый другъ, я не могу прi?хать нынче». Я разорвала, но помню все письмо. Я понимаю еще увлеченье, но эта подлость – лгать, обманывать, продолжать быть моимъ мужемъ вм?ст? съ нею. Это ужасно.
