скачать книгу бесплатно
– М-м… н-ну ладно.
– Давайте пожмем руки?
Он вытянул свою бледную паукообразную кисть с растопыренными пальцами.
– Э-э…
– Это очень важный ритуал!
Молодому человеку такая мысль явно пришлась не по вкусу.
Он приподнял руку, скорее для предостерегающего жеста, чем для пожатия. Извинявшийся мигом вцепился в нее, жадно стиснув пальцы.
– Э-э!
Парнишка хотел выдернуть руку, но ничего не получилось.
– Что за?!
По лицу старика расползлась гнусная улыбка. Не моргающие глаза стали безумными и плотоядными, как у крокодила, затаившегося в речной грязи.
– Ну-у? – мягко протянул он.
– С ума спятил?!
Его рука, как клешня, сдавила пальцы юнца с такой дикой силой, что у того перехватило дыхание.
– И что же… – страшно, будто в трансе произнес он бескровными губами. – Что же теперь ты намерен делать?
Стоявший у окна грустный бородач иронично-сочувственно заулыбался, наблюдая за сценой.
– Может, маму позвать, а?
В зал вошел Рейнеке, и сумасшедший тотчас ослабил хватку.
Юноша, высвободив руку и яростно выплюнув: «Сволочь!» поскорее ретировался из зала.
– Если вам когда-нибудь доведется выпустить джинна из лампы, не раздумывая, сию секунду падайте перед ним ниц и клянитесь, что готовы исполнить любые его желания, – говорил Рейнеке, подходя к столу и валясь на стул. – Дух потребует от вас какую-то символическую мелочь, например, плюнуть на могилу его врага, и уберется восвояси. Только так! Любой, кто вздумает просить что-то у джинна – уже не жилец!
– Вы такой мудрый! – трепеща и улыбаясь одними деснами пролепетала субтильная барышня в высокой прическе.
– Неискренне! – усмехнулся Рейнеке.
– Ну что ж… – сидевшая за столом Иоганна выгнула свою змеиную спину и положила подбородок на скрещенные пальцы. – Тогда скажите мне, о превеликий…
Все устремили на нее изумленные взгляды. В тоне, которым было сказано «превеликий», не звучало ни грамма почтения.
– С каких пор вам, карикатурному сказочному злодею, стало казаться, будто вы достигли всех вершин?
У всех разом перехватило дыхание. Лицо Рейнеке вытянулось, брови взобрались на лоб.
– Иоганна… Я не понимаю вас. Почему злодей? Я злодей? Кто-нибудь из сидящих здесь считает меня злодеем?
Он обежал присутствующих насмешливо-виноватым взглядом. Все послушно замотали головами.
– Я авантюрист! Впрочем-таки, да, мой образ содержит элементы карикатуры и фольклорного гротеска. Я даже умею эффектно хохотать по всем законам театрального искусства. Но злодей… Разве я ненавижу кого-нибудь?
Зал вновь замотал головами и отозвался неуверенными «нет».
– Может быть, я желаю кому-то зла? Может быть, я жажду власти, мести, богатств, всеобщего поклонения? Может, я одержим идеей построить новый мир, начать великую чистку, сокрушить святыни?
– Пьяная стерва! – проворчал Себастьян, сверкнув на Иоганну глазом.
– Да если б я только умел ненавидеть род людской, как наш, всеми любимый Иисус! – воскликнул вдруг Рейнеке, вскочив из-за стола.
Его зрачки с маниакальным бешенством уставились в лукаво-презрительные глаза Иоганны.
– Иисус копил в своем черном сердце ненависть, едва появился на свет! Это же ясно, как день, стоит лишь открыть Евангелие! Он ненавидел все-ех! Всю эту цивилизацию, всех ее выкормышей, от мала до велика! Он открыто говорил, что устроит Иерусалиму плач и зубовный скрежет! Говорил? Говорил! Неважно, что не сам. Он пришел в мир с мечом, дабы разделять, а не объединять, помните? Это он шантажировал свою паству: отрекитесь от родителей, пусть помрут в голоде и одиночестве! «Возлюби ближнего своего» относилось только к товарищам по секте! Хе-хех! Черт подери, он даже смоковнице не смог простить, что та не плодоносит! Какое вредное дерево! Дай, я тебя прокляну, сатанинское ты отродье!
Епископ Атчерсон побледнел и крепко зажмурил глаза, отчаянно сопротивляясь чему-то в своем сердце.
– И, конечно же, он понимал, что месть человечеству стоит того, чтобы ради нее быть вздернутым на крест. Бог-отец назначил цену, сын божий согласился. Ад валорем! Ну и… через пять веков античный мир отбросил копыта. Причем, если кто не в курсе, конец его настал не в каком-то политико-социально-философско-лирическом смысле, а в совершенно прямом: 536 год был тем самым концом света, когда землю накрыла ледяная мгла, когда чума сожрала Византию, а викинги отрепетировали свой долгожданный Рагнарек. Наш человеколюбивый равви сознательно устроил одну из величайший исторических катастроф, вверг Европу в тысячелетний хаос, за что ему до сих пор ставят памятники! Правда, чаще не ему самому, а средству его унижения и умерщвления. Но, что поделать – эстетика!
Рейнеке поднял бровь и щелкнул пальцами.
– Дети, задание! Нарисовать эскизы христианской символики, при условии, что Иисуса казнили каким-то другим способом: виселица, плаха, клетка со львами и так далее. Напрягаем фантазию!
Наступило недолгое молчание. Игриво-самодовольный взгляд Рейнеке с удовольствием ощупал Иоганну, переместился на Коллингвуда, который все это время с серым от горя лицом, подперев голову, молча хлебал ликер в дальнем конце стола.
Коллингвуд тяжело взглянул на Рейнеке и спрятал взор в тени бровей.
– Вы не первый, кто хочет меня убить, Стюарт, – сладко произнес Рейнеке. – Надеюсь, что и не последний.
– Д-да… То-то-то есть, н-нет. Из-звините!
– А где наш… где Портер?
– Я здесь сэр! – послышался сзади вдохновленно-угодливый голос.
Джордж Портер как-то внезапно обнаружился в зале, хотя его не видели поблизости уже не меньше получаса.
– Вы подготовили какой-то доклад?
– Да-да. Вы окажете мне огромную честь. Если, конечно, вас и никого из присутствующих не затруднит мое…
– Ни в коем случае, – покачал головой Рейнеке.
– Диапроектор! – засуетился Портер. – Я привез его с собой. Не могли бы вы…
Один из лакеев, поклонившись, бросился исполнять указание.
Когда проектор был принесен и установлен (необходимости в слайдах не было: Портер транслировал свои мысли сквозь ментерецептивную пластину), на стене возникло изображение: загадочная, слегка отдающая шизофреническим бредом, панорамная картина, чем-то напоминающая по стилю Брейгеля Старшего.
– Дамы и господа, – обратился Портер к публике. – Эта картина была написана три века назад моим великим предком, Мирусом Старгейзером, (тогда еще понятия не имевшим, что его правнуки будут носить невзрачную и нарочито фальшивую фамилию «Портер»). Она исчезла задолго до моего рождения на свет, и если бы не спасительная технология воспроизведения фрагментов родовой памяти, то и вам никогда не довелось бы лицезреть этот потрясающий разум и сердце шедевр.
– Это аукцион по продаже живописи? – сонно поинтересовался Рейнеке.
– А-э… нет, – испуганно заморгал Портер.
– Тогда к сути… пожалуйста.
По лицу адвоката тенью пробежала чисто подростковая растерянность вперемешку с обидой. Но в следующий миг он овладел собой.
Вступление, посвященное религиозным гонениям на семью потомственных звездочетов, вынудившее их бежать из страны и сменить фамилию, пришлось скомкать до двух предложений.
– Держу ли я на них обиду? О нет! Во многом мы были виноваты сами! Маги… К слову, почему именно маги, когда существует множество других славных наименований нашей (да, да, не побоюсь этого слова!) расы? Слово «маг» пришло из древнего Ирана. В Европе нас называли друидами. На севере вайделотами. В Индии шраманами. Кто-то считает наши способности благословением, кто-то проклятием, источником громадной силы и причиной вечного страха и непонимания, искони окружающих нас, подобно едкому дыму. Мы могли бы властвовать над миром, однако нас слишком мало. В дохристианские, а точнее даже в доантичные времена именно мы были непререкаемыми хранителями основных знаний о мире. Мы играли ключевые роли в жизни древних государств, имели колоссальный авторитет и никогда ни от кого не скрывались. Наша мощь стала угасать по мере развития точных наук.
Рейнеке, не сказав ни слова, вновь пронзил Портера взглядом, дав понять, что суть по-прежнему слишком далеко.
Портер слегка покраснел, его воспоминания в луче диапроектора (зарисовки из жизни магов прошлых тысячелетий) начали тускнеть и подергиваться.
– В-впрочем, была и другая причина. Причина весьма болезненная для нашего самолюбия. Самый яркий пример того, что происходит, когда волшебник получает в свои руки абсолютную власть, можно найти в истории Персидского царства. В период, ставший отправной точкой краха авторитета магов и начала первых масштабных гонений на них. В 522 году до нашей эры мидийский маг Гаумата возглавил государственный переворот и на полгода стал полноправным властителем Персии. Преисполненный честолюбивых замыслов, он ввел ряд законов, мгновенно принесших ему народную любовь. И все же, его свержение и гибель не заставили себя ждать. Почему? Принято считать, что он ополчил против себя знать, лишив ее привилегий, и это действительно было так. Однако, что помешало ему заблаговременно раскрыть заговор, и почему никто из собратьев-магов не пришел ему на помощь?
– И почему же? – Рейнеке криво улыбнулся и сделал выразительный жест, как бы проматывая вперед часть лекции.
Глаза Портера полыхнули бессильным раздражением.
Образ на стене стал кривиться и извиваться, словно превращаясь в дым.
– Гаумата искал заговор в рядах магов, которых опасался особенно, потому что меньше всех им доверял. А гибель пришла не от них! Эту ошибку: бояться своих больше, чем чужих, в той или иной степени повторяли все носители волшебного дара, когда-либо оказывавшиеся на вершине власти. Будь то откровенные злодеи, такие как папа Иоанн XII и князь Влад III Цепеш, или же мудрый и благородный царь Соломон, проживший прекрасную жизнь, но ни на йоту не доверявший себе подобным, и предпочитавший им общество духов. Мы все, без исключения, подвержены тлетворной силе врожденного магического эгоизма, мы не любим друг друга больше, чем любая другая социальная общность на Земле! В ранние эпохи адекватное восприятие своих способностей и четкое виденье цели в жизни, позволяли нам чувствовать себя единым целым. Но эти времена давно в прошлом. Именно поэтому наша раса так зациклена на заключении всевозможных договоров, а, по сути, на взаимном шантаже. Кордхибран, придуманный тысячу лет назад, стал тем самым незримым судьей и палачом, которого мы воздвигли над собой, дабы он не давал нам вгрызться друг другу в горло.
– И что же вы предлагаете? – усмехнулась леди Хантингтон. – Создать еще одну секту, по образу и подобию этих болванов, именующих себя светлыми?
– Ми не для тофо собрались тут, чтоби ви нас оскорбляль, тарагой друг! – гаркнул барон фон Кербер.
Портер с многообещающей улыбкой поднял палец вверх и раскрыл рот.
– Евгеника, – утомленно вздохнул Рейнеке.
– Э-э?
– Завоевать мир мы не сможем, а если и сможем, то ненадолго. Да и зачем это нам? Нити власти итак в наших руках, благодаря чему ни один волшебник в мире не стоит на паперти. Значит, осталось только образовать коммуну, плодиться и размножаться на зависть эрмам, пока, наконец, мы не выродимся в настоящих олимпийских богов, могущих утопить все человечество в своем плевке.
Лицо адвоката сделалось пунцовым. В световом квадрате за его спиной роились огненные мурашки.
– Я имел в виду… с-строительство новой нации.
– Ах, да! Это же сейчас модно. И желательно где-нибудь на острове, откуда никто не сбежит.
Рейнеке звонко хлопнул в ладоши и затрясся от смеха.
Готовый взвыть от унижения Портер вдруг сжал кулаки, и взгляд его осветился свирепой решимостью.
– Можете смеяться над моей мечтой, сэр! Я и не надеюсь дожить до ее воплощения! Но, послушайте! Благодаря последним открытиям в области неврологии, никто не смеет отрицать, что мы отельная раса. А точнее даже, отдельный биологический вид. Мы стоим на вершине эволюционной пирамиды!
– Так-так…
– Все дело в устройстве нашего мозга.
На стене возникла схема человеческого мозга в разрезе.
– Энергетические источники мозговых ритмов находятся в стволе головного мозга и, в так называемом, таламусе. Так вот, исследования показали, что если у эрмов эти источники хаотично рассеяны по всему мозгу, как звезды в небе, то у нас они плотно сосредоточены и выстроены в некое подобие луча, устремленного в центр лобной доли, туда, где, как считали основоположники индуизма, расположен тот самый третий глаз. Вот здесь, – он с силой постучал себя вверху лба. – Мудрые йоги знали обо всем тысячи лет назад. Сегодня есть все основания считать, что третий глаз – это не какая-то условная чакра, а действующий орган, замаскированный в нашем мозгу. То есть, в мозгу лишь тех, кто способен творить чудеса.
– Что такое мозговые ритмы? – резко спросил Рейнеке, глотнув коньяка.
– Это… – испугался Портер. – М-м… я н-не могу сказать точно, я не специалист. В общих чертах…
– Я тоже не знаю, что это. Зато я точно знаю, что могу летать и перевоплощаться, устраивать стихийные бедствия и входить в чужие сны. Не многовато ли чести для одного несчастного, несуществующего третьего глаза, м-м?
Публика разразилась сдержанными смешками.
– Это полная чушь! – рявкнул Рейнеке, и в голосе его впервые зазвучала настоящая злоба. – Забавная ересь, придуманная с целью хоть как-то объяснить необъяснимое. Но идейка, которую вы, мистер Портер, пытаетесь протолкнуть, мне понятна как капля росы!
Он резко встал из-за стола и взмахнул рукой, едва не задев чью-то лысину.
– В самом деле! А почему бы нам не погордиться тем, что у нас есть третий глаз, а?
Портер обмер, лихорадочно соображая, как ему теперь спасаться.
– Боюсь разочаровать тебя, Портер, а также всех, кто разделяет твои взгляды. Анатомически маги не отличаются от эрмов абсолютно ничем! Чистота крови, цвет костей, строение черепа и прочая галиматья, которую вешали вам на уши в течение сотен лет… Ха-хах! О боже, как это типично… Я совсем забыл, где я нахожусь! Это же Англия! Родина всевозможных разграничений, закрепощений и маниакальной категоризации всего и вся! Высшие и низшие классы, высшие и низшие расы, сильный пол и слабый пол, волшебник и неволшебник… Вам еще дорого придется за это заплатить, ребята! О вашем безумной мании будут писать книги!
Внезапно, до сих пор сидевшая молча леди Бернгардт, встала во весь рост с горящими глазами.
– Довольно! Вы покушаетесь на сакральные устои!
– Все люди равны! – не взглянув на нее, продолжал Рейнеке. – Это понятно? Негр, воспитанный в приличной семье, должен сидеть вот за этим столом, среди нас! Ради вашего же блага!
Все присутствующие, как-то жалко сгорбившись, обменивались тревожными взглядами, не смея проронить ни слова.
– Сэр… – чуть слышно выдохнул Портер.
– Вы, Джордж, можете гордиться своим цветом кожи, своей половой принадлежностью, наличием у вас прыщей на лбу и чем вам еще заблагорассудится. Но не смейте ставить себя выше тех, кого лично вы не в состоянии победить и уничтожить!
– Вы наглец, Рейнеке! – прошипела леди Бернгардт клокочущим голосом.
Звезды драгоценных камней, украшавших ее шею, пальцы и уши яростно подрагивали.
– Я годами смотрела, как вы заявлялись сюда, лишь для того, чтобы оплевать всех, на кого упадет ваш взгляд. Вы унизили наше сообщество, силой навязав нам имя «Крысиный король»! Все были против этой неслыханной мерзости! Вы растлеваете наших детей, вбивая в них беспринципность и безверие! Вы и раньше многое себе позволяли, но это…
