Эрин. Погружаясь в Бездну

Но в этот раз успокоиться так и не вышло. Напротив, чем дольше я работала над копией, тем больше болела голова. Рисунок закончила через силу. Из чистого упрямства. Капля пота стекла по виску, упала на бумагу.

Надо же… не заметила, что так сильно напряжена. Потянула шею, размяла плечи.

Пологи тишины надёжно укрывали соседние комнаты, из-за тонких дверей и перегородок не доносилось ни храпа, ни болтовни.

Мы с огненным светлячком поплелись обратно в «келью». Зашла, полностью погружённая в свои мысли. А когда задвинула щеколду, за спиной раздался сухой, словно простуженный голос.

– Ты хорошо спряталась. Сам я бы долго искал.

Альбом выпал из рук. Я чудом не вскрикнула.

Тут же вспомнила о кинжале, оставшемся в сумке. Мысль о Лании сработала как спусковой крючок.

В одно мгновение светляк раздулся в огненный шар размером с голову.

Я резко развернулась, направляя снаряд в непрошеного гостя. Сама же перекатилась в сторону и постаралась ударить ногой в корпус.

Ничто не сработало.

Обе атаки поглотил щит. Шар погас, а нога врезалась в невидимую стену. Вибрация прошла по костям. От перелома пальцев спасли только тяжёлые ботинки.

Эох даже не вздрогнул.

Всё также неподвижно сидел на кровати, глядя на меня с безучастной улыбкой. Серая хламида делала его похожим на пыльное привидение.

– Растёшь. Это хорошо. Ты хорошо справляешься.

Я метнула взгляд на Ланию. Она не проснулась. Кажется, ничего из произошедшего её не тронуло. Присмотрелась, но не обнаружила ни полога, ни щита. Да и как? Она оборотень, кровного амулета на шее нет. Полог бы просто развеялся под давлением её ауры.

Я крикнула, чтобы она выметалась отсюда, но… Ничего. Ни звука.

– Бесполезно. – отстранённо проговорил он. – Я отправил её в подпространство. Не хотел, чтобы нам мешали.

Челюсти сжались до скрипа, иллюзорные клыки впились в нижнюю губу.

В истлевших глазах читалась бесконечная скука, но интонациям он старался придать подобие жизни:

– Ты знаешь, что такое приветствие на Терроне не принято? – спросил так, будто я неотёсанная дикарка, которая путает удар под дых со словом «здравствуйте».

– Другого ты от меня не дождёшься.

Он пожал плечами, словно ему всё равно. Я же старалась ногой подтянуть к себе сумку. Повезло, что в этой клетушке негде раскидывать вещи.

И о каком подпространстве говорит это чудовище? Что он сделал с Ланией?

– Я могу устроить такую магическую вспышку, что вся охрана сбежится посмотреть. – жалкая попытка угрозы.

Эох поморщился, как от неприятного звука.

– Ты сделала правильный выбор. И этим доказала, что вовсе не глупа. Не разочаровывай меня! – в безжизненных глазах мелькнула такая сталь, что по моей спине прокатился лёд, но я постаралась удержать лицо.

– Так ты действительно хотел, чтобы я покинула особняк Сорэ?

– Разумеется. Иначе какая от тебя польза? – он разглядывал меня,как лабораторную крысу.

– Так значит, угрозы Арту – блеф?!

– Нет, конечно! – Эох непритворно возмутился, и стал втолковывать как неразумному ребёнку: – Угрозы могут быть только настоящими. Иначе какой в них смысл? Угроза – это договор. А договор должен исполняться.

Пока он болтал, мне удалось добраться до сумки.Каждая мышца натянулась как тетива. Глаза искали брешь, малейшую возможность прорвать щит. Я ждала ошибки.

Эох, напротив, раздражал своим спокойствием. Он вёл беседу так, будто мы сидим за столиком в ресторане.

Грёбаный древний монстр!

– Ты сказал, что я хорошо спряталась.

– Да! – Старик оживился, почти обрадовался. – Ты оказалась даже способнее, чем я ожидал. Хорошо, очень хорошо! Стоило тебе выпорхнуть из гнёздышка Второго Дома, как ты тут же создала великолепный артефакт скрытности.

Он упёрся взглядом в колени, приложил пальцы ко рту. И словно забыл обо мне. Забубнил какую-то чушь: «Хорошо… да, хорошо… она может справиться… да…»

Это мой шанс!

Я запустила новый огненный шар. Результат остался прежним, но за секунду я успела выхватить кинжал из сумки. Приняла боевую стойку.

Искры от встречи пульсара со щитом развеялись. Гадкая защита осталась цела и невредима.

Как и гадкий эльф.

Более того – он даже не взглянул на меня. Продолжил сидеть и бубнить.

Да у него же не все дома! Чёрт!

– Как ты меня нашёл?

Он проморгался, повернулся на звук.

Клянусь, я видела: ему потребовалась секунда, чтобы вспомнить, где он находится.

Серьёзно, мать твою?! Мне угрожает древний монстр с деменцией?

На вопрос он всё же ответил.

– Один старый знакомый подсказал, где тебя искать. Вы как-то встречались. У него есть два отвратительных качества: он много видит и много болтает. Сам бы я долго искал, – и снова забубнил: «Это хорошо… Да, хорошо. Подходит.»

Рукоять кинжала я сжала до побелевших костяшек.

– А приятель твой откуда знает? – едва не рычала от злости и бессилия. Проклятый щит!

– О, он наблюдает за тобой. За тобой многие наблюдают. – оживился Эох.

Всё бы ничего, но я понятия не имела, о каком таком общем знакомом идёт речь. И как он может наблюдать за мной, если даже глава тайной стражи Лесов не может меня найти?

– Какие ещё «многие»? Такие, как ты?

Пока он занят разговором, Лании ничего не грозит. И есть шанс хоть немного разобраться в мотивах этого бездушного чудовища.

– Может, ты и не так умна, как мне показалось… – разочарованно вздохнул он. – Ты – Дитя Древа. Разумеется, за тобой наблюдают те, кто кое-что в этом понимает. – он посмотрел на моё левое запястье. – Ты дала ей клятву. Онанаверняка довольна.

– Ты выжил из ума…– отозвалась упавшим голосом.

– Разве? – удивился древний. Даже задумался над правдивостью моих слов. – Нет, к сожалению, нет, – медленно произнёс. – Как я и сказал, за тобой многие наблюдают. Присматриваются, думают, как лучше использовать. Я хотя бы говорю об этом честно. Ты не рада?

– Предлагаешь радоваться твоим угрозам?!

– Опять? Я же сказал, угрозы – это договор. А ты дала ей клятву просто так, лишь бы не клясться ещё кому-то. Думаешь, богиня чем-то лучше? – Он дёрнул уголком губ. – Я совсем чуть-чуть не успел.

– Хочешь сказать, что клятва Весте хуже, чем клятва Древу, которую ты от меня ждёшь?

– Конечно! Тебя ведь нет в полотне. Ты новая нить. Она заштопает тобой все старые дыры. Все-все. Так она и сделает. Она так и сделает… – вздохнул сумасшедший. Он ударил себя ладонями по бёдрам. – Что ж, может, так даже и лучше. Пока мне это на руку. Да и время ещё есть. – и добавил громче: Слушай моё задание! Но перед этим…

Он поднял ладонь. Я ничего не видела. Ни единой нити. Только почувствовала как воздух сгустился.

Позади раздался хрип.

Я дёрнулась на звук. Лания судорожно хватала ртом воздух. Тело оборотницы выгнулось дугой. Глаза закатились.

Лания… Нет!

Магия вырвалась сама. Огненные плети обрушились на кокон. Я ударила кинжалом изо всех сил.

– Прекрати! Прекрати это! Тварь!

Амулет раскалился, не позволяя взорвать всё вокруг. Лезвие раз за разом лязгало по щиту, но лишь высекало безобидные искры.

Татуировка заныла. Страх впился иглами в сердце.

Ни одной новой строчки! Ни одной!

Но… В итоге… Всё на что я оказалась способна – мат и проклятья.

Кажется, я сорвала голос.

Хрипы резко прекратились.

Я застыла.

В лезвии отразилось моё настоящее – побелевшее и мокрое от слёз – лицо. Как шарнирная кукла повернулась ко второй кровати.

В ужасе уставилась на посиневшее лицо Лании.

– Она просто без сознания. – Эох помедлил. – Пока что…

Голос его стал твердым и звонким, как металлический прут. Казалось, кончик этого прута рассёк мне душу.

Я рухнула на колени, как подкошенная. Уставилась на свои ладони. На них угасало пламя. Что-то во мне переключилось.

Магпульс взвился как бешенный. Я издала вопль.

Последняя, нестерпимо-яркая вспышка вгрызлась в безднов щит.

Чудовище. Тварь!…

– Ненавижу! – заорала во всё горло, бросаясь на Эоха.

Ударилась всем телом. Клинок едва не отскочил мне в ключицу.

Я стекла на пол, к его ногам. Ничего, кроме крохотной трещины. И та мгновенно затянулась.

Кинжал выпал из обессилевшей руки, повисшей плетью.Магия успокоилась. Точнее, бешеные потоки сменились уже привычным жжением. Пламя окончательно угасло.

Эох только хмыкнул.

– Ненавидишь? Не страшно. – Ровно. Спокойно. Как будто это ничего не значит. – Думаю, достаточно. Но на всякий случай…

Он вытянул из кармана склянку с мерцающим голубым зельем. Капнул себе на ладонь. В воздухе вспыхнул светящийся овал, появилась картинка.

Запись. – подумала я. – Фардэ показывал. В похожих зельях Рибэль с Одуванчиком хранили компромат на придворных.

На «экране» показалась Риса. Служительница мыла гору посуды в обычном эльфийском доме. На шее сверкал ограничитель, но женщина напевала что-то. Она совсем не выглядела недовольной своей судьбой. На записи раздался незнакомый голос.

– Риса, возьми нож. Приставь к горлу.

Женщина, не переставая напевать, спокойно открыла ящик. Вынула кухонный тесак. Приложила к шее.

– Сделай надрез.

Риса без раздумий провела лезвием по коже. Из раны полилась кровь, пропитывая серое платье. Растеклась бурым пятном по плечу и спине.

– Нет! Нет! Нет! Хватит! – умоляла, прижимая ладони ко рту.

Хотела зажмуриться. Не смогла. Смотрела, как алые потёки быстро пропитывают ткань.

Картинка погасла.

– Она в порядке. Рану давно залечили. Просто хотел, чтобы ты знала.

– Зачем? Зачем ты это делаешь?! – просипела я.

– Как зачем?! Я же уже говорил…

– Угрозы – это договор… – выдавила я.

– Верно, ты учишься. Это хорошо. Да, хорошо. Учись. Это нам с тобой пригодится.

Этот садист от меня не отвяжется. Что ему нужно от меня?!

Что бы это ни было, мне это не понравится.

Но он сам признал, что ему сложно было меня найти.

Значит… если я создам артефакт, который скроет меня полностью – даже от таких чудищ, как Эох… Я смогу спрятаться.

В одиночестве.

В отшельничестве для меня нет ничего нового. Быть невидимкой в огромном городе – это я умею.

Нет. Здесь, на Терроне, стоит уйти в глушь. Или… Или…

Мысли метались, лихорадочно ища выход.

Мои трепыхания прервал простуженный громкий смех.

– Ха-ха-ха… Бесполезно! Я знаю, о чём ты думаешь.

Впервые за весь разговор он посмотрел мне прямо в глаза. И заговорил с пылом, даже с яростью.

– Глупая! Огненный маг! Ты – огненный маг! Знаешь, в чём слабость любого огненного?! – он указал пальцем мне в грудь. – Сердце. Пламенное сердце, готовое защищать любого, кто высек в нём хотя бы искру. Ты можешь уйти в самый дикий лес. Но и там через пару дней найдётся какая-нибудь прыга, которую ты прикормишь. Превратишь в центр своего мира и станешь оберегать, точно мать детёныша.

Он снова залился сухим, каркающим смехом. В режущих звукахэхом отдавалось безумие – такое же древнее и бездушное, как он сам.

Но страшнее этого безумия была правда, заключённая в его словах. Отрезвляющая, горькая, как самое крепкое дрянное пойло. От такой правды хотелось блевать.

– Что тебе нужно? – спросила, едва шевеля губами. В сторону Лании старалась не смотреть.

– Вот! Вот теперь ты готова слушать. Ты принесёшь клятву Древу. Однажды. Не сейчас, раз уж Веста оказалась шустрее. А пока…

Я нашла в себе силы заглянуть ему в глаза.

– Найди то, что спрятала… Биршана. – на последнем слове он поперхнулся. А когда закончил фразу, из уголка губ сочилась кровь. Случайно прикусил?

Он тут же стёр каплю рукой.

– Кто это? – собственный голос показался пустым, безучастным. Под стать моему собеседнику.

– Выяснишь.

– Хотя бы что искать, где?

Древний посмотрел на меня презрительно, недовольный моей тупостью. Ясно. Никаких пояснений.

– Какой срок? – Хоть это он должен сказать?

– Пока моё терпение не иссякнет. Но советую не медлить. Я буду по возможности проверять, как идут дела. Вздумаешь позабыть, я тебе напомню. – Он чуть склонил голову, каштановая прядь рассекла высокий лоб. – У тебя достаточно прикормленных прыг. Делаешь что можешь, и они останутся целы. – ещё более простуженно, чем обычно, ответил Эох.

– Угрозы – это договор. – прошептала я.

– Самый честный, хочу заметить.

Воздух снова потяжелел. И Эох исчез.

Растворился, словно фантом.

Я медленно опустила взгляд в пол. Пальцы дрожали.

Что у него за дар? Пространственник?

Несколько секунд сидела в полнейшем ступоре. И вдруг меня пронзила спасительная догадка…

Щит.

При нашей первой встрече его не было. Совсем. А теперь? Теперь он использовал защиту… И я даже смогла ёё задеть. Трещина. Всего лишь трещина.

Да, я всё ещё бабочка-однодневка по сравнению с ним, но… Ядовитая? Выходит, у меня есть шанс? Если я стану сильнее… Намного, намного сильнее… Я смогу избавиться от него.

Новая мысль привела в чувство, как ушат ледяной воды: Лания!

Я кинулась к девушке, не вставая с колен. Просто не осталось сил.

Она дышала. Слава богине, она дышала! Губы снова порозовели, тело расслабилось. Несколько минут я неотрывно следила за тем, как вздымается и опускается её грудь.

Огляделась.

Комната должна была покрыться копотью, но… Ни следа от моей магии. Даже ворс на ковре не оплавился. Подпространство, так он сказал?

Плевать! Не до того.

Я потянулась к девушке. Моя кожа утратила иллюзорную смуглость. Мэл предупреждал – если выложусь до предела, то иллюзия спадёт.

Коснулась оборотницы, нащупывая пульс. Мне необходимо было почувствовать, что она жива. Лания тут же открыла глаза.

– Ммм… Шерри, ты чего? Случилось что-то? – Голос заспанный, надсадный. Она закашлялась. – Ой, горло першит. Наверное, пыли наглоталась у чистильщиц.

Я не выдержала, сжала её пальцы сильнее, уткнулась в ладонь.

– Нет, прости… Прости… Просто дурной сон, – слёзы катились сами собой, я не могла их остановить.

Лания погладила меня по плечу.

– Я знаю один способ, который отлично отгоняет дурные сны, – улыбнулась оборотница и подвинулась к стене, отбрасывая уголок одеяла. – Мама всегда так делала, если мы не могли уснуть.

Лания призывно похлопала по матрасу ладошкой. Я утёрла слёзы, выдавила слабую, смущённую улыбку. Скинула куртку, стянула ботинки, штаны. Оставшись в одной рубашке, забралась к ней под одеяло.

Она чуть не погибла из-за меня, и даже не знает об этом. А я ещё смею принимать её утешение.

Но сил не осталось даже на самобичевание.

Лания укрыла меня, погладила по спине между лопаток и тихонько запела колыбельную на парши[1]. Простая мелодия повела за собой в сон…

Спи, зверёнок, мой ребёнок,

Завтра новый день,

Завтра ждёт тебя добыча —

Молодой олень.

Ты беги за ним как ветер,

Лапы не жалей,

Cон прибавит тебе силы,

Cделает клыки острей…

Парши – искажённый диалект вампирского языка, которым пользуются оборотни.

Глава 12. Полукровка почуял след

Райниль Сорэ, Особняк Сорэ, Союз Лесов, день спектакля

«Дело о Врачевателе Смерти» вызвало ажиотаж во всех слоях общества. По мне, газетчики выдали Рибэлю чересчур пафосное прозвище. Какой, к харгам, Врачеватель Смерти?! С него хватило бы Гнилостного Червя.

В разворотах тонких, пестрящих магографиями страниц, радовало только одно – имя Эрин не стало достоянием подданных. Сначала её бы возвели в ранг героини, потом взялись копаться в прошлом, а там рукой подать до сенсации: новое Дитя Древа в самом деле явилось на Террон. А после… После что угодно. От возрождения Рибэлевского культа в новом обличье, до ожидания велик чудес и свершений. Она бы мне такого никогда не простила.

Народная любовь коварна. Поклонение легко оборачивается жаждой урвать у чуда кусок побольше. Последним этот страшный путь прошёл Архар. Только он попал на Террон взрослым, состоявшимся магом, да ещё и учёным, достаточно искушённым в жизни. Он принял свою славу и умело поставил себе на службу.

Эрин, в сравнении с ним, просто девчонка. За гранью она видала все эти игры во власть. Останься она со мной, я бы смог её защитить.

Наверное…

Вздохнул и откинулся в кресле.

Может, и хорошо, что никто не знает где она сейчас. Пока так лучше, безопаснее для неё самой. Плохо, что и я не знаю.

Кабинет давно стоило прибрать, но мне не хватало на это времени и желания, а слугам я запретил даже показываться на пороге комнаты, не то что трогать здесь что-то.

С дальней стены на меня смотрела подпалина. С того памятного разговора с Фардэ она увеличилась раза в три. Повесить на это место портрет Рибэля, что ли? Стена-то ни в чём не виновата. Так хоть буду швырять пульсары в рожу, которая этого заслуживает.

Из-за истории с поддельной протеже моей тётушки, придворные догадывались о роли Эрин в раскрытии заговора. Но они считали её моим агентом. Соответственно, всем хватило ума немедленно забыть о знакомстве с некой Ари. Аристократия и чиновники прекрасно знают: не стоит трепать в барах и ресторанах имена сотрудников тайной службы. Это верный способ лишиться должности, если не жизни.

От писак шума много больше, глотки им не заткнёшь – да и смысла нет.

На страницах «Острого пера» распекали Серебряных Клинков за ротозейство – они же прохлопали исчезновение нескольких семей сто с небольшим лет назад.

«Площадной глашатай» сосредоточился на нападках в адрес моего ведомства.

Известная колумнистка оплакивала замученных девочек-целительниц, сочувствовала обманутым семьям и надеялась на скорейшее выздоровление выживших.

«Миларийские вестники» писали, как блестяще сработали агенты тайной стражи, и если бы не мы, то…

И кто из них неправ?

Хранителей Древа всячески открещивались от Рибэля и его последователей, заявляя, что ничего не знали о его преступлениях и сами стали жертвами обмана. В остальном, верующие в Возрождение Древа сидели тихо, охотно сотрудничали со следствием, что помогло быстро разыскать всех проклятых.

И так, издания писали разное, но в одном сходились единодушно. Все без исключения требовали казни Рибэля.

Тут-то и возникала неувязка.

Преступник был нужен мне живым. Пока…

Предполагалось также учесть мнение Сойви на счёт его дальнейшей судьбы. Но она лишь сказала, что больше никогда не желает слышать его имени, и отмахнулась: делайте с ним что хотите! Насколько я знал, Химэль выполнял пожелание девушки безукоризненно. Вплоть до того, что слуг, осмелившихся шёпотом обсуждавших громкое дело вблизи её комнат, вышвырнули из дворца в тот же день.

Сойви расцветала не по дням, а по часам. Она напоминала гибкую лозу, которую долго сжимали, пытаясь сломать, но стоило освободиться из плена, как она распрямилась, впилась корнями в почву и потянулась к солнцу, к жизни.

Стоило только дару начать подчиниться хозяйке, Сойви все силы бросила на исцеление проклятых. Письменность и науки были немедленно отложены.

Сегодня она довела себя до истощения, но завершила лечение, с которым не справлялись другие лекари.

Подсчёт жертв остановлен. Наконец-то!

Ректор Миларской академии, впечатлённый её способностями, планировал ходатайствовать о немедленном зачислении Соилливи на целительский факультет. Но натолкнулся на нашего Правителя, подхватившего бесчувственную магиню на руки, и передумал. Капли драконьей крови, по идее, недостаточно, чтобы Химэль мог превратиться в дракона, но в тот момент, я в этой истине сомневался. А он ещё говорил, будто моя физиономия подданых распугивает. Жаль у меня тогда под рукой зеркала не оказалось.

Дверь в кабинет осторожно приоткрылась. В щель просочилась бледная, высокая фигура и вежливо оскалилась. Этого визитёра я ждал.

– Мой господин, я выяснил кое-что интересное! – Загэль замер в поклоне, вскинув вверх перепончатые, полупрозрачные крылья.

Любую фразу он произносил так, будто вот-вот поведает тайну стоимостью не меньше тысячи золотых.

– Конечно выяснил. Я для того тебя и нанял. Встань ровно, а лучше сядь. – Махнул ему рукой в сторону кресла напротив.

Мой заместитель звонко схлопнул крылья, выходя из частичной трансформации. Змеёй заполз на сиденье, лукаво щурясь. Облизал губы тонким раздвоенным языком, завидев на моём столе любимую драконью мажфу[1].

– Самийская? – тут же поинтересовался этот прохвост.

– Если ты явился опустошать мои запасы, то выметайся и займись делом. Если есть что рассказать, начинай. А там посмотрим…

Загэля я приметил ещё в академии. Полукровка дракона и эльфа с даром от обоих родителей – он устроил переполох при поступлении. Загэль обожал шокировать приличных эльфов способностью к частичной трансформации. Обратиться полностью он не мог, но вот выпустить бесцветные крылья и обмахиваться ими, как веером, отрастить когти, удерживая бокал на фуршете, покрыть чешуёй половину лица на важной встрече всё это – его любимые проделки. Особенно впечатлялись те, кто встречал его впервые.

Благодаря редкой форме дара, Заг виртуозно владел маскировкой. Это не отвод глаз, не иллюзия, а способность полностью сливаться с пространством. Добавьте к этому непростой характер и любовь к всевозможным подлянкам – и сразу поймёте, почему вся престижная дипакадемия Мадьеры вздрагивала от его фокусов. Особенно её тогдашний ректор, наш дорогой Мелириэль Вирго. Собственно, он и обратил моё внимание на таланты Зага.

Пепельная лихорадка обошла Загэля стороной, зато имелся дар седьмой ступени. Вкупе с врождёнными способностями от двух рас, смесь вышла гремучая и заносчивая. Другими словами – этот парень мне сразу понравился.

Рождённый в Тринадцатом Доме, он гордо отказался от моего предложения вступить во Второй. Предпочёл поднять статус своего Дома. И слово держал. После падения Одуванчика, дом Загэля признали Одиннадцатым. Он не сомневался, что поднимет его до Десятого и войдёт в Совет при короне. Неудивительно, что часть родни, которая недавно называла его выродком, вдруг превратилась в ярых почитателей его талантов. Сам Заг на это только хищно ухмылялся и облизывался змеиным языком.

Жаль, что я услал его в Степи задолго до истории с заговором. Его способности нам бы здорово пригодились. Возможно, и помощь Эрин тогда бы не понадобилась. По крайней мере, Фардэ не пришлось бы обжигать ей спину.

Увы, нам с Химэлем очень хотелось знать, что за большой ритуал готовят орки. На Совете Рас они лишь сказали, что это никого, кроме них не касается. Ответ нас не устроил. Последний раз, когда степной народ решил бить в бубны, никому не мешая, их погодники подняли такую бурю, что степные хищники понеслись прочь не оглядываясь. Добрались до наших южных земель и передушили там всю дичь. Охотникам стало нечем кормить свои семьи. А чтобы спровадить хищников обратно пришлось задействовать толпу анимагов, включая студентов. Проблему с продовольствием решили, но всё это обошлось короне во внушительную сумму. А после Хим тряс с орков компенсацию – не самое простое и приятное занятие, скажу я вам. Он тогда впервые всерьёз подумывал применить дар на делегатах. Случись подобное снова, точно не удержится.

Вот поэтому Загэль отправился в Степи. Инкогнито. Официально его там вообще не было. Любая преждевременная связь могла угробить моего зама и спровоцировать большой дипломатический скандал.

По возвращении Заг истошно ныл, хлопая крыльями. Сокрушался и о пропущенном заговоре, и о красивой девушке в доме своего начальника. О девушке я велел лишний раз нигде не упоминать. Запрет только подогрел любопытство, как я и рассчитывал. Заг умел доставать из-под земли самые недостающиеся вещи не хуже демона, но только при наличии загадки, интриги. Если я добавлю, что Эрин – Дитя Древа, он весь Террон вдоль и поперёк излазит, в каждую щель просочится, в каждом кабаке сплетни соберёт, лишь бы выкопать информацию.

Ищейка подогнул под себя ноги. Динные, светлые полупрозрачные волосы как обычно свисали сосульками. Несколько прядей падали прямо на раскосые глаза, расчерчивали тонкие губы, растянутые в зубастой ухмылке. Заставить его нормально причесаться было также невозможно, как научить нормально сидеть на стуле.

– Я всё выяснил! – и умолк.

Я закатил глаза к потолку. Несколько отвык от общения с ним.

– Что выяснил?

– Всё!

Бутылка мажфы недвусмысленно отодвинулась подальше. На моей ладони зажёгся огненный шар. Голова Зага как-раз загораживала подпалину на стене, он это понял.

– Кхм… Прошу прощения. – Так вот, у Рибэля был доступ в преподавательскую библиотеку. Ну, это вы знаете. Ага?

– Знаю. Как и то, что именно там он наткнулся на ключи проклятийных знаков.

Единственное цветное пятно во внешности Зага – ядовито-зелёные глаза – вспыхнули ярче.