Небесный геном

Я отвлеклась…

– Танюш, ты слишком пытаешься думать. Отпусти и расслабь крылья, пусть они сами найдут нужное положение, – с улыбкой на лице наставлял меня Женя. Он сидел на большом валуне, пока я кубарем, в очередной раз, свалилась на влажную землю.

– Если я расслаблю, то меня натурально сдует, – ворчала я, не понимая, что он от меня хочет. – Почему нельзя с разбега взлетать? Это же проще!

– Тебе, солнце, можно всё, кроме взлёта с разбега, – издевался надо мной Женя. – Я сам научился этому только после встречи с тобой и понял, сколько же всего делал изначально неправильно. Тебя же буду учить сразу нормально. Детей тоже можно не учить ходить, когда есть всякие электровелосипеды, коляски, самокаты и так далее, да? Ведь так по твоей логике?

– Ты сравниваешь тёплое с мягким! – парировала я, и очередной порыв ветра при взмахе повалил меня на землю. – Ты чего-то недоговариваешь! Нельзя взлететь при такой парусности!

– Нельзя, – с полным безразличием на лице ответил Женя. Вот гад!

– И? Что мне делать?

– Думать, Танюш, думать, – я только открыла рот, чтобы выдать гневную тираду, но он перебил меня. – Я тебе действительно всё сказал, а как перевести мои слова в конкретные движения и манипуляции, ты должна дойти сама. Это всё нужно, чтобы образовалась крепкая связь между тобой и крыльями. Я же тебе говорил, что они, так сказать, взаимодействуют с телом сильно опосредованно, что одновременно плюс и минус.

– Ты у нас заделался профессором окрылённых наук? – не выдержала моя душонка.

– За неимением у тебя лучшего – да. Можешь так и обращаться: Профессор Евгений, —ерничал гадёныш на своём камне. Я поняла, почему он туда забрался, чтобы не могла ему врезать. Нахохлилась. Хотелось одновременно разрыдаться и разнести тут всё, но разносить, к сожалению, было нечего. Кроме большого пернатого нечто на сером гладком валуне.

– Расслабиться, говоришь… – бубнила себе под нос. – Большая парусность… Расслабиться. Если полностью отпустить контроль за оперением, то ветер начнёт спокойно проходить между ними, а не натыкаться на непроницаемую стену… Но тогда не хватит подъёмной силы, чтобы оттолкнуться…

Я перевела взгляд на Женю, тот безмятежно улыбался на фоне пасмурного неба. Прекрасно знаю, что он всё слышал, но даже вида не подал, правильно я рассуждаю или нет. В такие моменты особенно невыносим. Ладно.

Снова порыв ледяного ветра. Хвост гирей тянул голову назад. Расправила крылья снова. Полностью расслабилась. Так, что они поникли, как ветви деревьев после дождя. Резким движением одними плечами оперения я поднимаю тучи пыли и жухлой травы, а земля стремительно уходит из-под ног, в животе – ощущение невесомости. Я поняла, что взлетела!

– Зафиксируй все маховые и стабилизируй подъём! – кричал мне Женя, но радость от успеха отключила мне мозги. Первоначальный импульс иссяк, зависла на мгновение и камнем рухнула наземь. В объятиях гравитации пыталась хаотично перебирать крыльями, но мои мучения прекратил глухой удар о поверхность. Больно, но не критично. Обзор закрыло довольное лицо Жени.

– Поняла?

– Поняла!

Он помог мне встать, хоть холод мне и не почём, но сырая одежда теперь неприятно липла к телу. Он окинул взором меня с головы до ног, за поддельным самодовольством скрывая своё беспокойство.

– В тебе массы на тридцать кило больше, и это без веса крыльев. Естественно, тебе легче. Банально не сдувает, – прервала я повисшую тишину. Женя покачал головой.

– У меня и площадь крыльев в полтора раза больше. Будь они такие же, как у тебя, то сравнение было бы корректно, но при таких размерах их подъёмной силы едва хватало, чтобы поднять мою тушу в воздух, и приходилось ими молотить, как стрекоза, – я заулыбалась, в красках это представив, но его тон был серьёзен.

– Чем раньше ты встанешь на крыло, тем лучше. Зима не за горами. Я бы мог тебя поднять на высоту, там отпустить и, поверь мне, рефлексы всё бы сделали за тебя, ты бы полетела, но тогда сформировалась бы неправильная обратная связь и перестроиться было бы сложно.

– Из-за одного раза? – удивилась я.

– Тут как с велосипедом. Так что да.

Я чертыхнулась. Почему всегда так? Это нельзя, то опасно, здесь с первого раза. Кругом несправедливость, но Женя был прав. Времени не так много у нас, и дело даже не в холодах. В принципе, мы можем прожить и в сильные морозы на улице, а вот без пропитания… Деньги медленно, но неумолимо заканчиваются. Воровать очень не хотелось.

Женя мне признался, что когда мне стало сильно хуже во время трансформации, то он сорвался посреди ночи в город и ему пришлось проникнуть незаконно в аптеку. Он сильно сожалел о содеянном, но тогда ждать утра было нельзя. Я хоть и была против таких методов, но в критической ситуации, скорее всего, поступила бы так же.

– Ты очень дёрганая в воздухе, словно тебя бьёт электрический ток. Вроде бы с координацией у тебя всё нормально. Что не так, Танюш?

– Не знаю. Мне так не хочется тебя подвести. Мы уже почти месяц бьёмся над только одним взлётом. Только получилось что-то, и мне захотелось сразу дальше… – призналась я. Женя прижал меня к себе. Такой родной, такой мой, все мои выходки терпит и слова не сказал.

– Я полгода не мог подняться в небо. Я первый раз полетел, спрыгнув с крыши, потом долго переучивался, поэтому не хочу, чтобы ты шла таким путём. Плюсом, всего месяц, а ты уже с одного взмаха смогла взлететь на десяток метров. С каждым успешным моментом связь будет укрепляться и всё больше будет истинного контроля над крыльями. Сейчас вы живёте сами по себе, как хвост у кошки, а должны быть как руки, отзываться без формулирования команд, только появилось намерение – тут же исполнено. Рефлексы и интуиция тебя всегда будут подстраховывать. Они инструмент и твой запасной парашют, если угодно. Ведь именно они дотащили меня до Бабаево, я сам перелёт не помню от слова вообще. Так что, ты – умница, Танюш, – мне всегда нравились его объяснения. Образные и понятные, да и спокойнее становится.

Снова бесконечные попытки. Теперь пыталась плавно приземлиться после взлёта, последний стал получаться так, будто всегда умела. Снова падения и моё нытьё, что ничего не выходит, но терпение и настойчивость города берёт, так что с какого-то момента я плавно встала на ноги и грациозно сложила крылья. Женя тогда, на том же камне, мне аплодировал стоя.

Дальше сложнее. Теперь нужно было подниматься ещё выше. Это далось просто, только тут вдруг вылупился страх высоты, точнее, непонимание, что делать дальше на такой высоте. Я почувствовала, что крылья, по моему мнению, пытаются изогнуться под неестественным углом, остановила разворот и понеслась навстречу к земле. Женя меня поймал в паре метрах от удара. На этих тренировках он дежурил у земли, как раз для таких случаев.

– Ты зачем так сделала? – начал отчитывать он меня, когда поставил на ноги. Я потупила взгляд.

– Тебе крылья сами подсказывали, что нужно делать дальше, от тебя требовалось лишь довериться и не вмешиваться.

– Ты же говорил, что нельзя подаваться рефлексам? – попыталась в контраргументы я. Женя сложил руки на груди. Всё я понимала, но не могла же сдаться без боя. Девушка я или где?

– Ещё раз, – отчеканил мой любимый.

Я колебалась. Он строго глядел на меня. Бессильно выдохнула и без раздумий сорвалась ввысь. Десять метров, пятьдесят, сто. Прекращаю взмахи. Прислушиваюсь к себе, инерция всё ещё тащит вверх. Снова крылья начинает выгибать, опять у меня порыв заблокировать, но даже тут я ощущаю испепеляющий взгляд на себе снизу. Со страхом позволяю себе ничего не делать. Тело тянет вслед за оперением из вертикального в горизонтальное.

Вдруг по телу, под кожей и внутри мышц заизвивались канаты, фиксируя меня в одном положении.

– Расслабь тело! – крикнул подо мной Женя.

Я повиновалась, думала, что обмякну и рухну, но ничего не произошло. Крылья стали в одной плоскости со спиной, подхватили потоки воздуха и меня потащило вперёд. Я летела!!! Сама! Точнее, пока что, только планировала, но я была так счастлива! Все конечности будто стали деревянными. Сбоку поравнялся со мной Женя.

– Тело теперь отзывается только на строгие команды от головы, кроме спины. Если можно было её расслабить, то камнем сразу же упала вниз. Видимо, защитный механизм. Плечевыми секциями перьев: повороты, торможения и частично набор высоты, помнишь?

Кивнула головой и невнятно угугукнула. Я всё помнила, но мне эта теория, как мёртвому припарка – только на практике мне становилось понятно, что да как работает. Под нами разлились бесчисленные устья рек и притоков, множественные глаза озёр и стариц, небольшие островки лесов и щетина кустарников.

Я боялась пошевелиться, не из-за высоты или риска сорваться в штопор. Женя мне рассказывал, что по первости такое возможно, а потом уже не задумываешься, и тело само стабилизирует полёт. Мне казалось, что я хрустальная и любое движение разобьёт меня на миллионы осколков. Теряла высоту.

– Танюш, не бойся, если не получится с первого раза, то я тебя поймаю. Главное, не волнуйся. Крылья – не враг тебе, они часть тебя, помогают и защищают. Расслабь спинные мышцы и, не меняя угла, набирай скорость.

Громко сглотнула, до земли оставались считанные десятки метров. Набралась смелости, сделала, что просил Женя и взмахнула, закрыв от страха глаза, но вестибулярный аппарат не протестовал, вращения или падения не случилось. Ещё взмах, меня немного потащило вверх. Распахнула очи, подо мной улыбался мой любимый, а жёлто-коричневая поверхность была дальше, чем до этого. Ещё выше, я знала, что до тонкого изящества полёта Жени мне далеко, но хотя бы грубыми движениями, я карабкалась всё дальше в небеса. Он что-то кричал, что хватит и я ещё не умею управлять, как проваливаюсь в воздушную яму.

Тщательно контролируемый ритм сбивается, путаюсь в собственных крыльях, безжалостная гравитация уже тащила в свои низменные объятия. Я запаниковала, на полкилометра точно успела взобраться.

– Женя!!! – истошно завопила я, меня перевернуло спиной книзу.

Как вдруг, резко меня ловят у основания правого крыла, его прошила огненная боль, в глазах потемнело, когда картина мира вновь проявилась, мы уже плавно спускались. Приземлившись, Женя поставил меня на ноги и хмуро осмотрел. Крыльевая подмышка немного ещё постанывала, но я была в порядке.

– Ты долго будешь судьбу за хвост дёргать? – он злился, такое чувство, что впервые за всё время, как мы познакомились. Лицо заливала краска, как он не понимает, что я сама поднялась туда, в самую красоту мира, хотела поглядеть, что там есть ещё.

– Ты даже не умеешь поворачивать, не то, что справляться с воздушными ямами! – недовольно сверлил меня. – Небо, при всей своей безобидности, самое опасное место. Там не за что зацепиться, нечем помочь себе, бешеные скорости, цена ошибки всегда одна – земля. То, что ты Окрылённая, не даёт тебе абонемента на исцеление или чит против смерти! Как ты этого не понимаешь! Я едва успел перехватить, тебя поймали воздушные течения и увлекли за собой, а ты в это время неслась в один конец. С этого момента или ты беспрекословно слушаешься меня всего, что касается полёта, или я самолично прикую тебя цепями, пока не одумаешься! И никаких полётов!

Я захлопнула рот. Сказать, что была удивлена – ничего не сказать. До сего момента наивно полагала, что Женю нельзя вывести из себя, а злость – вообще чуждая ему эмоция, но сейчас воочию увидела, как он дорожит мною, как боится потерять и как я бездарно пользуюсь его доверием. На его месте, себя бы не пустила в небо до тех пор, пока не научилась летать прямо в помещении, обитом чем-нибудь мягким. А он пустил, доверив свои переживания и тревоги за меня мне же в руки… Вроде же девочка, должна понимать такие вещи на интуитивном уровне, до появления ситуации, а не когда чуть не прибили последствия. Это я стала такой самонадеянной или всё-таки неизбежное влияние новых пернатых конечностей на психику?

– Прости меня… Я не хотела, чтобы ты переживал за меня… Поддалась порыву… Думала, что смогу, сумею… Ты будешь гордиться мной… Моя ровная, до встречи с тобой жизнь, вдруг заиграла такими красками, которые я не видела ни во снах, ни представляла… Даже в самых фантастических книжных мирах… Для меня это стало наркотиком… Я знаю, что своей выходкой поступила эгоистично… Прости меня… – подошла к нему, волоча крылья по земле, остановилась в шаге и уткнулась лбом в его грудь, крепкие и тёплые руки заключили меня в непроницаемые для любых невзгод и проблем объятия. Женя притворялся, что дуется и обижается на меня, я подыгрывала ему. Всё-таки не должна была испытывать его терпение.

Я сама себе удивлялась, как можно так полюбить, полностью и безраздельно. Не спрашивать глупые вопросы и слушать его глупости, развесив уши, будто это самая важная информация в мире. Ходить хвостом за ним и сбегать, когда случайно наступила ему на тапок или носок. Засыпать, лёжа на мерно вздымающейся груди и закинув ногу – это ли всё не счастье? Без пафоса и лицемерия, осязаемое и настоящее, без громких слов и несбыточных обещаний. Где каждому не нужно что-то доказывать другому, а просто стоит подойти сзади и поцеловать нежно в шею. Не стань их сейчас, ничего бы не поменялось, даже стало бы проще – вернулись бы к обычной человеческой жизни. Что-то я совсем замечталась…

Тренировки продолжались. Теперь уже не так высоко. Отрабатывали манёвры и развороты. С приземлениями у меня, как и у Жени, не заладилось. Если садиться с плавным переходом на бег, то это худо-бедно получалось, но вот чтобы встать сразу крепко на ноги – увольте. Там столько заморочек оказалось, что нужно было комбинировать всё, что было уже изучено до этого. Женя терпеливо показывал, как нужно ловить момент, как изгибать крылья и как зависать над землёй, чтобы не тащило в одну из сторон. Он меня не ловил и не помогал, аргументируя это тем, что, во-первых, падать тоже нужно уметь, а во-вторых, тело не хочет испытывать боль, а значит, я инстинктивно буду искать другие варианты. С кислой миной на лице соглашалась. Падать не перестала, но хотя бы научилась делать это не больно.

Наступил октябрь, а вместе с ним первые снега и морозы, день совсем угас и, кроме бесконечных блеклых сумерек, ничего не осталось. Температура уже не поднималась выше нуля. Озёра затянулись бельмом льдов, а скудная жёлтая растительность стала ломкой и блестящей от образовавшейся на ней инея. Только мне и Жене температурные причуды природы были нипочём.

– Поднимаемся на пять километров, а там на северо-восток. Ты – впереди, я – за тобой. Больше трёхсот не разгоняйся, – ровно и громко говорил Женя, словно я сдавала экзамен, что, в какой-то степени, являлось правдой.

Я начала набор высоты вместе с плавным разгоном. Белесая поверхность неспешно удалялась от нас. Ровные и уверенные взмахи двух пар крыльев. Морозный воздух щекотал ноздри. Прошли плотную завесу низких облаков. Чувствовала себя уже стрелянным воробьём. Не дёргалась, знала, что делала. Крылья отзывались на каждую команду без контроля за исполнением. Внутри была тихая радость: только сегодня Женя мне позволил забраться выше километра. Темно-синее небо постепенно заполняло небосвод.

Внутренний высотомер отчитался о преодолении отметки в пять километров, я легла в горизонтальный полёт ровно на северо-восток. Справа от меня поднялся Женя.

– Хорошо. Складывай крылья, я тебя закручу и отпущу к земле. Твоя задача – выйти из неконтролируемого падения до отметки в три тысячи метров, поняла? – я кивнула. Точно экзамен. Было немного страшно. Выход из штопоров и воздушных ям всё ещё создавал сложности.

Он облетел меня, дал знак тормозить, раскрыл парус оперения, резко гася скорость, взял меня за руки, я сложила оперение. Думаю, от него не ускользнуло то, что они дрожат. Стал раскручивать меня, строго глядя мне в глаза, подавила страх.

Внезапно, его руки отцепляются, а я на более чем двухстах километрах в час лечу навстречу с земной твердью. Ещё и с ускорением. Мир вращался перед глазами, высотомер уже показал отметку в четыре километра. Раскрываю крылья, воздух врезался в них, как в бетонную плиту, чуть не взвизгнула от прострелившей спину боли. Глубоко и часто замахала в противоход вращению. Падение остановилось, выровнялась и легла в медленный дрейф. Три сто пятьдесят. Ещё чуть-чуть и всё по новой. Улыбнулась себе. Откуда-то снизу вынырнул Женя, а я не видела, как он спикировал быстрее меня.

– Умница, Танюш, на сегодня последнее: полёт с препятствиями, – почти весело произнёс он. Я скривила гримасу. Знает же, что терпеть не могу эти его гонки. – Готова?

– У меня есть выбор? – Женя самодовольно хмыкнул.

Я пристроилась у него в хвосте. Начали разгон. В этот раз он решил идти на максималке. Вот же засранец! Я вложила все силы, пытаясь не отстать. Резко влево. На микросекунду поколебалась и чуть не вышибло с воздушного мешка, в котором я летела. Выругалась сама на себя, да и на него тоже. Вправо и вниз. Крылья начали подрагивать. Вверх в петлю. Нужно держаться как можно ближе к нему! Я не дам в этот раз сбросить себя! Снова влево. Вираж на кончике крыла. Пикирование. О, нет.

Женя летал быстрее меня, вырвался немного вперёд, чтобы между нами было три десятка метров и резко взмахнул крыльями. В меня врезалась воздушная стена, чуть не отправив в беспорядочное кувыркание, а за ней сразу яма. Всё тело стонало от сильных вибраций. Ещё и виражи пошли. Да что б тебя! Я ждала самый коварный приём. Ямы и стены шли хаотично и разного размера. Мог дать на поворотах. Меня шатало и трясло, крылья выгибались под неестественными углами, а ускорения и порывы, казалось, вот-вот вырвут перья.

Интуиция дала команду. Сосредоточилась. Вдруг, Женя распахивает на полный размах крылья и практически встаёт на месте. Я отдала бразды правления рефлексам. Пришла в себя у самой его спины, тяжело дыша и мерно покачиваясь в нечастых движениях крыльев. Уткнулась в него, положила руку на плечо. Он обернулся и обнял меня. Сил больше не осталось.

– Сдала?

– Пять с минусом!

– Почему с минусом?! – запротестовала я. Было очень обидно. – Я превзошла сама себя!

– Поэтому пять, а минус – за последний манёвр! Ты снова отдала всё интуиции! – снова тем же немного высокомерным тоном. Медленно спускались к земле.

– Как ты узнал?

– Видимо, твоя и моя общаются меж собой, вот тебя и заложили, но! – он поднял палец вверх. – Я не принижаю всё равно. Ты большая молодец, Танюш. Горжусь тобой!

Я успокоилась, в голове ещё бешено стучало сердце. Решили немного расслабиться и просто полетать в своё удовольствие, тем более с этими тренировками и экзаменами Женя совсем не отпускал меня в небеса. Взмыли ввысь к медленно ползущим кучевым облакам, которые несли обильные снегопады и холодные ветра. Летели молча, я переводила дух, а Женя просто был задумчив. Мне нравился он таким. На него иногда нападали приступы созерцательности и немногословности. Прошли отметку в восемь километров, поймали воздушные потоки, поплыли в их быстрых течениях на восток. Возможно, это ещё одна часть проверки меня, только уже на выносливость, ведь больше двух часов я на крыле не была, а нас уносило, вкупе с нашей немаленькой скоростью, стремительно от импровизированного дома. Уже неспешным темпом возвращаться больше полутора часов. Любопытно и интересно.

Что-то начало покалывать пальцы, а по локтям крыльев прошли волны электрических разрядов. Пока слабые, похожие на мурашки, но такого со мной до этого не было. Ощущения повторяются, я напрягаюсь, и, видимо, это отражается на моём лице. Женя оборачивается ко мне:

– Что случилось, Танюш? – тон обеспокоенный, мне тоже теперь не нравится.

Ещё несколько волн прошли по телу. Все начинались одинаково от шеи и до кончиков оперения и пальцев ног. Вкратце, описала Жене.

Тут же его взгляд меняется, а лицо ожесточается. Делает резкий манёвр, хватает меня за крыло, которым я машу, кстати! Я едва не свалилась в штопор. Разворачивает меня на сто восемьдесят градусов и кричит:

– Лети! Живо! Лети!

Я всё ещё не понимая, что происходит, дала деру, что есть сил. Волны, ходившие почти как круги на воде от дождя, стали затихать и становиться реже. Лететь против потока было сложно, набрать нормальную скорость не получалось. Женя оказался передо мной и, наконец, удалось разогнаться. Резкое пике к земле. Все вопросы задам потом. Держусь строго за ним. Резкий толчок выхода из воздушного течения. Заминка, едва не стоившая мне сваливанием уже в неуправляемое падение. Это точно не экзамен. Сквозь мысленный шум прорвалась тревога. Сильная и протяжная. Замечталась. Женя меня предупреждал об опасности не обращать внимания на интуицию. Сейчас она надулась и то и дело, что бормочет:

– Дура самонадеянная!

Что ж, наверное, заслуженно. Скорость перевалила за тысячу, крылья сложены острой стрелой и чуть вибрируют. Проносится неразличимый грязно-зелёный пейзаж сибирских лесов. У самой кромки деревьев оба, синхронно, раскрываем оперение, сбрасываем темп практически до нуля, чтобы снова сорваться в диком ускорении и манёврах. Начали ныть мышцы спины, дыхание держалось на тоненькой струнке равновесия. Немели руки и ноги, от отливающей крови. Все силы и энергия уходили в крылья и бешеное бегство от чего-то. Зрение стало туннельным. Неприятные воспоминания в связи с этим замелькали перед внутренним взором. Вовремя очнулась и чуть не врезалась в верхушку сосны.

Через ещё минут пятнадцать такого полёта мы рухнули на какую-то опушку, окружённую непроходимой стеной леса. Даже не пыталась в посадочные пируэты. Просто упала лицом в колючий и потянутый инеем мох. Женя попытался устоять на ногах, но они подкосились и завалился на бок.

Оба хрипели, а не дышали. Хотелось пить. Сколько же энергии я пережгла? Крылья наливались свинцом, ими стало больно двигать.

– Что… Это было… – рвано и скрипуче из-за пересушенного горла просипела я.

Женя что-то невразумительное пробурчал или у меня ещё и со слухом проблемы.

Перевалилась на живот и подползла к нему. Чтобы понимали масштаб, оперение, ноги, как и своё бренное тельце, я волочила только на руках.

– Ты не поняла? – громким шёпотом спросил Женя. Уже приходил в себя. Зависть. Смогла только хмыкнуть отрицание в ответ.

– Если я прав, то ты ощутила сканирующее действие радара. ПВО или какого-либо другого – неважно…

– С чего ты взял? – только через кашель смогла пробормотать.

– Я так же ощущаю головки самонаведения и бортовые сканеры самолётов и вертолётов. Учащение волн может говорить о или захвате цели, или о приближении к источнику излучения. Никакой авиации мы не видели. Делай выводы, – он смог сесть, подтащил меня к себе и уложил на коленях. – Прости, что загнал тебя так… Риск быть обнаруженными был слишком велик. Пришлось спешно удирать…

Я всё ещё не могла отдышаться, теперь по мне ходили волны спонтанного спазма и слабости. Вот что значит неподготовленная к дальним перелётам и нештатным ситуациям. Заметила, что сирена умолкла.

– Ты хочешь сказать, что я чувствую направленное изучение? – за последнее время подобные умные слова из моего рта – редкость. Пора бы возвращаться к книгам.

– Да, скорее всего мы просто попали в зону обнаружения. Вряд ли нас целенаправленно искали. Кстати, волны слились в одно тянущее ощущение вдоль линии крыльев? – словно что-то вспомнив, спросил Женя, отрицательно помотала головой.

– Шли часто, около двух раз в секунду, потом мы дали драпу…

– Хорошо, – Женя расслабился. Сорвал сухую травинку и засунул её себе в рот. Я нахмурилась, ожидая объяснений. – Скорее всего не смогли запеленговать нас, но всё равно будет лучше некоторое время не высовываться…

– Вопрос только где… Не высовываться… – как-то неопределённо высказалась я.

Меня давно терзали подобные мысли: мы не можем остаться тут, хоть и в плане удалённости от цивилизации – лучше места не найти, но так не может продолжаться вечно. Холода и невозможность полностью обеспечить себя сделает наше обнаружение, случайное или не очень, тоже лишь вопросом времени или совпадения неслучайных случайностей. И самое главное, и обидное! Женя ни в чём не виноват, но кто-то и почему-то решил иначе! От этих мыслей закипала ярость в крови и хотелось рвать и метать, но бороться с громадой государственной и бюрократической машины – бесполезно.

– Нам надо вернуться, – решилась высказать логичный вывод всех многодневных внутричерепных рассуждений.

– Пфф, забудь, Танюш, – реакция Жени оказалась настолько моментальной, что такое ощущение, что он видел рождение моего вопроса в голове и успел его обдумать.

Не без труда, я приподнялась, поджала под себя колени. Всё болело. Только сейчас обратила внимание, как тут тихо. Колоннады стволов и небесный недостижимый потолок над нами.

– Почему? – выпалила я. Несколько раз вскользь касались этой темы, но тогда были другие заботы, так что кроме общих слов, дело не продвинулось.