Жизни и реальности Сальваторе

Запаниковал-запищал будильник. Я нажал на кнопку, отсчитал пять секунд и отпустил. Будильник замолчал; я нащупал баночку с ароматизатором, вдохнул – запах мяты и яблока вызвали рвотный позыв, и я отшвырнул её в темноту. Сел на краю капсулы, потирая виски.

– Прямая связь с Эн Ителлутак, – проблеяла ИИ: я когда-то ускорил стандартный тон своего коммуникатора, чтобы было смешно. Получилось не очень. – Разрешить?

– Камеру только не включай.

– Не поняла запроса.

– Камеру не включай! – гаркнул я.

– Принято. Соединяю.

– Проснулся? – голос Эн звучал бодро. Опять просидела всю ночь в лаборатории, нюх даю.

– Что надо?

– Доброе утро, – подчёркнуто вежливо сказала Эн. – Помнишь, я тебе анализатор давала?

– М-ну.

– Что за гадость ты туда набрал?

– Какая разница.

Вчера я просто молча вернул анализатор, буркнув: «Спасибо», а она не глядя забрала его у меня. Я просто надеялся, что она не заметит этих данных, или, если заметит, не будет задавать вопросов.

– Будешь упрямиться – пойдёшь объясняться не ко мне, а к праотцам, – голос Эн звучал сухо. – Да, не признаётся, – сказала она кому-то.

Я представил, что придётся опять тащить своё тело к деду, и, застонав, обхватил голову руками.

– Это Индиго, ясно? Я встретил Индиго. Он бросал эту штуку в водоросли в третьей. Я ему помешал. Он мне признался, что убил Петро. Рассыпал яд. Я его проанализировал. Пошёл к праотцам, они мне не поверили. Всё, отчёт окончен?

– Само собой, не поверили, – в голосе Эн слышалось сомнение. – Индиго… не очень ответственный. Может быть, мутация возникла из-за его плохого присмотра, бывает, – она перешла на шёпот. – Но травить водоросли он не стал бы. Да и кто своими руками это делает? – «Ложкой», поправил её я. – И ложкой тоже. Зачем? Он мог просто запрограммировать генерацию вещества и отравить нас всех разом. Это было бы проще.

– Не знаю, – я резко поднялся с капсулы. – Может, остаются следы, может, он хотел оставить кого-то в живых. Это не моё дело, ясно? Не я должен этим заниматься.

Повисла тишина. Я решил, что вызов закончен, и уже почти оделся, когда Эн произнесла:

– Я займусь.

И завершила вызов: ИИ сообщила об этом всё тем же мультяшным голосом.

Я фыркнул – разбирайся, я-то тебе что? – и отправился в душевую. Её и туалет я по вполне понятным причинам не любил, но выбирать не приходилось: отдельных санузлов на корабле не водилось даже у капитана и прочих таких людей. Совершив все утренние приготовления, я вышел в коридор и призадумался. Тянуло в виртуальность, но там скорее всего опять кэп: опять начнёт выпрашивать помощь. Сегодня я был слишком взвинчен для благотворительной (как любит говорить Ошо) деятельности. Пнув контейнер для использованных бумаг, я отправился в столовую.

Когда-то здесь находился сад. После резни в пятидесятых его перенесли на верхние ярусы, а сюда составили столы и стулья. Правда, пищевые аппараты, лишённые исходного местонахождения, оказались раскиданными по всему кораблю. А может, это не было случайностью, и предки воспользовались шансом сделать еду поближе к себе и всякое такое: не зря один из автоматов выдачи стоит около лаборатории Эн. Там раньше работал толстяк Ухху – до того, как отказало сердце.

Наши сидели кучкой и что-то обсуждали; от них несло злостью и раздражением. Вот надо – прямо с утра в это погружаться! Я выбрал дальний столик и сел один. Мне замахали руками, приглашая присоединиться, но я показал на свой нос, и от меня отстали. Я взял было водоросли, но, посмотрев на них, так и не притронулся: вместо этого начал настраивать браслет.

По залу прокатился пронзительный звук. В динамиках зазвучал невнятный голос кэпа:

– Всем, кто владеет оружием! Срочно на второй этаж!

Ребята за столиком переглянулись; от них запахло недоверием и тревогой. Ещё бы: оружие на корабле именное, передаётся по наследству (моё, говорят, принадлежало самому первому старпому корабля), и инструкция предписывала всегда иметь его с собой, но в нём много лет не было необходимости. Примерно с мою жизнь.

Мне вдруг подумалось, что, имей я при себе ствол тогда у фермы…

Нет, это было бы неправильно.

Второй этаж. Эн.

Неужели Индиго что-то сделал с ней?

– Это что? – спросили из-за соседнего столика.

– Дьявол его знает, – сказал я, отодвигая стул и направляясь к выходу. – Водоросли у них сбежали, нюх даю.

Еще несколько неуверенно поднялись с мест.

Бластер я нашёл быстро – я держал его в бельевом ящичке, – и помчался по коридору вниз.

На нижних этажах клубился дым – я открыл аптечку на стене и надел повязку; та мгновенно напиталась влагой из воздуха. Кое-где свет пропал, кое-где – часто моргал, пытаясь честно исполнять свой долг. Я с трудом дожидался, пока неторопливые двери из отсека в отсек разойдутся, и проскальзывал в них боком, едва открывалась щель. За мной уже топал кто-то.

Я прибежал вовремя.

Когда я оказался на втором этаже, первое, что я увидел, было нечто человекообразное, из головы которого торчали во все стороны трубки; одни заканчивались в воздухе, другие соединялись со спиной, руками или ногами. Последние по длине равнялись между собой, я кисть руки у существа неуклюже болталась на уровне колен. Когда оно повернулось на звук, я увидел, что глаз у существа только один – но громадный, идущий от виска до виска, и напоминающий фасеточный глаз.

Существо стояло над Эн. Она лежала, закрыв глаза.

Мне повезло: существо не ожидало моего появления. Я выстрелил ему в голову – и, искря, оно упало.

Я обернулся к тем, кто шёл за мной.

– Проверьте дальше. Доложите обстановку, как вернётесь. Я займусь раненой.

На меня посмотрели удивлённо, но подчинились: быстрым шагом направились вглубь клубившегося дымом коридора. Я сел на корточки напротив Эн и, взяв её на руки, поднял и быстро потащил вверх. В дверях я столкнулся с Индиго и его товарищами из Иккетно; эти прибыли позже и, хоть и были с оружием, в бой не рвались, а только стояли и смотрели. Я не сдержался и посмотрел на Индиго. Секунду он выглядел растерянным или испуганным; затем толкнул в бок приятеля и указал средним пальцем на меня.

– Вот так смотрит Джоанна, если при ней сказать слово «электролиз»!

– Делом займись, – выдохнул я, – Ошо скажу: инструкции не выполняете… и всякое такое.

Тогда только они лениво двинулись в коридор.

– Ух ты, – только и проговорил Фред, выслушав мой рассказ. Я только махнул рукой.

– Как она?

Фред, опомнившись, взглянул на дисплей капсулы, куда мы несколько минут назад загрузили Эн. Дрожащими пальцами он набрал ещё несколько цифр.

– Будет жить. Ты вовремя пришёл. Подождём остальных, просто подождём, и…

Я отправился было вниз, но ребята, тащившие в лазарет раненых (последних было немного), рассказали, что разгерметизировался дальний отсек; по счастью, там находился склад сломанного оборудования, которое, как предполагалось, кто-нибудь когда-нибудь починит; также они рассказали, что пару чудовищ удалось подбить, после чего те исчезли. Один, особенно впечатлительный, клялся, что видел, как инопланетянин просто растаял в воздухе.

На всякий случай я спустился вниз и осмотрел всё сам; а после отправился к Деду и доложил обо всём.

– Водоросли, сумасшедшие, а теперь ещё странного вида инопланетяне на борту, – закончил я доклад. – Вызывает оптимизм.

– Очень плохо, – согласился Дед. Кажется, недавний инцидент с Индиго он уже забыл. – Ты думаешь, они на борту, а не просочились обратно в космос?

– Чтобы придти сюда, им пришлось ломать обшивку корабля и всякое такое. Второй раз обшивку не ломали, значит, они здесь.

Дед издал звук, похожий на звук поперхнувшегося бумагой принтера, но не возразил. На этом он сказал, что узнал достаточно, и ему нужно срочно провести совет с Иккетно; я вышел из его каюты и нос к носу столкнулся с Индиго. Он стоял, прислонившись боком к стене, и засиял, увидев меня, будто я ему был лучшим другом.

– Не благодари! – воскликнул он. Мне не хотелось останавливаться, но против воли ноги сами пригвоздили меня к полу.

– О чём ты?

– Она же почти сдала тебя, верно? Забыла бы, что ты брат, и сдала. Гнилая кровь!

– Я ничего не совершал.

– Она думала иначе. А теперь не думает, и больше того: ты у нас вроде как герой.

– Она чуть не умерла.

– Мы все умрём рано или поздно. Ты – поздно, – Индиго подмигнул мне и первым отправился к лифту, а я думал о бластере на моём поясе и о том, как можно бы было легко решить все проблемы разом.

6. Указательный

В кабинете воцарилась тишина. Ковальски испуганно переводил взгляд с Мастера на Матео и обратно.

– Да что? – наконец, сказал он. – Да ничего, я лишь предложил…

Отворилась дверь. В кабинет вошёл злой Игла; его широкополая шляпа и плечи тёмного пальто были покрыты чем-то белым. Потрясая пустой бутылью, он возопил:

– Студенты совсем обнаглели!

Мастер узнал в бутыли ту, что выкинул из окна. Матео тоже – он расплылся в ехидной улыбке.

– И поделом, дорогой мой тио! Кто опаздывает на работу? Даже Модистка на месте, а ты по улице разгуливаешь. Небось жена опять пампущки приготовила?

Игла швырнул бутылку в мусорное ведро и молча вышел. Ковальски развёл руками:

– Мы все… нервничаем.

– Один я не нервничаю, – хмыкнул Мастер, продвигаясь к выходу. – Ладно, бывай. Дежурство по расписанию.

– Вот трусы! – воскликнул Закройщик, едва Мастер и Матео вошли. – Я бы так ни за что!

– Мы и так знаем, тио, что ты рвёшься туда как кот к валерьянке, – Матео, изобразив на лице улыбку, похлопал Закройщика по плечу. – Что, разговоры уже идут?

– Идут! – Закройщик был так возмущён, что никак не отреагировал на выпад Матео. – Гады, да?

– Те ещё! А ещё дебилы, раз своего счастья не понимают. Но нам с ними работать, так что придержим языки.

Закройщик с недоверием поглядел на Матео, парадоксально предлагавшего придержать язык за зубами, и покорно поплёлся к установке. Вскоре в дверях появился Игла. Одежда на нём была чиста – Игла всегда имел в институте несколько единиц сменной одежды.

Пока они устанавливали арку – Матео привычно ругался и тыкал указательным пальцем в недочёты, Закройщик с Иглой привычно же огрызались, – Мастер подошёл к окну и сунул руку в карман. Он нащупал внутри что-то деревянное; вытащив, Мастер обнаружил, что это обтёсанная палочка с палец длиной.

– Заноза старика, – пробормотал он.

– Нуэстро, мы на старте! Пациентку привезли.

– Ага, – Мастер, помедлив, опустил занозу обратно в карман. Подчинённые загалдели; он посмотрел на них, и они замолчали. – Включайте.

Закройщик снова неотрывно глядел, как распускается в арке бутон тьмы. Игла указал на Мастеру на проход – мол, готов, – и тот шагнул вовнутрь.

Он шёл меж множества белых точек, бросавшихся в лицо, точно снег, и над головой звенел большой фиолетовый фонарь – а может быть, это было солнце, но в каком-то неведомом, невидимом для человека спектре. Точки были холодные, лезли в глаза и в нос, и когда Мастер выдохнул, изо рта его вырвалось облачко пара – и тут же, превратившись в шар, начало делать круг вокруг его головы. Мастер нагнул голову, – на ней появился капюшон, – и отправился сквозь пространство к далёким звёздам.

Потом всё кончилось: он оказался в огромном помещении, уставленном столами, скамьями и стульями. На стене горел синим экран; но никого не было. В противоположном углу Мастер увидел открытую дверь и незамедлительно отправился туда.

– Никого нет, – пробормотал он, проходя между рядами столов.

– Так не загрузились ещё! – хохотнул Матео.

Мастер оказался в коридоре; по левую и по правую руку находились прозрачные перегородки дверей. Он подошёл к левой, но никаких ручек или кнопок не нашёл. Подошёл к правой, и та тут же отворилась.

– За левой у этой тии что-то важное, – заметил Матео. – Слева же сердце, понял? Нам надо туда.

– Посмотрю, куда она сама нас ведёт.

– Тебе нужно успеть до появления этой сволочи.

– Я не откажусь от своих принципов из-за дерьмового…

– Понял, понял, Нуэстро.

Коридор вёл вниз. Вскоре Мастер оказался в чёрном закопченном участке, где будто бы недавно был пожар; за прозрачными дверями была видна дыра в стене, в которую холодно смотрели звёзды. Мастер выбрал другую дверь, за которой коридор продолжал спускаться вниз; вскоре он увидел ещё несколько дверей: непрозрачные, они не открывались при приближении. На руке Мастер увидел браслет-часы и приложил их к двери; она отошла в сторону.

– Что это за рвота? – удивился Матео. Мастер хмыкнул: зелёно-бурая масса в прозрачных кадках и впрямь напоминала непереваренное содержимое.

– Это водоросли, – сказал Мастер, выходя из помещения и прикладывая браслет к поверхности следующей двери. – Водорослевая ферма.

– Ты-то откуда знаешь?

– Просто знаю. Наверное, это ещё одна… – Мастер шагнул вовнутрь и обомлел.

За дверью скрывался огромный полутёмный зал. Освещалась только нижняя его часть; верхняя терялась во мраке. На границе света и тьмы стояли крылатые статуи и звонкими чистыми голосами пели что-то на латыни, повторяя слово «таверна». Посреди зала стоял большой стол, ломившийся от сырого мяса, овощей, грибов, рыбы; вокруг него сидели пять фигур в комбинезонах со шлемами: один – в красном, другой – в синем, третий – в зелёном, четвёртый, – в жёлтом, пятый – в фиолетовом. Фигуры махали притулившейся в уголке профессиональной камере.

– Могучие рейнджеры? – хмыкнул Мастер.

– Здравствуйте-здравствуйте, с вами снова «Могучие рейнджеры», это передача «Готовим вместе»! И сегодня мы готовим куропатку под поганковым соусом по-техасски!

– Я не знаю, кто это, – голос Матео звучал встревожено, – но приборы говорят, что этот придурок пришёл. Удачи тебе, Нуэстро.

– Вот не называл бы меня так, была бы удача…

Матео что-то ответил, но Мастер уже не слушал. Он пристально оглядел комнату, но никого, кроме персонажей сна, не увидел.

– Здесь есть, где спрятаться, – сказал он себе, – что ж…

Он двинулся к рейнджерам.

– У нас сегодня специальный гость! Встречайте – ковбой Кипоп!

Заорали невидимые зрители. Мастер помахал рукой в камеру. Зелёный и жёлтый рейнджеры уже тащили большой старинного вида котёл.

– Что нужно сделать с куропаткой, Кипоп?

– Сгрузить всё мясо, что мы видим на столе, в котёл, – серьезно произнёс Мастер.

– Ес! – завопили невидимые зрители.

– Ес! – завопил красный рейнджер, они бросились к столу и, подпрыгивая и переворачиваясь, начали скидывать всё из блюд в котёл.

– А теперь – главное блюдо! – продолжил рейнджер, указывая на дверцу в стене. Та открылась, и в комнату вплыла пациентка на носилках. Длинные чёрные волосы спадали с носилок и подметали пол. Одета она была в зелёный шёлковый халат. Мастер подскочил к ней, с тревогой глядя вверх – там среди статуй проще всего было спрятаться. Дал команду Игле, и в руках появилась верная нагината. Рейнджеры тут же бросились атаковать её; Мастер несколькими ленивыми взмахами отогнал их от пациентки и повернулся к ним спиной.

Из-за плеча, перекувыркнувшись в воздухе, вылетел зелёный рейнджер, ударил девушку кинжалом. Не ожидавший этого Мастер схватил первое, что попалось – занозу в кармане – и вонзил в спину самозванцу.

– Сука, скотина, дрянь, это не персонаж! – кричал Матео в ушах. – Это он!

Опомнившись, Мастер ударил рейнджера нагинатой, но он уже исчез. Стеная и комично взмахивая руками, остальные четверо начали проваливаться в пол.

– Игла, раны! – скомандовал Мастер. В его руке вместо нагинаты возникла швейная машинка, и он быстро провёл по следу от кинжала на груди пациентки.

Рейнджеры продолжили тонуть в камне.

Интермедиа 6

Точнее, сначала был День Всех Ангелочков.

– Ты онемеешь, – уверял Дар накануне, когда они вновь убирались, готовили, таскали воду, украшали дом цветами и лентами и посыпали лепестками пол. – Это просто ух! Просто полный горшок! Рододендро какое-то!

Примерно так иногда выражался Учитель, не желая, чтобы дети услышали от него крепкое словцо. Дар с удовольствием повторял за ним.

Из большого пыльного сундука они вытащили множество искусственных (Мальчик на это надеялся) черепов и расставили их в комнатах и в саду. Сначала они казались жутковатыми, но, видя, как оживлены остальные ученики, Мальчик перестал беспокоиться и даже дружественно похлопал один по скошенному затылку.

Потом Дар, стесняясь, достал из-под кровати вырезанный из дерева череп и подарил Учителю. Учитель хмыкнул и поблагодарил крайне скупо, однако вскоре поделка красовалась на самом видном месте – на обеденном столе. Ученики бросились в лес, вырезать черепа один другого красивее и вычурнее, а Дар вместе с Мальчиком остались.

Когда наступил вечер и все вновь собрались во дворе – кто с деревянными черепами, кто без, – Учитель вытащил из дома странного вида мешок.

– Что там? – спросил Мальчик, но Дар только загадочно подмигнул ему.

Учитель поднял руки к первым робким звёздочкам.

Сначала ничего не происходило; только звёзды становились всё ярче, ярче…

А потом на землю опустились дети. Совсем маленькие – и прозрачные, со стрекозиными крылышками за спинами.

– Кто это? – спросил он, глядя, как удивительные пришельцы обступили Учителя, дёргают его за брюки и руки и что-то наперебой то ли просят, то ли – спрашивают. Учитель, непривычно тепло улыбаясь, доставал из мешка то кусочек сахара, то ломтик шоколада, то игрушку, то одежду и отдавал в протянутые ладошки.

– Это ангелочки, – отвечали ему. – Умершие дети и младенцы. Учитель воскресил их.

Учитель умеет воскрешать?!

Мальчик с недоверием и восторгом смотрел на Учителя, и что-то внутри подсказывало: ребята честны с ним.

– Они весёлые, – продолжали Ученики, – пойдём!

Мальчик и его друзья подошли к Учителю, и не прошло и минуты, как призрачные дети уже играли с ними в догонялки, прятки и прочие детские игры, которые остаются неизменными веками. Длилось это недолго; затем души погасли, как гаснут свечки на ветру, и Учитель отправил всех спать. «Завтра нам предстоит тяжёлая работа», – сказал он, а Дар встал на цыпочки и прошептал на ухо Мальчику:

– Эти тоже будут ух.

– Тоже мёртвые? – спросил Мальчик.

– Ага. Но не дети, а дяди и тёти. Совсем мёртвые дяди и тёти, – и Дар хлопнул себя по лбу: – Ну вот! Всё тебе разболтал. Прав Учитель, я просто… – и употребил такое слово, что Учитель обернулся и молча указал на умывальник. Со вздохом Дар поплёлся мыть язык. Мальчик смотрел ему вслед и думал:

«Я смогу увидеть родителей».

На следующий день Учитель тщательно вымылся и надел чистую парадную рубашку. Выглядел он при этом непривычно и даже смешно – ну никак его лицо, высушенное и выточенное дождём и ветром, не сочеталось с официальной одеждой. Но его это не волновало. Он достал из того же пыльного сундука верёвку, отвёл учеников в дальнюю комнату дома. Там было пусто; лишь посреди стояла каменная колонна.

– Вы привяжете меня и уйдёте принимать гостей, – наставлял он вслух. – Заходите меня проведать: по одному каждый час. Ты в девять, ты в десять, ты в одиннадцать, ты в двенадцать, ты в час, ты в два, – Учитель указал на Мальчика, – ты в три, ты в четыре, ты в пять, ты в шесть. Ясно?

Ученики нестройно пробубнели, повторяя нехитрые указания, привязали Учителя к колонне и ушли.

Со взрослыми мертвецами было не так, как с ангелочками. Они не прилетали с небес; и когда Мальчик увидел впереди на дороге силуэты, он подумал, что это сельчане пришли за помощью.

Потом увидел, что фигуры полупрозрачны и в большинстве своём разодеты в нечто невообразимое: какие-то перья, лоскутки материи, шкуры, а лица их раскрашены в яркие цвета. Дар толкнул Мальчика в бок:

– Это те дяди. К Учителю приходили и в прошлом году. Родственники, наверное.

Фигуры остановились, благожелательно побеседовали с мальчиками о делах и погоде, о разливе реки и выросшем неподалёку городе, и отправились к Учителю. Первый Ученик отправился с ними.

Фигуры приходили и уходили; кто-то оставался, с радостью вкушал приготовленную учениками пищу и нахваливал, танцевал или пел. Дар опять принёс гитары – свою и Мальчика. Они дали концерт для покойных и сорвали бурные овации.

Потом настала очередь Мальчика заглянуть в комнату.

Он с ужасом увидел, что верёвки врезались в плоть Учителя, словно она была маслом. Кожа, странно покрасневшая, покрылась знаками и рисунками; он тяжело дышал, а один из духов – тетёнька, – дрожащими руками подносила кружку к его губам.

– Учитель! – испуганно позвал Мальчик.

Он поднял голову; женщина тоже. Мальчик увидел, что она плачет и, кажется, давно.

– Всё хорошо, – сказал Учитель вслух. – Иди.

Почему-то именно это убедило Мальчика: Учитель – настоящий волшебник.

Он вернулся к столу, где весёлый дух ему отрезал большой кусок пирога и похвалил за мужество. Мальчик жевал, не чувствуя вкуса, и его взгляд метался от лица к лицу в поисках…

Но вскоре наступило утро, а родители так и не пришли.

Мёртвые вышли за порог и исчезли, оставив тело праздника – стол, украшенный дом, цветы и ленты, – и забрав его душу. В свете серого утра всё казалось безжизненным. Мальчишки даже решили было пойти спать («Потом всё уберём»), но в дверях появился Учитель и, потирая плечо, молча приказал всем пошевеливаться.

Сначала Мальчик прибирался наравне со всеми, отгоняя от себя дурные мысли; но подобные вещи хуже овода, и вот – они настигли его, и он сел на землю, обхватив голову руками. Друзья выпытывали, что произошло, но он лишь отмахивался; тогда кто-то догадался сбегать за Учителем, и тот спросил Мальчика:

«Что случилось?»

«Родители. Они не пришли ко мне в эту ночь, хотя я ждал. Очень», – подумал тот.

«Глупость, – почему-то повеяло теплом, – это же значит, что они живы»

Мальчик опустил руки и с недоверием поглядел на улыбавшегося Учителя.

7

7. Антарктида

– Как она? – спросил я у Фреда. – Я могу поговорить с ней?

Фред грозно поглядел на меня, но я смиренно стоял у дверей, не делая попыток прорваться внутрь, и брат сменил гнев на милость.

– Эн без сознания. Машины делают всё, что могут.

– Ясно, – я переступил с ноги на ногу. – Вот дьявол.

– Я видел её с утра. На тебя злилась. Не хочешь рассказать, что у вас произошло?

– Ты не поверишь.

– Почему?

– Да вот нюх даю. Праотцы не поверили, Эн тоже. С чего тебе верить?

– Проходи, – Фред сделал приглашающий жест рукой. – Я послушаю и подумаю, псих ты или ещё подаёшь надежды. Ну?

И я на свою голову так и поступил. Сел рядом с ним на стул, пока он смотрел в экран ИИ, и всё рассказал. Фред слушал, не перебивая, только изредка поглядывал на меня искоса.

– И они не поверили? – спросил он, когда я закончил рассказ.

– Как видишь, Индиго до сих пор не наказали. Из-за этого страдают люди. Один раз он травит наш источник пищи, другой он симулирует проникновение инопланетян на корабль…

– Почему симулирует? Может, он есть один из этих инопланетян, принял облик Индиго, когда он выходил за борт… – Фред подумал и добавил: – Хотя чтобы кто-то из Иккетно делал это сам? Ха.

– Вот-вот. Да и… как тебе объяснить? Абсолютно пустое пространство, радары не заметили посторонних кораблей, мы даже не находимся в какой-либо звёздной системе, чтобы заподозрить в ней жизнь. Это как тигр в реальности Антарктиды.

Фред усмехнулся: он в своё время взламывал павильоны искусственной реальности. Я продолжал:

– Просто в пустом космосе взорвалась обшивка, причём в месте, где спрятать бомбу было бы удобнее всего.

– Но и меньше всего жертв.

– Он пугает. В первую очередь он хочет напугать. Меня ему тоже было убить проще, чем иметь… как это называется?

– Свидетеля, – Фред на миг оторвался от экрана и нервно глянул на меня.

– Именно. Ему больше нравится паника. Неразбериха. Показывать, какие, по его словам, у нас гнилые гены. – Фред фыркнул и пробормотал нечто насчёт гнилых мозгов. – Да, это не гнилые гены, а, дьявол его возьми, элементарное доверие. Но если он действительно сошёл с ума…

– Мы в опасности, – Фред поднялся из-за стола и нервно подошёл к медицинской капсуле. Заглянул вовнутрь, подошёл ко второй, заглянул и туда. – Миссия в опасности! И проблему можно решить в две минуты, а мы делаем вид, что всё происходит само собой! Расслабились! Мало нам было резни…

– Слушай…

– Иккетно! Я всегда подозревал, что что-то с ними не так. Эти кричащие имена, сумасшедшие костюмы, псевдофилософские системы… самовыражение у них, понимаете ли! Рано или поздно должен был родиться кто-то, кто начнёт самовыражаться подобным образом!