Спасительная обитель

Закончили обед почти в такой же полной тишине. Пока шла уборка посуды со стола, Епифаний принёс свою папку с документами, держа пальцами какие-то фотографии сверху неё. Дождавшись когда все закончат свои неотложные дела, он пригласил всех садиться за стол и тихо сказал: – Я хочу озвучить всё то, что на сегодня есть у меня в копиях документов о расследовании катастрофы с гибелью людей при падении вертолёта. Если понадобится, то могу рассказать всё то, что я слышал неформально от следователей и местных жителей с их версиями и догадками. Он говорил медленно, собирался с каждым своим словом, стараясь быть нейтральным: как по отношению к активной части, сидящей за этим столом и желающих возобновить поиск, так и не обижая пессимистов в этом вопросе, приравнивания и себя к этой категории.

Он показал фотографии останков вертолёта, где явно было видно, что от него остался только лежащий на боку изуродованный корпус, обгоревший и полу расплавленный двигатель, две целых лопасти от винта, большая площадь земли сильно разрытая и закопчённая сажей. Он пояснил, что останки людей были забраны на экспертизу и результаты этой экспертизы задокументированы, а все анализы ДНК были сделаны и сверены с их близкими родственниками. Не было сделано экспертизы лишь одного солдата, который при аварии был выброшен в сторону от вертолёта, поэтому его не требовалось опознавать, в связи с тем, что он был жив на тот момент и с документами в его кармане. Единственным исключением была его дочь, которой не было среди прочих останков в вертолёте. Они мне выдвигали версию, что возможно экипаж где-то сделал посадку во время полёта, оставив ребёнка в том месте, но данные воздушного контроля и личные показания выжившего солдата, – полностью отвергли эту версию.

Он на время замолчал, затем посмотрел на всех сидящих за столом и продолжил: – Никаких официальных версий или других документальных подтверждений о том, что стало с моей дочерью, – нет. Прозвучало много всевозможных версий о возможном посещении места трагедии волками или другими хищниками, способными…. После этих слов он замолчал на несколько секунд, а затем продолжил свой рассказ про остальные версии и слухи: от пастухов, случайных свидетелей, судмедэкспертов, но больше никаких следов так и не было найдено. За три месяца расследования ими были опрошены десятки всевозможных свидетелей, как прямых, так и косвенных, которые что-то слышали от других людей. А всё ранее сказанное о моей дочери, о чём мне сообщали в устной форме из местных слухов, так это всё при официальном допросе – не подтверждалось. Если бы её остатки или саму девочку унесли волки, то скорее всего что-то бы осталось от неё на земле. Но ничего подобного во всей ближайшей округе на расстоянии нескольких километров – не было обнаружено; как следопытами, так и служебными собаками.

Епифаний замолчал, пытаясь хоть что-то ещё вспомнить. Все сидели, и никто не задавал вопросов, и не предлагал пока ничего своего к тому, что они уже только что услышали. Все понимали, что он сейчас вспоминает те страшные минуты, которые пережил тогда. Затем он продолжил и сказал, что вокруг самого места той трагедии, а именно вокруг корпуса сгоревшего вертолёта – было много следов волков и собак. На некоторых местах были капли крови, как одних, так и других, что и показала экспертиза этих остатков крови. Человеческая кровь точно так же была обнаружена, но от того самого раненного солдата и от пилота вертолёта. Все копии анализов крови и прочие документы о всех сделанных экспертизах, – есть в моей папке.

Первым из всех сидящих за столом, кто осмелился задать вопрос – стал Никита. – А что рассказал тот солдат, который был ещё жив, когда прибыли спасатели?

– Согласно протоколу составленного в госпитале, он сказал, что ночью к нему приходили несколько волков, которых он, лёжа на земле, отпугивал какой-то железякой и горящим куском резины. Но потом они начали драться между собой, но может и с собаками, это он уже точно не мог сказать, так как там всё происходило в отблесках горящего вертолёта. На рассвете, когда он пришёл в сознание, то увидел в нескольких метрах от себя очень лохматого зверя, – похожего на льва. А ещё он сказал, что ночью постоянно слышал плач ребёнка, но возможно, что ему это могло примерещиться. Ведь она плакала и раньше – во время полёта. Поэтому он не мог точно определиться с тем, насколько явно он слышал этот плач, когда лежал на земле той ночью, временами теряя сознание. Несмотря на все старания медиков, – его не спасли…, а вместе с ним навсегда ушла и последняя зацепка по доказательству тех фактов, что он видел и слышал той ночью…

– А в том расследовании есть документы по поиску поступивших детей: в больницы, медпункты вокруг места аварии или в дома ребёнка? – неожиданно спросил Никита.

– Старший следователь сказал мне, что все приёмные покои в больницах и близлежащие поликлиники они обзванивали, но ничего подобного ими не было найдено. Ни в одном журнале в тот день и в последующие недели – ничего хоть как-то похожего на мою дочь – не было отмечено.

– А что за версия была озвучена про старуху, которая заявляла про ребёнка у пастуха? – опять спросил Никита.

– Да. Была такая свидетельница. Когда я это узнал, то тут же поехал в Сунжу, – это рядом с местом аварии. Там, в одном совсем маленьком селении, где в основном жили пастухи, – жила эта старуха. Когда я сам пришёл в отделение к милиционеру, который лично это слышал от той самой старушки, то он меня отвёз к ней и тут же при мне спросил её обо всём, что она знает про тот случай и про девочку? Она посмотрела на меня и спросила: -Кто он такой? Когда он ей сказал, что я отец пропавшей девочки; она стала рассказывать про собак в горах, про пастухов, по какие-то обряды, но ничего про моего ребёнка – она не сказала. Её бил тремор; она в чём-то каялась, убеждая нас что ничего подобного никому не говорила, что она ни в чём не виновата… Когда милиционер спросил про её сына, то она сказала, что не видела его очень давно и, что он живёт где-то далеко и уже много лет не приезжает к ней.

Тогда милиционер допросил соседку той бабушки, на что та заявила, что их сын, во время крушения вертолёта, жил с родителями, но потом куда-то уехал, и ещё, что он там купил себе машину – не русскую. Мы попытались пробить его по базе данных ГИАЦ при УВД, но последняя его регистрация была только в его родном селе у своих родителей. Вполне возможно, что он воришка или обычный жулик, но к моему делу, как пояснили соседи и следователь, он не имеет никакого отношения.

Дрожащая старушка, видимо испугалась за своего сына, и потому её стало трясти от страха. Ровно три года назад – она скончалась и похоронена рядом со своим мужем пастухом в том же селе. Епифаний замолчал, давая понять, что вся эта история покрыта тайной, которую уже невозможно восстановить, начиная с той самой ночи при падении вертолёта. Затем он вытащил из общих документов, исписанный от руки лист бумаги, и положил его рядом с папкой, в которой лежали все остальные документы.

– Вот на этом листочке я ответил на всевозможные вопросы по моей дочери. Здесь моей рукой записаны: её фамилия, имя и отчество, день, месяц и год рождения, мой анализ ДНК, цвет её глаз, волос, но они могли с годами мутировать и слегка измениться. Однако есть и особенные приметные места о которых Вася меня спрашивала. Я считаю что самое главное, – это две родинки под левой грудью, рядом друг с другом и одна была на шее в районе второго шейного позвонка. Это всё, что я помню. А это фотография с того места крушения. Здесь лопасти от вертолёта и их видно издалека. Все местные хорошо знают то место…

Выслушав Епифания, – все притихли. Тогда Василиса, посмотрев внимательно на всех видящих за общим столом, тихо спросила: – Я не уверена в правильности моего вопроса, так как я не знаю когда дети начинают разговаривать, но могла ли она уже тогда говорить и какого возраста она была? Вася немного смутилась, но вопрос был своевременным и очень логичный. Она прекрасно понимала тот факт, что если девочка могла в то время хоть как-то разговаривать, тогда и тот, кто её нашёл, мог узнать много что о ней. Епифаний немного подумал и с каким-то большим напряжением в голосе сказал: – Да, ей уже исполнился год и один месяц, и уже тогда она говорила немного: «мама ляля», имея в виду – мама Валя, или говоря «люля», – она так произносила своё имя Юля; ещё «Бося», называя так кота Бориса…; может ещё что-то, но точно не припомню. Копия её свидетельства о рождении – здесь в папке с другими документами. Всё же я хотел бы услышать, как вы хотите начать искать следы ребёнка, если их нет вообще, и по свежим следам мы ничего так и не смогли найти за все последующие десять лет после той трагедии, ожидая хоть какого-то сигнала или факта о ребёнке?

– Вы надо мной не смейтесь, но с раннего детства, я перечитал не менее сотни подобных детективных историй и всяких романов, – вдруг заговорил молчавший до этого Виктор, – Так вот, – продолжил он, – В таких случаях всегда кто-то и что-то видел. Это может был тот пастух – муж старушки, это мог быть и их сынок, это могли быть медсёстры, на худший и менее надёжный вариант, можно пообщаться с домами ребёнка или детдомами. А ещё, это обычные педиатры, которых зовут к ребёнку если он болен; надо зайти в отделение ЗАГСА, с выяснением похожих регистраций свидетельств о рождении. А если подумать, так как пишут в книгах, то можно ещё что-то такое вспомнить. Только кто это и когда сможет проверить и запросить? У наших чиновников, на это всё, – уйдёт не один год; да и времена в лихие девяностые были далеко не лучшие для подобных, бюрократических регистраций. Людей гробили, не спрашивая не имени, ни отчества, – затем он испугался своих слов и включил заднюю, – Но это я так, на всякий случай, чтобы нам не летать в облаках, а реально всё понимать о той ситуации в стране.

Наступила длинная пауза; все молча сидели пару минут, но затем опять заговорил Никита: – Уж если нам опираться на детективные истории, то всем знакомый метод дедукции говорит о том, что надо в лесу увидеть отдельно стоящие деревья. Но могу и проще выразиться. Видя ухмылку Василисы, он сбавил свой умный тон и продолжил, – Самым слабым местом в этой истории, с которого я бы начал искать свидетелей, так это ушлый сынок пастуха. Если его отец что-то знал, то однозначно его сын должен был знать то же самое, так как он помогал отцу, и они спали в одном шалаше и именно в тех горах. Далее. Если он купил машину, то он где-то же взял на неё деньги? А здесь два варианта: один честный, – от продажи овец, а второй – криминальный! Это не много и не мало, но уже реальный повод его пугануть, он расколется и сразу всё расскажет, как это всё при них происходило в те самые времена.

– Ну, вот уже точно – «Остапа понесло», – совсем неожиданно прервала его Вася во время его всестороннего и слегка скоропалительного доклада.

– Вася, не мешай, а то я собьюсь с мысли. Второй вариант, – это соседи, которые всё и про всех знают. А если быть точным, – то это соседки. Надо как в анекдоте: похвалить ту самую жену пастуха, говоря лестно о ней её соседке, вот тогда она и расскажет всё про жену пастуха! Всё то, что у неё наболело за годы их соседства. Психология – штука тонкая.

– Далеко не факт, – опять перебила его Вася, – есть соседки, которые о покойниках или хорошо, или никак.

– Согласен, но варианта всё-таки два и этих людей надо проверить на вшивость. Тем более, что хорошая соседка, с гарантией под сто процентов, судачила с женой пастуха и уж кому, кому, а соседке бабуля явно всё рассказала. Но если что, то могу ещё одну свою версию озвучить. Ведь если ребёнок был, то сто процентов, что его видели соседи, тем боле – он другой национальности и там далеко не мегаполис с миллионами населения! Там все как на ладони. Ведь девочке нужен был врач – как минимум. Далее, ей нужны были документы, а иначе кирдык всем. Даже если их смогли получить за взятку через их чиновника где выписывают свидетельство о рождении это будет записано в журнале. Ну неужели там в горах или рядом, часто рождались русские дети в то время? И как уже правильно сказал Виктор, то надо проверить больнички, детдома и если там есть, то и дома ребёнка. Лишь потому, что увидев у них русского ребёнка, никто бы из соседей не подумал, что у пастуха появилась внучка от шалопая сыночка. А потому, девочка могла попасть в дом ребёнка и из семьи пастуха, если её у них никто из соседей не видел.

– Ты всё правильно сказал, можно и не спорить, – поддержал его Виктор. – Но, это в том случае, если ребёнок остался жив, и кто-то его забрал. А я бы ещё проверил версию со зверем, похожим не то на льва, не то на какого-то лохматого и очень большого духа. Ведь тот солдат, что ночью отбивался от волков, точно заявил, что лохматый зверь его охранял от волков до самого рассвета. О плаче ребёнка он был не уверен, а того зверя, в минуты прояснения сознания, он отчётливо видел. И ещё. Там была кровь собак, а это говорит, что они дрались или между собой, или с волками, а ещё может быть и с этим лохматым зверем. А если этот зверь бродил и не ел людей, то о нём кто-то знал и рассказывал другим. Делаем вывод, что нам надо искать место жительства того зверя или собак с которыми он дрался.

– Ага, хорошо что волков искать и допрашивать не надо. Спасибо Виктор и за это.

– Вася! Кончай бузить старшим, а то в угол поставлю, – закончил свою тираду Виктор.

– Я предлагаю высказать всем своё мнений о том, какие есть предложения о начале поиска дочи.

– Мысли-то все правильные и логичные, но вот как это расследование провести и кто сможет всё это правильно сделать? Я не против, но с чего всё-таки начать? – спокойно высказался, молчавший до этого Матфей.

Никита приподнял от стола свою руку, показав тем самым своё воспитание и общую прилежность, желая высказаться по всем предложениям от предыдущих докладчиков: – Ничего особенного и не требуется. Вася вчера поговорила со своими приятелями, и они уже стоят на низком старте, уж извините за мой каламбур. У меня есть конкретный план. Я сейчас вам предложу, а вы скажите, что в нём не так. Как я уже сказал, что у Васи, в тех краях, а именно в городе Нальчик, есть два однокурсника, и мы можем к ним поехать, так как туда ходят автобусы каждый день. У них, там, живёт очень много их родственников. Васины друзья обещали нам помочь с расследованием этого дела. Это намного лучше, чем обращаться к официальным бюрократам с такими запросами и вечным ожиданием их ответов. Заодно мы посмотрим на их горы; говорят, что там очень красивые места, но чтобы вы сильно не переживали, я могу вам сразу пообещать, что ни в какие передряги мы вступать не будем. К тому же, у них есть машина родителей, и мы сможем проехать куда угодно. Его отец в отпуске, и он готов нас провезти по всем красивым местам и заодно помочь нам со всеми нашими делами.

–Да, ты прав Никита. Всё это так, – поддержала его Вася, – Уж если потребуется участие батюшки Епифания, то мы сообщим об этом, и Вы приедете для выяснения каких-либо тонкостей. Но пока об этом рано говорить. Это будет пробный шаг в прошлое, чтобы убрать все сомнения и попытаться пролить свет на тёмные моменты в былом следствии. Единственное, что может потребоваться, так это небольшая помощь с деньгами, но все затраты будут самые минимальные, как мне сейчас кажется. Василиса замолчала и при словах о деньгах, её щёки немного зарумянились. Она медленно опустила глаза, чувствуя неловкость и понимая, что все они живут на свои скромные доходы.

– Вот и хорошо, – спокойно сказал Епифаний. – У меня есть сбережения на мой последний путь, да и на жизнь вполне хватает, так что с деньгами мы уладим все проблемы. Только никто не знает, что потребуется на официальные оплаты услуг, но я думаю, что мы будем решать проблемы по мере их возникновения. Виктор улыбнулся и без лишней скромности сказал, что он и сам может запросто профинансировать такое дело. Он немного подумал и сразу добавил, поясняя своё решение:

– Вы же знаете, что я не самый худой и моя «фирма» далеко не самая бедная. Вообще-то, я с удовольствие и сам поехал бы с вами, вот только надо поговорить с моими главными сотрудниками, и продлить мой нынешний отпуск ещё на одну недельку. Так как главный препон будет не по работе, а с моей любимой женой. Она у меня дама рачительная и к тому же – перфекционистка, но я попробую это всё уладить. Позвоню ей сегодня же и попробую всё решить. Василиса украдкой улыбнулась, услышав такие подробности о его жене, прекрасно понимая как он перед ней, если не стелется, то уж точно – сильно не противится. Зная, что она у него женщина – ещё и какая…

Матфей встал и в завершении беседы произнёс: – Ну если мы все согласны с таким вариантом, то постараемся с Божьей помощью раскрыть давнюю тайну и помочь брату Епифанию с поиском ответа на все эти вопросы. Аминь. Он встал и перекрестил всех и, перекрестившись, низко поклонился.

Видя такое благополучное завершение общего собрания и конечно же благословлению их поездки, Василиса отошла чуть в сторонку и, убедившись что связь на телефоне хорошая, набрала свою подругу для согласования даты приезда и заодно спросить у неё насчёт ночлега и прочих деталей их проживания.

Самое интересное для Васи стало то, что при первом же гудке в телефоне, Ленка сразу ответила, как будто она сидела и ждала её звонка: – Привет, дорогуша, – выпалила она без привычного «Алё».

– Привет девушка, – слегка улыбаясь ответила Василиса. – Я тебя не отвлекаю? – задала она дежурный вопрос.

– Не, всё норм, – выпалила Лена, – Я уже хотела сама тебе звонить, но ты молодец, что догадалась позвонить мне первой. Корче, слушай. Я не знаю, что ты в детстве ела, но вы, – счастливчики! Мой Умарчик, ещё раз решил поговорить со своим дальним родственником и попробовал выяснить кто был тот пастух, который рассказал ему про дочь Богини гор, но как оказалось, – он уже умер. – Ага, хорошая новость. – перебила свою подругу Василиса.

– Подожди, не мешай, а то я и сама всё перепутаю и без твоих точных комментов. Так вот. Мой Умарчик стал выяснять у родственника где это было, и тот ему перезвонил вчера вечером, сказав, что это было на отрогах гор за Сунжей. Того пастуха уже нет, как и его жены. Но есть их сын, который недавно появился в тех краях и продаёт их дом – скорее всего завалюшку, но за этой лачугой числятся ещё и пастбища, что скорее всего и есть главная ценность.

Вдруг послышался голос Умара, и он настойчиво попросил дать ему поговорить с Васей. Лена тихонько фыркнула, но тут же в телефоне появился голос Умара: – Привет, Вася. Главное в том, что сын того пастуха был на пастбищах и помогал перегонять отару овец на зиму с гор на равнину. В тот день, когда упал вертолёт, они оба были на другом склоне – в низине. Это я о том, что надо срочно поговорить с их сыном, который сейчас там и можно будет его хорошо напоить и выпытать всё, что они могли знать именно про тот случай с вертолётом.

– Умар, ты точно наш человек; и всё правильно понимаешь как надо развязать язык таким гулякам. Только как ты его найдёшь? Говорят, что он нигде не числится и вообще нигде не зарегистрирован.

– Вася, он продаёт дом, а это значит, что его данные у кого-то точно есть! Я могу сам его поискать и поговорить с ним, только ты же знаешь, что я не пью алкоголь.

– Не переживай. Это мы с Леной организуем, когда приедем. Она задорно рассмеялась. Умар видимо перепугался от таких предложений в сторону его невесты и, пробурчав что-то на своём лезгинском, с явным недовольством сказал: – Ты мою девушку не сбивай с толку. Она очень понравилась моим родителям, и я её никому не отдам. Василиса рассмеялась и твёрдо заявила: – Никто твоё сокровище у тебя не отберёт. Я тебе это обещаю. На том они распрощались, после того как Вася их заверила, что скоро, прям в эти ближайшие дни, они к ним уже приедут.

Закончив разговор, она увидела сидящих за столом Никиту и Виктора, разговаривающих о чём-то между собой. Василиса подошла к ним с сияющим лицом, затем пожала им руки, сказав при этом, что не имей сто рублей, а имей сто друзей!

– Ты нам зубы не заговаривай, – ответил ей Виктор, – Рассказывай всё как по протоколу. Мы теперь сыщики и всё будем документировать.

– Ну тогда я вам не завидую. Вот Умар, тот умеет работать тоньше и хитрее вас. Он мне уже предложил напоить сына пастуха и всё выпытать. Учитесь как развязывать языки падшим и грешным их же методом.

–Ты ещё это расскажи нашим святошам, – прошептал Виктор, и на всякий случай сразу же огляделся вокруг. – И где мы найдём этого грешного сыночка, чтобы его напоить? Или давайте мы поступим ещё проще. Вы приносите его ко мне за стол, а сам процесс накачки его водочкой, – я уже беру на себя.

– А что? На коньячок ради такого случая слабо раскошелиться? – тут же придралась к нему Василиса, – И где будет стоять этот пыточный стол?

Учитывая, что я тоже буду пить коньяк, то это уже вполне приличный вариант. Получится так, что половину я беру для себя, но если Никита вступит в наш клуб, тогда у нас вообще получится прекрасное распитие.

– Ты уж, Витя, парнишку нам с пути истинного не сбивай, он нам нужен как тот товарищ в кино, который никогда не пьянел и всё всегда помнил…

– Это который в баню ходил каждый Новый год?

– Вот, вот. Тот самый.

– Хорошо, этот вопрос мы обсудим отдельно с Никитой. На что Василиса показала ему свой худенький кулачок и села на лавку напротив своего дяди. – Так, скажи нам, что тебе ещё рассказали твои друзья? Они нас уже ждут?

– А нас это кого? Поимённо пожалуйста.

– Ну уж если я готов сидеть с тем сыночком, то отсюда нам надо сделать вывод, что я – в команде! Я уже поговорил с твоей любимой тётей, и мы решили, что мне даже полезно прокатиться по родной стране; тем более, в этом случае, я буду как старший товарищ, который присмотрит за молодыми и активными. Виктор протянул свою руку над столом, и Вася с Никитой молча шлёпнули своими ладошками по его широкой ладони, нисколько не дрогнувшей от их шлепков.

Виктор немного задумался, а потом сказал своё напутственное слово: – Вася, – ты головой отвечаешь за папку со всеми документами и за все прочие бумаги. Никита, – за идейную работу в массах. Я буду старший. Буду отвечать за доставку и постараюсь присматривать за молодыми участниками нашей команды. Поэтому со мной спорить очень аккуратно, а то…, короче, – строго соблюдайте возрастной ценз при прочих, будущих обсуждениях.

За правильное отношение к старшим, – будете получать денежное вознаграждение на сладости и все прочие ваши мелкие излишества при посещении пунктов питания.

– Я надеюсь мы домой заедем за гардеробом для девушки? Я вообще-то сюда ехала на три дня и в очень тихую, степную глубинку. Она посмотрела на реакцию Никиты и, увидев, что он на это никак не отреагировал, продолжила: – А ещё я хочу что-нибудь купить из наших мест на подарок родителям Умара. А то, кто знает, что у них там есть и чего нет?

– Меня ваши рюшечки и юбочки как-то не очень беспокоят, но домой заехать надо будет обязательно и всё приготовить в дорогу, – отметил Виктор. – Никита, ты сам, по-хозяйски подумай, что тебе взять с собой где-то на неделю, только я очень надеюсь, что обойдётся без горных лыж и дельтаплана. Он радостно засиял, неожиданно удовлетворённый своим очень тонким юмором. Никита поддакнул, но сам при этом стоял и думал, как ему всё это сказать матери с отцом об их будущем путешествии? Выложить им всё по-честному или немного приврать? Но потом решил, что он сориентируется по ситуации при разговоре с матерью, учитывая её возможную реакцию на такую пугающую новость.

Виктор прервал паузу и поинтересовался: – Ах, да. Вася, ты спроси у своих приятелей их точный адрес и узнай где мы там остановимся? Может нам стоит снять комнату в гостишке или палатку установим на лужайке? Ты сама знаешь в чём они живут? Может у них лишь однокомнатная квартира, или наоборот своё поместье с прислугой? Короче, тебе все карты в руки и попробуй всё подробно выяснить. А иначе мы как снег на голову нагрянем со своим табором, а потом поздно будет менять планы. Василиса и правда не подумала о конкретных вопросах с их размещением в горных краях, да ещё и у совсем чужих людей, которые им ничем не обязаны.

– Хорошо, дяденька, постараюсь всё выяснить и доложу Вам отдельно.

Договорившись со всеми на завтрашнее утро выезжать в Нальчик, Никита зашёл в обитель, к скромно притаившимся батюшкам и попрощавшись, пожелал им всего самого хорошо, собирался уже уходить. – Подожди Никита, ты нам так и не рассказал о чём вы там договорились? – остановил его Епифаний.

– Завтра выезжаем в Нальчик, а сейчас я пойду соберу свои вещи в дорогу и сообщу об этом своим родным. Я думаю, что они будут не против. По поводу прочих подробностей вам расскажет Витор с Васей, чтобы нам не повторяться. Я просто зашёл попрощаться перед дорогой, так как они за мной утром заедут, и мы все вместе поедем к Василисиным друзьям.

– Храни вас Бог, – спокойно сказал Епифаний и добавил, – Я вас благословляю. С Богом. Никита взял его руку двумя своими, легонько сжал их, слегка преклонив голову. Повернувшись в сторону Матфея, он попрощался с ним кивком головы и молча вышел на двор. Возле машины стоял Виктор и что-то обсуждал с Василисой, а увидев Никитку, и узнав, что он собрался идти домой, они почти одновременно стали предлагать ему его доставку домой на их машине. Он как обычно улыбнулся и вежливо отказался, добавив, что скоро он ещё вдоволь накатается на машине. Затем он пожал руку Виктору и, слегка подморгнув Васе, – пошёл к тропе. Затем он повернулся к Васе и жестом показал, чтобы она ему позвонила. Она утвердительно кивнула ему головой, и он бодро пошёл вниз по слегка заросшей тропе. На душе у него было какое-то двоякое чувство: томящее чувство неопределённости в их решении, а так же маленькой радости за всеобщее доверие и благословления по поиску следов пропавшей дочери Епифания. Шансы на их успех были нулевые, но даже отрицательный результат в их расследовании, окончательно успокоит всех в этих сомнениях. Может тем самым они смогут вложить свою маленькую частицу обычного человеческого внимания к чужой беде. Для того мы все и живём на этом Свете.