Спасительная обитель

Вася быстро открыла бутылку с водой, полила из неё на руки мужчинам и, сполоснув свои, быстро поставила упаковки с продуктами на заднее сиденье, предварительно их понюхав. – Можно есть, коротко сказала она и стала накладывать пластики отварного мяса на куски нарезанного хлеба. Вскоре вернулся Азамат, сказав, что с ними поедет эта старушка и приступил к подкреплению, взяв бутерброд, поданный ему Васей. Начав есть, он сказал, что в дороге есть не получится, да и не красиво будет, так как она отказалась есть с нами, а я тоже отказался идти обедать у неё в доме. Азамат слегка сморщился, и все поняли, почему он не захотел там обедать.

Оказалось, что старушка попросила Азамата подвести её к дочке в Сунжу, чтобы она там постиралась и сама помылась в душе. Оказывается, что она иногда нагревает воду на летней печке во дворе и таким образом купает своих внуков, а после них и сама иногда моется. Все молча переглянулись, Вася пожала плечиками и, докончив трапезу, – стали ждать бабульку.

Всю дорогу до Сунжи – ехали почти молча, только Азамат иногда что-то говорил бабульке, а она ему о чём-то подробно рассказывала на своём родном языке. А чтобы ей было больше места с её двумя мешками, плотно набитыми грязной одеждой, и источающими далеко не самый приятный запах грязного белья, Василиса с Никитой быстро пересели на дополнительные сиденья – сзади машины. Они подвезли свою попутчицу к трёхэтажному зданию и, узнав, что её дочка живёт на втором этаже, Виктор вызвался помочь ей донести всю её поклажу до двери квартиры. На том их первое, пробное путешествие-расследование и закончилось.

Азамат медленно выехал со двора трёхэтажного дома, сложенного из красного кирпича, скорее всего ещё во времена развитого социализма, – этак лет пятьдесят назад. Маленькие, серенькие балконы вдоль всего дома, напоминали собой небольшие скворечники, прилепленные к видавшим виды обшарпанным стенам. Сегодня, они были заполнены давно ненужным, хозяйским скарбом, который давно надо было выкинуть на помойку. Однако бывшая, житейская привычка беречь своё имущество, не позволяет хозяевам так поступить со своими любимыми вещами. Это было грустное зрелище, напоминавшее о том времени, когда люди радовались этим квартирам, полученным вроде как даром, – за свой былой вклад в строительство коммунизма.

Насмотревшись на нищенский быт в поселении чабанов, на всю домашнюю утварь в доме старушки, на этот грустный, трёхэтажный дом с облезлыми, потрескавшимися дверями в подъезд, Азамат очень прекрасно понимал, какая разруха творится в подъездах и квартирах у этих людей.

Поэтому он молча смотрел на дорогу и, не задумываясь ехал по давно привычному маршруту к себе домой, вспоминая как он всю жизнь общался с людьми из таких заимок, не понимая почему они так живут и никогда не обижаются на свои условия жизни. Он знал, что и их родители, и деды, точно так же прежде жили и могли довольствоваться их маленькой лачугой, которая была их единственным домом. По велению природного инстинкта, эти люди во все времена растили собственных детей, но всё же, в тайне надеясь, что они будут жить лучше своих родителей. Видя, что Азамат ничего не рассказывает о своей беседе с той старушкой, которая не очень приветливо отнеслась к их визиту и постоянно от чего-то отнекивалась, а потом неожиданно успокоилась и пригласила Азамата к себе в дом. Всем ужасно не терпелось узнать все подробности от самого Азамата, но всё же они из последних своих сил набрались терпения, незаметно для него переглянулись между собой, и понимающе ждали когда он сам всё подробно расскажет об их очень непростой беседе.

ХIII.

На дворе уже был вечер, когда они вернулись к Азамату домой, где их с нетерпением ждала Ленка и Умар, предвкушая что-то особенное, отчего им ужасно хотелось поскорее узнать первые новости от участников сегодняшней экспедиции в давно прошедшее время тех страшных событий. Единственный человек в их доме, кто совершенно спокойно относился ко всему этому, так это была жена Азамата, которая занималась наведением порядка в своём доме как будто ничего особенного не происходило за высоким забором её усадьбы. И как только разведчики вошли во двор, она попросила всех долго не задерживаться и как можно скорее приходить за стол на ужин, так как всё было уже готово и может быстро остыть. Все поняли, что это было её стандартное и отработанное годами напоминание всем её гостям.

Ужин проходил в спокойной обстановке, после того как Азамат поблагодарил Аллаха за посланное им угощение. Только Ленка пыталась хоть что-то выпытать шёпотом у своей подруги, но та сказала, что она и сама толком ничего пока не знает. Отчего Ленка на неё немного рассерчала, не сумев понять этой отговорки. Ведь и правда, как можно было ничего не знать, если Василиса была там со всеми весь день? Эта скрытность её немного обескуражила, но потом она всё сразу поняла, когда все собрались после ужина в беседке и обсудили итоги их поездки к чабанам в посёлок. Все, кроме хозяина дома, уже собрались и высказались о том, что видели и что сумели понять, но как они не старались, но общую картину происходящего не смогли описать всеми своими, общими усилиями. Стало ясно, что их свозили «в тёмную».

Минут через десять, появился Азамат. Видно было, что он немного устал и, войдя в беседку, он молча поднял голову вверх, постоял в таком молчаливом положении некоторое время, а потом поднял ладони к небу, посмотрел на верх беседки и провёл руками вдоль лица – сверху вниз. Пока он присаживался на сиденье, Василиса наклонилась к уху Умара и шёпотом спросила: – Скажи, что это означает у мусульман, когда они вот так делают? Он молча улыбнулся в ответ, а потом тоже шёпотом сказал: – Так делают во время молитвы, когда ладони, вознесённые к небу с мольбою, наполняются Божественной благодатью, а по завершении молитвы, он протирает этой благодатью своё лицо.

– Ага, теперь я поняла. Спасибо.

Оглядев всех присутствующих в беседке, как делают взрослые при предстоящим серьёзным разговором, чтобы точно убедиться в том, что все сидящие достигли совершеннолетия и никого не надо выставить за дверь. Хозяин сложил руки себе на колени и медленно сказал: -Попробую пояснить всем о чём шёл наш разговор в посёлке с другими людьми на местном языке. Скажу честно, что не всегда у меня получалось в точности понимать свою собеседницу. Как я уже вам говорил, что у нас много различий в наших языках и не всегда можно хорошо понять именно то, что тебе говорят, но смысл всего сказанного был для меня ясен.

Он немного помолчал и продолжил: – Для тех, кто не был с нами, скажу сразу, что мы ездили в поселение чабанов и там я разговаривал с одной из старейших жительниц, которая помнит все те события, которые происходили у них во время второй чеченской войны. В самом начале разговора, она сказала, что толком ничего не знает о том вертолёте, но знает точно, что один пастух был именно в тех местах, и он рассказал, что вечером над ними очень низко пролетал вертолёт. Они видели, что за ним тянулся серый дымок, но на следующее утро, после пролёта того вертолёта, пролетел второй вертолёт. Он, как и предыдущий, скрылся за горой и сразу всё затихло…

Затем я спросил её о слухах, будто жена того пастуха говорила следователям про девочку, а потом почему-то отказалась от своих же слов. Когда старушка это услышала, то было видно, что она вздрогнула и очень сильно испугалась, услышав мой вопрос о девочке. В то момент я окончательно понял, что она явно что-то скрывает от меня. Я настаивал на своём, но из-за моей настойчивости, она уже хотела прекратить нашу беседу и уйти. Мне ничего не оставалось делать, и тогда я сменил тему нашего разговора, сказав ей, что у меня в машине есть покупатель на дом и пастбища, которые вроде бы здесь продаются, и, будто он хочет обязательно их посмотреть. Она немного оживилась и сказала мне, что хозяева этого дома уже умерли, а их сын, – Халид, – не правильный человек. Она сразу же заявила о том, что он решил это всё продать за большие деньги, отказав всем своим соседям продать свой участок, но за меньшую цену.

Азамат на этом замолчал, а потом посмотрев на крышу беседки, продолжил: – Сразу поясню, что весь летний выпас овец происходит на склонах предгорий и они доступны для всех атар, а вот те земли на которых зимой собираются частные стада, вот об их продаже и идёт речь. А далее я попросил её рассказать о наследнике и как его найти, чтобы мой гость смог с ним пообщаться и обсудить вариант покупки. Она промолчала и ничего мне не ответила. Тогда я сообразил, что она мне просто не верит, видимо считая, что приехавшие к ней люди – не чабаны. Из своего жизненного опыта, она прекрасно понимала, что простые люди не стали бы покупать эту землю, так как для этого надо иметь опыт, а он обычно передаётся только от родителей к детям. Поэтому я сказал, что этот человек будет нанимать чабанов для выпаса отары; но она молчала и по-прежнему не верила мне.

Я понял, что мне от неё больше ничего не получится узнать, и потому, мне пришлось пойти на маленькую хитрость. Я позвал к себе Виктора и Васю. А когда вы подошли к нам, то я сказал старушке, что это мой знакомый, который хочет купить дом, подтверждая мою честность из предыдущего разговора с ней, а потом, да простит меня Аллах, я сказал ей, что это та самая девочка, которую вертолёты искали в те дни, – в их горах.

Василиса посмотрела на всех присутствующих в беседке, немного сжалась в плечах, а потом улыбнувшись такому ходу событий и, осознав свою роль во всех сегодняшних делах, стала ещё внимательнее слушать рассказ Азамата.

– Вот эта маленькая уловка со знакомством старушки с той самой пропавшей девочкой, – сразу же сработала. Старушка посмотрела на Васю, стоящую рядом с Виктором, затем подошла и, потрогав руку Василисы, – спросила у неё: – Болит рука или нет? Тогда я и сам не понял зачем прозвучал этот вопрос? Затем она сразу же попросила меня пообещать ей перед Аллахом, что я не расскажу Халиду всё то, что она мне хочет сообщить про все прошлые события, произошедшие в те ужасные и уже давно всеми забытые времена.

Я понял, что она с неописуемым страхом хранила внутри себя какую-то особую тайну все эти годы и, когда услышав моё искреннее обещание не выдавать её слова Халиду и милиции, только после этого, она пригласила меня к себе в дом, выпроводив своих внуков на задний двор. Затем, уже в доме, она спросила меня откуда я сам? А когда услышала откуда я родом, кто были мои родители и где я сегодня живу, она стала более доверчивой

Выяснив все мои данные, она самым первым делом попросила меня подвезти её в Сунжу к своей дочери. Меня удивило это её скромное желание, так как я не смог найти никакой связи между этим её желанием и тем нашим разговором обо всех прошлых событиях в этих местах. Но я решил вовсе не обращать на это никакого внимания, чтобы не увести наш уже состоявшийся разговор о той поре и именно и о тех самых событиях. Я сразу же согласился с её просьбой и, не раздумывая пообещал отвезти её к дочери в Сунжу.

Глава 5

Чтобы вернуться к нашему разговору о девочке, я спросил у неё, зачем она узнавала у девушки про её боль в руке? Она посмотрела в сторону машины, немного помолчала, и стала рассказывать всё, о чём она много лет молчала про тот самый случай, связанный с разбившемся в горах вертолётом.

Как оказалось из её слов, что после того, как все чабаны вернулись к зиме с пастбищ на равнину, они какое-то время распределяли овец по загонам, некоторых отбирали в материнские помещения и таким образом все готовились к зиме. После всех приготовлений, отец Халида взял сына, двух лошадей, и они поехал в предгорья на свою летнюю стоянку. Пастухи часто так делают во времена межсезонья, так как окот овец будет