скачать книгу бесплатно
В самом деле, злую силу у ручья увидел я.
Знать, явилось то виденье для затменья бытия.
Ни о чем уж не заботясь, грусть отрину я, друзья".
Так на радостях он молвил и умножил ряд затей:
И певцов и лицедеев повелел собрать скорей.
Раздарил подарков много верной челяди своей,
Ведь создал его создатель всех властителей щедрей.
Автандил в опочивальне был в одежде распашной,
Легкой песней услаждался, вторя арфе золотой.
Появился негр царевны передать приказ такой:
"Облик солнца, стройный тополь, склонен свидеться с тобой!"
И досталось Автандилу дело всех желанней дел,
Встал и лучшее из лучших платье быстро он надел;
Торопясь увидеть розу, был он радостен и смел.
Приближения к желанной сладко ждать себе в удел!
Горделивый, без смущенья устремился Автандил
И увидел ту, которой столько слез он посвятил.
Дева молнии подобна, блеск обличья грозен был,
Расстилаемый до неба, он и свет луны затмил,
Горностай нагое тело тяготил ей снеговой,
Ниспадало покрывало, злату равное ценой,
Сердце рать ресниц разила, черных копий строгий строй,
Шею белую ласкали кудри пышные волной.
Так пурпурно покрывало, так нахмурен, чуден взгляд.
Автандилу сесть велела, тихих слов был ровен лад;
Раб ему скамью придвинул; сел он, робостью объят…
Заглянул в глаза ей витязь, преисполненный услад.
"На устах я чую горечь, нахожу слова с трудом;
Что сказать я не хотела, умолчать нельзя о том:
Я должна тебе поведать, почему призвала в дом,
Почему мрачна сижу я с помутившимся умом".
Он сказал тогда: "Ты сердце огорчить не можешь мне,
Перед солнцем лучезарным как сиять еще луне?
Догадаться я не в силах, словно вижу всё во сне…
О, поведай все тревоги и доверься мне вполне".
Как достойно, к Автандилу обратилась дочь царя:
"Хоть вдали досель держала от себя богатыря,
Ныне радости сердечной приближается заря,
Но сперва скажу о горе, скорбным пламенем горя.
Помнишь день, когда с владыкой ланей стрелам ты обрек,
Диво-юноша был виден, но мгновенно стал далек…
Чтобы доблестей спаспета не коснулся наш упрек,
Вслед бесследному обследуй землю вдоль и поперек.
От тебя хотя видала я почтительность одну,
Но любви твоей безмолвной понимала тишину,
День за днем слезами розе придавал ты белизну
И, подавленный любовью, сердцем был у ней в плену.
Ты служить теперь обязан мне прилежнее вдвойне:
Ни единого с тобою мы не ставим наравне,
А к тому же, как влюбленный, пребываешь ты в огне,
Так найди ж его, хотя бы в отдаленнейшей стране!
Это сделай ты и в чувстве неизменном укрепись,
Чтобы, скорбью омраченной, мне опять открылась высь.
Мне надежд фиалки в сердце насади и возвратись,
И с тобой соединюсь я, ты со мной соединись.
Ты ищи его три года по окраинам земным,
Коль найдешь, приди с победой, провидением храним.
Убедимся в чародействе, коль не встретишься ты с ним.
Мною, розой неотцветшей, будешь встречен и любим.
Я, клянусь, твоей останусь, безупречною во всем.
Даже солнце, став мужчиной, если в мой проникнет дом,
Пусть лишусь тогда Эдема, поглощенная огнем,
Пусть любовь твоя во гневе поразит меня мечом!"
Молвил он: "Твои ресницы обратил в гишеры бог.
Что сказать еще дерзну я, и какой я дам зарок?
Я погибели страшился, ты продлила жизни срок.
Ведь себя уже издавна я рабом твоим нарек".
Вновь дерзнул: "Тебя, о солнце, бог светлейшей сотворил.
Оттого тебе подвластны все движения светил.
Слыша сказанное слово, снова радость я вкусил.
Цвет ланит моих не блекнет, мне лучи придали сил".
Поклялись тогда друг другу посвятить себя они,
Стали речи их потоку полноводному сродни.
Он не чует больше горя, что досель мрачило дни.
Зубы, перлами сверкая, мечут молнии огни.
Сели вместе и шутили, разговор их нежным стал,
И свою вкусили радость, свив гишер, хрусталь и лал.
Молвил юноша: "Безумен, кто хоть раз тебя видал,
В грудь огонь, тобой зажженный, мне стократно проникал".
Хоть не мог разлуки вынесть, хоть в очах стоял туман,
Он ушел, не обернулся, был безумьем обуян.
Град побил цветок хрустальный, зашатался статный стан,
Посвятил он сердцу сердце и горенье жгучих ран.
Он сказал: "Не может роза жить без солнечных лучей,
Был хрусталь и лал обличьем, янтаря я стал желтей.
Что же делать, коль надолго разлучаюсь ныне с ней?
Я скажу себе: ты жизни для единой не жалей".
Он прилег в опочивальне, падал долго слезный град,
Будто в бурю тополь гнется, статный стан бедой объят,
Будто милую он видит, грезы дразнят и казнят.
То он вздрогнет, то застонет, то к земле он клонит взгляд.
Он, с желанной разлученный, пожелал ее втройне,
Перлы сыпал, уподобил розу блекнущей луне.
А когда настало утро, подготовленный вполне,
Ко дворцу, к собранью свиты устремился на коне.
И послал он царедворца к повелителю послом,
Поручил сказать: "Осмелюсь доложить перед царем:
Все края земли раздольной покорили вы мечом,
Если надо, пусть узнают снова недруги о том.
Я пойду границы ваши защищать от злых племен,
Будет в честь державной девы каждый недруг усмирен,
Будет весело покорным непокорных слышать стон.
Дань царю пускай подносят, низкий делая поклон".
Царь изрек в ответ на это благодарственную речь:
"Знаю, лев, что никогда ты не боялся ратных встреч,
И твое решенье славно, как воинственный твой меч.
Но старайся гнет разлуки снять пораньше с наших плеч".
Автандил к царю явился, низко кланяясь ему:
"Царь, излишне благосклонны вы к спаспету своему.
Если снова мне создатель осветит разлуки тьму,
К вам, веселому, веселый взор я снова подыму!"
Целовались, словно были нежным сыном и отцом.
Воспитатель и питомец где такие в мире сем?
Встал спаспет и вышел; день тот черным стал разлуки днем,
Слезы лить царю досталось мягкосердному о нем.
Вышел юноша походкой величавою своей,
Двадцать дней он ехал кряду, ехал столько же ночей.
Он, подобный утру мира, был всех радостей светлей;
Неотвязно мучил сердце знойный свет ее очей.
Он к своим владеньям прибыл; шла хвала ему вослед,
Знать дары несла навстречу, говоря ему привет;
Солнцеликий не отвлекся тем от шествия спаспет,
Мимолетный, тешил встречных, словно радостный рассвет.
Пограничная твердыня всем врагам была видна,
Ей скала была оградой, не на извести стена.
Лев три дня был на охоте – там была она славна, -
И решил он Шермадину сердцем ввериться сполна.
"Шермадин, мне стыдно стало, что лежит меж нами мгла.
Хоть, со мной ходя повсюду, знаешь все мои дела,
Но не знаешь ты, что роза от бессонных слез бела;
Та, чей блеск меня измучил, днесь утеху мне дала.
Тинатин меня сразила, жизнь мою сожгла любовь.
Ливни слез цветущей розе останавливали кровь.
Лишь теперь себе я молвил: "Сердце к счастью приготовь!
Днесь дана надежда ею, оттого я весел вновь".
Мне рекла: "Ищи повсюду ты о витязе вестей.
Всё разведаешь, вернешься, назовешь меня своей.
Не отдам иному сердца, будь он тополя стройней!"
Солнце страждущую душу исцелило от скорбей.
Как подвластный, я обязан этот выполнить зарок,
Подчиненный властелину дань уплачивает в срок.
Уняла она тот пламень, что на смерть меня обрек,
Твердый сердцем, не склоняясь, должен встретить грозный рок.
Из господ и слуг с тобою мы дружнее всех друзей.
Ты, внимая этой речи, всё в душе запечатлей.
Уходя, тебя оставлю править вотчиной моей.
Всё тебе я доверяю – от сокровищ до мечей.
Заставляй войска и знатных на врагов идти войной,
Во дворец к царю с вестями пусть гонец приходит твой,
За меня царю шли письма и казну его удвой.
Скрой мое исчезновенье, замени меня собой!
Уподобься мне повсюду – на охоте, на войне,
Жди меня три года, тайну сохраняя в тишине.
Покажусь, быть может, снова я в родимой стороне.
Коль не будет возвращенья, то заплачешь обо мне.
Доложи царю о деле, не желанном для него,
Доложи ему, что тело Автандилово мертво,
Что утратил на чужбине я земное естество.
Нищим выдай медь и злато, не жалея ничего.
Там в помощнике нуждаться буду я еще сильней,
