скачать книгу бесплатно
Не изгладь меня, прошу я, ты из памяти своей,
О душе моей заботься, горячо молись о ней
И, горюя, плачь о смерти преждевременной моей!"
Ужаснулся раб, услышав о решении таком;
Слезы-перлы уронил он, застонал, клонясь челом,
И дерзнул: "Тебя утратив, сердцу чем дышать потом?!
Не останешься ты, знаю, – потому молчу о том.
Заменить тебя могу ли? И на что приказ такой?
Как господствовать сумею? Как сравняюсь я с тобой?
Без тебя я исстрадаюсь и в земле найду покой.
Лучше скроемся мы оба потаенною тропой!"
Тихо юноша ответил: "Слушай, верь и не забудь:
Коль бежит в поля влюбленный, то один свершает путь.
Разве перл дается даром, без затрат, кому-нибудь?
Ведь изменник вероломный должен пасть, пронзенный в грудь.
Коль не ты, то кто бы тайну охранить достойно смог?
Без тебя кому спокойно вверю власть на долгий срок?
Укрепи границу, чтобы враг не ведал к нам дорог.
Возвращусь я невредимый, коль того захочет бог.
Одного иль сотню року погубить не всё ль равно?
Одиночество не губит, коль погибнуть не дано.
Не вернусь – твое да будет одеяние черно.
Дам тебе письмо, отныне власть отдаст тебе оно".
СКАЗ 3
ЗДЕСЬ ПИСЬМО АВТАНДИЛА К ПОДДАННЫМ
"И кормильцы и питомцы, все внимайте вы сему,
Верноподданные наши, днесь я голос подниму,
Вы, скользящие как тени вслед желанью моему,
Соберитесь и внемлите Автандилову письму!
Мною, вашим властелином, сей завет подвластным дан,
Он рукой моею писан для моих аравитян:
Предпочел теперь утехам я объезд далеких стран.
Пусть меня отныне кормит полный стрелами колчан.
Дело некое имея, я далеко им влеком.
Должен, странствуя, три года я пробыть в краю чужом.
Я – проситель и сердечно умоляю об одном:
Дайте вновь увидеть царство, не разбитое врагом!
Я оставил Шермадина заменить меня в стране,
До тех пор пока известья не получит обо мне.
Пусть при нем зардеют розы и раскроются вполне;
Вредных, воску уподобив, он растопит на огне.
Я растил его как брата и с собою наравне.
Словно мне, ему служите на охоте и войне!
Коль затрубит он – сбирайтесь, а не стойте в стороне.
Если в срок я не приеду, с ним скорбите обо мне".
Так письмо докончил, слаще слов не сыщет, кто ни будь,
Золотой надел он пояс, облачился в дальний путь,
"В поле выеду", – он молвил; рать стеклась к нему примкнуть,
В тот же миг он вышел, в доме не замешкался ничуть.
"Мне защитников не надо!", – крикнул юный властелин;
Удалив рабов, умчался в даль неведомых равнин,
Тростники проехал быстро, опечален и один,
Вспоминая смертоносно-ясный пламень Тинатин.
Вмиг долиной проскакал он, не нашли следа войска.
Кто вдали его увидел, мчался вслед издалека,
Неспроста над ним простерся белый меч – ее рука,
От нее печали ноша и достойна и тяжка.
А когда войска узнали, что спаспета с ними нет,
Потускнели все ланиты и утратили свой цвет.
Горем радость заменяя, ожидая новых бед,
Быстроконные скакали, не могли напасть на след.
"Лев, кого ж господь возвысит? Кем ты будешь замещен?"
Собирали вести всюду, шли гонцы со всех сторон.
Тщетно воины искали, за предел сокрылся он.
Об утраченном рыдали, был погибелен урон.
Шермадин созвал скорбящих, и пришли они на зов,
Автандилово посланье каждый выслушал без слов.
Вняв ему, сердца заныли у господ и у рабов,
Били в грудь себя, и каждый заколоться был готов.
Все дерзнули: "Хоть без солнца мы едва ли расцветем,
Лишь тебя иметь хотел бы на престоле он своем,
И тебе, конечно, будем мы покорными во всем".
Князем сделали вассала, били все ему челом.
СКАЗ 4
УХОД АВТАНДИЛА НА ПОИСКИ ТАРИЭЛЯ
Мудрый Ездра и Дионос эту правду подтвердят:
Жарких слез достойна роза, коль замерз ее наряд;
Так же тот, кто ликом лалу, станом тополю собрат,
Если он отчизну бросит, жаждой странствия объят.
Быстро по полю промчался белоконный Автандил
И, Аравию покинув, на чужбину путь продлил.
Но с возлюбленной разлука отняла немало сил;
Возгласил он: "Будь я с нею, ныне слез бы не пролил".
Свежий снег скрывает розу, чтобы цвет ее погас.
Ах! не раз кинжал хватал он, жаждой смерти разъярясь;
Молвил: "Горе стало горше и тяжеле во сто раз,
Ведь ушел я, не дослушав арфы радостной рассказ!"
Солнца нет, и роза вянет, ей дарит разлука тьму.
Потерпи", – просил он сердце, и не пал он потому.
Сколько страшных мест встречал он, верный долгу своему!
Сколько встречных указало направление ему!
Так шли поиски, и слезы дотекали до морей.
Так рука была подушкой, ложем плат нагих полей;
Повторял он: "О, царица, сердцем преданным владей!
За тебя мне смерть была бы долголетия милей!"
Он лицо земли объехал, нетерпением гоним.
Больше места нет под небом, не исхоженного им.
Были поиски напрасны, след желанный был незрим:
Без трех месяцев три года он по странам жил чужим.
И попал он в каменистый край затерянных теснин,
И, не встретив человека, месяц ехал он один.
Вис невзгод таких не знала, не изведал их Рамин.
Днем и ночью он томился, вспоминая Тинатин.
В долгих поисках стоянки до вершины он добрел,
И оттуда показался вдалеке лежащий дол:
Там внизу потоком узким был размыт скалы подол.
Оба берега объемля, лес раскинувшийся шел.
Дням оставшимся он в страхе на вершине счет вершит:
Два лишь месяца осталось. Против рока нет защит,
"Преждевременно оплачут, буду я стыдом убит!
Вновь родиться кто сумеет? Зло в добро кто обратит?"
На вершине он в раздумье сам себе сказал тогда:
"Коль обратно путь направлю, что же выйдет из труда?
Как скажу я лучезарной, что потеряны года,
Что и слухов я не слышал, где искать его следа?
Если вспять не поверну я – сколько времени опять
Мне искать того, о ком я ничего не мог узнать.
Шермадин слезами скоро станет щеки омывать
И придет к царю, утратив упований благодать.
И, моей согласно воле, скажет: "Умер Автандил".
Им, справляющим поминки, станет ясный свет не мил.
Как тогда живым вернусь я, раз обета не свершил!"
Долго в думах нестерпимых на горе он слезы лил.
"Почему ты справедливость от меня отвел, господь,
И зачем заставил тщетно путь огромный побороть?
Вырвав радости, дозволил горю сердце исколоть.
Ах! Душа устала плакать, пусть же прахом станет плоть!..
Должен быть я терпеливым, – так подумал Автандил, -
Буду жизнь влачить, доколе мне господь определил;
Без него любое дело – лишь пустая трата сил.
Не бывало, чтобы смертный обреченье отвратил.
Был я всюду, всё живое вопрошая об одном,
И, однако, не разведал я нигде вестей о нем.
Может, вправду он, как дьявол, нас опутал колдовством,
И напрасно эти слезы проливаю я дождем?"
Но, спустившись, пересек он перелесок и поток;
Ехал долом, тростниками, скуку шелест их навлек,
Там он бодрости лишился и от горя изнемог.
Шла гишеровая поросль по полям хрустальных щек.
Он в раздумье тяжком ехал, стала даль еще мрачней.
По степи свой путь измерил взором плачущих очей;
Ехал месяц он в безлюдье и терзался всё сильней.
Став к охоте не охочим, не преследовал зверей.
Хоть стремленья все затмила в нем сердечная тоска,
Но для всех в роду Адама мука голода тяжка.
Дичь сразил стрелой длиннее, чем Ростомова рука,
И, сойдя с коня, устроил он костер из тростника.
Лишь на вертеле изжарил он добычу, как привык, -
Видит: шесть каких-то конных подъезжают напрямик;
Он разбойниками счел их; был тот край суров и дик,
Не бывало, чтобы добрый человек туда проник.
К ним направился веселый – пусть напасть они дерзнут.
Видит: двое бородатых безбородого ведут,
На челе заметна рана, струйки алые текут,
Слезы льются, жизнь уходит, взор безжизненно сомкнут.
Закричал им: "Братья, кто вы! Не добра я ждал от вас".
Отвечали: "Помоги нам, чтоб лихой огонь погас,
Коль не сможешь, разжигай же горе, горем распалясь,
