Гнездо Красной Птицы

– Так-то оно так, – согласился я с Конём Ма, – но человек постоянно стремится обрести божественный взгляд на вещи, и это – его основная цель в жизни. И для этого он вырабатывает в себе принципиальную и высшую наблюдательность, чтобы видеть невидимое и слышать неслышимое. Важно отметить, что принципиальную наблюдаемость или не-наблюдаемость надо отличать от практической. Условия принципиальной наблюдаемости вовсе не отвергает существование таких объектов, которые наблюдаются косвенно и опосредственно или вообще пока не могут наблюдаться ввиду ограниченности человеческой практики. Речь может идти о том, что наблюдение (прямое или косвенное) рассматриваемых теоретических объектов должно быть совместимо с законами природы, достаточной мере подтверждёнными научной и общественно-исторической практикой. Но если этого нет, то это не значит, что нет этих изучаемых объектов, из-за того что не все законы природы ещё известны человеку. Но если даже есть общественно-историческая практика, то не все феномены ещё признаны ею, поэтому человеческая наука становится куцей и слепой, и не видит многих очевидных вещей перед своим носом. К тому же, не всё так гладко и однозначно происходит с условиями принципиальной наблюдаемости, и даже при её проведении не является достаточным критерием объективного существования, чего бы то ни было. Мы можем видеть одно, но не видеть другого, или иными словами, распознавать «вещь в себе». Согласно Беркли, вещи – это комплексы ощущений, а «существовать – значит быть воспринимаемым». Из такого подхода фактически вытекает абсурдный вывод (хотя сам Беркли и старается избегнуть его), что нет принципиальной разницы между чувственными образами, адекватно отражающими реальность, скажем, сновидениями или галлюцинациями. Как же добиться того, чтобы все элементы нашего чувственного опыта соответствовали бы объективной реальности? Для этого нужно обратиться к фундаментальному положению, что материя есть объективная реальность. Но как отличить те чувственные образы, которым соответствуют реальные физические объекты, от неадекватных и фантастических представлений? Материалисты считают, что при решении этого вопроса необходимо обратиться к категориям общего и единичного и учесть то обстоятельство, что внутренний мир любого субъекта неповторимо индивидуален, тогда как объективно-реальные объекты всегда включают и единичное, и общее. Важным понятием, помогающим преодолеть момент субъективного, индивидуального в познании служит понятие «неизменности и постоянства» – инвариантности. Материалисты говорят, что условие инвариантности состоит в том, что реальные физические объекты не должны меняться при изменении в определённых пределах условий их наблюдения, а отражающие их абстрактные объекты должны оставаться неизменными при действии на них соответствующих математических преобразований. Иными словами, инвариантность физических объектов предполагает их неизменность по отношению к преобразованиям, связанных с активностью субъекта и изменением условий познания. Но само по себе понятие инвариантности является ошибочным, так как ни одна вещь не может быть неизменной и постоянной. Само понятие вещи является сложным предметом. Очень сложно отличить реальную вещь от нереальной. Для эмпирических объектов, то есть объектов, объектов, изучаемых в эксперименте, характерна лишь некоторая минимальная степень инвариантности: во-первых, независимость результатов наблюдения от замены одного наблюдателя другим, и во-вторых, от его местоположения в пространстве и периода времени. Первое условие предохраняет от случайных ошибок, от иллюзий, произвола. Второе – предпосылка воспроизводимости данных наблюдения в различных местах и в различное время, без чего было бы невозможным физическое познание вообще. Реальные же объекты, не зависящие от типа эксперимента, должны быть инвариантными в более широких пределах, допускаемый данной теорией. Это часто предполагает, что соответствующие абстрактные объекты являются инвариантами предельно широкой группы математических преобразований, лежащей в основе данной теории.

– Всё это – теория, – с сарказмом возразил мне мудрый Олень Лу, – человек за всю историю своей жизни на земле много чего на-придумывал, ища объяснения необъяснимым явлениям. Но он даже не знает, откуда он появился на земле, как он появился, и для чего он появился. Он не знает ни того, что у него под носом, ни того, что есть за пределами земли – места его обитания. Я уж не говорю о том, что он не знает даже того мира, в котором он живёт.

– Ну почему же? – сказал я, чувствуя себя задетым за живое, – Мы, как учёные, стараемся разобраться как в микромире, так и в макромире. Нам же удалось открыть многие законы природы благодаря нашей принципиальной наблюдательности. Мы даже проникли во внутренний мир материи, и можем видеть то, что творится в ней, в самых её недрах. Мы также подходим к пониманию мега-мира и изучаем законы Вселенной.

Олень Лу рассмеялся и сказал:

– Вы смотрите на ночное небо, видите звёзды и даже не понимаете, что собой представляет свет.

– Почему же? – возразил ему я. – Учёные дают ему определение?

– И какое же ваше определение света? – с улыбкой спросил меня Олень Лу.

– Мы точно не знаем, что такое свет, – сказал я, – но предполагаем, что он имеет двойную природу своего проявления, но обе эти природы относим к материальному виду движения электронов в реальности. Это – своего рода выражение одной из особенностей наличия и движения пространственно- временного континуума. Мы смотрим на природу, прежде всего, как естествоиспытатели, а потом уже как философы. Возьмём к примеру, волновые и корпускулярные свойства элементарных частиц в квантовой физике. Согласно принципу дополнительности Бора, в одном классе физических приборов электрон ведёт себя подобно волне, а в другом – подобно корпускуле. Здесь мы имеем дело с «проекциями» реального объекта (электрона) на макроскопические условия его наблюдателя, то есть с эмпирическими объектами. Конечно, надо иметь в виду, что условие инвариантности само по себе, подобно условиям наблюдаемости, не может служить достаточным критерием объективного существования, ибо его нельзя абсолютизировать. Это лишь один из важных методологических приёмов, помогающих решать проблему реальности в современной физике.

– Духовную субстанцию вы тоже способны измерить с помощью электронов? – с улыбкой спросила меня Змея Шэ.

Я понял её сарказм и ответил:

– Всё, что одухотворено, относится к разделу мыслительной деятельности. Возможно, что и мысли формируются с помощью электронов, но опытным путём мы этого пока не проверяли.

– А что же вы проверяли? – спросил меня Червяк. – Или наличие пространства и времени вы тоже не проверяли?

Его замечание вызвал смех среди прихожан. Но я сделал вид, что не обратил на него внимания. Я продолжал:

– Пространство и время, несомненно, удовлетворяют рассмотренным нами методологическим условиям. С одной стороны, они обладают определённой степенью общности и инвариантности по отношению к преобразованию условий познания. С другой стороны, они в принципе наблюдаемы в опыте и эксперименте. Это разрешает сомнения относительно того, можно ли говорить о реальности пространственно-временных структур, или существуют лишь материальные объекты и процессы, а пространство и время только формы чувственного опыта.

– Наука – это наука, а жизнь – это жизнь, – перебил меня своим замечанием Червяк Инь. – Как можно слепо одно переносить на другое? Ведь действительность намного богаче сухой математики и надуманной физики!

Я согласился с ним, сказав:

– Да, вы совершенно правы. Но указанные мной методологические критерии согласуются с положением материалистической диалектики, что всё объективно существующее представляет собой единство общего и единичного, абсолютного и относительного. Условие инвариантности здесь исходит из наличия в любых физических объектах моментов общего и абсолютного, а условия наблюдаемости – из моментов единичного и относительного.

– Если человек смотрит на всё только через призму своего ума, не включая сердца, то он ничего не видит и не понимает, – сделала замечание Кабарга Чжан.

– Совершенно верно, – тут же согласился я с ней, – в своё время, будучи крайнем рационалистом, Платон недооценивал относительное и единичное в вещах, а вместе с ними и аспект наблюдаемости. Общее у него отрывалось от единичного и наделялось самостоятельным существованием. Пуанкаре, подобно Платону, был, прежде всего, материалистом и философом и уже во вторую очередь естествоиспытателем. Он исходил из достижений современной ему математики, в том числе из многообразия возможных геометрических систем, и на этой основе существенно развил методологию математики. Однако он недостаточно учёл специфику естественнонаучной методологии и автоматически перенёс условность математических систем на конкретные науки. Так возник конвенционализм, как некий тип соглашательства, согласно которому все основные принципы естествознания – суть условные соглашения учёных, принимаемые из соображений удобств и целесообразности. Однако конвенционализм является хотя и логически непротиворечивой, но ошибочной философской концепцией. Пути развития современной науки могут быть понятны только в том случае, если рассматривать научное познание как процесс всё более полного и адекватного отражения объективной реальности.

– Но вы же знаете общий принцип, который провозгласил Гёте: «Суха, мой друг, теория везде, а древо жизни пышно зеленеет», – сказал Конь Ма.

– Я это учитываю, – согласился я с ним, – конечно, любое научное знание обязательно включает в себя элемент условности и соглашательства, конвенциональности, особенно в выборе исходных определений, единиц измерения, систем отсчёта и прочего, но эту условность нельзя абсолютизировать, распространяя её на все научные принципы. Эйнштейн, в отличие Платона и Пуанкаре, с самого начала учитывает специфику методологии физики. С одной стороны, в центре теории относительности у него лежат условие наблюдаемости и проблема опытного обоснования любых наших понятий и представлений. С другой стороны, этой теории вычленяются наиболее фундаментальные физические инварианты, самые общие и глубокие стороны физической реальности.

– Одним словом, – подытожил моё выступление Червяк, – понятно, что ничего не понятно. Умный человек выдумывает всякую блажь, а глупые люди верят всему этому. А в результате этого, кто-то впадает в вечную спячку.

Прихожане опять разразились смехом.

Тогда слова взяла мать Татьяны, Девятихвостая Лиса, сказав:

– Всё это – досужие рассуждения. Что же вы собираетесь делать со студентами, впавшими в летаргический сон?

Все мы переглянулись, но никто не мог сказать ничего конкретного.

Тогда девятихвостая Лиса сказала:

– Нежно определённая методика вывода их из этого состояния. Давайте посмотрим на это с другой стороны. Как я вижу, ни материалисты, ни идеалисты, я имею в виду учёных и верующий, не способны понять, что такое пространство и время, и не знают в каком пространстве и времени оказались заснувшие студенты. Я предлагаю вам восточный Путь их пробуждения.

– Что же это за Путь такой? – спросили прихожане.

Девятихвостая Лиса ответила:

– Глядя на вас, здесь собравшихся, я вспомнила стих одного интеллектуального поэта, который очень точно выразил суть данного момента.

И она прочитала его стихи:

Удел наш – музыке мирской творений

И музыке миров внимать любовно,

Сзывать умы далёких поколений

Для братской трапезы духовной.

Подобий внятных череда святая,

Сцепления созвучий, знаков, чисел!

В них бытие яснеет затихая,

И полновластный правит смысл.

Как звук созвездий, их напев кристальный,

Над нашею судьбой немолчный зов.

И пасть дано с окружности кристальной

Лишь к средоточью всех кругов.

После этого она сказала, кивнув головой на заснувших студентов:

– Все они как звёзды, отправившиеся духовное в путешествие по своим орбитам, и для того чтобы вернуть их в нашу действительность, чтобы они упали со своих орбит «к средоточью всех кругов», то есть, в наше время и в наше место «здесь и сейчас».

– Но как это сделать? – спросил Тапир-хан.

– Нужно узнать, – сказала она, – кто из них и за какой целью устремился в духовный эфир Абсолюта.

Говоря так, она посмотрела на меня, и я понял, что причастность к их погружению в сон, как и вина, лежит полностью на мне.

Я сказал:

– Я понимаю, что по неосторожности я совершил необдуманный эксперимент, и послал их всех в разные стороны.

– Что же вы сделали? – спросила меня строго девятихвостая Лиса.

– Я открыл перед ними восемь врат, – признался я, – и по очереди каждый из них проникнул в свои ворота.

– Что это за врата? – спросил меня Тапир-хан.

И я сказал ему:

– Эти врата стоят на границе жизни и смерти. Я послал их туда для того, чтобы они преодолели их, и тогда им не будет страшна смерть, и они смогут преодолеть любую преграду и будут способны пересекать границу двух миров: мира живых и мира мёртвых. Побывав в мире мёртвых, они будут способны возвращаться в мир живых.

– А вы сами преодолевали эти врата? – спросил меня Демон по имени Баран Ян.

– Ещё нет, – ответил я.

– А почему? – спросила меня Кабарга Чжан.

– Если бы я преодолел с ними эти врата и не вернулся, кто бы их вытащил с того света?

– И как вы собираетесь их вытащить, – задала мне вопрос Змея Шэ.

– Пока не знаю, – объявил я, для этого я и собрал вас, чтобы вы мне помогли.

– А что это за врата? – спросил меня Конь Ма.

– Это – разные врата и они направлены в разные стороны света. Поэтому я не мог с ними отправиться сразу в разные стороны.

– А почему вы отправили их в разные стороны? – поинтересовался Олень Лу.

– Каждый из них имел определённый недостаток, – пояснил я, с который можно было отправиться только в одну сторону. Поэтому с каждым из них я работал персонально. С самого начала я определил, что каждый из моих студентов духовно обладает склонностью к определённой стихии. После того, как они очистились, пройдя через Водяные врата 坎门 (каньмэнь), искупавшись в ледяной воде, то получили новое перерождение на земле с помощью которого преодолели стихию Металл, собираясь стать золотыми тиграми. Я собирался вручить им золотые бирке и произвести в чин генерала, чтобы противостоять любым трудностям в жизненной борьбе. Все они должны были пройти поочерёдно через восемь врат, но вначале им было необходимо вернуться из своих врат в действительность, чего они не сделали.

– И что собой представляют эти врата? – спросила Змея Шэ.

– За каждыми вратами скрывается своя стихия, – ответил я.

Тапир-хан, глядя на лежащее перед ним тело Горного Волка, задумчиво сказал:

– Странно всё это. Вот лежит передо мной живой человек, но ничего не делает, кроме того, что дышит. Он не двигается, глаза его закрыты, он ничего не видит. Говорят, что в летаргическом сне человек слышит. Но я не знаю, слышит ли он меня. Вероятно, для того, чтобы узнать это, нужно самому погрузиться в такой сон. Что же это происходит?

Он посмотрел в мою сторону, и я решил, что этот вопрос направлен ко мне.

И вдруг он задумчиво произнёс:

– Хорошо, что он ещё не умер. М-да, сложная штука психология!

И тут мне пришлось опять высказывать всем им мои убеждения, и я сказал:

– Всё это можно объяснить с научной точки зрения.

– Мы её уже услышали, – с улыбкой язвительно произнесла Змея Шэ.

– Но я говорю сейчас о другой методологии,– пояснил я, – давайте рассмотрим время и пространство с другим подходом к пониманию пространства и времени. Для мыслящего человека ни пространства, ни времени не существует, потому что он, погружённый в свои мысли, их просто не замечает. Потому и существует в науке кроме метрического подхода ещё и топологический подход к действительности. Так как человек всегда живёт в настоящем, то не всегда обращает внимание на метрические свойства пространственно-временного континуума, а лишь тогда когда это ему нужно на практике. Во всех других случаях он живёт в топологии, то есть, смотрит на время и пространство как бы отстранённо, где они находятся в непрерывности неизменными, компактными, взаимосвязанными, и как бы незаметными, где их меру устанавливает сама душа человека. Именно поэтому они являются похожими на идеи, возникающие в быстробегущих мыслях человеческого разума.

– Вот в каком пространстве и времени находится сейчас тело Горного Волка? – спросил я, обращаясь к Тапир-хану.

Он покачал головой и сказал:

– Ну, ясно же нам, что он лежит перед нами в лечебной клинике в данное время.

– Нам-то это ясно, – согласился я с ним, – но вот ему вряд ли это понятно. Когда мы теряем сознание, а поле приходим в него, но нам в первые мгновения абсолютно не неведомо, где мы находимся, и к какое время очнулись. Даже утром, просыпаясь во тьме, мы не всегда понимаем, где мы, и какой час. Из этого можно судить, что его сознание, вернее, его душа покинула его и находится где-то в другом месте. Ведь даже во сне мы путешествуем по миру. Но если смотреть на пространственно-временную топологию путешествия нашей души с восточной точки зрения, то всё становится понятным. Как бы кто-то что-либо ни говорил, в человеческом теле живёт душа, и по восточным понятиям, она не одна, а их десять. Душа находится в постоянном движении, потому что полна мыслей. Даже когда мы засыпаем, мы не можем отделаться от мыслей. Вчера, перед тем как заснуть, я насчитал семьдесят две мысли. Эти мысли рождаются от разных направлений, иными словами, от разных сторон. Мы не можем ни мыслить, потому что мысли – это огонь нашей жизни. Наш мозг – это огромные врата, через которые продувается множество мыслей, как в одну сторону, так и в другую: мысли направленные извне в нас, и мысли выходящие из нас вовне. Наше тело, в основном, состоит из воды. Если из него выйдет или выветрится вода, то мы превратимся в высохший труп. А вот нашей душе невозможно умереть, потому что она питается информацией, и благодаря ей может перемещаться, находить форму, в которую способна вселиться, избегать всякого вида разрушений. Форма её может меняться, но сама по себе она всегда остаётся постоянной и инвариантной. Когда у неё есть прибежище, она держится за эту форму. Когда форма исчезает, она находит другую. Человеческая душа питается мыслями, какими бы то ни было. Любые мысли могут входить в неё и покидать её. Когда каких-то мыслей набирается много, то они создают определённую тенденцию, которая, накапливаясь, порождает в общей душе отдельную душу 魄 «по», например, страх, зависть, гнев, или любовь. Это земные души, потому что они привязаны в земным страстям, и таких душ в человеке набирается до семи. Эти души смертные и тяжёлые. При исчезновении человеческого тела они рассеиваются. Кроме них общая душа человека имеет ещё три небесных души 魂 «хунь», они лёгкие и бессмертные. Итак, всего в человеке живут три небесных души и семь земных. (三魂七魄). Во время смерти семь душ по, покидая тела, уходят в землю, а три души хунь возносятся на небеса. Сейчас же в своём летаргическом сне человек путешествует со всеми десятью своими душами через восемь врат. Топология магического квадрата Ло Шу указывает точное место нахождения этих восьми врат.

– Раз вы всё это знаете, – сказал Червяк Инь, – то почему бы вам самим не отправиться на их поиски?

– Я этого не могу, – признался я, – потому что если я не вернусь, то никто из них не проснётся. Поэтому я и обратился к вам, чтобы вы помогли мне разбудить их. У меня есть знания, но нет опыта. Если что-то пойдёт не так, то с этой стороны света я смогу предпринять что-то другое, чтобы наше предприятие увенчалось успехом. Дело в том, что каждый из моих учеников, обладая своей определённой стихией, в данный момент преодолевает свою стихию перед тем, как освоить другие стихии. Выйдя из Водяных врат 坎门 (каньмэнь), они получили новое перерождение, с помощью которого преодолели Металл и стали золотыми тиграми. Все они после испытаний получат золотые бирки тигра и станут генералами, чтобы противостоять любым трудностям в жизненной борьбе. Перед каждым из них открылся свой мир. И сейчас все они находятся в разных мирах, которые они выбрали добровольно. И таких миров восемь. Вкратце я расскажу вам, что они представляют. Сейчас Горный Волк пребывает в Горных Вратах 艮门 (каньмынь), где находятся жизненность небесных животных, что соответствует коренной чакре. Грозовой Пёс прошёл через Громовые Врата 震门 (чжэньмынь), где находится сакральная чакра, и где живут боги чувств и страстей. Это и есть его место обитания, где он может научиться понимать их язык, обретёт способность с ними общаться и узнавать о своём будущем. Перед Ветреным Фазаном открылись Ветреные Врата 巽门 (сюньмынь) с их энергетической чакрой, ведущие в мир духов и обретения внутренней силы. Это – своего рода духовный мир, в который люди попадают ещё при жизни и могут также обитать после смерти в сферах высшей духовности. Красный Петух прошёл через Огненные Врата 離门 (лимынь), что соответствует сердечной чакре, через которую открывается мир звёзд, где он может соединиться сердцем с той звездой, под которой он родился. Земной Ворон прошёл через Земные Врата 坤门 (куньмынь), связанные с горловой чакрой, которая отвечает за язык и горловую речь в человеческом дольним мире. Озёрная Черепаха вошла в Озёрные Врата 兌门 (дуймэнь), соответствующие разуму и чакре третьего глаза. Она может сама стать своим островом или попасть в место обитания озёрных черепах, творящих в пространстве удалённые острова для Бессмертных. А вот Небесная Обезьяна, пройдя через Небесные Врата 乾门 (цяньмынь), отвечающие за теменную чакру, превратилась в небесного бога. Итак, всё начинается с Водяных Врат 坎门 (каньмэнь) – врат зарождения любой жизни, и вхождения в жизнь через Небесные чакры воздаяния, кармы и времени. По сути говоря, этими вратами является женщина. Перед человеком могут открыться любые врата, если он соединится с ней и пожелает попасть в другие миры. Но не стоит в этих мирах пребывать долго, потому что можно там затеряться и уже не вернуться назад. Я говорил это своим ученикам и не знаю, уяснили они это или нет. Сейчас у меня с ними нет связи. После этого случая я считаю, что лучше всего для человека подходят Земные Врата 坤门 (куньмынь), потому что за этими вратами он родился и находится в своём собственном доме. Если даже он не оказывается на Небесах, то он всё равно останется на Земле, войдя в подземный мир. Я очень ценю наш Земной мир, но я вынужден его временно покинуть, чтобы вернуть моих учеников из их миров. И первым я должен вернуть из Горных Врат 艮门 (каньмынь) Горного Волка, используя магический квадрат Ло Шу.

– Как вы собираетесь это сделать? – спросил меня Тапир-хан.

– Чтобы вытащить Горного Волка из этого состояния, нужны мне вы лично, – ответил я ему,– я вам объясню, что нужно делать, и вы его найдёте, непременно найдёте, и вернётесь с ним обратно. Представьте, что вы взбираетесь в гору. А Горные Врата 艮门 (каньмынь) обозначены цифрой 8, (八门), и состоят из Земли, имеющей цифру 2, олицетворяющей собой Земные Врата 坤门 (куньмынь) – (二门). Когда, поднимаясь, вы преодолеете четыре земных врат, составляющих вместе число 8, то вы одолеете Горные Врата. Всё твёрдое – это Земля, вместилище твёрдого и неподвижного – это Гора. Но в пути вы должны помнить, что в магическом квадрате всё взаимосвязано, поэтому и сложно, это как идти в лабиринте, где правильный выход бывает за множествами поворотов. Не заблудитесь в этом лабиринте. Там может произойти удвоение врат и символов вместилищ, и главное для вас, это будет вовремя во всём разобраться. Потому что там откроются вам разные вместилища. Так, например, там есть ещё одно вместилище текучего и подвижного – это Озёрные Врата 兌门 (дуймэнь), имеющие цифру 7 (七门). Кроме этого, есть и ещё одно вместилище – это Небесные Врата 乾门 (цяньмынь), имеющие цифру 6, (六门). Небо – вместилище Ветра – Ветреные Врата 巽门 (сюньмынь), имеющие цифру 4, (四门). Небо олицетворяет собой покой, а ветер – движение. Все эти цифры, соединяясь, составляют максимальное число 10 (十). И все эти врата связаны меж собой: Огонь, нагревая Воду (9+1=10), порождает испарения, которые приводят к грому – Громовые Врата 震门 (чжэньмынь), олицетворяющие собой цифру 3, (三门). Гром, изливаясь огнём и водой, наполняет дождём озёра – (3+7=10), вместилище текучего и подвижного. Гора и земля создают вместилище неподвижного (8+2=10). Небо и ветер создают вместилище покоя и движения (6+4=10). Из этого следует, что всё текучие размывает всё устойчивое, а всё устойчивое скрепляет всё текучее. Всё растущее скрепляется (дерево превращается в металл, а металл превращается в дерево), а всё скреплённое растёт и, крепчая, разрушается. Поэтому в природе происходит постоянное движение и обновление: время создаёт пространство, а пространство – время. Это касается и всех знаний и общего сознания. Всё, что получается, как производное их них, постоянно регенерируется, порождая самих себя. Это и есть вечная жизнь, постоянно Восток становится прошлым, а Запад – будущим. Цикличность никогда не прерывается. На Востоке – гора, гром и ветер (8,3,4), на Западе – небо, озеро, земля (6,7,2). Наверху – ветер, огонь, земля (4,9,2), внизу – гора, вода, небо (8,1,6). Со всех сторон получается пятнадцать -15 – идеальная космическая цифра «полнолуния». Если внутрь этой рамки поместить человека с его цифрой «пять», то всё приходит в полную гармонию со знаком 十五 «пятнадцать», совершенного просветления сознания. Если человек является «слепком сознания», то идеальностью этого слепка должна соответствовать правильности строения квадрата Ло Шу. Ведь человек следует всегда божественным путём, и если он воплощает в себе всё совершенное, то рано или поздно он сам стаёт Абсолютом.