Первые искры

Он сделал это. Угли были извлечены и укрыты. Но их дальнейшая судьба, как и судьба его самого и всей его группы, висела на тончайшем, почти невидимом волоске, сотканном из этих последних, трепетных искр.

Глава 30: Несущий Огонь

Зор с неимоверной бережностью подсунул ладони под свое "гнездо" и медленно его поднял. В его сознании это были не просто угли. Это было крошечное, почти бездыханное существо, сердце огня, которое он нес спасать. Ноша была почти невесомой, но ощущалась тяжелее самого большого камня. Обратный путь стал для него новым, изматывающим испытанием. Каждый шаг требовал предельной концентрации, каждый шорох заставлял его замирать. Он быстро понял, что слабые угольки нужно "кормить", и время от времени, укрывшись от ветра, он осторожно подкладывал в гнездо щепотки сухого мха и легонько дул на них, поддерживая хрупкую жизнь.

Низкое, утробное рычание заставило его замереть. Хищник был где-то рядом, в лощине. Мгновение он колебался, но затем выбрал долгий, безопасный крюк, инстинктивно защищая хрупкое тепло, а не собственную жизнь.

Словно этого было мало, небо начало ронять холодные капли. Мелкий, противный дождь. Вода, злой враг огня, пришла погубить его маленькое, теплое существо. Зор инстинктивно прижал гнездо к груди, заслоняя своего подопечного от враждебных капель, и забился под скальный навес, пережидая, пока дождь не ослабнет.

Наступил момент, когда ему показалось, что все потеряно. Тепло почти исчезло, а слабый дымок погас. Ледяное отчаяние начало сковывать его сердце. Собрав последние силы, он снова приоткрыл листья. Угли были почти черными, лишь в глубине одного из них угадывалась крошечная красная точка. Зор начал дуть. Осторожно, ритмично, вкладывая в это простое действие всю свою волю. Он дул, пока не закружилась голова. И чудо – крошечная точка снова начала медленно разгораться, а затем от нее потянулась тоненькая, спасительная струйка дыма. Огонь был еще жив!

Измученный до предела, шатающийся от усталости, но с драгоценной, все еще тлеющей ношей в руках, Зор, наконец, увидел знакомые очертания скал. Он дошел. Он донес. Но удастся ли ему на этот раз из этих слабых, едва живых угольков разжечь настоящий, спасительный костер? Он сделал последние, тяжелые шаги к дому, неся в своих дрожащих руках последнюю надежду своей группы.