скачать книгу бесплатно
– Тс-с-с-с, – зашептала Санара. – Все хорош-ш-ш-шо.
Она встала между Дугласом и косматым гигантом, гладя морду батлака, который быстро успокоился.
– Будешь орать, как резаный, у нас будут проблемы, – прошептала Санара. – Ему незачем тебя кусать и зализывать насмерть. Он тебя просто раздавит.
– Тогда зачем нам такие помощники? – спросил Дуглас.
– Ты знаешь, откуда не следует подходить к жеребцу? – спросил Малкольм.
– Да. Спереди и сзади, – буркнул Дуглас.
– Но, мы любим лошадей, – вставила реплику Санара.
– Да и собак и слонов, – закончил Малкольм.
– Я понял. Теперь у нас есть страшные лошади, – буркнул Дуглас.
– Батлаки, – поправила его Санара. – И они прекрасны и сильны.
Она стала углубляться в лес. Батлак побрел за ней.
– Иди, Даг, – сказал Малкольм. – Я только костер залью.
* * *
Малкольм шел вдоль ручья. В редеющем подлеске он увидел поляну и до него долетел смех Санары. Ветки расступились. Поляна лежала в ярких лучах солнца. Гигантский батлак отдыхал у края поляны. Два животных поменьше пристроились рядом, прижимаясь мордашками к животу. Их носы мерно подрагивали.
– У нас мама и дети? – спросил Малкольм тихо.
– И папа, – ответила Санара, указывая в противоположную сторону.
Из густых кустов, покрытых ярко-розовыми ягодами, торчал волосатый зад еще одного батлака. Хвост, похожий на добрую метлу, покачивался из стороны в сторону, изредка хлестая хозяина по покатым бокам.
– Семейка на пикнике, – буркнул Дуглас.
– Ты уверенна, что эти милые гиганты будут нам помогать? – спросил Малкольм.
– Мы можем попробовать, – ответила Санара.
Детеныши наелись и устроились на траве рядом с мамой. Только в сравнении с родителями косматые карапузы казались маленькими. Малыши могли дать фору обычной взрослой лошади – мощные, косматые, надежные, как и родители. Малкольм и Дуглас отошли в тень и стали наблюдать, как Санара играет с детенышами батлаков.
Из кустов выбрался папа-батлак и хмуро поглядел на гостей. Возможно, такое ощущение создавали густые брови животного и следы красных ягод на морде. Малкольм и Дуглас присели. Похрапывая, гигант прошел мимо них. Взрослые батлаки потерлись мясистыми носами, и самец углубился в лес. Хруст веток и шорох листьев еще долго звучал над поляной.
Мамаша-батлак отдохнула и стала подниматься на ноги. Санара подбежала к ней и, схватив за морду, стала чесать. Самка снова опустилась на землю.
– Давайте, садитесь на детенышей, – крикнула она, кое-как забираясь на батлака. – Они точно вас выдержат.
– Как мы с них слазить будем и как управлять? – спросил Дуглас. – Меня лошади не любят.
Он пытался оседлать одного из детенышей. Батлак подогнул передние ноги и низко наклонил голову. Дуглас пытался удержаться и обхватил ногами бока животного, а руками схватился за гриву.
– Без седла и сбруи будет сложно, – прокряхтел он.
– Привыкнем, – ответила Санара и похлопала батлака по боку.
Животное встало. Ребята оседлали молодых батлаков, которые решили попрыгать по поляне. Приминая траву широкими копытами, жеребята прыгали не высоко, но часто.
– По-мо-ги-те! – пищал с перепуга Дуглас.
– Дер-жис-с-с-сь! – кричал ему Малкольм. – Если упадешь, он тебя затопчит.
Мамаша-батлак медленно пошла с поляны. Санара тянула густую гриву самки в ту сторону, куда хотела ехать, и животное спокойно подчинялось. Девочка направила батлака в сторону башни, которая возвышалась над лесом. Животное меланхолично шло вперед, как таран, раздвигая и ломая кусты.
Когда мамаша скрылась из виду, детеныши прекратили скакать и последовали за ней. Ребята с облегчением вздохнули. Дуглас потирал ушибленный зад. Из кустов послышалось недовольное ворчание, и жеребята припустили быстрее.
Малкольм и Дуглас с благодарностью смотрели вслед Санаре. Отсутствие хоженых троп и густой подлесок, усложнили бы жизнь любому путешественнику.
Они ехали без остановки часа четыре.
На очередной поляне решили отдохнуть. Ребята спешились, размяли ноги и каждый дал своему батлаку галету, животные, довольно урча, мигом сжевали лакомство.
– Минут десять отдохнем и в путь? – спросил Дуглас.
Глаза его горели, казалось, он весь на иголках.
– Ты чего? – спросила Санара.
– Если честно, – ответил Дуглас. – У меня все болит, но мне так понравилось ехать верхом, просто жуть. Я не думал, что это так классно.
– Тогда поблагодари своего пони, друг, – сказал с улыбкой Малкольм.
– У меня не пони, а боевой батлак, – буркнул Дуглас и вернулся к жеребенку, который мирно объедал куст каких-то фиолетовых ягод.
Он запустил руку в гриву животному, батлак заурчал и повернул к нему морду. Дуглас протянул галету, жеребенок захватил ее одними губами и звучно чмокнул, отправляя в рот.
– Молодец, – бубнил Дуглас. – Поешь ягод. Галет у нас мало. Галеты только на десерт.
Хотя ребята не ели с самого утра, есть не хотелось. Они не стали разводить костер и готовить еду, а просто сидели на траве и смотрели на странных, добрых животных, которые стали их помощниками. До вечера они сделали еще один привал.
На этот раз на поляне появился папа-батлак. Оказалось, защитник семейства шел следом. Он приблизился к самке, и они потерлись носами. Санара направилась к нему, отвела взгляд и протягивая галету. Самец слизнул, довольно заурчал и вопросительно посмотрел на мальчиков, те сидели возле жеребят и боялись пошевелиться. Самец грозно заурчал и тряхнул головой.
– Похоже, он требует с нас дань, – сказал Малкольм.
– Он же нас не вез, – возразил Дуглас.
Самец подошел к ребятам вплотную, жеребята вскочили и отошли к матери.
– Думаю, ему все равно, – буркнул Малкольм, быстро доставая галету.
– В глаза не смотрите, – пискнула Санара.
– Понятно, – сказал Дуглас. – Мама и дети честно работают, папа занимается сбором дани.
Они склонили головы и вытянули руки в сторону четвероногого отца семейства. Перед тем, как слизнуть лакомство, батлак недовольно фыркнул. Вскоре гигант медленно удалился с поляны.
– Даже в этом, девственно чистом мире процветает рэкет, – ворчал Дуглас.
– За красивые глазки, даже здесь, тебя никто возить не будет, – сказала, хихикая Санара.
Ближе к вечеру они нашли очередную просторную поляну. Ребята не знали, боятся ли животные огня и развели костер на краю леса, подальше от батлаков. Малкольм срезал дерн и выкопал яму, Дуглас свалил в нее сухие ветки. Поначалу животные волновались. Санаре пришлось быть рядом с ними и скормить еще по одной галете каждому четвероногому другу.
В эту ночь Малкольм снова дежурил первым. Конечно, он любил плеск волн и привкус соли на губах, но в лесу, он чувствовал себя по-другому – иные звуки, иные запахи, иные цвета. На берегу океана он чувствовал мощь и силу, способную стереть с лица земли жизнь, сидя под деревом и глядя на звездное небо, он чувствовал покой и силу другого порядка.
Шелест листьев звучал, как мамина колыбельная и ближе к середине ночи Малкольм уже начал клевать носом. Он подбросил дров в огонь и пошел будить Дугласа.
– Даг, – прошептал он. – Просыпайся, твоя очередь.
Дуглас что-то буркнул и повернулся на другой бок.
– Твоя очередь сторожить, – настойчивее зашептал Малкольм.
Вдруг свет от костра выхватил из тьмы тень. Малкольм насторожился и услышал, как беспокойно заворчали батлаки. Их ворчание усиливалось. Во тьме леса он увидел пару горящих желтым огнем глаз и вспомнил тварь, что напала на него в канадских лесах. Желудок предательски скрутило. Камни наручей начали пульсировать бледно-зеленым светом, коготки драконов врезались в кожу.
Глава 5. Мы здесь не одни.
Он обхватил рукоять "Тени" и поднялся.
– Мэл, ты чего, – пискнул Дуглас. – Я проснулся.
– У нас гости, – сказал Малкольм сквозь зубы и перешагнул через друга.
Из леса на них смотрело больше дюжины страшных желтых глаз. Дуглас присмотрелся и ахнул.
– Стой, глупец, – зашептал он.
Батлаки боялись огня, но того, что скрывалось в лесу, они боялись еще больше. Испуганные животные, бормоча, подошли к спящей Санаре. Из леса вышел самец и громадой своего тела загородил жеребят. Надрывно урча, он теснил семейство к лесу.
Санара проснулась от этого шума и заметила Малкольма, который стоял в пяти ярдах от костра. Его наручи ярко горели, освещая дальний край поляны. С пальцев левой руки на землю падали огненные капли. Из леса медленно выходили похожие на волков животные, но крупнее и свирепее, одним видом внушая ужас.
– Батлаки не убежали, значит, мы окружены, – проговорил Малкольм. – Санара, Дуглас, на вас фланги.
Его последняя фраза прозвучала, как команда хищникам, и два волка бросились вперед. С рук Малкольма сорвались огненные шары. Оставляя за собой мерцающие дорожки, они устремились в полумрак. Один из нападавших хищников перевернулся в воздухе и отлетел назад. Больше он не поднялся. Другой свалился, как подкошенный, но еще дышал. Он заскулил и медленно стал отползать к сородичам.
За спиной Малкольм слышал шум и возню. До него донеслись звуки электрических разрядов, треск и шипение.
– Сколько? – спросил он, не оборачиваясь.
– По два на каждого, – ответил Дуглас.
Тут же на него бросился злобный хищник и Дуглас отскочил в сторону, выставив вперед руку. Луч света вырвался из его ладони и пробил злобной твари грудь. Бездыханное тело бестии упало в яму с костром. На мгновение тени сместились.
Санара прочла менталу, и шерсть чудовища вспыхнула как факел.
Она видела, как грозный хищник бросился на батлаков, в порыве ярости и страха. Папаша-батлак сбил его в полете ударом задних копыт. Кувыркаясь, как тряпичная кукла, волк улетел во тьму леса и не вернулся.
На поляну перед Малкольмом вышел зверь – матерый хищник.
“Вожак! – думал Малкольм, вспомнив любимый вопрос Дугласа. – Где вас таких откармливают?”
– Господи! – раздался возглас Дугласа. – Ну, куда уже больше-то?
– Следи за своими, – буркнул, не оборачиваясь, Малкольм.
Злобный хищник опустил голову. Шерсть на его загривке стояла дыбом; здоровенные клыки торчали из приоткрытой пасти. Зверь повернул голову, изучая противника. Он высунул язык, с которого медленно стекла слюна и упала в траву.
Малкольм смотрел, не отрывая взгляда.
Вожак резко рыкнул и бросился в атаку. Стая разом хлынула следом. Малкольм сделал шаг назад, убрал "Тень" и тут же с его рук скользнули огненные кнуты. Замах и выброс. Вожак пригнулся, кнут распорол ему переднюю лапу. Матерый резким прыжком ушел в темноту. Малкольм закрутился юлой, нанося удары кнутами направо и налево; промах и смертоносные когти чиркнули его по бедру; удар кнута и свирепый враг, скуля, уползает в полумрак. Руки чувствовали, как удары достигают цели. Взмах кнута, уход и лязг смертельной челюсти; удар наотмашь и снова уход. Руки работали как пропеллеры. Огненные кнуты с треском прорезали воздух.
Огненный шар, выпущенный Дугласом, задел плечо Малкольма и разнес голову хищника, прыгнувшего из темноты. Санара увидела, что два небольших волка, возможно молодняк, напали на жеребенка батлака, и бросилась на помощь.
Напор хищников ослабевал, их осталось мало, но Малкольм ждал, когда же вновь появится вожак, и боялся, он чувствовал, как силы покидают его. Наручи не всесильны, это он помнил. Вожак появился неожиданно и напал на Дугласа. Хищник подобно черной молнии, вырвался из темноты и бросился вперед. От неожиданности Дуглас упал на живот, острые, как серпы, когти, чиркнули его по ягодице. Он заорал от боли.
Малкольм краем глаза заметил бросок матерого и стал приседать и поворачиваться одновременно, расставив руки в стороны. Когда он встал, вожак и еще один из стаи лежали на земле бездыханными.
Все закончилось, так же неожиданно, как и началось.
На поляне, где Малкольм танцевал страшный танец, лежали раненые и убитые хищники. Санара ходила во мраке, шептала менталу, и туши поверженных хищников вспыхивали желтым пламенем. Поляна походила на жуткий праздничный пирог с множеством зажженных свечей. Она подошла к костру, в ее глазах застыли слезы и запоздалый страх.
Тихий голос Дугласа привел ее в чувство.
– Санара, помоги мне, – прохрипел он. – Кажется, я умираю.
Дуглас тянул правую руку к ней, левой – пытался нащупать разорванную ягодицу, из которой торчали два крючковатых когтя. Санара бросилась к нему.
– Лежи, не шевелись, я сейчас.
– Постой, – прохрипел Дуглас. – Я хочу тебе кое-что сказать.
– Конечно, милый, позже, – ответила она, сбегала за сумкой и вновь склонилась над ним.
Дуглас картинно уронил голову и руку на траву.
– Без театральщины, милый, все будет хорошо, – зашептала Санара. – Потерпи.
Двумя резкими движениями она вырвала когти. Дуглас взвизгнул.
– Тебе легко говорить, – неожиданно бодро пискнул он. – Не в твоей . . . ОЙ!
