Небесный геном

Василий Мазов

Небесный геном

Главы 1-6

Пролог

Эта история не про великие подвиги или какие-то философские смыслы. Тут не будет войн между разными расами или измерениями, не будет глобальных катаклизмов. История про людей и их отношение к тем, кто такой же, как они, но в чём-то сильно отличается.

Не знаю, мне кажется, что спустя столько времени можно посмотреть на это более непредвзятым, что ли, взглядом, хотя кого я обманываю… Но что можно сказать точно: мир в один миг перестал быть обычным, и в нём появилась, как большая мечта на уровне всего человечества, так и абсолютная ненависть к тому, кому выпал случайный шанс быть первым на этом пути…

В начале 2022 года было сообщено, что международная группа учёных, наконец, завершила расшифровку генома человека. На это ушло 32 года: большую его часть смогли раскодировать ещё в 2003 году, а на оставшиеся 8% ушло аж 19 лет. Великое открытие для генетики, для понимания нашего устройства и эволюции как вида. Возможность в будущем избавиться от генетических и наследственных заболеваний.

Прошу сразу принять к сведению: я – не биолог и не генетик, а простой человек с хорошим техническим образованием. Биология и её подраздел – генетика, проходимый ещё в старшей школе, вызывал у меня только скуку и желание выйти в окно. Не моё и не интересно.

Пока мир обсуждал сие открытие, я учился в университете и прожигал время как обычный студент-старшекурсник: с утра на парах, днём на работе, вечером – где угодно, но не дома. Видел эту новость в заголовках новостных сайтов, но даже тогда ничего не дёрнулось, чтобы хотя бы почитать. Да и, как потом оказалось, кроме дежурных выводов, особого смысла в статье СМИ не было.

Вся движуха началась несколько позже, в конце 2023 года. Я тогда уже закончил обучение и работал на постоянной основе, но ввиду своего относительного небедного происхождения, ежедневное вставание в 7 утра и потом 9 часов у станка мне были нужны, чтобы показать родителям, что я хочу добиться всего сам и от них не зависеть.

Но всё же мы понимаем, что, привыкнув к хорошей и сытой жизни, прожить на таком уровне на начальную зарплату инженера низшего звена – практически нереально. Поэтому, нет да нет, предки раз в месяц закидывали мне энную сумму на карту для покрытия разницы между желаниями и возможностями. Мудрые люди, в отличие от меня, лицемера, и да, как многие подобные мне, что имели, естественно, не хранили.

Что-то я отвлёкся. Перед самым Новым годом и Рождеством небольшая группка учёных взорвала мир своим заявлением.

Если кратко, то его суть заключалась в том, что в том самом 8% участке были гены, отвечающие за появление у людей… крыльев. Да-да, вам не показалось. Причём самое интересное, что они были у всех ныне живущих, но механизма активации не существовало.

Настоящей термоядерной бомбой стало то, что если заставить эти гены ожить, то они сами начнут перестраивать весь геном, чтобы под лопатками начали произрастать те самые крылья. Считалось, что такое возможно только при зачатии и развитии плода в утробе матери с активированными генами – там и развивалось будущее оперение.

Параметры летательных возможностей, ввиду отсутствия каких-либо экспериментов и мощной теоретической базы, основывались на компьютерном моделировании: разбег был от небольших и чисто номинальных до вполне способных поднять в воздух взрослого человека. Перепончатые, оперённые или что-то другое – непонятно. Всё ещё оставалось загадкой, а может ли мускулатура человека сделать хотя бы один взмах, не говоря уже о продолжительном полёте. «Нужны дополнительные исследования», – как писали в научных статьях и СМИ.

Планета гудела под такой новостью, появилось множество тематических групп – как реальных, так и в интернете. Там обсуждали, каким могло бы стать человечество и мир в целом, когда смогут активировать эти участки и вывести новую породу людей – Homo Sapiens Inspiratus, человек разумный окрылённый (латынь). Возникли последователи, секты, новые течения в литературе и искусстве – всё как обычно, новый тренд рождает всплеск в масс-медиа.

Только всё стало выходить на некое плато, как та же группа учёных взрывает ещё раз умы людей. «Вывести Окрылённых реально!» – горело на первых полосах всех новостных агентств и сайтах. Холодным ушатом на голову и новой надеждой стала приписка, что только через 10–15 поколений можно будет встроить с помощью генной инженерии те гены в «основной» и заставить передаваться от поколения к поколению. При этом отмечалось, что гипотетически первые представители могут начать появляться в результате опытов уже через 5–6 поколений, а случайные мутации невозможны в принципе, ведь за всю документальную историю человечества данных о таких прецедентах – ноль.

«Не питайте иллюзий и неоправданных надежд. Это нереально!» – так спускали всех с небес на землю учёные. Ага, щас…

Глава 1

Я сидел на шпиле телевышки, стоящей на берегу Аптекарской набережной великого и прекрасного града на Неве – Санкт-Петербурга. Более 320 метров над землёй. Раньше меня мутило при косом взгляде со второго яруса двухэтажной кровати, а сейчас… Эти несчастные три сотни метров кажутся высотой собственного роста.

Внизу город жил своей жизнью середины рабочего дня: люди ездили на обед, студенты спешили в кафешки (рядом мой родной Электротехнический университет), общественный транспорт забит ими же – кто ехал только на пары или вспомнил, что у него сегодня пары. Усмехнулся. Когда-то и я был таким же. Когда-то… Всего два года прошло, а по ощущениям – целая вечность. Что ж… Со временем и его ощущением всё стало очень сложно, но об этом как-нибудь потом.

Мне нравилась Петроградка – уютный и небольшой остров с красивейшей архитектурой, уютными сквериками и двориками-колодцами. Будучи ещё студентом, излазил её всю вдоль и поперёк, но больше всего мне нравилось сидеть под сенью деревьев в Александровском парке у станции метро Горьковская. Даже приезжая на учёбу, я высаживался именно на ней, а потом уже шёл через всю Петроградскую сторону. Красота строений вдоль Каменноостровского проспекта успокаивала недовольный утром студенческий пыл и настраивала на более умиротворённый или, хотя бы, нейтральный лад. Учиться было легче.

После всех изменений я часто тут сижу, народ уже даже не обращает внимания, кроме приезжих, но тут уже я не удостаиваю их своим интересом – привык уже, а раньше… Ладно.

Поднялся северный ветер. Для начала июня – необычно, к этому времени уже дули южные или западные потоки, приносящие тепло и прохладные грозы. Тут же, при ясном небе, я кутаюсь в собственные крылья и, как сова, нахохлившись, стараюсь не терять драгоценное тепло.

Рядом уселась серо-черная ворона, внимательно изучала меня, видимо, не до конца понимала, что перед собой видит: филина-мутанта или у неё уже поехала крыша? Ещё посверлила своими умными глазами, громко каркнула и сорвалась в полёт. Что-то она там надумала? Почему со всем этим я, подвигав местами под лопатками, откуда росло оперение, не получил понимания всех языков птиц? Логично же? Логично. Было бы хоть с кем поговорить. С людьми всё стало очень сложно.

Ладно хоть нам удалось договориться, и меня перестали преследовать охотники за головами – так я называю те исследовательские и военные организации, которые хотели и очень хотят меня к себе на опыты. Сколько раз я уходил от вертолётных погонь и снарядов с сетями – вы не представляете.

Природа – не дура, просто так дать способность летать разумному существу без каких-либо навыков эту способность защитить она не могла. Поэтому слух, зрение, эхолокация, да и просто интуиция были куда чувствительнее и лучше развиты, чем у некоторых представителей фауны. Застать врасплох меня очень сложно, особенно если цель – поймать, а не уничтожить.

Когда вся эта заспинная прелесть начала расти, сразу понял, что время счастливой и беззаботной жизни закончилось. Благо жил один, и никто не видел. Уволился с работы, когда понял, что ещё неделя – и скрыть под худи растущий горб станет сложно, а ходить в куртке с вырезанной прокладкой на спине, чтобы нивелировать объём, странно для начала лета.

Росли быстро, очень быстро, по несколько сантиметров в день, после первого метра – до десятка в сутки. Естественно, с пропорциональным увеличением потребляемой энергии. Еда из способа получать удовольствие стала каторгой. Больше 10 тысяч килокалорий в сутки – это за гранью добра и зла.

Не буду спорить, что радость от новоприобретения была, и фантазия играла новыми красками, а наполеоновских планов было-то… Реальность, как всегда, оказалась жестокой и бессердечной. Один вопрос на тематическом форуме о том, как бы вы отнеслись к тому, что кто-то здесь и сейчас стал Окрылённым, расколол контингент на два лагеря. Один, и самый многочисленный, сказал, что больше негативно, потому что, если отбросить всю моральную шелуху, банальная зависть и недоверие к представителю нового вида, а те крохи, составляющие вторую половину, ратовали за то, что были бы рады познакомиться с таким человеком, узнать, каково это, может, даже напроситься на полёт, если такое возможно. В общем, иллюзий я не питал с самого начала.

Спустя более чем три месяца мучительных, не побоюсь этого слова, трансформаций рост закончился. Изменилась грудная клетка, расположение и объём грудных мышц, и, как ни странно, в целом это выглядело даже органично, особенно под рубашкой: просто накаченный торс. Если не заглядывать сбоку. Основание крыльев располагается под лопаткой и заканчивается где-то у поясницы. Размах достиг двадцати одного метра, то есть по десять с половиной метров на крыло.

При таком размере они были очень, очень лёгкими, даже несмотря на перьевое покрытие, что и составляло основную часть площади крыла, создающей подъёмную силу. Складывалась вся эта конструкция вчетверо с подгибанием первостепенных маховых перьев внутрь. К слову, самые большие из них были под полтора метра. Суставы, или точнее локти, немного возвышались над плечами, но не выходили за пределы головы, частично заходили на бока, а кончики второстепенных маховых перьев доходили до лодыжки.

Цвет был самой большой для меня загадкой. Он менялся по непонятному для меня принципу. Наверное, ещё устаканивается, а пока большая часть – серо-белая, к маховым переходило в грязно-серый, а кончики приобрели сине-зелёные оттенки.

Закончу монотонное и, возможно, скучное описание проблемами с одеждой. В холодное время года всё решали длинные плащи, парки, куртки, а летом… Даже рубашки приходилось распарывать на спине, чтобы при раскрывании не разрывать её и не лишаться каждый раз. Так никаких денег не напасёшься. Не говоря уже о той эквилибристике, сопровождающей любой эпизод облачения во что-то не поверх крыльев.

Ответственно заявляю, что с этой стороны – хрень полная. Не удивлён, что Господь Бог или эволюция решили спустить нас с небес на землю. В прямом смысле.

До моих ушей через свистящие потоки воздуха донёсся вой сирены скорой помощи. Лениво опустил взгляд, и над свешенными ногами замелькали синие огни, несущейся по проспекту Медиков куда-то в сторону глубины острова. Обернулся. Пробка – прямо до площади Льва Толстого, а там до самого Тучкова моста.

Стало как-то тяжело и томно внутри груди, помассировал, решил, что не могу больше тут находиться, опустил равновесие, упал лицом вниз и раскрыл крылья. Поймал восходящие потоки воздуха и быстро набрал высоту. Пожалел, что сегодня не пасмурно – так бы скрылся за одеялом облаков и можно было бы расслабиться и не ощущать на себе презрительные взгляды прохожих. Да, я привыкший, но прожив с людьми почти четверть века и стать изгоем в один день – сильный удар по менталочке и психике.

Надо признаться ещё кое в чём. В нашей сделке с властями было то, что я ношу на лодыжке датчик слежения, наподобие тех, что стоят на самолётах, чтобы меня случайно не сбило наше же ПВО. А поверьте, прецеденты были, и уворачиваться от ракет, несущихся на тебя на скорости несколько километров в секунду, задача так себе. На самом деле, в тот раз я уже себя успел похоронить, но рефлексы, видимо, идущие в комплекте с возможностью летать, сработали сами. Безукоризненно. Резко затормозил и расправил, как паруса, крылья, меня потащило назад и вверх, а ракета пролетела подо мной и через несколько секунд взорвалась по сигналу о потере цели.

Как-нибудь потом посвящу в подробности переговоров, но закончилось всё тем, что я таскаю датчик, а меня не пытаются подстрелить свои же. Унизительно. Не готов современный мозг к полёту, просто нет соответствующих отделов.

Набрал высоту в пять километров, выше не суюсь – организм ещё перестраивается, и долго там находиться физически тяжело. Хотя как разовая акция, на десяток поднимался. Вы не представляете, какое это завораживающе красивое зрелище: мир как на ладони, и вот он весь твой; облака как величественные замки, а воронки ураганов заставляли ёжиться от могущества природы и того, насколько же мы, люди, ослеплены своим самомнением. Хотя не так – они, люди, ослеплены. Я к ним больше не отношусь.

Набрал скорость и полетел на юг города, решил заглянуть к другу. Позвонил ему, и через пару гудков в наушниках послышался его весёлый и вечно неунывающий голос:

– Снова депрессия и одиночество мучает? – вопрос был не издёвкой, а с понимающим подтекстом. Данил был одним из немногих, кто не отвернулся от меня, всегда рад видеть и готов помогать. Вымерший практически вид людей. Фактически, своим появлением я обличил всю гнилую изнанку человеческого общества. Фу.

– Ты, как всегда, зришь в корень. Ты дома или на работе? – спросил я. Вопрос, как бы, глупый – всё-таки первый час дня среды.

– Дома, на удалёнке. Я простыл немного с этими холодными ветрами и палящим солнцем, – только сейчас услышал, что Данил немного говорит в нос, а отдельные звуки похрипывают. Меня кольнула совесть, точнее, её мумифицированные остатки.

– Если тебе неудобно, то отдыхай и лечись. Могу слетать в аптеку, если нужно чего…

– Не, не надо, мне всё уже Лера купила с утра. Ты не стесняйся, заглядывай, мне всё равно скучно, а тебя я рад всегда видеть, ты же знаешь! – бодро отозвался друг.

Да, я-то знаю, знаю, что ты, Данил, даже будучи при смерти не откажешь и не скажешь, что не можешь или не хочешь. Добрая душа. Всего этого я не сказал в слух, ибо на эту тему кольев было сломано немало. Лера жена Данила. Так, к сведению.

Сделал крутой вираж, поймал тёплые потоки, заулыбался сам себе. Вот она – свобода, без земных границ и душных улиц. Сердце так и пело в унисон с ветром. Любое место на этой планете тебе доступно, если бы не сволочная сущность большинства людей. Снова закипаю.

Лететь пару минут в вальяжном темпе. На подлёте притормозил, стал кружить по нисходящей спирали, искал место, где меня не увидят, точнее – мою посадку на балкон. Не поверите, но нормально приземляться, не повстречавшись лицом с матушкой-землёй, научился только месяц назад, и то – осечки бывают.

Балкон Данила был открыт нараспашку. Предпоследний этаж. Для меня он повесил штангу, чтобы я мог за неё уцепиться и нормально встать на ноги. Интуиция дала сигнал, что сейчас меня никто не увидит, сложил оперение и стрелой спикировал вниз. У самого балкона на секунду раскрываю крылья на полную площадь, полностью загородив дневной свет на несколько квартир на этаже. Тупой толчок в спину от резко погашенного импульса. Хм, только сейчас понял, что уже не болит. Раньше хребет ныл от таких резких остановок. Схватился за перекладину и оказался сразу на кухне, перепрыгнув порог.

– Привет! – немного высоковатый для мужского голос поприветствовал меня. Я кивнул в ответ.

Данил сидел за барной стойкой. Перед ним был ноутбук, и его горящие глаза смотрели на меня поверх экрана. Я ловил себя на мысли о том, что он радуется за меня больше, чем я сам. Хотя ему в красках всё рассказывал, но переубедить не удалось. Он был высок, но ниже моих двух метров, которые мне тоже достались только с крыльями, короткие волнистые волосы каштанового цвета. Глаза, даже когда улыбались, отдавали тенью грусти. Он понимал куда больше, чем мог сказать. Мне нравилась в нём эта черта. Острые скулы и ямочки на впалых щеках. Гладко выбрит, точнее, растительность на лице практически не росла. Как и у меня. Теперь. Видимо, для уменьшения аэродинамического сопротивления, но волосы на голове у меня были. Не фантазировать там мне!

– Падай куда-нибудь! – почти приказал мне. Я повиновался и рухнул в кресло-мешок, благо крылья обладали большой упругостью в «походном», так сказать, положении. Да и сидеть на них можно было хоть на льду. Плюсы, определённо, были.

– Чай, кофе, что-нибудь покрепче?

– Квас, что ли? – подколол его я. Оба не пили, но взаимные шутки на эту тему были всегда в комплекте.

– Обижаешь! – и, действительно, вытащил бутылку кваса из рядом стоящего холодильника. – Домашний. Мама сказала, что тут 2,5 оборота! А не, тебе нельзя, ты за рулём!

– Кофе, но я сам налью. Сиди, инженерь там. Тебе точно ничего не нужно? Я бы мигом! – всё ещё пытался быть хоть кому-то полезным.

– Спасибо, но перестань и успокойся, – уже чуть более серьёзно произнёс Данил. – Каждое твоё появление приносит суматоху на весь район. Не пойми меня превратно, я реально больше за тебя переживаю. Прекрасно знаю, как тебе тяжело появляться на людях. Как бы ты ни кичился, но вижу, что тебя это задевает. Ведь мы оба помним, какие феерии устраивали на общепотоковых парах в универе, что смеялись даже преподы. Были душой любой компании и, заметь, у нас с тобой никогда не было конкуренции за внимание, а сейчас – ты один.

– Изгой. Говори уж прямо, – чуть тише сказал я.

Данил покачал головой.

– Не в моей власти приносить дополнительные уколы к уже имеющимся. Я хочу, чтобы ты тут чувствовал себя в безопасности: будь то моральной или физической.

– Моему святейшеству корону напялить? – ощущал, что краснею, и решил немного разрядить обстановку.

– Дерзай! Тем более, как там выражались: «Новый вид человека и тот, кто станет первым, произведёт фурор», – процитировал один из заголовков ещё первых новостей о возможном появлении Окрылённых. Но что это произойдёт всего через полгода, а не через сто лет, не ожидал никто. И не готов – тоже.

– Фурор – не то слово, – опустил плечи я.

– Что тебя беспокоит? – дежурный вопрос для завязки разговора. Я задумался.

– Никчёмность и бесполезность, наверное. Отсюда и тотальное одиночество. Отношений нормальных мне не видать. Девушек, которые готовы со мной общаться только из-за этого, – я вытащил из-под себя маховые изумрудно-синие перья, раскрывшиеся веером без пробелов на большую свою длину, – пруд пруди. Им не нужен я, а нужны они, или хотя бы детям. Понимаешь? И даже за всем этим расчётом и меркантильностью я вижу животный, первобытный страх. Искренностью там и не пахнет.

– Не могут все быть такими. Ты же прекрасно осознаёшь это, – задумчиво произнёс Данил.

Я саркастически фыркнул. Да, осознаю, но переобщаться с парой десятков миллионов потенциальных партнёрш не собирался. Ещё неизвестно, сколько мне отложено. Может, через год откину крылья. Друг прочитал мои мысли или на лице всё у меня было написано.

– Ты слишком много циклишься на этом. Отпусти ситуацию. Появляйся почаще в общественных местах. Пусть к тебе привыкают. Постепенно, рано или поздно, твоя чуйка найдёт ту самую.

– Я стараюсь, но их не спрятать, даже под плащом. Теперь. Слишком разрослись. Даже в этом кресле мне тесновато, а тут мы бы вдвоём уместились с зазором. Люди, когда видят меня, достают камеры, фотографируют и снимают видео, дети тыкают пальцем, родители и взрослые спешно уходят или злостно и завистливо глядят, хоть пока не летают в меня камни и тухлые помидоры. В менее толерантных городах уже бы поймали и посадили в клетку в местном зоопарке. Хотя и тут, не да нет, порываются.

– Это всё пройдёт. Человеческая натура привыкает ко всему и довольно быстро. Сколько ты уже на крыле? Около года? Сколько из них ты пытался контактировать, а не конфликтовать? – глаза Данила сузились. Врать было бесполезно.

– Суммарно, ну, месяц-полтора, – снова многозначительные покачивания головой. Было ощущение, что меня отчитывают за мелкую шалость, но я сам начал этот разговор, так что жаловаться не приходилось. Нужно было признать, после такой друготерапии мне легчало немного.

– Мало, очень мало. Хотя прогресс есть, знаешь в чём? Тебя перестали показывать в новостях. Твои полёты и «места гнездования». Это не моя придумка, если что, – поторопился поправиться Данил, я и сам ощущал, как расширились мои зрачки. – Медленно, но процесс идёт. Может, тебе начать помогать людям? По мелочи? Что в этом такого?

– Курьером работать? – скривился я. Эта тема поднималась стабильно через раз и каждый раз на моё нытьё о своей никчёмности. Друг бессильно вздохнул. – Да и какая помощь, Дань? Одному или раз помогу – и всё! Встанет очередь, кому нужно больше, чем ему. Это же вековая ерунда. Нельзя помочь так, чтобы были довольны все. Сядут на шею и поедут. Не тяну я на супергероя, да и это та еще ересь. Так что нафиг.

– Ты же можешь снять котёнка с дерева для пожилой бабушки? – пошёл с тяжёлой артиллерией Данил.

Я закатил глазные яблоки так, что мог рассмотреть мозг, при его наличии, естественно.

– Ну не начинай… Я делаю же такое иногда, но пока ни разу не услышал «спасибо» в свою сторону. Выхватывают животинку из моих рук, будто я могу её заразить неизлечимой болезнью, – запротестовал я. В этом поединке мог рассчитывать лишь на ничью, причём с оттенками моего поражения. Вот уж кто реально верил в людей. Почему не ему они достались, или и ему.

– Когда это было в последний раз? Месяца три назад? Когда у тебя ещё оставались крохи оптимизма на этот счёт? Такое отношение к тебе вытекает из-за того, что ты для всех неизведанное и, априори, опасное – такая наша природа. Да, ты не можешь быть хорошим для всех, но положительный фон для себя создать вполне способен, а ты, прости, стал жалеть себя. Прости ещё раз, я не хотел говорить, но ты всё глубже закапываешься в себя…

– Да ничего, – отмахнулся я.

Внутри, конечно, всё клокотало, но не признать очевидного для самого себя тоже не мог. Да, он прав, а я решил все свои недоработки и промахи свалить на внешний мир, на людей, в частности. Ведь их семь с половиной миллиардов, а я – один. Мне кажется, что это немного нечестно. И я не божество, не сверхсущество, а просто человек с крыльями и парой допов сверху, чтобы эти крылья не стали обузой или причиной смерти.

Поёжился, седалищем начал ощущать мерную пульсацию в сильных, но очень компактных мышцах оперённых суставов. Мне их физиология была очень непонятной и загадочной, но что было ясно точно – что всё это сильно прочнее, чем выглядит. Я столько раз кубарем падал на них, а кроме измазанных грязью и пылью перьев других повреждений не наблюдалось.

– Жень?.. – донёсся до меня голос Данила, видимо, я совсем глубоко ушёл в свои размышления, даже не поняв, сколько пробыл в них.

– Задумался. Ты что-то говорил? – Данил поднял бровь, но отрицательно покачал головой.

Я встал, выключил закипевший чайник, начал наливать себе и другу кофе. Ему – крепкий и без всего, а я любил так же, но с молоком. Поставил чашку справа от него и только сейчас заметил, что рядом стоит прозрачный бокал с двойными стенками, почти доверху наполненный тем же самым кофе. Данил несколько печально поглядел на меня.

– Ещё немного – и ты перестанешь различать и понимать реальный мир. Ты вообще спишь? – вопрос был со звёздочкой. Раньше я был соней ещё тем, мог проспать часов четырнадцать кряду и не пожалеть ни о чём. Теперь же я мог бодрствовать неделями и прекрасно себя чувствовать, но эмпирически вывел, что десять часов раз в триста–триста пятьдесят всё-таки нужно. Путём несложных расчётов пришёл к выводу, что последний сон был двадцатого мая, а сегодня у нас пятнадцатое июня. Дело дрянь, и только сейчас это понял.

– Иногда, – попытался увильнуть я от прямого ответа.

Данил слез с барного стула с непроницаемым выражением лица, вышел из кухни и начал шуршать постельным бельём. Ещё этого не хватало! Мелькнула мысль, что не слинять ли мне под шумок, но так поступить с лучшим другом я не мог. Не оценит.

Он вернулся и встал надо мной. Я театрально нахохлился, подняв короткие перья на локтях сгибов крыльев.

– Я тебе постелил в гостиной на диване, в нашу кровать не приглашаю, боюсь, что Лере будет негде спать, – пошутил он. Потом стал серьёзен, видя, как я готовлюсь начать возражать. – Это не обсуждается. Да, я знаю, что ты можешь не спать пару недель, но с твоей наблюдательностью не заметить пол-литровый стакан кофе – перебор. Дуй спать!

– Но это же неудоб…

– Дуй. Спать, – отлил сталью в воздухе приказ Данил.