Пространство-время. Хроники поиска во времени. Книга первая

Я почувствовал тревожное ощущение изменённого состояния бытия и сначала сопротивлялся, опасаясь, что Портал вот-вот унесёт меня в какое-то другое место и время. И вдруг где-то внутри вспыхнула искра этого забытого воспоминания. Я ощутил легкое возбуждение, задаваясь вопросом, не восстанавливает ли Портал потерянную информацию. Она выросла из ниоткуда и ярко выкристаллизовалась перед моим мысленным взором: детали были ещё более полными, чем я помнил. Научное наблюдение сделали в последние несколько лет. Я был спасён.

– Путём измерения видимых различий в движении спутников Юпитера, – ответил я, – то есть, по мере того, как его орбита приближается или удаляется от Земли.

– Не понимаю, – сказала Жаклин.

– Вы действительно хотите понять? – спросил я.

– Конечно! – возмущенно воскликнула она.

– Итак, – авторитетно заявил я, – в определённое время года орбита Юпитера приближается к Земле, а в другое время отдаляется. Когда наблюдали орбиты спутников Юпитера, обнаружили, что они, оказывается, движутся быстрее, чем их математически рассчитанные орбиты, когда Юпитер был ближе всего к Земле, и медленнее, когда он был дальше.

– Как такое может быть? – спросила Жаклин.

– Именно в этом и заключался вопрос. Ответ состоял в том, что чем меньше расстояние, которое должен был пройти свет, тем более современным было изображение, а чем больше времени ему нужно было пройти, тем старше было изображение. Таким образом, на самом близком расстоянии спутники кажутся опережающими свою расчётную орбиту, а на самом дальнем – кажется, что верно обратное.

Солдаты что-то заворчали и почесали затылки, но Жаклин просияла.

– А-а! Понятно, – сказала она, – значит, вы вычисляете скорость света каким-то образом по разнице в положении спутников?

– Да, – ответил я, пораженный её проницательностью, – все расстояния известны.

– И какова она должна быть?

– Около ста восьмидесяти шести тысяч миль в секунду (299338 км/с – прим. пер.), – сказал я, разрываясь между гордостью за свои знания и нежеланием привлекать к себе слишком много внимания. – Свету Солнца требуется больше восьми минут, чтобы достичь Земли.

Последовало длительное молчание.

– Вы говорили, что звезды находятся на расстояниях «световых лет», – наконец, проговорила Жаклин, – они невообразимы.

– Да, – нехотя признался я. – Эти расстояния огромны.

– Но как измерить, насколько звёзды далеки на самом деле? – настаивала она.

Это было то, что я действительно знал.

– Простая тригонометрия, – ответил я, изображая учёную небрежность, – точно так же, как известно расстояние до планет и нашего Солнца. В случае звёзд базой является диаметр орбиты Земли вокруг Солнца. Это просто вопрос измерения угла наблюдения звезды на небе летом и зимой. Тогда вы сможете определить расстояние, по крайней мере, до ближайших звёзд. Для тех, которые находятся дальше, изменение угла слишком незначительно.

– И как далеко до ближайшей звезды? – спросила Жаклин, глаза девушки теперь с интересом смотрели на пылающий огонь. Меня удивило её неожиданное погружение в мою любительскую астрономию.

– Чуть более четырёх световых лет, – ответил я, – около сорока миллионов, миллионов километров.

Билли был ошарашен.

– Почему Бог создал другие солнца так далеко? – недоуменно воскликнул он.

– Не знаю, – сказал я, снова попав в ловушку религии. – Может, наших представлений о Боге недостаточно.

Над всей нашей компанией воцарилась тишина, поскольку мы потерялись в бесконечности звёзд над нами. Я смотрел на крошечные, светящиеся мириады точек, смутно сознавая своё незнание окружающего мира, в то время как они сознавали что-то своё. Твердая Земля моего детства исчезла. Я подумал об удивительных энергетических процессах, свидетелем которых был: о различных измерениях бытия, которые, казалось, существовали во множестве мест и времён. Звёзды теперь виделись мне другими, – словно пульсирующими своей собственной тайной жизнью. Они всегда вызывали во мне удивление. Но теперь я чувствовал, что смотрю на огромную, сияющую незавершённую работу в немыслимом масштабе: галактики, солнца и планеты, образующие самые отдалённые переплетения невообразимой многомерной реальности. Я попытался представить себе все сложности, связанные с этим, и встретился только с возвышающимся безмолвием.

– Вы очень странный человек, – беззлобно повторила Жаклин. Теперь её слова звучали немного сонно.

– Мистер Уолтон, – сказал Билли, понизив голос, – я говорил с Джебом перед его смертью, он сказал, что Вы летали по воздуху.

– Что? – испуганно переспросил я.

– Когда мисс Джонсон вытащила пистолет, Джеб сказал, что Вы взлетели, чтобы остановить её.

– Я… не знаю, что он имел в виду, – неловко произнес я, вспоминая тот странный момент вне времени. – Возможно, он был не в своём уме.

Я почувствовал на себе пристальный взгляд Жаклин, но она ничего не сказала.

– Думаю, она права, – сказал Билли.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– В Вас определенно есть что-то странное.

Перед рассветом мы снова выпили кофе и двинулись в очередной бесконечный путь. Моё тело, казалось, болело сильнее, чем когда-либо, и я покорно задавался вопросом, сколько ещё ехать. Лейтенант снова послал пару человек в том направлении, откуда мы прибыли, и на этот раз они присоединились к нам раньше, чем ожидалось. Всадники с грохотом подъехали на взмыленных от пота лошадях. За пределами слышимости улавливался быстрый, краткий разговор, и мы снова тронулись быстрой рысью. Я неловко подскочил и, задыхаясь, спросил Билли, в чём дело. Он лишь кивнул в сторону лейтенанта. Так что я неумело подтолкнул к нему лошадь и спросил, что происходит. Тот выглядел слегка раздражённым, но признался, что кто-то за нами следовал.

– Скорее всего, отчим мисс Джонсон, – сказал он, – их там целая компания.

– Не знаю, смогу ли я удержаться, если вы поедете слишком быстро, – предупредил я.

– Нам придется двигаться как можно быстрее, – коротко произнёс он. – Но скоро мы встретимся с армией, и тогда они ничего не сделают.

– Я не знала, что конфедераты так далеко на Севере, лейтенант, – сказала Жаклин, услышав наш разговор. – Куда мы едем?

– В местечко под названием Геттисберг, мэм, – ответил он, пришпоривая лошадь.

Глава 6

Пока мы быстро продвигались по всё более холмистой местности, я пытался вспомнить всё, что мог, о битве при Геттисберге. Я знал, что она была поворотным моментом в Гражданской войне и поражением конфедератов, но не окончательным. Больше всего мне запомнились описания огромного количества убитых и раненых из обеих армий, оставленных потрясённому местному населению на потом: примерно столько же, сколько в битве при Ватерлоо. Казалось, было жуткое чувство фатализма в том, как события вели меня к такому катастрофическому эпизоду в американской истории. Возникло ощущение, что над горизонтом формируется сильный шторм, засасывающий всё на мили вокруг в ужасный водоворот разрушения.

Мы ехали быстро, а для меня это было чрезвычайно мучительно, и остановились только на короткий перекус около полудня. Затем поспешно двинулись дальше и в начале дня стали проезжать первые отдаленные фермы и разбросанные дома Геттисберга. Наш эскорт расслабился, и темп замедлился. Но когда мы достигли развилки дороги, справа от нас я заметил приближающихся конных солдат, и вместо ожидаемой униформы Конфедерации они были одеты в синее. Раздались выстрелы и угрожающие выкрики, и вся наша компания пустилась в галоп, следуя по левой ветке дальше в город.

Я отчаянно цеплялся за своего ныряющего скакуна, испытывая то восторг, то ужас. Но наш стремительный рывок был недолгим. Впереди появилось ещё больше синих мундиров, – отряд кавалерии в двадцать человек, направивший на нас карабины. Несколько человек лейтенанта выхватили пистолеты и стали искать выход, но бежать было некуда. В облаке пыли и фыркающих лошадей наша отчаянная кавалькада остановилась. Пока обе стороны оценивали ситуацию, воцарилось молчание, затем люди лейтенанта медленно подняли руки. Дородный сержант Союза с приветливой улыбкой на лице вывел свою лошадь вперёд.

– Что ж, ребята, похоже, вы поехали не по той улице, – усмехнулся он. Его взгляд переключился на Жаклин, которая подтолкнула лошадь вперёд.

– Сержант, эти люди похитили меня из моего дома, – громко объявила она.

Поведение мужчины изменилось: лицо напряглось, а его люди угрюмо зашевелились, сжимая оружие.

– Это не был бандитизм, – поспешно сказала Жаклин, – меня забрали по подозрению в шпионаже против Юга.

Сержант немного расслабился, но его подозрение не исчезло, и он озадаченно почесал в затылке.

– А вы шпионка, мэм? – спросил он, и весёлая сторона его характера начала вновь заявлять о себе.

– Конечно, нет, – сказала она с отвращением, – я требую, чтобы меня отвели к вашему командиру.

– Вот тут я с Вами согласен, мэм, – сказал он, глядя на лейтенанта.

– Сэр, попрошу Вас и Ваших людей сдать оружие и следовать за мной.

Солдаты Конфедерации начали неуклюже подчиняться, в то время как внимание сержанта переключилось на меня, вероятно, из-за моей нетрадиционной одежды.

– Кем может быть этот господин? – спросил он с преувеличенной вежливостью.

– Господина тоже похитили эти солдаты, – сказала Жаклин, неоднозначно посмотрев в мою сторону.

– Он тоже шпион? – спросил мужчина, снова явно наслаждаясь собой.

– Понятия не имею, – ответила она, нетерпеливо тряхнув головой.

Сержант театрально покачал головой и дал знак своим людям окружить наш небольшой отряд.

– Вы проследуете со мной, – сказал он, и мы отправились дальше в город.

Лейтенант и его люди были мрачными, солдаты Союза радостно улыбались, а Жаклин надменно смотрела на любого, кто осмеливался поймать её взгляд.

Пока мы ехали, я оглядывался по сторонам. Это был самый большой город, который я до сих пор видел, и наблюдал кирпичные здания, которые не выглядели бы неуместными в моё время. Однако люди были другими: с печатью дресс-кода, казавшегося строгим и суровым. Когда они собирались в дверях, чтобы посмотреть на нас, в их глазах читалось подозрение или благоговение. Это был хорошо упорядоченный мир, в котором каждый знал своё место и не осмеливался думать за его пределами. Он казался жёстким и скованным, но я также ощущал простоту – свободу от сомнений и тревог независимости двадцать первого века. Вместо этого у этих людей было что-то реальное, о чём стоило беспокоиться. Война стояла у порога, но они едва знали, до какой степени она поглотит их.

Мы неторопливо ехали минут пять-десять, пока не добрались до довольно внушительного городского здания. Снаружи толпилось ещё больше кавалеристов Союза: некоторые, спешившись, чистили снаряжение или поили лошадей из деревянных корыт. Сержант соскользнул с лошади и важно зашагал в здание. На несколько минут он исчез и снова появился с офицером, который с большим интересом осмотрел нашу группу.

– Добрый день, мэм, – кивнул он Жаклин, а затем отдал честь нашему бывшему похитителю, – лейтенант.

Офицер повернулся ко мне:

– И, э-э, Вы, сэр. Не могли бы вы трое пройти со мной?

Он обратился к сержанту:

– Я хочу, чтобы остальные тоже были внутри, заприте и обыщите их. Также проверьте снаряжение на лошадях. Мне нужно знать, нет ли у них чего-нибудь интересного.

Сержант снова принял важный вид, но немного смутился.

– Какие интересные предметы мне следует искать, сэр? – спросил он.

– Используйте воображение, сержант, – сухо ответил офицер. – Я думаю, что документы могут быть неплохой отправной точкой.

Сержант энергично закивал, должным образом разжигая своё воображение. Он поручил нескольким своим людям сопроводить солдат Конфедерации в здание, а другим обыскать их седельные сумки. Жаклин, лейтенант и я спешились первыми и вошли в просторный вестибюль. Его высокий потолок был украшен гипсовыми рельефами. Несколько внушительных дверных проемов тянулись вдоль первого этажа, а широкая, богато украшенная лестница поднималась на верхний.

Офицер Союза жестом пригласил нас следовать за ним через коридор и энергично постучал в одну из массивных дубовых дверей. Последовал ответ, и он открыл дверь, проводив нас в просторный кабинет, в котором виделись признаки его поспешного занятия. Повсюду были разбросаны седельные сумки и открытые коробки, а в углу беспорядочно висели тяжелая кавалерийская сабля и пара карабинов. Я ощутил тот же всепроникающий аромат, с которым столкнулся в доме Жаклин: кожи, пота, лошадей и сигар. Другой офицер, явно более высокого ранга, выглянул из-за стола, на котором была расстелена большая карта.

– Майор, вот эти пленные, – объявил офицер у двери, что вызвало возмущенную реакцию Жаклин.

– Я не пленница, а законопослушный гражданин Союза! – яростно заявила она.

– Очень хорошо, мэм, – сказал майор, несколько озадачившись. – Однако давайте по порядку: я майор Руфус Доус из Шестого Висконсинского полка. Могу я знать, к кому имею удовольствие обратиться?

– Мисс Джонсон, сэр, – чопорно произнесла Жаклин, немного смягчившись.

– Итак, мисс Джонсон, кажется, это очень необычное дело, и его нужно расследовать.

– Конечно, его нужно расследовать! – язвительно подтвердила она. – Но сейчас очень жарко, а меня похитили и заставили два дня скакать по стране. Я требую вернуть мои вещи, в которых, без сомнения, рылись Ваши люди, и настаиваю, чтобы мне нашли номер в отеле, где можно умыться и переодеться.

Мужчина несколько секунд неуверенно смотрел на неё, а затем повернулся к своему подчинённому.

– Капитан, прикажите Вашему человеку вернуть лошадь и вещи мисс Джонсон и сопроводить её в подходящий отель. Пусть он будет там, пока она, э-э, не освежится, а затем проводит её обратно в это здание.

Жаклин любезно поблагодарила его и, довольная собой, вышла. Майор повернулся ко мне и лейтенанту.

– Что вы, господа, можете сказать по этому делу?

– Сэр, – произнёс лейтенант официальным тоном, – не стану отрицать, что это необычное дело. Я и мои люди следовали за двумя изменниками, подозреваемыми в работе против интересов Южных Штатов, и они привели нас в дом этой леди. Когда мы попытались их задержать, произошла перестрелка. Я выполнял свой долг. Это всё, что я должен сказать.

Какое-то время майор молча глядел на него, а затем поднял бровь, посмотрев на меня.

– Я был в доме гостем и ничего не знал о том, что там происходит.

Я попытался подражать беспристрастному тону лейтенанта. Но для майора тон был наименее важным аспектом моей речи.

– Вы англичанин, – произнёс он, плотно сжав челюсти, и я внутренне вздохнул.

– Капитан, – сказал он, когда мужчина вернулся в комнату. – Я хочу, чтобы этих двух джентльменов тщательно обыскали и держали отдельно от остальной части отряда. Мне нужно позаботиться о нескольких вещах. Я должен буду встретиться с ними через час или около того. Пошлите гонца к этому парню из Бюро военной информации – узнать, сможет ли он присоединиться к нам. Думаю, Вам также лучше послать второго человека за мисс Джонсон. Проследите, чтобы её багаж всё-таки нашли, и убедитесь, что она вернулась.

Меня и лейтенанта провели через вестибюль в маленькую комнату без окон. Сержант и ещё один солдат Союза тщательно просмотрели нашу одежду, когда мы сняли её, в то время как третий человек охранял дверь. Мои боксёрские трусы привлекли несколько пристальных взглядов, но обыск полостей тела, по-видимому, не фигурировал в современном шпионаже, и процедура прошла относительно безболезненно. Однако лейтенант не был так доволен. Во внутреннем кармане его выцветшего сюртука обнаружили несколько документов, а также мои деньги и телефон.

Мы сидели в комнате в компании с невозмутимым солдатом Союза и молчали. Оказавшись в неловком положении, мы не знали, как всё обернётся. Было такое чувство, что мне следовало бояться больше всех. Похоже, все думали, что я выполняю секретную миссию для британского правительства, которое, как предполагалось, было другом Юга.

Я созерцал необычайную реальность комнаты, в которой мы находились, её древние часы тикали сто пятьдесят лет тому назад. Какая-то часть меня всё ещё не могла смириться с тем, что это реально. Меня удивляла жизненная сила офицера Конфедерации, сидевшего рядом. В замкнутом пространстве комнаты от него слегка пахло. «Неудивительно, – подумал я, – при такой жизни с небольшим шансом помыться», но это подчеркивало силу его присутствия. Я наслаждался нерассказанными историями, запечатленными на потертом деревянном полу и поцарапанных оштукатуренных стенах. Всё было так же обыденно, захватывающе и реально, как и в моём мире, но я знал, что любой из миров может раствориться в подобных сну океанах света и энергии.

Я задумался о реальности: как материальная телесность может исчезнуть, а сознание остаться? Думая об этой странной сфере за пределами пространства-времени, я не мог вспомнить никакого физического существа в этом состоянии, никого, кто был бы выше самого материального мира, но всё же чувствовал, что моя сущность осталась нетронутой. Я попытался представить, как это работает: что на самом деле происходит. Портал, казалось, открывал дверь в другое измерение, где моё самоощущение извлекалось из материальной реальности и воскрешалось в совершенно новом пространственно-временном месте. Странно, что все эти места казались одинаково реальными. Итак, я прошёл полный круг и задался вопросом, были ли они также нереальны. Сказать, что я запутался, было бы значительным преуменьшением.

Возвращение капитана и сержанта вывело меня из задумчивости, и мы проследовали в кабинет майора. Он был немного прибран, а сабля и карабины исчезли. Плоды обыска: мои деньги, мобильный телефон и дюжина сложенных документов многозначительно лежали на столе. Сержант неподвижно стоял в стороне, излучая глубокое удовлетворение.

– Это всё? – спросил майор, – больше нигде ничего не нашли?

– Больше ничего, сэр, – подтвердил сержант, – людей, лошадей, даже багаж леди – всё проверили.

– А что насчёт парня из Бюро, капитан?

– Пока никаких известий, сэр.

– Очень хорошо. Закройте, пожалуйста, дверь.

Майор взял мои деньги и с озадаченным видом осмотрел их.

– Что это такое? – спросил он.

– Э-э-э, аккредитивы, – произнёс я.

– Английские?

– Конечно, – ответил я.

– Никогда не видел такого мастерства. Почему они такие маленькие: для сокрытия?

– Нет, это новый, э-э… стиль.

Майор устремил на меня пронзительный взгляд, точно повторенный капитаном и сержантом, потом пожал плечами и взял мой телефон. Он выставил его передо мной, вопросительно вскинув брови.

– Это инструмент для вычисления положения звезд, – сказал я, неловко придерживаясь своей прежней истории.

Майор выглядел сомневающимся, но тут неожиданно заговорил лейтенант:

– Я думал то же самое, майор, но мистер Уолтон действительно кое-что знает об этом. Он, определенно, запутал меня этими спутниками Юпитера, скоростью света и прочим.

Офицер на мгновение задумался, а затем вздохнул и положил деньги и банкноты в ящик стола. Потом взял сложенные документы и начал просматривать. Здесь он чувствовал себя как дома и быстро сосредоточился на их содержании.

– Лейтенант, откуда эти документы? – спросил майор.

– Мы нашли их в доме мисс Джонсон, – твердо ответил тот, – на встрече с двумя изменниками и её отчимом.

В комнате воцарилась напряжённая тишина, нарушаемая только отдалённым звуком ударов копыт. Звук становился всё громче и смешивался с приглушёнными криками, когда лошади, цокая, останавливались где-то снаружи. Выкрикиваемые слова эхом отдавались в коридоре, а затем в дверь майора сильно постучали. Он оторвался от бумаг, когда стучавшие проигнорировали протесты солдата Союза. Дверь распахнулась, и в комнату шагнул отчим Жаклин, такой же большой и грозный, каким я его запомнил. Странное, похожее на зеркало отражение Портала, которое он носил, возбудило во мне энергетические движения. В воздухе между нами замелькали светящиеся изображения, и в моём внимании собственное устройство стало отчётливей.

– Я требую встречи с дочерью! – проревел отчим Жаклин, оглядывая комнату. Вместе с ним вошёл второй мужчина. Путешественник во времени был одет в форму ополчения впечатляющего качества и отделки. Вероятно, он также обладал впечатляющим званием, потому что майор подавил свой первоначальный гнев на это вторжение.

– Могу я узнать, кто Вы, сэр? – осведомился майор, и его напористый посетитель выпрямился во весь рост.

– Я полковник Джеремия Серрано из 31-го полка добровольцев 2-го Резерва Пенсильвании, – резко объявил он, – и моя дочь была похищена подонками Конфедерации, которых вы здесь держите. Эти люди вторглись в мой дом, сэр, и последние несколько дней я преследовал их со своим Ополчением. Я требую законного опекунства.

Майор выглядел встревоженным.

– Может, это и так, полковник, но есть несколько серьёзных вопросов по поводу документов, которые, как утверждает этот офицер с Юга, нашли во владениях Вашего дома.

– Конечно, майор, но это политический вопрос, касающийся конфиденциальной военной информации, сфера, в которой я занимаю высокое положение. Могу Вас заверить, что этот вопрос полностью под контролем и был политически санкционирован на самом высоком уровне. Вам нет необходимости брать на себя дальнейшую ответственность.

– Я не так уверен, полковник, – медленно произнес майор, – видите ли, здесь есть военные документы Конфедерации, они в порядке. Но среди них – приказы Армии Союза, касающиеся моего полка, которые, как мне известно, ещё не…

События резко вышли из-под контроля, как и в прошлый раз, когда я встретил этого мрачного, таинственного человека. С оглушительной силой прогремел выстрел, отбросив майора назад. Моё обострённое ощущение присутствия Портала усилилось, и реальность стала странно искажённой. Пространство-время, казалось, слилось в странно текучую массу, и всё вокруг замедлилось в сказочном танце.

В руке отчима Жаклин был револьвер, окутанный лениво клубящимся дымом. Он сместился, выпустив длинное гулкое эхо в сержанта, который стоял, непонимающе разинув рот, в подвешенном моменте времени. Джеремия повернулся к столь же медлительному капитану Союза. Но никакая инерция времени не мешала моим движениям. Я схватил оружие, прежде чем оно снова выстрелило, отбросил вверх, и внезапно начал бороться с огромным человеком-медведем, чья сила намного превосходила мою.

Я заметил его мрачного сообщника, двигавшегося в обычном времени, но достаточно быстро, чтобы атаковать неподготовленного капитана: его пистолет уже покинул кобуру, когда несчастный офицер доставал свой. Лейтенант оказался быстрее, в медленном движении бросившись к мужчине, когда тот выпустил затяжной разряд, и они упали на пол, вяло борясь друг с другом. Смещённый выстрел попал капитану в левую руку, заставив пошатнуться от шока, но тот продолжал вытаскивать револьвер. Мой массивный противник, наконец, вырвал своё оружие, бросив меня на стол. Он резко повернулся к капитану, и их пистолеты сровнялись. Они выстрелили одновременно, раздалось долгое гулкое эхо, и оба упали навзничь. Отчим Жаклин привалился к двери, а его пистолет с грохотом выпал из рук.

Прозвучал ещё один затяжной выстрел, и тело лейтенанта свинцово откинулось от человека, с которым он сцепился. Я знал, что он всё равно, что мертв: пуля прошла между лопаток. Сгорая от ярости, когда его противник начал вяло подниматься на ноги, я машинально нырнул за упавшим револьвером. Убийца лейтенанта направил свой пистолет на меня, но безнадёжно замедлился. Я держал тяжёлое оружие двумя руками и без колебаний нажал на спусковой крючок. Но отдача застала меня врасплох – ствол дёрнулся вверх, и пуля выбила штукатурку над его головой. Мужчина всё ещё поднимал пистолет, я прицелился ниже и ещё дважды нажал на спусковой крючок. Его мёртвое тело отлетело к стене, и я ощутил только дикое удовлетворение.

– Так-то лучше, – самодовольно произнёс Мозговой Червь, – но ты застрелил не того парня. Он мог бы тебе помочь.

Казалось, он наслаждался моей яростью, и я, ругнувшись, попытался вытряхнуть его из головы. Я подполз к тому месту, где лежал лейтенант. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы превратить комнату в склеп, всё вокруг пропиталось смрадом пороха и смерти. Из коридора снаружи доносились крики, и кто-то колотил в дверь. Но отчим Жаклин лежал, прижатый к ней, и его массивное тело сопротивлялось всем попыткам сдвинуть его. Я добрался до лейтенанта, который теперь лежал на спине. Он смотрел в потолок, ярко-красная кровь скапливалась на его груди и растекалась под ним.

– Похоже, ты все-таки не шпион, – сонно пробормотал он, и я понял, что вернулся в реальное время.

– Вы хорошо справились, лейтенант, Вы дали мне шанс, – сказал я, удивленный эмоциям, душившим меня.