Спасительная обитель

Располагаясь в нём, как в бывшем пищеблоке, нам было проще получить разрешение от санитарного надзора, учитывая что и наше будущее производство создаётся для так же для продуктов питания. Всё же это оформление и подключение ко всем уже отключённым на тот момент сетям, уходящими из него прошлыми хозяевами-армейцами, – заняло почти десять месяцев. Пришлось сделать приличный, косметический ремонт, так как это сразу потребовали городские, надзорные службы. Прилично намучившись со всеми этими делами, я наконец-то запустил своё производство, видимо с помощью высших сил.

Виктор внимательно посмотрел на Василису. Она всё так же отрешённо сидела в своём телефоне, и он продолжил:

– Пока я это всё устанавливал и запускал, моя молодая жена сразу же оказалась у меня в партнёрах, а может и совсем наоборот, что это я у неё оказался в помощниках, так как это она оформила все разрешения от наших властей, утвердила все необходимые для работы технические условия и нашла сбыт продукции в различных структурах общепита по всему нашему региону.

Чтобы долго тебя не томить своими рассказами – скажу главное, что козырной картой в этом бизнесе стало то, что это помещение нам передавал зам по тылу. Так вот, когда он увидел нашу картофельную продукцию, тут же всё посчитал и предложил нам продавать ему весь наш сушёный, картофельный порошок для нужд армии. А далее было много «честного» заработка и появились предложения и решения по другим видам «нужного» производства: майонеза, замороженной сдобы, грубой вермишели и прочих мелочей. Затем нам стало тесно и тогда пришлось искать площади с большей вместимостью; уже с новыми объёмами выпуска продукции. А самое интересной было в том, что наш бизнес купил тот самый зам по тылу, который вышел на пенсию и создал там уже свой семейный бизнес – на базе нашего.

– Я вот слушаю Вас, и вроде как всё просто и легко, несмотря на то, что пришлось пройти все согласования и потратить год и более времени. Но это реальное производство, это развитие бизнеса и никаких бюджетных денег и офшоров, для ухода от обычных налогов, – рассудительно высказался Никита.

– Я не могу тебе рассказать всё и во всех тонкостях процесса, но и к нам были приходы пожарников со всеми своими левыми инспекциями, с последующей оплатой им помощи в виде конвертов; криминал заходил, обещая нам свою «крышу», и налоговики пару раз наведывались, но это была дань тому времени и нам всем приходилось решать все эти дополнительные проблемы. Могу сказать, что в офшоры уходят далеко не такие мелкие как мы, туда идут все очень и очень серьёзные компании; они имеют соответственные связи, да и адвокатов содержат у себя на балансе и ещё много кого кормят.

– Ведь можно пожаловаться во властные органы на незаконные поборы со стороны всех контрольных служб? Есть же законы и прочие надзорные органы?

– Ты это серьёзно спрашиваешь или шутишь? Я прошёл всю школу того перестроечного периода, насмотрелся на всё, что творилось в нашей стране во время всех перестроек, да и сегодня, вопрос с поборами остаётся ещё открытым. Я даже умудрился пойти в местные депутаты и начал там рассказывать, как надо строить государственные структуры и все прочие контрольные органы. Тогда мои руководители, – мне тихонечко сказали, что если мне нравится работать на производстве и не хочется иметь море проблем, то мне лучше пойти в народ и там заниматься своим личным бизнесом. Что я и сделал после пары взбучек на заседаниях, и никакая депутатская неприкосновенность не помогла, так как намёки были уже серьёзные.

Так что Никита, если ты вдруг захочешь прорываться во властные структуры, то научись выполнять волю своего начальства и вообще – поменьше самодеятельности. А иначе, если не можешь молчать, то лучше займись написанием философских опусов, без всех волюнтаристских призывов к народу, – закончив свой монолог, Виктор широко улыбнулся и посмотрел на Никиту в зеркало заднего вида, поправив зеркало для лучшего обзора своего слушателя.

Заметив такое внимание к Никитиной персоне, Вася развернулась назад и, сняв свои наушники, удивлённо посмотрела на него, затем на водителя и очень сильно удивилась: чем это он так сумел заинтересовать Виктора?

Никита пожал плечами и спокойно сказал: – Это он смотрит на человека, который ещё надеется на божью, но земную справедливость в нашем обществе; который верит власти, и вообще, что я ещё мало получал по голове. Но скажу честно, что пройдя через почти шестилетний период в интернате, а летом живя среди местной братвы в своём посёлке, то я уже давно усвоил простую истину, что миром правит сила и «пастухи».

Но опять же, Виктор, ведь мы все сейчас едем на поиски, возможно выжившей когда-то девочки, лишь потому, что мы не остались равнодушными к этому трагическому случаю. Возможно что есть хоть и очень маленький, но всё же реальный шанс на то, что в тех событиях кто-то не до расследовал очень маленький шанс, который обычно приводит нас людей к страшным последствиям! Для других же он был однозначно не реальный, после всех расследований официальных структур. Поэтому я верю, что такие оптимисты как мы, обязательно спасут мир.

Виктор опять посмотрел в зеркало заднего вида на Никиту, затем поправил зеркало в его правильное положение и пояснил: – Осталось только положить всю свою жизнь на Алтарь справедливости, которой нет, как жертвоприношение за свой наивный оптимизм.

– Я не хочу озвучивать все варианты нашего человеческого дебилизма, когда мы как стадо баранов идём на поводу у горстки кукловодов, занимаясь бессмысленным трудом во имя собственного выживания и не известно ради кого и чего? Если у нас ещё будет время и желание, то я с удовольствием раскрою своё сумбурное заявление обо всём, что сейчас было мной сказано…

– А ты знаешь…? Я ведь повёлся на твой расклад по поиску ребёнка только потому, что лично мне, как раз, хорошо было известно всё то, что творилось у нас в стране в те самые времена: когда не было порядка, законов, ответственности, и огромная часть страны жила в постоянном страхе за свои жизни. Я прекрасно представляю как следователь расследовал это самое дело. Они сидели в своих кабинетах – за гроши! Тогда, рядом с ними, – громыхала война, и в любой день, к нему в его кабинет могли зайти вооружённые люди с бородой, и ему уже никто не поможет. С тех давних пор уже прошло очень много лет после завершения КТО, а до сих пор ещё не выловили мелкие остатки былых банд.

Точно так и после сорок пятого года вылавливали бандеровцев в схронах по западной половине Украины, – ещё с десяток лет. А давно ли были события в Грузии и Абхазии? Семь лет назад опять устроили майдан, затем проблемы на Донбассе и в результате пришлось забрать Крым. Похоже на то, что добром это не закончится, а наоборот всё скоро может начаться, но уже жёстко. И этим проблемам для простых людей, – не будет конца. Виктор замолчал, пока обгонял очередного наездника с дымящей выхлопной трубой из его ржавой машины, морщась от дыма, из-за которого першило в горле. Обогнав вонючую машину, он вернулся в свой правый ряд и уже спокойнее продолжил:

– Об этом даже страшно говорить. Сотни тысяч разрушенных семей, домов, и десятки стран мира полностью теряют свою идентичность. Вот попробуй спросить ради чего идёт эта вражда? Скорее всего никто не ответит правильно. Каждый будет считать виновным другую сторону, а ведь всё очень просто. Все люди собственники и эгоисты, а та малая часть, которая не стремится к наживе на чужом труде при эксплуатации целых стран и народов, – это всё пассивные и не влияющие ни на что прослойки в общей массе человечества.

– Воти я о том же. Вы правильно сказали, что властные люди которые управляют своими регионами и странами, не имеют тормозов стяжая капитал и, постонно наращивая своё собственное влияние. Сегодня он управляет городом, затем уже регионом, а далее идёт вся страна и после континентов, – они лезут в повелители всего мира. Был Македонский, Наполеон, Гитлер: так и сегодня чередуется бесконечное стремление возомнивших о себе, к полному доминированию в этом мире. А если оглянуться назад в историю, то все их потуги оказались фикцией, и смена границ на карте мира ни к чему не привела. Их династии давно вымерли, а прочие потомки живут другой жизнью и опять всё идёт к вражде, ради удовлетворения собственной, нездоровой значимости.

Никита замолчал и стал смотреть на пролетающие мимо машины, спешащие куда-то и зачем-то; этот вечный поток, неостанавливающийся ни на одну минуту, и продолжается веками. Он пытался мысленно найти тот стартовый толчок, который заставляет нас вечно куда-то стремиться, забывая, что этот бег идёт по головам простых обывателей, о которых редко кто серьёзно задумывается. Раньше люди ездили на лошадях, затем на поездах с паровой тягой, на первых автомашинах с максимальной скоростью не более шестидесяти километров в час, но сегодня всех прёт куда-то в небо, превышая все разумные пределы скорости отведённые нам природой. Самое интересное в том, что и тогда люди были счастливы не менее, а порой и более, чем сегодняшние. Точно так влюблялись, затем растили детей, ездили в гости и любовались природой. Но потом начинались войны, разруха и после нового примирения – опять всё повторялось…

Движение по дороге стало более плотным и потому Виктор перестал отвлекаться и всё чаще тихо ворчал на задержки, но вскоре он прибавил скорость и объявил: – Вниманию пассажиров, наш маршрут пролегает мимо города Пятигорска, названного так в честь пятиглавой горы Бештау. Вскоре вы сможете её увидеть своими глазами с левой стороны в окне нашего комфортабельного автомобиля. Если среди вас есть желающие побыть в самом крутом городе минеральных вод, а именно в самом Пятигорске, расположенного на территории множества минеральных источников. В таком случае к вам есть просьба за благовременно предупредить водителя. Ко всему прочему, не исключена возможность увидеть главного красавца – Эльбрус.

Услышав такое сообщение, Вася приподняла спинку, сняв наушники и, не глядя правив свой взъерошенный волос, удивлённо спросила:

– Так, и что же всем нам предлагают в Пятигорске?

– Пока ничего особенного, но если есть желание, тогда мы очень скоро сможем свернуть с основной дороги, затем посетить этот знаменитый город с его достопримечательностями: Лермонтовские места, Провал и много чего ещё. Я как-то в раннем детстве – однажды уже здесь бывал – на школьной экскурсии, – добавил Виктор к своему прежнему сообщению.

– То-то я заметил предгорья на горизонте и снижение нашей скорости, – оглядев в окно всю местность, совсем вяло высказал своё мнение Никита.

– Не. Давайте с экскурсиями повременим, а то мы там сейчас застрянем, а нас уже люди ждут. Как я понимаю, то до Нальчика уже совсем не далеко. Уж лучше мы на всякие эти экскурсии будем заезжать на обратном пути, – запротивилась, молчавшая до этого Василиса.

– Хорошо, я почти согласен, только я заеду на заправку и заодно надо подышать свежим воздухом на прогулке, – с лёгкой иронией сказал Виктор.

Никита не стал вмешиваться и молча согласился с ними, не вступая в их полемику. Он спокойно сидел и разглядывал местные достопримечательности вдоль дороги. Мимо мелькали столбы, какие-то очень маленькие посёлки, но самое интересное было в том, что плотность застройки была намного выше, – чем в его регионе. Можно было и не сомневаться в этом, так как чем южнее местность, – тем выше плотность населения.

В Якутии или в Сибири плотность населения исчисляется единицами на квадратный километр, как бы убеждая себя, – сопоставил он. Мысленно представив холод и снежные просторы, он инстинктивно сжался, сдвинув свои лопатки на спине почти вплотную к позвоночнику; затем спросил: – Сколько нам ещё ехать до Нальчика?

– Наверно чуть больше часа, если по дороге не будет пробок. Ну а если не загадывать и учесть незнакомую местность, то уже не более двух часов, – уклончиво ответил Виктор, поворачивая на придорожную заправку. Не подъезжая к колонке, он высадил своих пассажиров и посоветовал им зайти в рядом стоящие постройки и всё узнать; что здесь есть интересного, а заодно и найти место для чаепития. Рядом стоял огромный автобус с разрисованными рекламой боками, а его пытливые пассажиры хаотично разбрелись по парковке и рыскали в поиске не то туалета, или пытаясь без очереди успеть хоть что-то прихватить в дорогу из местного кафе, продающего не только яйца и бутерброды, как это частенько бывало на таких заимках.

Никита занял место за небольшим столиком и стал разливать кофе по трём стаканчикам, которые ранним утром ему в сумку, предусмотрительно положила мать. Вскоре появилась Вася и, достав свою припасённую шоколадку, стала пить мелкими глотками ещё горячий кофе. Затем к ним присоединился и Виктор, предложив что-то ещё прикупить к кофе, но Василиса резко запротестовала, сказав, что через пару часов они попадут на общий стол где будет «пир-горой»!

Виктор лукаво улыбнулся и, убедительно покачав головой, с большой долей сомнения произнёс: – Как бы нам не остаться голодными в ночь с такими планами и обещаниями?

– Плохо ты знаешь законы горского гостеприимства, – товарищ скептик! Раз горец сказал, значит он сам себя зарежет, но обещание выполнит, – спародировав местного аксакала, и, чуть привстав, продемонстрировала Василиса.

– Я тут совсем мимоходом посмотрела на меню в кафе и увидела в нём: суп Харчо, затем шашлык из баранины, а это уже говорит о том, что мы – на Кавказе! И убедительно вас попрошу не обижать местных, гостеприимных людей! Не вздумайте все свои сомнения выражать у Умара в семье. Надеюсь все меня услышали? – категорично объявила Вася, стараясь говорить не очень громко, чтобы не испугать людей за соседним столом.

– Ну всё. Завелась, – и похоже на долго, – упрекнул её Виктор, но затем подумал, кивнул головой согласно всему, что уже было сказано и бодро произнёс: – Слушаюсь, Ваше благородие, и покорно повинуюсь!

Вскоре они выехали с парковки и отправились в свой последний пробег, или как принято у лётчиков, в свой «крайний» пробег к своей намеченной цели. Местами приходилось снижать скорость, из-за снующих по рядам водителей, спешащих как всегда не известно куда, но непременно обгоняя зазевавшихся: как степенных водителей, так же и остальных «ботаников», как и прочих блондинок за рулём, которые ждут своего часа при выезде на широкую дорогу, чтобы затем притопить педаль газа до самого пола.

Никита немного заскучал и чтобы хоть как-то отвлечься, он наклонился к Виктору и тихо спросил: – Как бы Вы оценили в сравнении наших родных водителей, которых мы видим каждый день и таких же простых водил в буржуйских странах?

– Когда я первый раз сел за руль в Сиэтле, то самая главная проблема, которая постоянно у меня возникала, так это выезд на улицу со встречным, односторонним движением. У них дорожный знак, указывающий на одностороннее движение, нарисован в виде стрелки на маленьком прямоугольнике и запросто может быть прилеплен на дорожном бордюре, который трудно заметить, не имея опыта езды в их городе. Но могу сказать честно, там водители сразу начинают моргать фарами и показывать, что ты едешь навстречу потоку. Однажды я попал из-за такой ошибки в аварию. Хорошо, что у меня была оформлена полная страховка на все случаи и мне не пришлось платить за разбитую машину.

– А вообще, какой там уровень вождения? Точно так же гоняют сломя голову?

– Не все и не всегда. Один мой знакомый подвозил меня в торговый центр и когда мы подъехали к перекрёстку первыми, то водитель с другой стороны перекрёстка поехал раньше нас. Я тут же возмущённо спросил своего приятеля, почему он его пропустил и не показал ему средний палец? И ты знаешь, что он мне очень спокойно ответил? Он сказал, что видимо ему быстрее надо!

– И это всё?

–Да. И он спокойно поехал дальше, не ругаясь и не ворча, – даже про себя.

– Но почему они там смотрят на перекрёстке кто из них остановился первым? Разве это не глупо?

– Нет. У них очень много равнозначных перекрёстков, на которых со всех четырёх сторон обычно стоит знак с надписью «Стоп», который у нас в стране обозначает, что проезд без остановки запрещён. Вот поэтому, когда они подъезжают именно к такому перекрёстку, то всегда смотрят кто подъехал первым, а кто вторым или третьим. Согласно фактической очерёдности они и проезжают по перекрёстку. И тогда совсем не важно, едешь ли ты прямо или поворачиваешь в одну из сторон.

– Вот же чудаки. Так ведь можно и обманывать других водителей.

– Нет. Я же тебе только что рассказал, что он лишь ответил, что ему быстрее надо, потому пусть едет первым.

– Ага, прям все такие скромные, как ангелы! – буркнул Никита.

– Есть и слегка отмороженные, но я бы не сказал, что их много. Я однажды сел за руль и заехал на одну из заправочных, а затем стал с неё выезжать на дорогу. Но по той дороге шли машины непрерывным потоком. Мне ничего не оставалось делать, как стоять там очень долго и ждать когда проедет весь поток машин. Но каково же было моё удивление, когда вторая машина в потоке, моргнула мне фарами и пропустила меня впереди себя. Скажу тебе честно, что я был в шоке, имея негативный опыт после наших порядков на всех наших дорогах в те годы. У меня появился комок в горле от избытка всех моих чувств и благодарности, не поверил своим глазам после такого внимания от чужих людей.

– А они там моргают фарами, если впереди у встречного потока стоит полиция?

– Очень редко. В основном это делают наши и нам подобные. Как однажды об этом мне сказал один местный, они обычно стараются не предупреждать о полиции, считая что раз там стоит ограничение скорости, то это необходимо. А когда кто-то нарушает правила, то это шанс совершить аварию и тогда могут пострадать невинные люди.

Там полиции никто и никогда не сунет наличных денег, так сказать «на лапу». Это прямой путь в тюрьму! И тому водителю, и полицаю. Поэтому они никогда не возьмут взятку. У них можно потерять из-за этого поступка очень много. Так как это будет очень глупо как для офицера, чтобы всё потерять: контракт, льготы, пенсию, отпуск, многочисленную помощь и страховки. А для водителя это будет последняя глупость в его жизни. Он заимеет запись в своём деле о даче взятки офицеру, а после этого он не устроится на нормальную работу, ему ни один банк не даст кредит и он «попал» на долго в немилость всех и везде.

– Но ведь там много и иммигрантов, как я понял, когда Вы сказали про наших за рулём?

– Да, кстати. Когда «буржуи» моргают встречному, то у них это означает, что я тебя вижу и можешь ехать смело, например при повороте налево, показывая, что я тебя пропускаю вперёд и первым. Зато у нас наоборот. Моргают и машут кулаками, ругаясь «по-чёрному». Но как говорится, что в семье не без урода! А по поводу всех понаехавших в страну, то однажды я спросил у местного о том, как он относится к своему соседу японцу, живущему за забором его участка? Он мне сказал, что ему без разницы кто из какой страны приехал, самое главное в том, чтобы он соблюдал все их законы! Вот так всё просто. Но с такой терпимостью они могут доиграться до очень опасных проблем.

– Как я понял, что у них граница с Канадой открыта?

– Да, но только для местных с международными паспортами и без визы. А кто там бывал, тот хорошо знает, что по факту, они проезжают через границу по своим водительским удостоверениям, которые у них годятся на все случаи внутри страны. Там нет внутренних паспортов. Если хочешь, то я расскажу одну интересную историю про канадку.

Он повернулся к Никите, но он подпрыгнул на сиденье так сильно, что машина качнулась по дороге.

– Тогда слушай, пока Вася не слышит. Но как оказалось, она слышала все их разговоры, но не сочла нужным им мешать и, затаившись, просто слушала и молчала.

– Однажды, я был в гостях у одного местного, а он был женат на канадке, которая была с ним во втором браке и у них был сын, возрастом около десяти лет, а у его жены-канадки ещё была старшая дочь от первого брака. В своём первом браке эта молодая ещё тогда женщина родила дочь от индийца, который был очень состоятельным. Но когда он с ней развёлся, то вскоре уехал к своим богатым родителям в Индию и забрал с собой их ещё маленькую дочь, желая показать её всем своим близким родственникам. Получилось так, что он там остался на долго, и не отпускал свою дочь к бывшей жене. Их дочь прожила там двенадцать лет, и вот однажды, её законная мать решила съездить в Индию, чтобы повидаться со своей дочерью и показать им своего сына от второго брака.

Виктор оглянулся на молчащего Никиту, чтобы убедиться, что он не спит, так как от него не было ни единого звука. Но когда он увидел расширенные глаза Никиты, то понял, что он весь во внимании. А как только он замолчал со всеми своими историями, то и Вася повернула голову и удивлённо стала смотреть на Виктора, надеясь всё-таки услышать продолжение этого рассказа. Виктор понял, что он неплохой рассказчик и продолжил: – Теперь самое интересное. Её первый муж жил в огромном доме в два этажа и у них было шестнадцать спальных комнат, не считая комнат для прислуги и прочих для питания, душевых и для остальных нужд. Как она нам рассказала, что когда она первое время шла по двору или по коридору в их доме, то все их служанки падали перед ней на колени и пытались целовать ей ноги! Она со всех своих сил отбивалась от них, чтобы они тут же прекратили эти ужасные почитания, но они всё равно продолжали перед ней становиться на колени, считая её белой «богиней».

– Дядя, а Тебе не кажется, что это попахивает национализмом? Наверное сам придумал, как с богиней гор умудрились дочку Епифания связать одни местные аферисты и в те же самые годы?

– Нет, я вам рассказываю почти слово в слово, что сам тогда от неё услышал.

– Никита, ты ему веришь или тоже сомневаешься?

– Я тоже сижу и медленно обтекаю от этого рассказа, но буду верить, так как старшим надо верить. К тому же я много читал как там вели себя белые англосаксы… Это был ужас, если мягко выразиться и не вдаваться в подробности той жестокости.

– Хорошо, я буду уже заканчивать эту историю, раз вы сомневаетесь в моей честности. Вот ещё добавка. Мало того, что они перед ней преклонялись, так они ещё каждый раз пытались прикоснуться к её белой коже и с трепетом смотрели на неё именно как на богиню.

– И чем эта история закончилась? – повернувшись к Виктору, спокойно спросила Вася.

Когда она уезжала от них к себе домой, то её дочь захотела поехать вместе с ней к ним в страну и побыть там какое-то время и возможно даже поучится. Она прожила у них около месяца, и затем они расстались с её матерью – почти врагами.

– Не поделили мужа или деньги? – прыснула Василиса.

– Вовсе нет. Ты не угадала. Девушка была очень избалованной и постоянно устраивала им домашние концерты со своими прихотями. То она хотела себе прислугу, потом она стала фыркать на всю их еду, так как она выросла на совершенно другой, а потом вообще стала закрываться на целый день в своей комнате, и тогда они решили как можно скорее дочку отправить обратно к её папочке. На том их радость от семейного общения и закончилась.

– Ну прям ты рассказал нам сказку о Царевне-Несмеяне! Но я скорее всего могу поверить в такую историю.

– Вася, я бы вам мог рассказать почему та царевна была такой вредной и не смеялась, но оставим это на следующий раз. А если будете себя хорошо вести, то я расскажу про одних верующих, которых я сам лично знал и был с ними на пикнике. Они и правда живут среди людей как земные ангелы и потому воистину блаженные.

– Могу добавить немного информации от той канадской женщине. Когда мы сидели за столом и немного пили виски, то она отметила одну интересную особенность про свой канадский город, в котором она жила ранее. Да, ещё одна деталь, которую я кажется, вам не сообщил. Она была родом из СССР и после нашей перестройки иммигрировала в Канаду, а потом в Штаты. Во время нашего застолья она привела один пример, что в её большом городе, в Канаде, было всего лишь пятьдесят магазинов по продаже крепкого алкоголя и ровно сто три церкви!

– И что это означает? Что они не пьющая нация? – удивился Никита.

– Я этот же вопрос задал тогда и ей. И знаете, что она ответила? Она сказала, что они там пьют не меньше наших, но за десяток лет, пока она жила в миллионном городе, она лишь только один раз видела одного пьяного на улице… Вот вам и пьющие люди. Просто они не шляются в таком виде по улицам.

– Ну, конечно же, они там ездят на своих машинах и потому, она никого пьяного так и не встретила, – продолжила его сообщение Вася, не верящая в такие сказочные дела.

– Вполне возможно, но моё дело рассказать подрастающему поколению о том, что там было в те времена, закончил Виктор своё короткое повествование о своей заморской жизни в середине девяностых.

– А можно нам сейчас рассказать про таких блаженных людей, пока мы настроились на эту тему? – попросил Никита.

– О том надо долго рассказывать, так как тогда были сопутствующие истории, которые характеризуют их быт и поведение, или как говорят у нас, – их нравы! Нам уже осталось ехать совсем немного, а потому придётся прервать моё краткое повествование, – он сам улыбнулся от своей шутки, не дожидаясь благодарности от своих слушателей. Он прекрасно знал старую истину из народной сказки, что чтобы сократить время в дороге, надо уметь рассказывать что-то очень интересное своим попутчикам.