Гармония Бешенства

Вслед за ароматом собачьего говна появился еле уловимый душок тухлого российского сыра. Этот запах Тыгла помнил лучше, чем «Отче Наш». Не может быть. Неужели Татьяна Вячеславовна поменяла собаку. В те времена, когда она была ещё Танзилёй Шаймарзановной, ей подарили щеночка самоедской лайки, такую мелкую, белую и безобидную сучку. Самый раз для мусульманской девочки. Тыгла прекрасно помнил, что от этой сучки почти не воняло, уж тем более тухлым сыром. С другой стороны, эта самая лайка ещё жила у Татьяны Вячеславовны, и та ходила с ней гулять по Измайловскому Бульвару, хотя лес-то был намного ближе. Оно и неудивительно, ибо в лесу нет блядохода, и бегает без поводков много злых собак. Тем не менее, всё равно как-то не стоило менять пятилетнюю самоедку, на семилетнюю немку. Однако, если это не Танзиля, то кто? Кто же может благоухать пиздой бесноватой девушки. Когда счастливая обосравшаяся собака показалась на глаза Тыгле, то он сразу сообразил, что это на прогулку со своей скотиной вышел отставной полковник МВД, про которого примадонна Алла Пугачёва насочиняла свою мудацкую песенку. Блядь! Как же он раньше этого не заметил?

Овчарка бегала по газонам, а отставного полковника звали Титов Вячеслав Николаевич. Вот отсюда и отчество у Шаймарзановны. Тыгла не застал в живых юридического отца Танзили, зато от Ольги Наумовны он слышал, что тот помер ещё за три месяца до рождения Наили, которая была старше Танзили больше, чем на два года. Звали его Шаймарзан Абдурахманович, и работал он сантехником в ЖЭКе, а по совместительству, дворником. Родился он ещё до революции или сразу же после неё, а жена его была лет на сорок моложе, и звали её Рауза Шамильевна. Настоящего имени Раузы почти никто не знал, ибо она работала, не покладая рук, в винно-водочном отделе продавцом, ну и все алкаши её называли просто Райкой. Шаймарзан был низкорослый, кривоногий и хромой субъект с отвратительными ярко выраженными семитскими чертами лица, однако ж, несмотря на всё это, его физиономия выглядела примерно так же одухотворённо, как наглая харя Алексея Валентиновича Улюкаева. Целыми днями Шаймарзан зарабатывал на скромную жизнь в поте лица, а вечерами дегустировал портвейн, причём заповедей Корана он не нарушал. В Коране ясно сказано: «Не пей вина!», а он вино никогда не пил. Назвать вином советский портвейн мог только тот, кто в винах не разбирался, но Аллах и пророк Мухаммед, скорее всего в вине толк знали, ибо Аллах всемогущ, а Мухаммед тоже не лыком шит.

Ольга Наумовна ещё рассказала, что в отличие от своего мужа, Рауза имела внешность половецкой княжны, и так было до её лет сорока, из чего Тыгла сделал однозначный вывод: пока Шаймарзан Абдурахманович чинил унитазы и выметал улицу, Раузу Шамильевну ебли все посетители винного магазина, ну а больше всех отставной полковник, бывший в те далёкие времена самым обычным участковым. Оказывается, если замечать и думать, то можно даже найти половую связь между Шаймарзаном и Вячеславом. Тыгла порадовался лёгкости, с которой он порешал такую сложную загадку, однако ж, подумал, что если не тянуть соседских котов за яйца, то можно будет даже успеть попиздить за жизнь с настоящим полковником, что вовсе не вредно при режиме полной самоизоляции. Хлебнув на дорожку воды, сторонник здорового образа жизни поскакал вниз по лестнице, чтобы хотя бы на десять минут разнообразить свою жизнь, а потом бежать за здоровьем в синий лес навстречу новому и неизведанному Кусковскому Парку.

Выскочив из подъезда, Тыгла напоролся на Ольгу Наумовну, которая, судя по всему, припёрлась с целью перепихнуться с Габором. Однако эта высокая цель не избавила её от желания пообщаться с Тыглой. Тыгле это общение было на хуй не нужно, но из вежливости пришлось притормозить на пару минут и выслушать всю ту хуйню, которую несла глубоко и безнадёжно замужняя дама не совсем уж юных лет. Тыгла основательно недолюбливал Ольгу Наумовну и не только из-за антисемитских убеждений, хотя её национальность и играла не последнюю роль. Дело было в том, что Яхве, как и шарлатан от экзорцизма, не разрешал сбривать вторичные половые признаки, и вот по этой причине Ольга Наумовна благоухала огузком протухшего цыплёнка табака под чесночным соусом. Надо заметить, что далеко не всем нравятся подобные благовония. После формального общения из вежливости с Ольгой Наумовной, Тыгла бросился на поиски полковника, но его и след простыл. Все беды из-за евреев.

Лес встретил Тыглу приятной прохладой. Бег по пересечённой местности способствует проветриванию извилин головного мозга, в результате чего мысли начинают своё броуновское движение. Тыгла бежал в сторону шоссе Энтузиастов и вспоминал женщин, с которыми его сталкивала судьба. После триста шестьдесят второй процесс воспоминаний заебал Тыглу до слёз, и он решил вспомнить, какое сегодня число и какой это день недели. Был четверг двадцать второго апреля две тысячи двадцать первого года, день рождения всенародно засушенного дедушки. Память работала прекрасно, а в проклятом сне с Маней Чулановой Тыгла потерял счёт времени. Интересно, какая тогда была волна коронавируса, седьмая или уже девятая? Пробегая мимо Лебедянского пруда, Тыгла увидел дуру, которая хотела искупаться или утопиться, однако вода была ещё холодная, и в пруду уже плавали утки. Блядь! Так можно и лептоспироз подхватить. Чем только эти бабы думают?

До самого шоссе Энтузиастов никаких важных событий не произошло. Так, по мелочи. Менты поймали пару пенсионеров без намордников и без резиновых перчаток, но те категорически оказывались платить штраф. Тыгла вдруг вспомнил про то, что у него-то тоже нет ни намордника, ни перчаток, ни пропуска, и ни хуя вообще. То есть хуй-то был, да хуйли с него толку. Пока бежишь по лесу, оно как бы насрать, зато в городе от машин убежать не так просто. Ладно, авось пронесёт. Сбежать бы на хуй из этой страны, только вот все границы закрыты. Выскочив из лесу, Тыгла с радостью увидел абсолютно пустынные улицы, а ведь это означало, что ему можно не только бежать без риска для жизни, но и дышать относительно свежим воздухом. Мысли Тыглы неожиданно устремились к дедушке Ленину. Он просчитал, что гению всех времён и народов исполняется сто пятьдесят один год. Жуть, да и только. Теперь всё ясно, почему в мире такая хуйня творится.

Все, кто учился в начальной школе, знают, что такое простые числа. Однако не все знают о магических свойствах простых чисел. Только те, кто хорошо изучал высшую математику, знают, что это – не магия, а закономерные явления. Тыгла, как ни старался, но не смог вспомнить, как он изучал высшую математику, однако же, он прекрасно знал, что система опирается именно на простые числа, то есть на те, которые делятся только на себя и на единицу. Если вдуматься, то так оно и есть потому, что все-то остальные числа можно представить как произведение простых чисел. Тем не менее, есть и такая теория, и Тыгла о ней тоже думал, что всяческая хуйня идёт не только лишь от простых чисел, но ещё и от их квадратов. Например, одиннадцать в квадрате будет равно ста двадцати одному. Если ж к году рождения Ленина, который в соответствии с учебником истории родился в тысяча восемьсот семидесятом году, прибавить сто двадцать один, так получится именно девятьсот девяносто первый год, когда СССРу окончательно и бесповоротно пришёл Пиздец. Если Пиздец не придёт России в две тысячи двадцать первом году, то он уже точно придёт в году тридцать девятом. В этом можно легко убедиться, возведя в квадрат простое число тринадцать и прибавив всё то, что из этого действия получилось, к тысяча восемьсот семидесятому году.

Тыгла остался очень доволен своими аналитическими достижениями и ещё решил подсчитать количество волн коронавируса. Тут вообще проблем не было, и быть не могло. Обострения психозов случаются два раза в году, весной и осенью. Если первое обострение случилось весной двадцатого года, то уж весной тридцать девятого будет последняя волна и Пиздец, после чего все попадут в Рай. Зная это, каждый, кому выпало счастье учиться во втором классе, сможет подсчитать число волн, и будет их тридцать девять. Правильность этого мудрёного умозаключения подтверждает факт, что Христу выпало также тридцать девять ударов плетью. Все эти умозаключения вызвали у Тыглы непреодолимое желание сочинить рапсодию «Ленин и Ковид» в тональности ре-диез минор и в размере 151/256. Куда там Баху с его 19/16. Даже Арнольду Шёнбергу и Кшиштофу Пендерецкому завидно станет. Жаль только, что Тыгла не знал музыкальной грамоты, хотя это – не проблема. В дурке у Габора полно дипломированных композиторов, вот их-то и надо заставить работать, чтобы даром баланду не жрали. Неожиданно в голове у Тыглы зазвучала «Траурная Рапсодия по Безответной Любви» от рок-группы P&H. Там было всего лишь четыре размера две, три, четыре и пять четвертей, зато одиннадцать разных тональностей сменяли друг друга тринадцать раз. Пытаясь сыграть эту рапсодию, многие музыканты бросили музыку навсегда. Тыгла представил себе, как войдёт в оркестровую яму и небрежно заявит музыкантам: «Я тут по ходу новую рапсодию сочинил. Хуй сыграете». От этих фантазий Тыгла как-то кривовато усмехнулся.

Тыгла вспомнил, как несколько лет назад невольно сопровождал на лесной прогулке группу детей, которых учительница географии вывела на экскурсию по родным местам. Сначала всё было вроде как нормально, однако через пару часов выяснилось, что учительница потерялась. Все кинулись её искать, но нашли лишь через два месяца в Абхазии, где она уже успела выйти замуж. Вот до чего доводит топографический кретинизм. Тыгла не страдал от столь загадочной болезни, тем не менее, мысли его витали в заоблачных далях, а Москва сильно изменилась за последнее время, и оба этих фактора привели к тому, что Тыгла сам сбился с пути истинного. Особой беды в этом не было, ибо абсолютный нюх подсказывал Тыгле, что лес находится на севере, а Кусковский Парк – где-то на юго-западе. Почтальон всегда звонит дважды, и вторым звонком почтальона был дождь. Не так страшно, однако противно. Тыгла решил переждать дождь, который не обещал быть очень долгим, под козырьком автобусной остановки. Автобусов он сегодня не видел, тем не менее, откуда ни возьмись, появился сто тридцать третий. Сюрприз, однако.

Тыгла имел счастье совсем недавно прокатиться на этом чудесном автобусе и прекрасно помнил, что ходил он от железнодорожной платформы Новогиреево до метро Щёлковская. От Новогиреево до дома всего около шести километров, а от Щёлковской и трёх не будет. Чёрт с ним, с Кусковским Парком, можно и завтра сбегать. Точно, надо взять у Габора навигатор и, как не будет дождя, так и сбегать, делов-то куча. Была лишь одна проблема – не было у него ни пропуска, ни маски, ни перчаток, Тут и к бабке не ходи, не пустят в автобус. Однако дождь усилился, и Тыгле стало как-то слишком дискомфортно. Тут, как бы, не до соблюдения правил ковидного карантина, авось, пронесёт, если пойти напролом. Ни ментов, ни людей поблизости не было, и Тыгла решился так и поступить. В крайнем случае, можно замочить водителя, после чего завладеть его транспортным средством и спокойно доехать до Купавенского проезда, а там в лес, и через каких-то пятнадцать минут он уже дома.

Автобус остановился, двери его отворились, внутри не было никого, совсем никого кроме водителя. Тыгла влетел в салон автобуса, как шаровая молния, ну а водитель закрыл двери и поехал, не испросив у Тыглы даже денег за проезд. Вот Вам и русский Авось! Раньше проносил и сейчас пронёс. Слава Богу, обошлось без убийства, значит, путь к праведной жизни открыт. Тыгла устроился поудобнее и стал смотреть в окно. Судя по пейзажу за окном, автобус двигался в сторону метро Щёлковская, что не могло не радовать, ну а дождь начал потихоньку стихать, и это также добавило Тыгле оптимизма. Когда автобус успешно выехал на Московскую Кольцевую Автодорогу, стало очевидно, что он идёт на Щелчок. Немного подумав, Тыгла решил соскочить на Чусовской улице, чтобы не напороться около метро на ментов, так оно надёжнее. Солнце пробивалось сквозь тучи, и Тыгла задумался о дне насущном, однако его мыслям помешал водитель.

Все водители любят слушать радио Шансон. Эта истина не требует никаких доказательств потому, что это – аксиома. Однако нет правил без исключений. Тот водитель, что правил автобусом с Тыглой оказался таким странным исключением. В те времена, когда он ещё жил там, где ему и надлежало жить, водитель не думал быть водителем, зато хотел стать великим музыкантом. Много раз он безуспешно пытался поступить в Ташкентскую консерваторию, а потом решил переехать жить в Москву. В Москве музыкантов было как собак нерезаных, и пришлось податься ему в шоферы. Мало того, что этот водитель слушал радио Орфей, где крутят одну классику, так он решил ещё и пассажиров, в лице Тыглы, приобщить к высокому искусству, врубив радио на весь автобус. Первые семь минут было всё хорошо, до тех пор, пока крутили Лунную Сонату от Бетховена по просьбе Владимира Ильича, однако кометы замедлили свой полёт, и в эфире зазвучал пятнадцатый струнный квартет ми-бемоль минор Дмитрия Шостаковича. Тыглу моментально потянуло в сон, точнее сказать, сначала его потянуло в сон от Лунной Сонаты, а тут потянуло так, что бороться со сном не было сил.

Сквозь сон Тыгла слышал звуки скрипок и виолончели, ну а когда музыка закончилась, он сразу открыл глаза. Ему было доподлинно известно, что квартет должен был играть не более сорока минут, и поэтому не боялся проспать. Открыв глаза, Тыгла увидел интеллигентного узбека, который говорил ему: «Вставай уже пора. Конечная. Поезда дальше не пойдёт. Освободить вагона. Моя в парку ехать». Тыгла протёр глаза и вышел на улицу, но станции метро Щёлковская на улице не было. Не было уёбищной эстакады и уёбищного автовокзала, которые не так уж давно построили, чтобы снести их к ебени матери. Наверное, он проспал Щелчок и автобус сделал круг и привёз его в Новогиреево. Теоретически такое могло быть, и Тыгла принял эту версию за рабочую. Осмотревшись по сторонам, он обнаружил табличку у остановки, которая подтверждала его догадку. На табличке был номер автобуса 133 и название остановки Новогиреево. В Новогиреево Тыгла не был года два, но чтобы так изменился район, он даже предположить не мог.

Тыгла смотрел в сторону родного Измайлова, то есть на север, и перед ним была улица, ну а за ней жилые кварталы, напоминавшие Москву конца прошлого века с некоторыми незначительным новшествами. С западной стороны выросла тенистая аллея из шести или семи цилиндрических двадцатиэтажных башен из монолитного бетона замаскированного под кирпич, а на их крышах находились вертолётные площадки с местами парковки инопланетян. С восточной стороны и по центру были расположены обычные советские дома с редким вкраплением из сорокаэтажных башен, приблизительно трёх штук. Запросто могли изваять такую красоту всего за два года, но то, что было с южной стороны, уже ни в какие ворота не лезло. Это был огромный человейник, этажность коего вообще не поддавалась исчислению. Что находилось за этим монстром собянинской псевдоархитектуры, определить на глаз не удавалось, потому что длина этого шедевра была не менее полукилометра. Весь первый этаж занимал гипермаркет, но вход в него был всего лишь один, несколько восточнее середины строения. Перед самым человейником располагалась почти незаметная детская игровая площадка, а между ней и улицей находилась огромная автостоянка, битком забитая автомашинами.

По идее, на месте этой гигантской автостоянки должна была бы находиться железнодорожная платформа, но её-то и не было. Снести платформу можно за час или даже быстрее, но куда деть все железнодорожные пути? Можно распродать на металлолом все рельсы, но где тогда будут поезда ездить? Что-то тут было не так, и это вызывало у Тыглы некоторое беспокойство. Ждать автобуса, который пойдёт на Щёлковскую, можно было б очень долго, и совсем не факт, что он когда-нибудь придёт, а вдруг это окажется тот же музыкальный автобус с классической музыкой в ре-диез миноре. Собственные ноги будут без сомнения куда надёжнее. На всякий случай, Тыгла всё-таки решил досконально изучить табличку у остановки и понял всё. Нельзя смотреть на таблички слишком бегло, ещё и под острым углом. Номер автобуса Тыгла прочёл правильно, а вот название остановки было не Новогиреево, а Новогамалеево, видимо, в честь того самого Гамалея, именем которого назвали тот Ковидный Центр, что наделал кучу всяких вакцин и лекарств от коронавируса, но толку от которых, было хуй да нихуя. Блядь, вообще как же можно жить с такой фамилией. Бармалей Ковидный!

Вдали появился автобус, и у Тыглы мелькнула дурная мысль вернуться на нём назад на Щёлковскую. Чтобы окончательно удостовериться в правильности своей неожиданной мысли, он весьма внимательно изучил на табличке маршрут автобуса. Новогамалеево – Коммунарка. Вот тебе на! Значит, автобус увёз его на север, значит, домой ему надо идти на юг, так на юге был гигантский человейник, значит, надо его обогнуть и бегом. Автобус прошёл мимо, и иного выхода уже не оставалось, как побежать на юг. Делать было нечего, но Тыгле безумно захотелось жрать, аж кишки наружу выворачивало. Прямо перед носом находился огромный гипермаркет, только пройти сквозь автомашины и детскую площадку, а там может быть удастся что-нибудь украсть и съесть. Красть, безусловно, грешно, однако же, не так грешно, как убивать. Раньше Тыгла никогда не воровал, но жрать хотелось. Подумаешь, всего одна мелкая кража в довесок к десяткам убийств. Бог может и не заметить такую мелочь, да и покаяться всегда можно.

Продираясь сквозь ряды автомашин, Тыгла случайно наступил в говно. По запаху он понял, что говно человечье, почти свежее, и образовалось в результате употребления в пищу Баварских Сосисок. На детской площадке детей почему-то не было, зато прогуливались четыре бабки с собачками, и один мудак в трусах и майке пил пиво. Собачки яростно залаяли на Тыглу, а мудак начал орать на бабок и на Тыглу тоже, что все они совсем охуели, раз выгуливают своих мерзких шавок, которые срут, где попало. Сравнив запахи мудака и своей левой ноги, Тыгла тут же понял, что мудак уже посрал промеж машин и явно хочет получить в грызло. Он орал, что на крыше их дома специально сделали площадку для выгула собак, а эти старые суки всё равно шляются по детским площадкам. Бабки сообщили, что и на самом деле, вся их крыша отведена для выгула собак, однако там очень ветрено, и мелких собачек сдувает, и они падают с высоты более пятисот метров, и их потом очень трудно отскребать от асфальта. Сначала ограждение крыши было слишком низким, около метра, и доберман директора магазина перепрыгнул этот заборчик и пизданулся вниз, а уже потом сделали высокий забор. Настоящий трёхметровый забор из кованного железа с завитушками и вензелями, но только щели оказались слишком большими, вот болонок с ёриками и стало сдувать ветром, зато кавказцы там чувствуют себя как на Кавказе. Одна беда – нет там кавказцев.

Тыгле надоело слушать пустую болтовню, и он пошёл к единственной двери гипермаркета. Слева от двери висело информационное табло с картой района. Для того, чтобы все смогли разобраться с тем, что там нарисовано, был предусмотрен голосовой помощник. Мерзким голосом он сообщил, что Тыгла находится в самой новой Москве, в районе Сапихзадово, в микрорайоне Новогамалеево. Во времена до пандемии Сапихзадово называлось городом Королёвым, где находился центр управления космическими полётами. Тыглу очень порадовала эта информация, и теперь он точно знал, куда держать путь. На правом от двери табло располагалась карта самого микрорайона Новогамалеево, то есть там был изображён план дома и всех прилегающих к нему территорий. То, что было перед термитником, Тыгла уже видел, а за ним располагалось районное кладбище длиной три километра, а за кладбищем был уже Лосиный Остров. Три километра по кладбищу, десять по лесу и два по улицам надо пробежать до дома. Неприятно, но и не смертельно. Посреди кладбища было предусмотрено религиозно-развлекательное заведение, состоящее из синагоги, мечети и якобы православной церкви, построенной мусульманами на деньги иудеев.

Сам дом был в сто пятьдесят один этаж в высоту, и в сорок один подъезд по горизонтали. На крыше строения реально была предусмотрена комфортабельная площадка для выгула собак, а весь первый этаж был отведён под торговый центр, где продавалось всё вплоть до автомобилей. Входы в подъезды были внутри этого уникального гипермаркета, а выходов наружу было три. Один был прямо против входа, вот он-то и был нужен Тыгле, а два выхода были по торцам, один на запад, а другой на восток. Из западного выхода выезжали счастливые обладатели новых автомобилей, а из восточного выносили покойников. Весь сорок первый подъезд, который и был самым восточным, был отведён для социальных нужд. Отделение Сбербанка, кафе, парикмахерские и прочая хуйня располагались внутри магазина, а полиция, медицинские учреждения, средние школы и Всероссийский Институт Благоустройства имени С.С. Собянина располагались на всех этажах сорок первого подъезда. Там же находились и Централизованные Услуги, и районное отделение Министерства Правды.

Изучать план гигантского человейника можно было бесконечно долго, но времени у Тыглы было катастрофически мало. Его биологические часы пробили десять часов, когда он разговаривал с бабками, гуляющими со своими собачками. Через час его друзья уже начнут волноваться, а он не взял с собой мобилу. Надо бы поскорее что-нибудь сожрать и бежать домой, чтобы Кассандру ненароком не хватил апоплексический удар. Открыв заветную дверь в мир вкусной и здоровой пищи, Тыгла обнаружил там турникет с вертушкой. Чтобы пройти через вертушку внутрь, требовалось приложить к датчику свой пропуск с QR кодом. «Ей Бога! Ну, прямо как дети», – сказал про себя Тыгла и без особого труда перепрыгнул через вертушку, так как высота её была не более метра. Увидев в каких-то в ста метрах от себя нужный ему выход, Тыгла галопом рванул на юг, но страшное чувство голода остановило его на полпути к заветной цели. Прямо по центру огромного торгового зала с запада на восток проходил широкий проспект длиной не менее километра, а с севера на юг, перпендикулярно проспекту шли улицы, ведущие к подъездам, и везде были понатыканы камеры слежения.

Прилавки имели форму пирамид Хеопса, что вызвало у Тыглы нездоровую ассоциацию с рок-группой Piramis, на концерт которой он ходил ещё в Будапеште. Повернув нос налево, он почуял до боли знакомый запах Татьяны Вячеславовны, что привело его в состояние когнитивного диссонанса. Немного придя в себя, он сообразил, что на востоке продают сыр, значит, надо пойти на восток, пожрать и домой. Пройдя в восточном направлении около двадцати метров, Тыгла узрел то, что пахло Татьяной Вячеславовной, и сожрал около семисот граммов российского сырного продукта, и тут же услышал за своей спиной голос Глеба Жеглова: «Ну и рожа у тебя, Шарапов. Ээ… Да ты – Не Шарапов!» Тыгла обрадовался тому, что он совсем не Шарапов, однако голос продолжил: «Кирпич – вор! Вор должен сидеть в тюрьме. Повторяю, вор должен сидеть в тюрьме. Это я сказал. Глеб Жеглов». Тут и обосраться можно, но Тыгла просто посмотрел назад и увидел телевизор. Фильм «Место Встречи Изменить Нельзя» анонсировали на телеканале Спас. Отлегло, но осадочек остался. Тыгла тупо посмотрел на восток, а с востока на него надвигалось толи девочка, толи видение. Оно было чёрно-красного цвета.

Piranis заиграл песню «Kóbor Angyal», и Тыгла сообразил, что в его сторону идёт заблудший ангел. По мере приближения ангела, стало ясно, что ангел одет в короткое облегающее платье красного цвета. В русском языке как флаг красный, так и вино красное, а в венгерском языке для флага используется слово Piros, то есть красный флаг будет piros zászló. Для вина же используют слово Vörös, то есть vörösbor и есть красное вино. Так вот, платье этого ангела было цвета vörös. Чулки у ангела были, как и положено чёрными, как настоящий кофе. На голове у ангела была красная шляпка с чёрной вуалью, на ногах были красные кожаные туфли на высоченной шпильке, а на руках – чёрные ажурные перчатки по локоть. Такой вот гламурный траурный наряд. Если учесть тот факт, что ангел двигался с востока, то есть со стороны выхода на кладбище, то можно сделать однозначный вывод, что в образе заблудшего ангела воплотилась весёлая вдова. Тыгла не очень любил вдов, замужние дамы ему нравились куда как больше, и он уже твёрдо надумал бежать к Кассандре, но Piramis изменил его мысли. В голове Тыглы зазвучала песня «Szállj fel magasra», и он основательно задумался, не стоит ли ему последовать дельному совету, и не рискнуть ли словить кайф со вдовой. Красивая вдова ничем не хуже замужней дамы средней паршивости, а может быть, даже и получше будет. Была, не была. Безумству храбрых поём мы песню.

Нетвёрдой походкой Тыгла пошёл навстречу заблудшему ангелу, а Piramis продолжил его искушать песней «Ha volna két életem». Если бы, да кабы, так-то не было у Тыглы второй жизни, была всего одна, и та хуёвая. Как тут устоять? Хуй его знает, а Piramis продолжал продолжать. Зазвучала песня «Gyere közelebb», ну как не послушаться? Тыгла решился подойти ближе, как того и советовали рокеры, и пошел быстрым шагом навстречу к весёлой вдове. Неожиданно на смену Piramis пришла группа Karthago с песней «Az Áruló». В голове неожиданно возникло два вопроса одновременно. Были ли в Карфагене пирамиды, и почему же предатель? Никакое это – не предательство, а обычное мужское любопытство, пусть даже и основной инстинкт. Подумаешь, мужик загулял, ничего страшного, Эржи и Габор успокоят Кассандру, в конце концов, чем же она думала, когда выходила замуж за кающегося убийцу. Убийство – куда более тяжкий грех, чем даже самое блядское блядство. Karthago, почему-то, сменив гнев на милость, запели песню про «Senki lánya».