Спасительная обитель

Он вспомнил, как в раннем детстве, когда он лежал ночами под простынью в своём затхлом интернате и тихо мечтал, чтобы ему удалось расследовать такую тайну этого мира, чтобы все его сверстники задыхались от зависти. Все те, кто его обижал, стали бы просить у него прощения, оправдываясь, что они тогда не знали что обижают такого известного и гениального человека.

Вдруг откуда-то сверху раздался перезвон колоколов, который вернул его обратно на склон холма, напомнив обо всех проблемах которые им надо будет решать в совсем чужих местах. Его пугало не то, что это другие люди, а лишь то, что никаких шансов распутать это ужасно трагичное и не до расследованное дело – почти уже нет. Скорее всего он вместе со своими новыми друзьями не сможет его распутать. Он боялся, что в таком случае, он сам для себя окажется всё тем же мальчишкой-мечтателем, а вовсе не самостоятельным и вполне взрослым человеком. Ещё вчера он так не думал и был совершенно уверен в своём предчувствии начинать эти поиски как можно скорее…

Х.

Вернувшись домой перед самыми сумерками, Никита застал всех сидящими за столом. Мать быстро встала из-за стола и, подойдя к Никите удовлетворённо отметила, что с ним всё в порядке. Возвращаясь на своё место, она слегка посетовала, что дважды не смогла дозвониться до Никиты и потому немного волновалась за него в последние два часа.

– Там не везде есть связь, – как бы оправдываясь, спокойно ответил Никита.

– Ага. Знаем мы какая там плохая связь. Наверное девка помешала ответить? – Фыркнула из-за стола Ксюшка. Никита улыбнулся и поправил: – Не девка, а девушка. И потом. Она вовсе не такая, как тебе это примерещилось в прошлый раз.

– Да, конечно, а то я не видела, как ты с ней прошлый раз любезничал. Мать укоризненно посмотрела на свою дочку и сморщив свои брови, дала понять, что ей не надо так грубо разговаривать со старшим братом, да ещё и при всех за ужином. Ксюха сморщила свой маленький носик и замолчала, продолжая демонстративно что-то разгребать в своей тарелке.

Никита помыл руки, а когда вернулся к столу, то там уже стояла его любимая тарелка с картофельным пюре и котлеткой, как он обычно любил. Находясь на учёбе в Москве, он любил брать на обед котлету с картофельным пюре, отдавая тем самым дань своей детской привычке.

– Я ещё не голоден, но так и быть, посижу с вами и заодно подкреплюсь перед дорогой, – намекнув из далека, произнёс он как-то совсем тихо, сбавляя постепенно тон сказанного. Мать перестала есть и, повернув голову в сторону сына, с тревогой в глазах – испуганно произнесла: – В какую это дорогу мы собрались на ночь глядя? Никита не сомневался в такой реакции своей матери и, сделав искусственную улыбку, тихо попытался её сразу успокоить: – Нет, это не на ночь глядя. Это завтра мы собрались поехать к одним общим знакомым в Нальчик, – немного оправдываясь произнёс Никита. – Я хотел вам рассказать обо всём этом сразу после ужина. – И кто это такие «мы»? – слегка взволнованным голосом спросила мать. Никита заметил, что и отец перестал есть, он стал внимательно смотреть на то, что будет происходить дальше? Следом за ним и сестрёнка резко подняла свои жиденькие бровки и, держа перед собой вилку с кусочком котлетки, застыла с вытянутой шеей, глядя на всё происходящее, ничуть не моргая от нескрываемого, подросткового любопытства.

По пути домой, Никита всё это на десять раз уже обдумал, но видя такую дружную атаку взглядов от всех и сразу, он явно смутился и, немного поёрзав на своём стуле, вроде как оправдываясь, стал уходить от ответа: – Давайте поужинаем, а потом я вам всё расскажу. Но было уже поздно и мать настороженно произнесла: – Нет уж. Теперь выкладывай всё и сразу. Коль уж ты сам начал этот разговор, тогда продолжай, если это не очень большой секрет? Я хочу ночью спать, а вовсе не разгадывать твои тонкие намёки.

– Хорошо. Постараюсь объяснить кратко и доходчиво. У одного из батюшек, а именно у Епифания, давно, ещё во вторую чеченскую войну погибла жена и маленькая дочь. Так вот. Есть мнение, что его дочь осталась живая, и надо будет попробовать её найти. Вот мы и решили поехать в Нальчик к знакомым…, – он остановился, взглянул на сестрёнку, и затем продолжил, – Знакомым Василисы, и там, вместе с ними, мы попробуем сделать некоторые запросы о том случае, так как в то время сам Епифаний не смог добиться от следствия конкретных ответов. – Я так и подумала! – не стерпела Ксюха, услышав такие откровения от своего брата. Она уже встала из-за стола, собираясь уйти в свою комнату.

– Подожди Ксюша. Сядь и помолчи. – указывая дочери на стул, слегка осадила её мать и, обращаясь к сыну, продолжила: – А какое право вы имеете интересоваться совсем чужим ребёнком при официальном на то запросе? Кто вам даст ответ на такое расследование?

Как не странно, отец сидел молча и слушал всё то, что происходило за столом последние пять минут. Он сдвинул свои густые брови к переносице и, медленно пожёвывая, очень внимательно слушал, пытаясь угадать чем это всё закончится.

– Да, – согласился Никита, – Вот в этом-то и весь фокус. Мы попросили наших знакомых разузнать всё, что там происходило в то время и помочь нам собрать все слухи от местных пастухов, и заодно от уже бывших следователей; да и у прочих людей, кто тогда жил в тех местах. Ведь когда проводилось расследование, тогда шла война и все люди были очень запуганы. Сегодня совсем другое дело. Они неофициально смогут рассказать всю правду о том, что тогда случилось при той трагедии. Тем более, если там что-то было не так, то они ничего не скажут отцу, как и следователю для протокола. Если же там что-то начнёт проясняться, тогда Епифаний сможет попытаться провести до расследование со своими новыми данными о том случае.

– Ага, начитались про Шерлока Холмса и решили, что они самые умные, – не стерпев такое объяснение брата, – выпалила Ксюшка и, спрыгнув со своего стула, она демонстративно пошла в свою комнату.

Отец что-то буркнул ей вслед и, повернувшись к Никите медленно произнёс: – Ведь она права. Как можно по разным слухам определить то, что было столько лет назад? Я хоть и не являюсь детективом, но прекрасно понимаю, что это всё пустая затея.

– Тогда мы заодно посмотрим на горы, природу, пока мы ещё на каникулах; пообщаемся с приятелями и приедем домой, – пояснил Никита не очень упорствуя на своей версии и, показывая всем своим видом уверенность, и что он полностью согласился с мнением отца. Было ясно, что у него нет других вариантов их переубедить, прекрасно понимая, что это выяснение займёт всё их время до самого утра.

– Кто поедет с вами из взрослых? – думая о своём, – настойчиво спросила мать.

– С нами будет дядя Василисы, – посмотрев на дверь Ксюхи, тихо произнёс Никита. Мать заметила его осторожный взгляд на сестрёнкину дверь и продолжила, – Это меня немного успокаивает. Я боюсь, что вы со своими поисками куда-нибудь залезете не туда – куда и не надо будет соваться. А сколько ему лет, тому дяде?

– Где-то давно за сорок, – не задумываясь выпалил Никита, чтобы окончательно отвести все материнские сомнения от их поездки.

– Это, уже, хорошо, – слегка нараспев, задумчиво произнесла мать.

– Ну, уж если это так, то скажи мне сколько тебе надо дать денег, чтобы там, за тебя, не платили чужие люди? – как бы завершая допрос сына, спросил отец.

– Транспорт и все расходы оплатит дядя Виктор, он вполне состоятельный и порядочный человек. Своим словом «дядя», Никита подчеркнул солидность Виктора, чтобы рассеять у родителей все сомнения об их команде.

– Не прилично ехать в дорогу без денег. Да и вообще, у парня всегда должны быть свои карманные деньги, – это как минимум. Он молча встал из-за стола и пошёл в свою комнату. Вернувшись обратно, он принёс Никите деньги, свёрнутые пополам. Никита взял деньги, сказав отцу большое спасибо, на что тот ответил, что деньги любят счёт, и тут же пояснил, чтобы Никита всегда знал точно, сколько их у него и верно планировал свои расходы. Никита быстренько перекрутил все купюры между пальцами и, отметив, что это приличная сумма, слегка смутившись, ещё раз поблагодарил своего отца.

После таких выяснений ужин само собой был окончательно испорчен. Невзирая на такой перекрёстный допрос от своих родственников, Никита быстренько доел свою любимую котлетку, а затем отказавшись от чая, поблагодарил мать и пошёл к себе в комнату собирать в дорогу свои вещи.

Минут через пятнадцать, к нему в комнату зашла мать и тихо попросилась помочь ему со сборами. Было заметно как она волновалась, как будто он уезжал на полгода или более того. Никита улыбнулся и показал все свои вещи для материнского контроля. Посмотрев на содержимое его сумки, она принесла ему полотенце, две пары носков, достала пару футболок из шкафа, немного подумала и напомнила ему про его непромокаемую, летнюю куртку и свитер, на тот случай если в горах будет холодно. Никита об этом не подумал и, обняв мать, стал складывать приготовленные вещи в свою дорожную сумку.

Всю ночь Никита плохо спал, постоянно думая о том, как они будут искать всех тех, кто сможет им помочь, а когда уже ближе к рассвету всё-таки уснул, то ему приснилось, как он карабкается по тонкому канату на очень отвесную скалу, на которой сидит маленькая девочка и манит его к себе своими пальчиками. Вдруг верёвка стала расплетаться, и он понял, что скоро упадёт вниз. В этот момент он проснулся от испуга и, поняв, что это сон, немного отдышался чтобы как можно быстрее заснуть и забыть этот ужас, но у него ничего не получилось до самого утра.

Надо было уже вставать и, повинуясь страху подвести своих компаньонов, он немного посидел на кровати и, набросив на себя спортивное трико, пошёл в туалет приводить себя в порядок перед предстоящей, дальней дорогой.

Сказав матери на выходе из своей комнаты: – Доброе утро, – он понял, что она давно уже не спит и заботливо готовит что-то очень вкусненькое из мяса в кляре, наполнив весь дом, приятным и очень аппетитным запахом.

– Во сколько за тобой заедут? – спросила она, у проходящего мимо сына.

– Обещали к восьми быть. Он посмотрел на часы и увидел, что уже половина восьмого. Пришлось немного поторопиться и, проведя пару раз зубной щёткой по передним зубам, он завершил весь свой утренний моцион. Затем выглянув в окно, убедился, что никого пока нет и можно спокойно собираться. Мать усадила его за стол и хотя есть совсем ещё не хотелось, но она настояла, чтобы он хоть немного перекусил. Не надеясь на сына, она сама стала паковать продукты, а заодно затолкала в его сумку большой, двухлитровый термос с кофе; немного подумав, добавила ко всему ещё и стопку бумажных стаканчиков.

– Не много ли будет для троих худых путешественников? – с лёгкой иронией обратился он к матери.

– Смотри как бы ещё не пожалел, что будет мало. Она немного задумалась и подойдя к шкафу, достала очень большую шоколадку, положив её в уже полную, дорожную сумку. – Ну вот. Кажется всё положила. – затем подумала и, всплеснув руками, опять подошла к шкафу и достала упаковку пластиковых вилок и бумажных салфеток. Уложив их в уже доверху переполненную сумку, она успокоилась и присела на стул возле Никитки, молча любуясь своим повзрослевшим сыночком, допивающим утренний кофе. Но любоваться долго не пришлось, так как послышался коротенький сигнал от машины и стало ясно, что за ним уже приехали. Никита подскочил со стула, а выглянув в окно, заметался по дому, одевая на ходу свою бейсболку и таща огромную, неподъёмную, дорожную сумку, – с вещами и продуктами.

Мать рассмеялась, видя реакцию сыночка и, удержав его за плечо, молча забрала у него из рук сумку с продуктами и, придвинув к его ногам кроссовки, заставила его обуться, а после присесть перед отъездом для удачи; как говорится – «на дорожку», соблюдя обычный, семейный ритуал. Вскоре с улицы донёсся хлопок автомобильной дверки и Никита опять подскочил со стула, видимо наивно боясь, что уедут без него. Глядя на его суету, мать засмеялась, потрепала его волосы и, прижав своего сыночка на ходу к себе, – пошла с ним на улицу, к стоящей напротив калитки машине.

Видя, что Никита не один, Виктор, а следом за ним и Василиса, вышли из машины, чтобы поздороваться с Никитой и его мамой. Никита скромно представил Виктора матери, а затем познакомил Виктора с ней. Мать сразу же не преминула попросить Виктора, как самого старшего, присматривать за молодыми, и как только они сели машину и поехали, она перекрестила их машину на прощание и, перекрестившись сама, оставалась на обочине дороги, пока они полностью не скрылись за ближайшим поворотом.

– Ну как спалось? – спросил Виктор, не дожидаясь когда кто-то заговорит первый.

– Если честно, – то не очень, – ответил Никита, успокоившись что они уже едут, и всё идёт по плану. Ему захотелось рассказать про свой страшный сон, но он быстро передумал и не стал напрягать своими страшными сновидениями своих попутчиков перед дальней дорогой.

– Молодо-зелено, – ответил Виктор, – Вот и Васька крутилась ночью как уж на сковороде. А чем это у тебя так вкусно пахнет? – продолжил приставать к Никите Виктор.

– Сам толком не знаю. Мама мне наготовила полную сумку продуктов, переживая что мы будем в дороге голодными.

– Вот, Васька, мотай на ус; какая перспективная свекровь зря пропадает! – громко объявил ей Виктор с явным задором в голосе.

– Василиса стукнула его по плечу своим маленьким кулачком и для большей ясности ущипнула его за бок. Виктор слегка дёрнулся, и машина резко завиляла по дороге. Ехавший навстречу автомобиль, нервно посигналил им за этакие, непредсказуемые выходки на дороге. Выправив машину, Виктор сразу же поворчал на свою племяшку за необдуманное поведение с водителем во время движения. Это всё прозвучало совсем официально, но зато настойчиво и с посылом на будущее!

– Сам виноват, – буркнула Василиса, но увидев, что Никита полез в сумку с продуктами, стала выпытывать у него о её содержимом, – так вкусно пахнущем. Тем более, что они с дядюшкой сегодня ничего не ели. Никита с удовольствием достал термос и быстро подала его вперёд к Василисе. Затем достал упаковку с мясом и передал её в придачу вместе с вилками и салфетками.

– Вот это сюрприз! Ну прям как в приличном ресторане. – заявила Вася, распаковывая продукты.

– Вот видишь, а ты меня ещё одёргивала и противилась против такой свекрови. Правильно я тебя сказал…

Она молча фыркнула на него, а затем сжав свои губки и обмотав кусок мяса в салфетку, подала его вредному и назойливому водителю.

– Вообще-то, за намёки в мой адрес, я могла бы тебя и не кормить в такое раннее время, но учитывая, что все голодные мужики очень злые, то так уж и быть, – кушай на здоровье.

– И откуда у тебя такие познания? – не утерпел Виктор, чтобы ей не съязвить, забирая поскорее свою ещё тёплую порцию, пока она не передумала.

– Я внимательно слушала свою бабушку и маму, – с лёгкой ехидцей ответила Вася.

Закончив походный перекус, Василиса поблагодарила Никиту и его заботливую маму за столь ранний и вкусный завтрак, а затем пояснила Виктору: – Моя мама, – женщина вечно занятая своими проблемами, потому она меня с малого детства отдавала на поруки моей бабушке или тётушке, которая нашла себе богатенького, но вредного мужа. Василиса искоса посмотрела на Виктора и, решив, что она отомстила своему обидчику, передала Никите термос и свёрток с остатками «со стола».

– Оставь свёрток на сидушке, а как только мы приедем домой, тогда я это всё приберу сама, – как бы оправдываясь перед Никитой, пояснила Василиса. Вскоре она опустила спинку сиденья и затихла. Виктор покосился и понял, что она уже заснула, а когда он оглянулся на заднюю сидушку, то увидел, что и Никита крепко спит, облокотившись на подголовник. – Вот и путешествуй с такими, – буркнул он себе под нос и продолжил ехать в своём молчаливом одиночестве.

Где-то через час, он подъехал к своему дому, аккуратно остановившись возле широких ворот, но как только он открыл свою переднюю дверь, как тут же проснулась Василиса, а за ней подскочил и Никитка, оглядываясь по сторонам.

Виктор попросил Никиту не выходить из машины, открывая металлическую дверь во двор, так как там была огромная собака восточно-европейской породы, которая своим видом могла напугать любого, даже самого самоуверенного человека. По крайней мере так показалось Никите спросонья. Когда Виктор всё же закрыл её в вольере, то все его сомнения о её росте и огромном весе, у Никиты моментально улетучились.

Пока хозяин закрывал собаку и загонял во двор машину, Никита смог со стороны улицы рассмотреть их особняк, который был надёжно окружён металлическим забором под три метра, по верху которого шла всевозможная ковка. Дом был в два этажа и где-то около пятьсот квадратных метров общей площадью. Нечто подобное Никита видел в ближнем Подмосковье, когда со своим приятелем ездил к нему в их родовое гнездо; так тот дворец называл сам хозяин.

Вскоре Виктор позвал Никиту пройти в дом и сразу предупредил, что в доме никого нет и можно не стесняться, а потому чувствовать себя как дома. Оказывается, что Василиса уже давно прошла на второй этаж, пока Никита рассматривал фасад и все прочие дворовые постройки. – Да…, – выдохнул Никита, зайдя в прихожую по широченным ступеням и через двойную, входную дверь – высотой в два его роста: – Красиво жить не запретишь!

Вдруг по витой, каменной лестнице со второго этажа, сбежала Василиса, почти не касаясь ступеней своими босыми ногами и, увидев зевающего по сторонам Никиту, она быстренько показала ему рукой на гостиную комнату. Он покорно вошёл внутрь. Справа у глухой стены стоял огромный диван с резными боковушками-подлокотниками и точно с такой же деревянной резьбой поверх высокой спинки. Никита медленно прошёл в глубь комнаты и, взглянув вверх, – сразу понял, что высота потолка в ней не меньше трёх метров. По середине которого висели две огромные люстры из чего-то очень приличного. Скорее всего из хрусталя, но уж точно не алмазы, – испуганно подумал Никита. Он и сам тихонько рассмеялся от того, что такая глупость могла прийти в его голову, после всего увиденного, что ввело его в лёгкий ступор. – Иначе, здесь жили бы короли и их свита, – сделал он свой вывод, после всего увиденного в этих хоромах.

Пока Никита тайно зевал по сторонам, в коридоре появился Виктор и, проходя с большой, дорожной сумкой на колёсиках мимо открытой двери, он заботливо показал Никите на противоположной стороне коридора дверь в туалет, а сам пошёл обратно во двор. Никита заглянул за указанную ему дверь и понял, что это впечатлит самого искушённого жителя из его посёлка, – как минимум. Но он на всякий случай воспользовался этим удобным моментом, а затем помыв свои руки в кристально белой раковине, – пошёл на выход.

В прихожей уже сидела Василиса и болтала с кем-то по телефону. Как стало понятно из её разговора, – это была её подруга Ленка и видимо Ленкин парень Умар. Закончив своё общение, Василиса сообщила, что их там уже ждут и пообещали, что торжественный ужин в честь их приезда – будет приготовлен к их прибытию. Жаренного поросёнка не обещали, так как родители мусульмане, но всё остальное будет на столе. Никита скромно улыбнулся и, наклонясь поближе к Васе, тихо сказал, что после этого дома, он уже ничему не удивится.

– Это нормально. Они и правда не самые бедные, а всё то, что здесь наворочено, это всё задумки его жены. Она у него женщина добрая, но любит чтобы все было с маленьким шиком. Одним словом, – инициативная перфекционистка. Виктор ездит на Фольксвагене, а она на Мерседесе. Обычно она говорит, что жизнь одна и экономить на другую им не приходится, а к тому же, своих детей у них нет, – как бы они не старались со всякими докторами и магами. Пока были молодые, им было не до детей, а потом – им Бог не дал. Но она очень добрая и внимательная ко всем, кто ещё окончательно не испорчен жизнью.

Может ты хочешь попить что-нибудь? – обратилась она к Никите, вставая со своего пуфика. – Да что я тебя спрашиваю, ты пока растормозишься, так уже вечер будет. Она быстрым шагом пошла в столовую и через пару минут принесла два больших стакана апельсинового сока и пару бутылей минеральной воды. Вот так будет лучше. Допив сок и подождав пока Никита выпьет свой, она отнесла стаканы обратно на кухню и вернулась с объёмной шоколадкой и такой же коробкой печенья.

– Это я привезу своей подруге Ленке, чтобы она не обиделась. Иначе скажет, что я о ней не подумала. Затем она сняла с руки бумажный пакет на тонких, витых верёвочках и, чуть приоткрыв его, показала в нём большой ассортимент различных конфет. – Это всё нам в дорогу для фана, чтобы жизнь не была совсем грустной.

– И ты хочешь сказать, что они вдвоём живут в таком доме? – почти шёпотом спросил её Никита.

– Да, но он не такой и большой по всем современным меркам. Здесь есть три комнаты для приезжающих в гости родственников и друзей. Ещё у них есть два кабинета, плюс пара комнат для просмотра всех новостей и прочих программ, так как у них разные интересы и подходы к этим вещам. Ко всему есть сауна, зона отдыха к ней, большая душевая комната и совсем маленький бассейн для окунания после парилки. Там же находится зал для разминки и спортивный инвентарь с качалкой, в которую последние годы хожу только я. Но говорят, что и они иногда ходят бегать по беговой дорожке и ещё занимаются с парой более простых снарядов. А остальное: кухня, столовая и маленький бар для посиделок. Вот и весь джентльменский набор.

– Да, немногим побольше чем у простого комбайнёра. Потому я и сказал Епифанию, что не хочу жить в своей сельской глубинке, как в захолустье.

– И куда ты хочешь забраться по социальной или даже по карьерной лестнице? – слегка прищурившись спросила Васятка.

– Сегодня я ещё не определился окончательно, но напрячься придётся основательно, – он машинально почесал свой затылок и, как-то странно пошевелив губами: слева на право пару раз, а затем продолжил: – Или в политику, или в аспирантуру, а потом в науку.

– Ну да. Вот как раз в наше время в науке ты очень много заработаешь, – улыбнувшись с явной иронией, Василиса продолжила: – Уж если участвовать в политике, тогда надо лезть во власть и там стать хищником. А вот это, извините, совсем не каждый сможет, – поглядывая искоса на Никитку, подметила Василиса, – Ты по этому поводу поговори с Виктором. Он в этом соку немного варился, ну а затем ушёл восвояси. Не вынесла душа поэта…, это примерно как по классике.

– Хорошо. Чем больше мнений, – тем ближе дорога к истине. Пока что я собираю камни, а вот когда наступит время их разбрасывать? – только Богу известно. Судя по последним делам в мире, то видимо не очень скоро. Это я про Украину, Прибалтику и прочие Европы и Штаты… Не замолкают все арабские конфликты, не заканчивается в Сирии и похоже на то, что быстро это не закончится, как и мировые ковиды всех замесов.

– Ну, всё! Вас мужиков вечно куда-то несёт в мировые проблемы. Нет бы думали о своём насущном и заодно радовались жизни со своими любимыми.

– Уговорила. Больше не буду с тобой обсуждать эти темы. Уж лучше об этом поговорю с Виктором. Мне нужны разные подходы и мнения. Я сам формируюсь на статистических данных и затем строю прогнозы как для местного разлива, так и для глобального.

– А я обычно формируюсь на принципах красоты, дизайна и гармонии с природой, – слегка вздохнув, произнесла в свою очередь Василиса.

– Вася, если не секрет, то подскажи кем работает Виктор? Мне как-то неудобно самому его спрашивать о личном прямо в лоб, уж проще со стороны сначала немного узнать. Я даже не знаю с какой стороны к нему подходить и о чём с ним можно беседовать?

– Ничего особенного. Он вполне многоплановый мужичок, закончил институт и по своему первому образованию химик, затем аспирантура, но защищаться не стал, затем работал зав лабораторией, но не долго. Поняв, что там ничего хорошего ему не светит, всё бросил и добровольно ушёл на вольные хлеба. Сегодня он имеет свою фабрику по переработке сельхозпродукции, вплоть до всяких там гадостей в биологических добавках, продуктах и кормах. Конечный результат ты видишь здесь и сейчас. Она развела руки и обвернулась вокруг себя, продемонстрировав тем самым его дом своим молчаливым жестом.

– Странно. Я привык к такому пониманию, что химики скорее спирт делают или удобрения из нефти. Вася улыбнулась и пояснила: – Его жена закончила факультет по технологиям в пищевой промышленности. И учились они в одном и том же институте. Виктор в неё влюбился и, боясь её потерять, поступил вместе с ней, но на другой факультет.

– И что, она такая красивая?

– Да, вот смотри, – и она показала ему фотографию в телефоне, на которой Василиса стояла в обнимку со своей тётей.

– Ого, – медленно выдохнул Никита. Вы с ней прям как родственники. Да…, за такой любой бы приударил.

– Вот так вот. Любовь – зла! Иначе с вашим братом нельзя. И она щёлкнула своими пальчиками рядом с его лицом, слегка опешившего Никитки. Трудно предположить до каких откровений могло дойти их общение, но в прихожей появился Виктор с какой-то толстой папкой в руке и, махнув рукой, он жестом показал следовать за ним, произнеся только: – Карета подана, господа! Садитесь в машину, а я пока выпущу Грея и мы можем отправляться.