Пространство-время. Хроники поиска во времени. Книга первая

Пространство-время

Хроники поиска во времени. Книга первая

Патрик Шеридан

Переводчик Дмитрий Иризбаев

© Патрик Шеридан, 2025

© Дмитрий Иризбаев, перевод, 2025

ISBN 978-5-0065-6949-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0065-6950-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Патрик Шеридан

Пространство-время

Хроники поиска во времени. Книга первая

Дизайн обложки: Дэниел Анслоу

Все права защищены

Авторское право: Патрик Шеридан, 2017 г.

Перевод с английского: Дмитрий Иризбаев, 2024 г.

Издание «Смэшвордс»

Эта электронная книга лицензирована только для Вашего личного наслаждения. Перепродажа или передача другим людям запрещена. Если хотите поделиться ею, пожалуйста, приобретите дополнительную копию для каждого получателя. Если Вы читаете эту книгу и не приобрели её, или она была приобретена не только для Вашего использования, пожалуйста, вернитесь к своему любимому продавцу и купите свой экземпляр. Спасибо Вам за уважение к труду автора.

Моей Маме – выжившей в войну, опоре и первому писателю, вдохновившей меня взяться за перо.

Глава 1

Всё началось одним холодным осенним вечером. Можно сказать, что началось задолго до него или в далеком будущем. Но для меня это было, на самом деле, краем. Тем моментом грубого пробуждения от мирских грёз жизни и отправлением в необыкновенные американские горки, которые должны были затянуть меня.

Над Лондоном сгущалась тьма. Вздымающиеся грозовые тучи заполнили всё небо. Величественные, угрюмые, они тускло светились в угасающем солнечном свете. Сердитые капли дождя и прерывистые порывы ветра стучали в окна моей квартиры. Я поёжился, возможно, почувствовав предзнаменование грядущих событий, и поспешно задёрнул штору, закрыв это творение сил природы и, закурив сигарету, обратился к более комфортным реалиям радио «Джаз Ф. М.» и ранней вечерней выпивки.

Зазвонил мобильный, и я взял его, внутренне застонав, когда восторженный голос Чарльза атаковал моё ухо. Чарльз был довольно славным парнем, в оригинальном смысле. Но он ожидал, что все, как и он, с его безграничной энергией, будут биться за жизнь. Чарльз был одержим постоянно меняющейся серией навязчивых идей, которые редко вызывали во мне интерес, если вообще вызывали.

– Привет, Ричард, всё решено?

– Полагаю, да, Чарльз.

– Не унывай, тебе понравится. Я скоро буду.

Я закончил разговор с кривой улыбкой, гадая, насколько мне понравится предстоящий вечер. Чарльз работал в бухгалтерии архитектурной фирмы, где я был младшим компаньоном. Недавно он унаследовал коттедж где-то далеко от Лондона и неделями приставал ко мне, чтобы я приехал посмотреть его. Энтузиазм Чарльза вызвал во мне серьёзные опасения относительно притянутых за уши планов реконструкции коттеджа, но, в конце концов, я согласился. Но судьба уготовила мне худшее, чем то, чего я опасался. Согласие провести субботу с Чарльзом было только началом: также меня затянуло в насыщенный событиями вечер пятницы.

– Это удивительно, Ричард, реально, всё из шестидесятых, живая, потрясная атмосфера!

Ретро-рок тусовки были последним увлечением Чарльза. Неудивительно, что он не слишком преуспел в поиске родственных душ, чтобы поделиться этим последним откровением. Но он был так увлечён, что у меня не хватило духу отказаться, и я устало капитулировал. Мне также пришло в голову, что, возможно, настало время сделать что-то иное, и без Мелиссы, для разнообразия.

Мне редко когда везло с женщинами. Они могли проявлять первоначальный интерес, но как только я открывал рот, всё шло наперекосяк. Никогда не знал, что сказать, и, казалось, только самые тупые замечания всплывали на поверхность в такие моменты. Мы с Мелиссой встречались почти два года, но наши отношения никогда не были особенно крепкими. Всё шло почти по умолчанию: она, казалось, не возражала против моей случайной болтовни, и всё заканчивалось на тех же вечеринках, где больше не с кем было поговорить. Я осушил свой стакан и помедлил, прежде чем налить ещё. Уже какое-то время у меня было чувство неловкости по отношению к Мелиссе. По крайней мере, из-за чего-то я чувствовал себя неловко, но не был уверен, что мог отнести это на её счёт.

Казалось, какая-то пустота просачивается в мою жизнь. Ничто уже не было таким, как прежде. Я уныло вздохнул, гадая, что же случилось со всеми этими высокими, светлыми мечтами. Не то, чтобы моя жизнь всегда была особенно счастливой. Семья не давала радости: у меня не было ни братьев, ни сестёр, и родители ссорились, с тех пор, как я себя помню. В основном, в памяти всплывало чувство какой-то ответственности за их нереализованные планы. Отец ушёл, когда мне было тринадцать, а мать долго болела перед смертью. Это случилось через пару лет после того, как я начал работать. Но она помогла мне окончить университет: нашла удовлетворение в том, чтобы положить начало моей карьере. Я был полон решимости добиться лучшего: мечтал о стильных проектах и захватывающем образе жизни. Вместо этого жизнь, казалось, ускользала сквозь пальцы, захваченная серым миром привычки и потребности в деньгах.

Я с отвращением оглядел комнату. Когда покупал квартиру, много чего планировал сделать в ней, но она выглядела такой же скучной и невзрачной, как и всегда. Даже мысли об этом казались мне слишком тяжёлыми. С раздражением уставившись на сигарету в руке, я затушил её в пепельнице. Я даже опять начал курить и слишком много пить. С самодовольной улыбкой стряхнул с себя эти мысли, но и это не помогло. Пару раз за последнее время у меня было мимолётное видение спирали, нисходящей в темные гипнотические глубины.

Внезапно мне уже захотелось куда-нибудь пойти в этот вечер: возможно, Чарльз был прав, что бросается на жизнь, как бык на пресловутую красную тряпку. Я задумался: а что же нужно, чтобы разжечь такую страсть во мне, и немного тоскливо улыбнулся, когда в мысли вернулась Мелисса. Я поиграл с идеей позвонить ей, но передумал. Она очень радовалась тому, что эти выходные я проведу с Чарльзом. В последнее время Мелисса, казалось, была больше загружена работой и брала её на дом, так что мы проводили меньше времени вместе.

Веселый гудок с улицы возвестил прибытие Чарльза.

«Даже его клаксон звучит так же, как он», – проворчал я, помахав рукой в окно, и схватил куртку. И всё же, на душе у меня полегчало, и я удивился тонкому предвкушению предстоящего вечера. В конце концов, было действительно приятно делать что-то новое.

Дождь прекратился, и я натянул на себя куртку, спасаясь от влажного осеннего воздуха. Чарльз беспечно сидел в машине, колеса которой глубоко врезались в мокрую кучу тёмно-рыжих листьев в канаве. Дело было за несколько дней до Гая Фокса1, и где-то неподалеку с отрывистым воем разорвался фейерверк. Я удивился, насколько всё это по-английски: случайные, анонимные хлопки и визги, эхом разносящиеся по стране в течение нескольких дней; и всё в честь того, что кому-то не удалось взорвать парламент.

Чарльз решил, что я буду наслаждаться предстоящим вечером и настоял на том, чтобы сесть за руль, дабы я мог «хорошо выпить». Казалось немного нелогичным, что практически трезвенник считает, что мне нужно быть в стельку пьяным, чтобы хорошо провести время. Но я предположил, что, возможно, произвёл на него такое впечатление на прошлой вечеринке в офисе. Я осторожно втиснулся в тонко настроенное окружение сверкающих гаджетов и грохочущих басов, и мы поехали, стильно шурша по мокрым блестящим улицам, освещённым тусклыми оранжевыми фонарями и электрическими радугами сверкающих фар.

– Можешь войти туда как будто ты один, – сказал Чарльз, глубокомысленно кивая самому себе, – там много замечательных людей, милые девушки, всё такое.

– Чарльз, – вздохнул я, – я не из тех, кто бегает за другими женщинами.

– Нет, конечно, – торопливо ответил он, – но это не то, как, если бы ты был женат или что-то. Во всяком случае, я мог бы понравиться девушкам больше, если бы нас было двое.

Я с подозрением посмотрел на него.

– Так что, речь только о знакомстве с девушками? Я думал, сейчас для этого есть приложения.

– Да нет, – поспешно ответил он, – то есть, они есть, но не работают на мне. Но на самом деле мы едем не за этим. Это весело, действительно здорово. Вот увидишь.

– Ты пробовал приложения для знакомств? – с удивлением спросил я.

– Да, – стесняясь, ответил Чарльз.

– И? – настаивал я.

– Ну, э-э, немного захотело встретиться, – признался он.

– У скольких ты спрашивал? – заворожено поинтересовался я.

– Пока что у тридцати семи, – угрюмо ответил он.

– И сколько свиданий у тебя было?

– Три.

– О, Боже, – сказал я, – и как они прошли?

– Их не было, – ответил Чарльз. – Одна не обернулась. Другая пошла в туалет и не вернулась, а третья была биполярной и изучала свои… э-э, то есть, его, предпочтения.

Я подавил ухмылку, но моё сердце повернулось к нему.

– Ну ладно, – сказал я, – может, ретро-рок вечеринки лучше сработают.

Он повеселел.

– Да, надеюсь. Ты тоже можешь встречаться с людьми: знаешь, завести новых друзей.

– Хм, друзей, – пробормотал я.

Моя социальная жизнь была тоже довольно скучной, и я начал задаваться вопросом, что же со всеми случилось. Одни женились, а другие уехали. Некоторые просто заснули. Или, может быть, это я задремал – я и Мелисса.

– Наверное, им до смерти стало скучно, – размышлял я вслух.

– Что? Скучно? – взволнованно воскликнул Чарльз. Он быстро переводил взгляд с меня на дорогу, как встревоженный воробей.

– О, извини, Чарльз, – произнёс я с грустной усмешкой, – просто подумал, каким скучным я стал.

– А, – с облегчением сказал он, и затем торжествующе просиял. – Вот увидишь, сегодня всё изменится.

Нам потребовалось некоторое время, чтобы найти место для парковки, прежде чем Чарльз поспешил к заброшенному кинотеатру шестидесятых годов. «Подлинно убогое место», – подумал я. Приглушенный шум живой музыки тяжело повис в сыром воздухе. Громкость преобладала над качеством, но Чарльз был совершенно невозмутим. Он почти дрожал от возбуждения, когда мы выложили (на удивление высокую) плату за вход. Протолкнулись через двери, и звук достиг оглушительного крещендо.

Пол задрожал, замигали стробоскопы, и световые прожекторы окутали всё вокруг тающим калейдоскопом психоделических красок. Группа на сцене, в сверкающей пещере света, отбивала культовую песню шестидесятых. Всё остальное тускло маячило на краю визуального спектра, замаскированное в клубящихся узорах света и тьмы. Через мгновение я разглядел слева от нас бар. Там стояли двое мужчин с широко раскрытыми ртами, крича в диком возбуждении от оглушительного шума вокруг.

– Здорово, правда?! – проревел Чарльз.

– Безумие! – кричал я.

– Что? – проорал в ответ он.

Я виновато улыбнулся и покачал головой. Чарльз на мгновение растерялся, но тут же просиял.

– Я принесу выпить! – произнес он одними губами, делая рукой пантомимические движения. Чарльз указал на несколько столов и стульев, которые, то появлялись, то исчезали из поля зрения сбоку. Я направился к ним, нащупывая путь к стулу. Моё сердце начинало тонуть, и я без особого энтузиазма всматривался в движущиеся тени. Народу было немного, но сочетание шума и освещения сбивало с толку. Начавшаяся ноющая головная боль не предвещала ничего хорошего.

– Должно быть, старею, – простонал я, стараясь развить в себе такое настроение, чтобы было весело. «Для этого, конечно, понадобится выпить», – решил я.

Затем, в одно мгновение, моя прежняя жизнь закончилась. Девушка появилась внезапно, из водоворота мерцающего света и тьмы. Я подпрыгнул: сквозь меня, как статический заряд, прошёл шок. Удивлённо фыркнув, я не мог отвести от неё глаз. Девушка была просто одета: джинсы, футболка и легкая куртка, и поразительно привлекательна даже в этом флуоресцентном хаосе. Имея великолепную фигуру, она двигалась с целеустремленной физической уверенностью, которая казалась совершенно неуместной на танцполе. Танцующие тени подчеркивали тонкие контуры её лица, яркие, светящиеся глаза блестели. Волосы струились, как черный атлас, оживлённые электрическими искрами отражённого света. Мной овладело странное, фаталистическое спокойствие. Ум сказал, что она шла не ко мне, но сердце говорило, что ко мне. Я напрягся, но было в ней что-то такое, что обезоруживало меня. Через мгновение она стояла рядом и, наклонившись, кричала мне в ухо:

– Ричард! Ричард Уолтон! Я должна поговорить с тобой. Идём со мной!

Я был ошеломлён и, не решаясь, медленно поднялся на ноги. В голове всё смешалось, и я понятия не имел, что происходит.

Появился Чарльз и с недоверием уставился на нас, держа по стакану в каждой руке. Мимолетное подозрение, что всё это подстроил он, испарилось при взгляде на его лицо. Ощущение смехотворности происходящего захлестнуло меня, и я смущённо усмехнулся. Что бы ни происходило, оно того стоило, надо было просто взглянуть на лицо Чарльза.

Я неуверенно посмотрел на неё, мысли рикошетом проносились в моей голове. В замешательстве подумав, правильно ли расслышал её – откуда она могла знать моё имя, – наполовину повернулся к выходу, но девушка нетерпеливо схватила меня за руку и потащила прочь. Ещё более озадаченный, я позволил утянуть себя в глубины кружащегося светового шоу.

Мой мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, чего она хочет. Танцоры, освещённые стробоскопами, кружились вокруг нас, как мерцающие статуи, застывшие в мгновениях времени. Меня охватило чувство нереальности происходящего. Я убедил себя, что, должно быть, ослышался: девушка просто хотела потанцевать. Но она продолжала пробираться сквозь извивающиеся фигуры. Перед глазами поплыла тускло освещённая дверь, и девушка шагнула к ней. Толчком открыв дверную задвижку, она вытащила меня наружу, и дверь за нами с грохотом захлопнулась.

– Эй! – пролепетал я, – мне придётся заплатить, чтобы вернуться!

– Вы сумасшедшие, – сказала она с полуулыбкой на лице. – Не волнуйся, я зафиксировала дверь, ты вернёшся. У неё был легкий акцент, который я не мог определить.

– Подожди-ка минутку! – Пробормотал я, запоздало пытаясь восстановить какой-то контроль. – Что это значит? Откуда ты меня знаешь? Что тебе надо?

– Сюда, – сказала она.

Шум из клуба был всё ещё очень громким, и она потянула меня на несколько шагов вперёд. Вокруг высокой кирпичной стены шёл узкий проход, выходящий на улицу и ведущий к дороге. Девушка была чуть ниже моих ста восьмидесяти трёх сантиметров и на удивление сильная. В ней чувствовалась какая-то непринуждённая физическая сила, довольно пугающая. Затем она сунула руку в куртку, и всё стихло. Шум из танцевального зала вдруг прекратился, казалось нереальным, но внезапно мы изолировались в зоне тишины. Единственным звуком был слабый, неясный, щёлкающий гул, как будто мы были окружены случайным ансамблем из шепчущих клавишных инструментов.

Это было странно, но такой она была. Я с тревогой посмотрел на неё. Что-то в ней глубоко взволновало меня: восхитило и встревожило в равной мере. Она, как ни в чём не бывало, ответила мне сухим взглядом.

– Что ж, – медленно проговорила она, – ты выглядишь лучше, чем я ожидала. Девушка удивленно покачала головой. – Но таким ребёнком!

Замешательство захлестнуло меня. Я был смущён как её фамильярностью, так и откровенной оценкой, а затем увидел ещё кое-что: взгляд, который не мог понять, взгляд изумления, даже симпатии.

– Я тебе не подхожу, – сказала она с озорной улыбкой, – по крайней мере, в этом смысле. Скажем, я та, кто желает тебе добра.

В этот момент что-то безо всяких слов сообщило о себе. Ошеломляющее чувство дежавю прошло сквозь меня: смутное воспоминание. Походило на неожиданную встречу со старым другом заграницей. Я почувствовал ещё один электрический разряд, на этот раз отчётливый и волнообразный, кожу покалывало, и волосы на шее поднялись. Я вздрогнул, медленный прилив возбуждения прошёл по всему позвоночнику. Она пристально взглянула на меня, и я с сомнением посмотрел на неё в ответ. Что-то непостижимое связывало нас. Она заметила моё замешательство и выглядела раскаявшейся, губы её дрогнули в грустной полуулыбке. Мой предательский рот неуверенно улыбнулся в ответ. Я не мог отрицать близость, которую ощущал.

– Кто… кто ты? – запнувшись, произнёс я.

– Поверь мне, – мягче сказала она, – знаю, это непросто.

Я неохотно кивнул, озадаченный, но очарованный. Но настроение мгновенно испортилось. В подсознании что-то шевельнулось, и я ощутил необычайную вспышку злобы. Меня сковал шок.

Глаза её сузились.

– Да, – сказала она, – и это тоже.

Теперь я потерялся, совершенно сбитый с толку: меня удерживала только сила её личности. Слишком много странного случилось, и мой разум не мог отследить, что происходило. Возникло непонятное чувство, что вижу свою жизнь с двух разных ракурсов, и меня захлестнуло волной головокружения. Пошатнувшись, я чуть не упал. Девушка сжала мои руки и впилась в меня взглядом.

– Держись, смотри на меня, всё будет хорошо, – требовала она, вкладывая в меня свою волю.

Происходило что-то необъяснимое: чувство реальности менялось. Дежавю вновь усилилось. В качестве сознания произошёл сдвиг, восприятие всего вокруг обострилось. Непонимание боролось со страхом, но в глубине души какая-то фундаментальная уверенность не давала покоя: на поверхность, как забытая деталь, всплывало неизвестное воспоминание.

В какой-то мере нормальность вернулась, и я попытался отрицать случившееся, став на удивление поверхностным. Я припомнил образ удивлённого Чарльза, держащего в каждой руке по стакану.

– Боже мой, Чарльз! – ахнул я, – я оставил его там!

– Ты увидишь его позже, – нетерпеливо сказала она, – фактически, ты должен.

Я нахмурился. Опять загадки. Она посмотрела на меня.

– Знаю, тебе это кажется безумием, просто потерпи меня ещё немного.

– Безумие – это ещё мягко сказано об этом столетии, – проворчал я, нащупывая сигареты. Я подумал, что сигарета – как раз то, что мне нужно, но не мог ошибиться сильнее. Едва она коснулась моих губ, как девушка с презрительным фырканьем выхватила её и выбросила через плечо.

В полном изумлении я уставился на неё.

– Зачем ты это сделала? – в бешенстве спросил я, но в ответ столкнулся лишь со свирепым взглядом и более осторожно продолжил:

– Э-э, не любишь курить?

– Конечно, мне это не нравится! – сердито сказала она, – Так же, как и тебе!

Я вздохнул, закатил глаза к небу и подумал, что всё это дурной сон. Неожиданно почувствовал усталость, не в силах представить, что будет дальше.

Затем ощутил прохладное прикосновение её пальцев к руке, и моё недоверие снова исчезло. Интересно, что же в ней было такого, что так сильно подействовало на меня? Она серьезно смотрела на меня, серо-зелёные глаза светились умом и жизнью, в их глубине плясали крошечные золотые блики. Я вспомнил её слова о том, что она не та девушка, которая мне нужна. Во всём этом не виделось смысла.

И вновь я почувствовал необычайную связь между нами, на секунду ощутив сопротивление, странный укол негодования внутри, но его смыло волной сочувствия. Только непосредственность настоящего имела значение. Это мгновение тянулось, углублялось, расширялось, и я стоял, как завороженный. Между нами пульсировала невидимая энергия, она вибрировала в теле, в бетоне под ногами, в кирпичах этого переулка. Даже воздух, которым мы дышали, казалось, резонировал с ней. Меня охватило убеждение, что жизнь висит на волоске, и я еле ковыляю в ужасающей бездне неизвестности, сражённый силами, которых не могу понять.

– Мне нужно что-то сказать тебе, – произнесла она.

– Было бы лучше, если ты объяснишь мне всё это, – сказал я дрожащим голосом. – Кажется, я схожу с ума!

Впервые она засомневалась и, казалось, что-то скрывала. Девушка медленно покачала головой, и я удивился почти тоскливому любопытству в её взгляде.

– Я думала, это будет так просто… – запнулась она.

– Ну, здорово! – взревел я, неожиданно разозлившись, больше не в силах выносить эту тайну. Я пожалел о своей вспышке, когда на её лице промелькнуло страдание, но уже не мог сдержать себя.

– Слушай, – быстро сказал я, – я этого не вынесу. Если ты ненормальная, так и скажи. Если это какая-то игра, просто скажи, хорошо? Я пошёл на это, потому что… ну, не знаю почему. Не знаю, кто ты, не знаю даже, как тебя зовут. С тех пор, как увидел тебя, я едва ли минуту был нормальным.

– Нет, – с легкой грустью произнесла она, – не думаю, что это так. Я многого не могу объяснить. Дело не в том, что я не хочу этого, просто не знаю, с чего начать, да и стоит ли… ладно!

Она вскинула руки в притворной капитуляции, когда мой гнев начал снова вырываться наружу.

– Меня зовут Алекс. Она вздохнула. – Этого я тоже не должна тебе говорить. Пожалуйста, никому не рассказывай… вообще никому. Если расскажешь, это очень навредит нам обоим. А теперь выслушай меня. Прозвучит безумно, но скоро ты всё поймёшь. Ты получишь ценный артефакт, продвинутое технологическое устройство, так скажем. Это привлечёт… уже привлекло… внимание некоторых очень опасных людей…

– Я?! – воскликнул я с недоверием, почему-то не ожидая, что речь пойдёт обо мне. – Что ты имеешь в виду? Как я получу эту… вещь?

– Я просила выслушать меня, – резко сказала девушка, – а не встревать и перебивать при каждом удобном случае!

Я замолчал, всё ещё не веря.

– Я сама обладаю… – прервалась она, на мгновение закрыв глаза, – таким устройством. И ты чувствуешь это. Ты испытал то, чего никогда не чувствовал раньше, не так ли?

Я неловко сглотнул. Мой безопасный, приземлённый мир быстро рушился, но он не желал сдаваться без боя, и я попытался обернуть всё в шутку.

– Знаю, что не должен перебивать, но почему эта вещь так ценна, если она просто сводит людей с ума?

Алекс опять рассердилась.

– Это затрагивает наши отношения с пространством и временем. Большая часть того, что ты испытываешь, – диссонанс временной петли. Всё это из-за меня. Мне не следовало здесь находиться, и, прежде чем ты спросишь, я тоже не могу тебе этого объяснить.

– Ну что ж, спасибо, что прояснила это, – раздражённо сказал я. – Ты можешь сказать что-нибудь, что действительно имеет смысл?

– Это очень серьезно, глупо легкомысленно относиться к тому, чего не понимаешь.

Должно быть, в этот момент я выглядел особенно отрешённым, потому что она заговорила так, будто я школьник.

– Очень важно, чтобы ты не менял своих планов. Поезжай завтра в дом Чарльза.

– Ты знаешь Чарльза? – воскликнул я в изумлении. – Не верю! Ты что, шпионила за мной?

– Конечно, – холодно ответила Алекс, – и другие люди тоже. Они следят за тобой уже несколько недель.

Водоворот нереальности перешёл в половодье, и я почувствовал холодные пальцы страха внутри.

– Это не «просто безумие», это полное сумасшествие. За мною следят? Зачем кому-то понадобилось шпионить за мной?

Она нахмурилась.

– Вообще, это хороший вопрос. Они, конечно, знают об артефакте, но трудно поверить, что планируют действовать открыто. За тобой усиленно наблюдают: на тебе устройства слежения.

– Ты же не думаешь, что я реально куплюсь на это? – скептически произнёс я, – Скажи, что это какой-то трюк.

– Боюсь, это чистая правда, – сказала Алекс, – в данный момент я глушу эти устройства, но ты должен понимать, что, как только я уйду, они будут знать, где ты находишься и что делаешь. Когда у тебя будет этот… артефакт, ты будешь в порядке. Он нейтрализует все подобные вещи.

– Всё, что ты говоришь, не имеет смысла, – раздражённо ответил я. – Всё это бессмысленно.

– Я и сама всего не понимаю, – спокойно сказала девушка. – Не ожидала, что они окажутся здесь. Я пришла из-за того, что они сделали несколько месяцев назад, что-то гораздо хуже.

Когда она заговорила, её поведение изменилось. Глаза стали жёстче, и девушка наклонилась, впившись в меня взглядом, который, казалось, пронзит душу. Я поёжился, чувствуя укол страха, больше, чем страха: гнева и безжалостной ненависти. Какая-то часть меня, что-то глубоко внутри, ощущало угрозу.

– Почему мне не нравится слышать это? – спросил я, чувствуя прилив страха.

– Это Мозговой Червь, – ровно сказала она, но с легкой дрожью в голосе. – Нейровирус: они хотят контролировать тебя.

Меня пронзила дрожь. Я почувствовал взрыв ярости, а затем чистый, холодный страх, словно что-то в голове развернулось. Оно исчезло в глубине моего сознания, как зарывшийся в песок краб, и в ужасе я застыл.

– Т-там что-то было, – вскрикнул я, слишком потрясённый, чтобы устыдиться истерики в своём голосе, – что-то странное, оно было ужасно.