скачать книгу бесплатно
«Мордами вам всем навтыкать нужно, сукины дети», – Маслов подошел к окну. Отсюда было видно подъезд к клинике. Красного «форда» все еще нет – хорошо.
«Но ведь может появиться в любую минуту, зараза», – раздраженно подумал Маслов.
В дверь тихо постучали два раза, а потом вошла медсестра Нюра.
– Ваш халат, Петр Геннадьевич, – ее приятный голосок вкупе с ласковым взглядом небесно-голубых глаз сделал свое дело – Маслов позабыл о гневе.
– Ты вчера заступила, Нюра?
– Верно, Петр Геннадьевич, – девушка искала, куда бы положить сложенный халат.
– Давай сюда, на стол, – он убрал портфель, отнес его к шкафу. Как бы невзначай, закрыл дверь на замок.
– Петр Геннадьевич? – девушка удивленно свела тонкие брови кверху, но ее губы растянулись в немного насмешливую улыбку.
Маслов медленно подошел к ней. Нюра – племянница его хорошего знакомого, ради которого он и устроил девушку медсестрой. Ей было около двадцати – Маслов не знал, сколько именно. Он с трудом помнил, сколько лет его жене, а запоминать возрасты всех любовниц не собирался тем более.
– Между прочим, к вам со вчерашнего вечера просится Афанасий Захарович, – сказала девушка, словно не замечая, что Маслов расстегивает ее халатик. – Кажется, он опять надорвал спину. Я попросила перезвонить сегодня.
– Не беспокойся о нем, – Маслов снял с нее шапочку и прикоснулся к туго стянутым на ее головке черным волосам. Где тут шпильки-невидимки? Маслов нащупал одну и вытащил – тонкая длинная прядь повисла на лбу.
– Пойдем ко мне на диван… – вкрадчиво прошептал он.
Отдышавшись, словно после долгого забега (на деле, прошло едва больше трех минут), Маслов поднялся и стал одеваться.
– Петр Геннадьевич…
– Не надо формальностей, Нюра. Когда мы одни, зови меня Петей или Петром.
– Хорошо. Так что делать с Афанасием Захаровичем?
– А вот когда он позвонит, тогда и решим. Одевайся.
Маслов старался как можно быстрее облачить костюмом свое слабое желтоватое тело. В контрасте с телом Нюры – молодым и красивым, покрытым светлой бархатистой кожей – оно выглядело как выцветший, плохо обработанный кусок старой лошадиной шкуры. Поэтому Маслов не любил лежать с девушкой на диване. В постели, когда свои изъяны можно прикрыть одеялом – другое дело, но на голом диване…
Нюра одевалась гораздо медленнее. Маслов не торопил ее – наблюдать за тем, как она поправляет чулки и халатик, было слишком приятно.
– У меня к тебе просьба, дорогая моя. Сходи к князю, проверь его.
Нюра недовольно нахмурилась:
– В прошлый раз князь тронул меня за грудь.
– Пойми его, – пояснил Маслов. – Молодой парень, вторую неделю взаперти.
– Я его игр не поддерживаю.
– И не надо. Просто проведи осмотр, спроси о самочувствии, и поезжай домой. Даю три дня выходных.
– Хорошо, – Нюра улыбнулась. – Вы потом приедете?
– Может быть. Ах, дьявол! – Маслов увидел, как перед особняком остановилась машина Арцыбашева. Его взгляд мелькнул на часы. – Почти одиннадцать? Так, Нюра, тебе пора на выход.
Зазвонил телефон.
– Александр Николаевич приехал, – доложил вахтер, едва Маслов поднял трубку.
– Понял. Скажи ему – если что, я у себя.
8
– Доброе утро, Александр Николаевич!
– Доброе, Иван, – ответил доктор, снимая пальто, вахтеру. – Маслов здесь?
– С полчаса назад приехал.
– Отлично.
Арцыбашев направился к себе в кабинет. Пока открывал дверь, сзади вышел Маслов:
– Александр Николаевич?
– Да, Петр Геннадьевич?
– Разговор есть, если позволите.
– Что ж, входите, – Арцыбашев пустил его первым.
Просторный кабинет доктора был больше, но не роскошнее. Заходя сюда каждый раз, Маслов садился в одно из кресел в углу, напротив стола, закладывал ногу на ногу, словно он хозяин этого места, и начинал разговор.
– Вы сегодня припозднились, – заметил Маслов.
– Мать с утра приехала, переполошила весь дом. А потом, по дороге, я решил заехать в «Асторию». Домашним кофе разве наешься? – весело хмыкнул Арцыбашев. Устроившись за столом, он будничным тоном спросил: – Так что вы хотели, Петр Геннадьевич?
– Свежие сводки с больничного фронта. Князь восстанавливается – медсестры жалуются, что он пытается домогаться до них.
– Ясно. Я напомню его дяде, военному прокурору, что парня скоро можно возвращать на Кавказ. Далее?
– Звонил Афанасии Захарович…
– Опять?! – воскликнул Арцыбашев. – Что у него на этот раз?
– Да все то же, что и в прошлый, насколько я понял.
– О боже… – пораженно прошептал доктор. – Ничему человека жизнь не учит. Когда он будет?
– Звонил вчера вечером, после закрытия. Сегодня – тишина.
– Мы еще о нем услышим, – пообещал Арцыбашев. – Это все?
– Не совсем, – Маслов, немного поколебавшись, все же решил сказать: – Вторая эскадра сегодня отплывает. В газете об этом печатали. Вы читали?
– Читал, – сухо ответил Арцыбашев. Поднявшись из-за стола, он подошел к окну.
«Далась тебе, плешивый черт, эта статья», – подумал он вскользь. Вслух же сказал:
– Ваш брат попал на корабли?
– Да, Александр Николаевич. На флагманский, – Маслов собирался сообщить это с особой гордостью, но полное равнодушие начальника захватило его и заставило сказать таким тоном, словно свершилось самое обычное дело.
– Ну, желаю семь футов под килем вашему брату. Путь предстоит неблизкий – из Балтики к Порт-Артуру плыть минимум полгода.
«Тебе бы на сцене острить, умник», – подумал Маслов. Взгляд завистливой ненависти впился Арцыбашеву в спину.
– Это все? – тот развернулся, сложил руки на груди. Читай: «Если вы, Маслов, закончили, можете идти».
– Я пойду, – Маслов поднялся.
– На всякий случай, велите приготовить операционную. Чувствую, что наш купец очень скоро примчится сюда.
Когда Маслов ушел, Арцыбашев, устало выдохнув, рухнул в рабочее кресло.
– Ну что за дурак, а не человек?.. – пробормотал он, думая об Афанасии Захаровиче Дугине – коннозаводчике, кутиле и самом богатом предпринимателе в низовьях Волги.
В половине двенадцатого в кабинете Арцыбашева зазвонил телефон.
– Слушаю, – доктор снял трубку почти сразу.
– Александр Николаевич? – спросил незнакомый мужской голос.
– Да, это я. В чем дело?
– Это клиника доктора Градова, Москва. Профессор Геннадий Раскалов, лечащий врач вашей супруги. Нам не довелось встретиться лично…
– Что там с Анной? – прямо спросил Арцыбашев.
– С ней… произошло несчастье. Понимаете, она впала в состояние жуткой истерики.
– Вот как? И в чем же она выражалась?
– Анна… Ваша жена постоянно звала дочь и… клялась убить вас, если увидит. Так что мы дали успокоительное, прежде чем начать сеанс лечения…
– Ну и? Что дальше? – нетерпеливо нажимал Арцыбашев.
– Вчера у нее должна была пройти первая беседа. Но что-то пошло не так и… ваша жена мертва.
– Как – мертва?
– Повесилась на простынях в палате. Вы же знаете – мы селим наших пациентов в хороших комнатах, тщательно присматриваем за ними…
– Меня не волнуют эти подробности, – перебил Арцыбашев. – Анна мертва? То есть, вы, несмотря на весь свой тщательный присмотр, позволили ей убить себя?
– Александр Николаевич, боюсь, что вы немного неверно понимаете…
– Это вы не понимаете. Вам отдали психически нездоровую женщину, обвиняемую в убийстве – под расписку, со всеми официальными бумагами, заверенными всеми руководящими полицейскими чинами Петербурга, и она вдруг вешается? Не перебивай меня! – повысив голос, Арцыбашев заговорил быстрее: – Спасибо, что сообщаете об этом – сейчас я позвоню полицмейстеру, а потом генерал-прокурору, и мы устроим вам такую проверку, что от вашей клиники не останется даже воспоминаний!
Он бросил трубку, достал из стола запечатанный коньяк и стакан.
К двенадцати часам в квартире Арцыбашевых зазвонил телефон. Трубку взял управляющий.
– Сейчас подойдет, Александр Николаевич, – сказал он и пошел в гостиную-салон, где Ника, под присмотром бабушки и новой учительницы, разучивала Бетховена.
– Софья Петровна, Александр Николаевич просит к телефону.
Женщина кивнула внучке – «сейчас вернусь, не останавливайтесь», пошла за управляющим.
– Мама… – прошептал страшно глухой голос Арцыбашева. – Ты слышишь?..
– Да, Саша. Что случи…
– Слушай внимательно, мама. Анна повесилась. Я позвонил и обговорил детали – завтра ее привезут. Никому ни слова, особенно Нике. Понятно?
– Саша, ты хочешь, чтобы твоя дочь…
– Не вздумай ей говорить! Никому не говори. С отцом Анны я сам разберусь, а ты молчи…
Связь оборвалась. Женщина вернулась в гостиную и, как ни в чем не бывало, но с изрядно помрачневшим лицом, продолжила наблюдать за уроком Ники.
9
День, начавшийся так отвратительно, пока не собирался заканчиваться.
У Арцыбашева снова зазвонил телефон. В этот раз – приемная:
– Александр Николаевич, приехал Афанасий Захарович Дугин. Орет матом и требует, чтобы ему срочно оказали помощь.
– Уже иду, – доктор положил трубку, спрятал запечатанный коньяк и стакан.
Дугин – здоровый, непомерно тяжелый и грузный волжский мужик с красным рябым лицом, заросшим густой рыжей бородой, лежал на каталке и выл от боли. Рядом с ним стояла худая заплаканная женщина в нарядном платье.
– Почему он в фойе?! Всех пациентов распугать хотите?! Его с третьего этажа слышно! – Арцыбашев в белом халате ворвался, словно смерч. – Где Маслов?
– Я здесь! – выкрикнул тот за спиной доктора. Громко пыхтя, он бежал по коридору, на ходу застегивая халат.
– Обезболивающее кололи? – спросил Арцыбашев, и замолк. Какое, к чертям, обезболивающее, если Маслов позже него пришел.
– Вы кто? – небрежно обратился он к даме.
