скачать книгу бесплатно
Высокiй штатскiй окинулъ взглядомъ сбитую коренастую фигурку Балашева и веселое твердое лицо и одобрительно улыбнулся.
Въ толп? зашевелилось, зашевелились жандармы. Народъ поб?жалъ къ бес?дк?.
– Великiй Князь, Государь прi?халъ, – послышались голоса.
Балашевъ поб?жалъ къ бес?дк?. У в?совъ толпилось челов?къ 20 офицеровъ. Три изъ нихъ, Г[олицынъ], М[илютинъ] и З., были прiятели Балашева, изъ однаго съ нимъ петербургскаго круга. И одинъ изъ нихъ, маленькiй худенькiй М[илютинъ], съ подсл?поватыми сладкими глазками, былъ кром? того, что и вообще несимпатичный ему челов?къ,[110 - Зач.: несмотря на высшiй тонъ, то, что принадлежавши къ высшему св?ту, мальчикъ гордый и съ отт?нкомъ учености и новой либеральности. Кром? того, онъ] былъ соперникъ самый опасный; отличный ?здокъ, легкiй по в?су и на лошади кровной, въ[111 - Зачеркнуто: Англiи] Италiи [?] взявшей 2 приза и недавно привезенной.
Остальные были мало изв?стные въ Петербургскомъ св?т? гвардейскiе кавалеристы, армейцы, гусары, уланы и одинъ казакъ. Были юноши еще безъ усовъ, мальчики, одинъ гусаръ совс?мъ мальчикъ съ д?тскимъ лицомъ, складный, красивый, напрасно старавшiйся принять видъ строго серьезный, особенно обращалъ на себя вниманiе. Балашевъ съ знакомыми, и въ томъ числ? съ М[илютинымъ], поздоровывался по своему обыкновенiю просто,[112 - Зач.: радушно] одинаково кр?пко пожимая руку и глядя въ глаза. М[илютинъ], какъ всегда, былъ ненатураленъ, твердо см?ялся, выставляя свои длинные зубы.
– Для чего в?шать? – сказалъ кто-то. – Все равно надо нести что есть въ каждомъ.
– Для славы Господа. Записывайте: 4 пуда 5 фунтовъ, – и уже немолодой конюхъ Гренадеръ [?] сл?зъ съ в?совъ.
– 3 пуда 8 фунтовъ, 4 пуда 1 фунтъ. Пишите прямо 3,2, – сказалъ М[илютинъ].
– Нельзя. Надо пов?рить…
Въ Балашев? было 5 пудовъ.
– Вотъ не ждалъ бы, что вы такъ тяжелы.
– Да, не сбавляетъ.
– Ну, господа, скор?е. Государь ?детъ.
По лугу, на которомъ кое гд? разнощики [1 неразобр.], разсыпались б?гущiя фигуры къ своимъ лошадямъ. Балашевъ подошелъ къ Tiny. Кордъ давалъ посл?днiя наставленiя.
– Одно, не смотрите на другихъ, не думайте о нихъ. Не обгоняйте. Передъ препятствiями не удерживайте и не посылайте. Давайте ей выбирать самой, какъ онъ хочетъ приступить. Трудн?е вс?хъ для васъ канавы, не давайте ей прыгать въ даль.
Балашевъ засунулъ палецъ подъ подпруги. Она, прижавъ уши, оглянулась.
– All right, – улыбаясь сказалъ Англичанинъ.
Балашевъ былъ немного бл?денъ, какъ онъ могъ съ его смуглымъ лицомъ.
– Ну, садиться.
Балашевъ оглянулся. Кое кто сид?лъ, кто заносилъ ноги, кто верт?лся около недающихъ садиться. Балашевъ вложилъ ногу и гибко приподнялъ т?ло. С?дло заскрип?ло новой кожей, и лошадь подняла заднюю ногу и потянула голову въ поводья. Въ одинъ и тотъ же моментъ поводья улеглись въ перчатку, Кордъ пустилъ, и лошадь тронулась вытягивающимъ шагомъ. Какъ только Балашевъ подъ?халъ къ кругу и звонку и мимо его про?хали двое, лошадь подтянулась и подняла шею, загорячилась и, несмотря на ласки, не успокоивалась, то съ той, то съ другой стороны стараясь обмануть с?дока и вытянуть поводья. Мимо его галопомъ про?халъ Милютинъ на 5 вершковомъ гн?домъ жеребц? и осадилъ его у звонка. Таня выкинула л?вую ногу и сд?лала два прыжка, прежде ч?мъ, сердясь, не перешла на тряскую рысь, подкидывая с?дока.
Порывы, [1 неразобр.], повороты назадъ, затишье, звонокъ, и Балашевъ пустилъ свою лошадь въ самый моментъ звонка. Казачiй офицеръ на с?рой лошадк? проскакалъ не слышно мимо его, за нимъ легко вскидывая, но тяжело отбивая задними ногами, проплылъ М[илютинъ]. Таня влегла въ поводья и близилась къ хвосту М[илютина]. Первое препятствiе былъ барьеръ. М[илютинъ] былъ впереди и, почти не перем?няя аллюра, перешелъ барьеръ и пошелъ дальше. Съ казачьимъ офицеромъ Балашевъ подскакивали вм?ст?. Таня рванулась и близко слишкомъ поднялась, стукнула задней ногой. Балашевъ пустилъ поводья, прислушиваясь къ такту скачки, не ушиблась ли она. Она только прибавила хода. Онъ опять сталъ сдерживать. Второе препятствiе была р?ка. Одинъ упалъ въ ней. Балашевъ подержалъ вл?во, не посылалъ, но онъ почувствовалъ въ голов? лошади, въ ушахъ нер?шительность; онъ чуть приложилъ шенкеля и щелкнулъ языкомъ. «Н?тъ, я не боюсь», какъ бы сказала лошадь, рванулась въ воду. Одинъ, другой прыжокъ по вод?. На третьемъ она заторопилась, два нетактные прыжка въ воду, но посл?днiй прыжокъ такъ подкинулъ задъ, что, видно было, она шутя выпростала ноги изъ тины и вынесла на сухое. М[илютинъ] былъ тамъ сзади. Но не упалъ. Балашевъ слышалъ приближающiеся ровные поскоки его жеребца. Балашевъ оглянулся: сухая черн?ющая отъ капель пота голова жеребца, его тонкiй храпъ съ прозрачными красными на [1 неразобр.] ноздрями близилась къ крупу его лошади, и М[илютинъ] улыбался ненатурально.
Балашеву непрiятно было вид?ть М[илютина] съ его улыбкой; онъ не сдержалъ Тани. Она только что начинала пот?ть на плечахъ. Онъ даже, забывъ ув?щанiя Корда, послалъ ее. «Такъ нужно наддать, – какъ будто сказала Тани. – О, еще много могу», еще ровн?е, плавн?е, неслышн?е стали ея усилiя, и она отд?лилась отъ М[илютина]. Впереди было самое трудное препятствiе: ст?нка и канава за нею. Противъ этого препятствiя стояла кучка народа, Балашевъ ихъ большинство своихъ прiятелей,[113 - Так в подлиннике.Далее поперек текста написано: Она сидитъ въ коляск?. Толпа молодежи около. Она откинулась назадъ <и застонала. «Лизъ, я домой».> Вс? замолчали. <Она отъ?хала.> Корней. Бл?дна, вскочила и опять назадъ. «Подите узнайте, что онъ».Его посадили въ коляску и повезли. Пришелъ, сказалъ. «Это ужасно. Я по?ду домой. <Корней, по?зжай.>»<Маша> написала записку. Я хочу тебя вид?ть и сейчасъ приду къ теб?». «Маша! доставь». Анна Каренина ходила, ломала цв?ты. «Я бы былъ, но мн? не велятъ – съ задняго крыльца въ 9-ть я буду одинъ».«О, какъ я счастливъ».«Я это знала».«Я знаю какъ я люблю тебя». Вдругъ дурно. «Я беременна».«Это нельзя. Не омрачай[?]».] М. О., товарищи Гр. и Н. и н?сколько дамъ. Балашевъ уже былъ въ томъ состоянiи ?зды, когда перестаешь думать о себ? и лошади отд?льно, когда не чувствуешь движенiй лошади, а сознаешь эти движенiя какъ свои собственныя и потому не сомн?ваешься въ нихъ. Хочешь перескочить этотъ валъ и перескочишь. Ни правилъ, ни сов?товъ Корда онъ не помнилъ, да и не нужны ему были. Онъ чувствовалъ за лошадь и всякое движенье ее зналъ и зналъ, что препятствiе это онъ перескочитъ такъ же легко, какъ с?лъ на с?дло. Кучка людей у препятствiя была, его прiятель Гр. выше вс?хъ головой стоялъ въ середин? и любовался прiятелемъ Балашевымъ. Онъ всегда любовался, ут?шаясь имъ посл? мушекъ, окружавшихъ его. Теперь онъ любовался имъ больше ч?мъ когда нибудь. Онъ своими зоркими глазами издали вид?лъ его лицо и фигуру и лошадь и глазами дружбы сливался съ нимъ и, также какъ и Балашевъ, зналъ, что онъ перескочитъ лихое препятствiе. Но когда артилеристъ знаетъ, что выстр?литъ пушка по [1 неразобр.], которую онъ ударяетъ, онъ всетаки дрогнетъ при выстр?л?, такъ и теперь онъ и они вс? съ замираньемъ смотр?ли на приближающуюся качающуюся голову лошади, приглядывающейся къ предстоящему препятствiю, и на нагнутую впередъ широкую фигуру Балашева и на его бл?дное, не веселое лицо и блестящiе, устремленные впередъ и мелькнувшiе на нихъ глаза.
«Лихо ?детъ». – «Погоди». – «Молчите, господа». Таня какъ разъ разм?ряла м?сто и поднялась съ математически в?рной точки, чтобы дать прыжокъ. Лица вс?хъ просiяли въ тоже мгновенiе, они поняли, что она на той сторон?, и точно мелькнула поднятая голова и грудь и разъ и два вскинутый задъ, и не усп?ли заднiя ноги попасть на землю, какъ уже переднiя поднялись, и лошадь и с?докъ, впередъ предугадавшiй вс? движенiя и неотд?лявшiйся отъ с?дла, уже скакали дальше. «Лихо, браво, Балашевъ», проговорили зрители, но уже смотр?ли на М[илютина], который подскакивалъ къ препятствiю. На лиц? Балашева мелькнула радостная улыбка, но онъ не оглядывался. Впереди и сейчасъ было маленькое препятствiе – канава съ водой въ 2 аршина. У этаго препятствiя стояла дама въ лиловомъ плать?, другая въ с?ромъ и два господина. Балашеву не нужно было узнавать даму, онъ съ самаго начала скачекъ зналъ, что она тамъ, въ той сторон?, и физически почувствовалъ приближенiе къ ней. Татьяна Серг?евна пришла съ золовкой и Б. Д. къ этому препятствiю именно потому, что она не могла быть спокойна въ бес?дк?, и у большаго препятствiя она не могла быть. Ея пугало, волновало это препятствiе. Она, хотя и ?здокъ
какъ женщина, не могла понять, какъ возможно перепрыгнуть это препятствiе на лошади. Но она остановилась дальше, но и оттуда смотр?ла на страшное препятствiе. Она вид?ла сонъ, и сонъ этотъ предв?щалъ ей несчастiе. Когда онъ подъ?зжалъ къ валу (она давно въ бинокль узнала его впереди вс?хъ), она схватилась рукой за сестру, перебирая ея, сжимая нервными пальцами. Потомъ откинула бинокль и хот?ла броситься [?], но опять схватила бинокль, и въ ту минуту какъ она искала его въ трубу, онъ ужъ былъ на этой сторон?.[114 - Зачеркнуто: «Очень хорошо ?детъ».] «Н?тъ сомн?нья, что Балашевъ выиграетъ». – «Не говорите, М[илютинъ] хорошо ?детъ. Онъ сдерживаетъ. Много шансовъ». – «Н?тъ, хорошъ этотъ». – «Ахъ, опять упалъ». Пока это говорили, Балашевъ приближался, такъ что лицо его видно было, и глаза ихъ встр?тились. Балашевъ не думалъ о канав?, и, д?йствительно, нечего было думать. Онъ только послалъ лошадь. Она поднялась, но немножко рано. Такъ чтобъ миновать канаву, ей надо бы прыгнуть не 2, а 3 аршина, но это ничего не значило ей, она знала это и онъ вм?ст?. Они думали только о томъ, какъ скакать дальше. Вдругъ Балашевъ почувствовалъ въ то мгновенiе, какъ перескочилъ, что задъ лошади не поддалъ его, но опустился неловко (нога задняя попала на край берега и, отворотивъ дернину, осунулась). Но это было мгновенье. Какъ бы разсердившись на эту непрiятность и пренебрегая ею, лошадь перенесла всю силу на другую заднюю ногу и бросила, ув?ренная въ упругости задней л?вой, весь передъ впередъ. Но бокомъ ли стала нога, слишкомъ ли понад?ялась на силу ноги лошадь, нев?рно ли стала нога, нога не выдержала, передъ поднялся, задъ подкосился, и лошадь съ с?докомъ рухнулась назадъ на самый берегъ канавы. Одно мгновенье, и Балашевъ выпросталъ ногу, вскочилъ и бл?дный, съ трясущейся челюстью, потянулъ лошадь, она забилась, поднялась, зашаталась и упала. М[илютинъ] съ б?лыми зубами перелет?лъ черезъ канаву и изчезъ. К[азачiй] Офицеръ ерзонулъ черезъ, еще 3-й. Балашевъ схватился за голову. «АА!» проговорилъ онъ и съ б?шенствомъ ударилъ каблукомъ въ бокъ лошадь. Она забилась и оглянулась на него. Уже б?жали народъ и Кордъ. Татьяна Серг?евна подошла тоже.
– Что вы?
Онъ не отв?чалъ. Кордъ говорилъ, что лошадь сломала спину. Ее оттаскивали. И его ощупывали. Онъ сморщился, когда его тронули за бокъ. Онъ[115 - Зач.: быстро] сказалъ Татьян? Серг?евн?:
– Я не ушибся, благодарю васъ, – и пошелъ прочь, но она вид?ла, какъ его поддерживалъ докторъ и какъ подъ руки посадили въ дрожки.
VI.[116 - На полях рядом с начальными строками главы написано: Мужъ прi?халъ, она реветъ бл?дная. Ее не пустили къ любовнику и признается. Михаилъ Михайловичъ прi?халъ и не нашелъ ее. Сестра говоритъ, что не можетъ говорить. Она лжетъ, объясненiе о беременности.Отъ?здъ Михаила Михайловича въ Москву.Роды.Прощенiе.Леонидъ Дмитричъ затащилъ къ себ? об?дать.Его жена – разговоръ съ кузиной.По?демъ <домой> въ Петербургъ.Нигилисты ут?шаютъ.Михаилъ Михайловичъ горячится.Онъ у?зжаетъ <въ деревню> въ Петербургъ.На комитет?.Приходитъ домой и отравляет[ся?].]
Не одна Татьяна Серг?евна зажмуривалась при вид? скакуновъ, подходившихъ къ препятствiямъ. Государь зажмуривался всякiй разъ, какъ офицеръ подходилъ къ препятствiю. И когда оказалось, что изъ 17 челов?къ упало и убилось 12, Государь недовольный у?халъ и сказалъ, что онъ не хот?лъ этаго и такихъ скачекъ, что ломать шеи не позволитъ впередъ. Это же мн?нiе и прежде слышалось, хотя и смутно, въ толп?, но теперь вдругъ громко высказалось.
Михаилъ Михайловичъ прi?халъ таки на скачку, не столько для того, чтобы посл?довать сов?ту Доктора, но для того, чтобы разр?шить мучавшiя его сомн?нiя, которымъ онъ не см?лъ, но не могъ не в?рить. Онъ р?шился говорить съ женой, посл?днiй разъ, и съ сестрою, съ божественной Кити, которая такъ любила, жал?ла его, но которая должна же понять, что прошло же время жал?ть, что сомн?нiя даже хуже его горя, если есть что нибудь въ мiр? хуже того горя, котораго онъ боялся. Въ дом? на дач?, разум?ется, никого не было. И Михаилъ Михайловичъ, отпустивъ извощика, р?шилъ пойти п?шкомъ, сл?дуя сов?ту Доктора. Онъ заложилъ за спину руки съ зонтикомъ и пошелъ, опустивъ голову, съ трудомъ отрываясь отъ своихъ мыслей, чтобъ вспоминать на перекресткахъ, какое изъ направленiй надо выбирать. Онъ пришелъ къ скачкамъ, когда уже водили потныхъ лошадей, коляски разъ?зжались. Вс? были недовольны, н?которые взволнованы. М[илютинъ] поб?дитель весело впрыгнулъ въ коляску къ матери. У разъ?зда столкнулся съ Голицыной и сестрой.
– Браво, Михаилъ Михайловичъ. Неужели ты п?шкомъ? Но что это съ вами? Должно быть, усталъ.
Онъ въ самомъ д?л? отъ непривычнаго движенiя [1 неразобр.] въ то время былъ какъ сумашедшiй, такъ раздраженъ нервами, чувствовалъ полный упадокъ силъ и непреодолимую р?шительность.
– А Таня гд??
Сестра покрасн?ла, а Голицына стала говорить съ стоявшими подл? о паденiи Балашева. Михаилъ Михайловичъ, какъ всегда при имени Балашева, слышалъ все, что его касалось, и въ то же время говорилъ съ сестрой. Она пошла съ Н. къ канав?. Она хот?ла прi?хать домой одна. Сестра лгала: она вид?ла въ бинокль, что Татьяна Серг?евна пошла всл?дъ за паденiемъ Балашева къ своей коляск? и знала, какъ бы она сама вид?ла, что Татьяна Серг?евна по?хала къ нему. Михаилъ Михайловичъ тоже понялъ это, услыхавъ, что Балашевъ сломалъ ребро. Онъ спросилъ, съ к?мъ она пошла. Съ Н. Не хочетъ ли онъ взять м?сто въ коляск? Г[олицыной]? Его довезутъ.
– Н?тъ, благодарю, я пройдусь.
Онъ съ т?мъ офицiальнымъ прiемомъ вн?шнихъ справокъ р?шился основательно узнать, гд? его жена. Найти H., спросить его, спросить кучера. Зач?мъ онъ это д?лалъ, онъ не зналъ. Онъ зналъ, что это ни къ чему не поведетъ, зналъ и чувствовалъ всю унизительность роли мужа, ищащаго свою жену, которая ушла. «Какъ лошадь или собака ушла», подумалъ онъ. Но онъ холодно односторонне р?шилъ это и пошелъ. Н. тотчасъ же попался ему.
– А, Михаилъ Михайловичъ.
– Вы вид?ли мою жену?
– Да, мы стояли вм?ст?, когда Балашевъ упалъ и все это попадало. Это ужасно. Можно ли такъ глупо!
– А потомъ?
– Она по?хала домой, кажется. Я понимаю, что для M-me Ставровичъ это, да и всякую женщину съ нервами. Я мужчина, да и то нервы. Это гладiаторство. Недостаетъ цирка съ львами.
Это была фраза, которую сказалъ кто то, и вс? радовались, повторяли. Михаилъ Михайловичъ взялъ и по?халъ домой. Жены не было. Кити сид?ла одна, и лицо ее скрывало что то подъ неестественнымъ оживленiемъ.
Михаилъ Михайловичъ подошелъ къ столу, с?лъ, поставилъ локти, сдвинувъ чашку, которую подхватила Кити, положилъ голову въ руки и[117 - Зачеркнуто: тяжело] началъ вздохъ, но остановился. Онъ открылъ лицо.
– Кити, – чтожъ, р?шительно это такъ?
– Мишель, я думаю, что я не должна ни понимать тебя, ни отв?чать теб?. Если я могу свою жизнь отдать для тебя, ты знаешь, что я это сд?лаю; но не спрашивай меня ни о чемъ. Если я нужна, вели мн? д?лать.
– Да, ты нужна, чтобъ вывести меня изъ сомн?нья. – Онъ гляд?лъ на нее и понялъ ея выраженiе при слов? сомн?нiя. – Да и сомн?нiй н?тъ, ты хочешь сказать. Все таки ты нужна, чтобъ вывести меня изъ сомн?нiя. Такъ жить нельзя.[118 - Зачеркнуто: Ты привыкла у меня спрашивать, отъ меня учиться жизни. Забудь это всё.] Я несчастное, невинное наказанное дитя. Мн? рыдать хочется, мн? хочется, чтобъ меня жал?ли. Чтобъ научили, что мн? д?лать. Правда ли это? Неужели это правда? И что мн? д?лать?
– Я ничего не знаю, я ничего не могу сказать. Я знаю, что ты несчастливъ, а что я…
– Какъ несчастливъ?
– Я не знаю какъ, я вижу и ищу помочь.
Въ это время зазвучали колеса, раздавливающiя мелкой щебень, и фыркнула подъ самымъ окномъ одна изъ лошадей остановившагося экипажа. Она вб?жала прямая, румяная и опять больше ч?мъ когда нибудь съ т?мъ дьявольскимъ блескомъ въ глазахъ, съ т?мъ блескомъ, который говорилъ, что хотя въ душ? то чувство, которое она им?ла, преступленья н?тъ и н?тъ ничего, чтобы остановило. Она поняла мгновенно, что говорили о ней. Враждебное блеснуло въ ея взгляд?, въ ней, въ доброй, ни одной искры жалости къ этимъ 2 прекраснымъ (она знала это) и несчастнымъ отъ нея 2-мъ людямъ.
– И ты зд?сь? Когда ты прi?халъ? Я не ждала тебя. А я была на скачк? и потомъ отъ ужаса при этихъ паденьяхъ у?хала.
– Гд? ты была?
– У.... у Лизы, – сказала она, видимо радуясь своей способности лжи, – она не могла ?хать, она больна, я ей все разсказала.
И какъ бы радуясь и гордясь своей способностью (неизв?стной досел?) лжи, она, вызывая, прибавила:[119 - Зач.: – Мн? говорили, что убился Г., и Б. очень убился.]
– Мн? говорили, что убился Иванъ Петровичъ Балашевъ, очень убился. Ну, я пойду разд?нусь. Ты ночуешь?
– Не знаю, мн? очень рано завтра надо.
Когда она вышла, Кити сказала:
– М[ишель], я не могу ничего сказать, позволь мн? обдумать, и я завтра напишу теб?.
Онъ не слушалъ ее:
– Да, да, завтра.
Сестра поняла.
– Ты хочешь говорить съ ней?
– Да, я хочу.
Онъ смотр?лъ неподвижно на самоваръ и именно думалъ о томъ, что? онъ скажетъ ей. Она вошла въ блузк? спокойная, домашняя. Сестра вышла. Она испугалась.
– Куда ты?
Но Кити ушла.
– Я приду сейчасъ.
Она стала пить чай съ апетитомъ, много ?ла. Опять дьяволъ!
[120 - Зачеркнуто: – Таня]– Анна, – сказалъ Михаилъ Михайловичъ, – думаешь ли ты.. ду… думаешь ли ты, что мы можемъ такъ оставаться?
– Отчего? – Она вынула сухарикъ изъ чая. – Что ты въ Петербург?, а я зд?сь? Пере?зжай сюда, возьми отпускъ.
Она улыбающимися, насм?шливыми глазами смотр?ла на него.
– Таня, ты ничего не им?ешь сказать мн? особеннаго?
– Я? – съ наивнымъ удивленiемъ сказала она и задумалась, вспоминая, не им?етъ ли она что сказать. – Ничего, только то, что мн? тебя жаль, что ты одинъ.
Она подошла и поц?ловала его въ лобъ. И тоже сiяющее, счастливое, спокойное, дьявольское лицо, выраженiе, которое, очевидно, не им?ло корней въ разум?, въ душ?.
– А ну, такъ хорошо, – сказалъ онъ и невольно, самъ не зная какъ, подчинился ея влiянiю простоты, и они поговорили о новостяхъ, о денежныхъ д?лахъ.
Только одинъ разъ, когда онъ передалъ ей чашку и сказалъ: «еще пожалуйста», она вдругъ безъ причины покрасн?ла такъ, что слезы выступили на глаза, и опустила лицо. Кити пришла, и вечеръ прошелъ обыкновенно.
Она проводила его на крыльцо и когда въ м?сячномъ св?т? по безночному св?ту садился въ коляску, она сказала своимъ груднымъ голосомъ:
– Какъ жаль, что ты у?зжаешь, – и приб?жала къ коляск? и кинула ему пледъ на ноги. Но когда коляска отъ?хала, онъ зналъ, что она, оставшись у крыльца, страдала ужасно.
На другой день Михаилъ Михайловичъ получилъ письмо отъ Кити. Она писала: «Я молилась и просила просв?щенiя свыше. Я знаю, что мы обязаны сказать правду. Да, Татьяна нев?рна теб?, и это я узнала противъ воли. Это знаетъ весь городъ. Что теб? д?лать? Я не знаю. Знаю одно, что Христово ученiе будет руководить т[обой].
Твоя Кити».
Съ т?хъ поръ Михаилъ Михайловичъ не видалъ жены и скоро у?халъ изъ Петербурга.[121 - В подлиннике: въ Петербургъ.Рядом, поперек полей написано: «Да я его люблю, д?лай что хочешь».Поздно. Ей надо идти на свиданье. Св?тлая ночь.Принесъ [?] зап[иску] [1 неразобр.]]
VII. О беременности. Онъ глупъ, насм?шливость.
VIII. Михаилъ Михайловичъ въ Москв?. Леонидъ Дмитричъ затащилъ об?дать.
Его жена. Разговоръ о нев?рности мужа. Д?ти похожи на отца.
IX. Въ вагон? разговоръ съ нигилистомъ.
X. Роды, прощаетъ.
XI.[122 - Вверху листа приписано: Тяжесть прощенiя – нельзя. Разводъ.Против текста XI главы на полях приписано: «Все это очень просто, – говорилъ Степанъ Аркадьичъ, – а пот[ому] не оч[ень] пр[осто], н. п., н?тъ, не тр[удно], не уж[асно], но невозможно».]
Михаилъ Михайловичъ ходилъ по зал?: «шшъ», говорилъ онъ на шум?вшихъ слугъ. Иванъ Петровичъ легъ отдохнуть посл? 3-хъ безсонныхъ ночей въ кабинет?. Чувство успокоенiя поддерживалось въ Михаил? Михайлович? только христiанской д?ятельностью. Онъ пошелъ въ министерство, и тамъ, вн? дома, ему было мучительно. Никто не могъ понимать его тайны. Хуже того – ее понимали, но навыворотъ. Онъ мучался вн? дома, только дома онъ былъ покоенъ. Сужденiя слугъ онъ презиралъ. Но не такъ думали Иванъ Балашевъ и Татьяна.
– Чтоже, это в?чно будетъ такъ? – говорилъ Балашевъ. – Я не могу переносить его.
– Отчего? Его это радуетъ? Впрочемъ д?лай какъ хочешь.
– Д?лай, разум?ется, нуженъ разводъ.
– Но какъ же мн? сказать ему? Я скажу: «Мишель, ты такъ не можешь жить!» Онъ побл?дн?лъ. «Ты простишь, будь великодушенъ, дай разводъ». – «Да, да, но какъ?» – «Я пришлю теб? адвоката». – «Ахъ да, хорошо».
Подробности процедуры для развода, униженiе ихъ – ужаснуло его. Но христiанское чувство – это была та щека, которую надо подставить. Онъ подставилъ ее. Черезъ годъ Михаилъ Михайловичъ жилъ по старому, работая тоже; но значенiе его уничтожилось.
XII.
Хот?ли мусировать доброту христiанства его, но это не вышло: здравый смыслъ общества судилъ иначе, онъ былъ посм?шищемъ. Онъ зналъ это, но не это мучало его. Его мучала необходимость сближенiя съ прежней женой. Онъ не могъ забыть ее ни на минуту, онъ чувствовалъ себя привязаннымъ къ ней, какъ преступникъ къ столбу. Да и сближенiя невольно вытекали черезъ д?тей. Она см?ялась надъ нимъ, но см?хъ этотъ не см?шонъ былъ. Балашевъ вышелъ въ отставку и не зналъ, что съ собой д?лать. Онъ былъ заграницей, жилъ въ Москв?, въ Петербург?, только не жилъ въ деревн?, гд? только ему можно и должно было жить. Ихъ обоихъ св?тъ притягивалъ какъ ночныхъ бабочекъ. Они искали – умно, тонко, осторожно – признанiя себя такими же, какъ другiя. Но именно отъ т?хъ то, отъ кого имъ нужно было это признанiе, они не находили его. То, что свободно мыслящiе люди дурнаго тона ?здили къ нимъ и принимали ихъ, не только не радовало ихъ, но огорчало. Эти одинокiе знакомые очевидн?е всего доказывали, что никто не хочетъ знать ихъ, что они должны удовлетворять себ? одни. Пускай эти люди, которые принимали ихъ, считали себя лучше той такъ называемой пошлой св?тской среды, но имъ не нужно было одобренiя этихъ доброд?тельныхъ свободомыслящихъ людей, а нужно было одобренiе такъ называемаго пошлаго св?та, куда ихъ не принимали. Балашевъ бывалъ въ клуб? – игралъ. Ему говорили:
– А, Балашевъ, здорово, какъ поживаешь? По?демъ туда, сюда. Иди въ половину.
Но никто слова не говорилъ о его жен?. Съ нимъ обращались какъ съ холостымъ. Дамы еще хуже. Его принимали очень мило; но жены его не было для нихъ, и онъ самъ былъ челов?къ слишкомъ хорошаго тона, чтобы попытаться заговорить о жен? и получить тонкое оскорбленiе, за которое нельзя и отв?тить. Онъ не могъ не ?здить въ клубы, въ св?тъ, и жена ревновала, мучалась, хот?ла ?хать въ театръ, въ концертъ и мучалась еще больше. Она была умна и ловка и, чтобъ спасти себя отъ одиночества, придумывала и пытала разные выходы. Она пробовала блистать красотой и нарядомъ и привлекать молодыхъ людей, блестящихъ мущинъ, но это становилось похоже, она поняла на что, когда взглянула на его лице посл? гулянья, на которомъ она въ коляск? съ в?еромъ стояла недалеко отъ Гр. Кур., окруженная толпой. Она пробовала другой самый обычный выходъ – построить себ? высоту, съ которой бы презирать т?хъ, которые ее презирали; но способъ постройки этой контръ батареи всегда одинъ и тотъ же. И какъ только она задумала это, какъ около нее уже стали собираться дурно воспитанные[123 - Зачеркнуто: артисты музыканты,] писатели, музыканты, живописцы, которые не ум?ли благодарить за чай, когда она имъ подавала его.
Онъ слишкомъ былъ твердо хорошiй, искреннiй челов?къ, чтобъ пром?нять свою гордость, основанную на старомъ род? честныхъ и образованныхъ людей, на челов?чномъ воспитанiи, на честности и прямот?, на этотъ пузырь гордости какого то выдуманнаго новаго либерализма. Его в?рное чутье тотчасъ показало ему ложь этаго ут?шенья, и онъ слишкомъ глубоко презиралъ ихъ. Оставались д?ти, ихъ было двое. Но и д?ти росли одни. Никакiя Англичанки и наряды не могли имъ дать той среды дядей, тетокъ, крестной матери, подругъ, товарищей, которую им?лъ онъ въ своемъ д?тств?. Оставалось чтоже? Чтоже оставалось въ этой связи, названной бракомъ? Оставались одни животныя отношенiя и роскошь жизни, им?ющiя смыслъ у лоретокъ, потому что вс? любуются этой роскошью, и не им?ющiя зд?сь смысла. Оставались голыя животныя отношенiя, и другихъ не было и быть не могло. Но еще и этаго мало, оставался привид?нiе Михаилъ Михайловичъ, который самъ или котораго судьба всегда наталкивала на нихъ, Михаилъ Михайловичъ, осунувшiйся, сгорбленный старикъ, напрасно старавшiйся выразить сiянiе счастья жертвы въ своемъ сморщенномъ лиц?. И ихъ лица становились мрачн?е и старше по днямъ, а не по годамъ. Одно, что держало ихъ вм?ст?, были ж[ивотныя] о[тношенiя]. Они знали это, и она дрожала потерять его, т?мъ бол?е что вид?ла, что онъ тяготился жизнью. Онъ отс?кнулся. Война. Онъ не могъ покинуть ее. Жену онъ бы оста[вилъ], но ее нельзя было.
Не права ли была она, когда говорила, что не нужно было развода, что можно было оставаться такъ жить? Да, тысячу разъ права.
Въ то время какъ они такъ жили, жизнь Михаила Михайловича становилась часъ отъ часу тяжел?е.[124 - Зачеркнуто: Какъ шутка,] Только теперь отзывалось ему все значенiе того, что онъ сд?лалъ. Одинокая комната его была ужасна. <Одинъ разъ онъ пошелъ въ комитетъ миссiи. Говорили о ревности и убiйств? женъ. Михаилъ Михайловичъ всталъ медленно и по?халъ къ оружейнику, зарядилъ пистолетъ и по?халъ къ[125 - Зач.: себ?] ней.>[126 - Зач.: – Я не могу жить.]
