Гармония Бешенства

Правильно! Идёт навстречу ничья девушка, значит надо ей помочь. Однако в голову Тыглы закралась тень сомнения, а вдруг и его Кассандра станет той самой ничьей девушкой, о которой поют Karthago. Тыгла замедлил шаг, а тут-то Piramis запел песню «Őszintén akarok élni», и Тыгла срочно захотел жить честно. Для этого пришлось остановиться, три раза плюнуть через левое плечо и сказать: «Лопнула пизда, пропали деньги!» Сомнения раздирали душу, а тут Piramis снова соизволил искушать Тыглу песней «Gyere közelebb», что означает, подойди поближе, вот тут Тыгла и побежал. До встречи с ангелом оставалось никак не более сотни метров, и Piramis снова перешёл к новой песне с неподходящим названием «Becsület», что значит Честь. Честь, блядь! Всё пропало кроме чести, тут Тыгла и впал в состояние Буриданова Осла. Он стоял у прилавка с кофе и тупо ожидал, когда ангел пройдёт мимо, чтобы всего лишь посмотреть ангелу вслед и, глотая слюни, заценить жопу этого милого создания. До встречи оставалось около семнадцати секунд, и Тыгла, от нехуя делать, решил понюхать кофе.

Правильно говорят, что когда коту делать нехуя, он давай яйца лизать. Вот ограничился бы натуральным кофе, так нет, блядь, надо было ещё и растворимый понюхать. Острый запах кошачьей мочи вызвал рвотный рефлекс, и Тыгла вернул гипермаркету половину съеденного им сыра. Правильно подсказывал Piramis, ох, как правильно! Жить надо честно! С удовольствием проблевавшись, Тыгла хотел уже повернуть лыжи к дому и заценить жопу девушки в красном, но её ангельский голос поменял его планы. Голос показался Тыгле очень знакомым, но он никак не мог вспомнить, кому же он принадлежит. Тем временем ангельский голос сказал по-венгерски: «Привет Атилла! А ты клёвый, прикольный такой, только заблевал весь кофе, а у меня кофе дома закончился. Что прикажешь, пить чай теперь?» Тут Тыгла и понял всё. Rúzsa Magdolna собственной персоной! Ружа Магдолна в этой Жопе Мира, красавица Магда, которую называют венгерской Дженис Джоплин. Тыгла не был знаком с Магдой, но голос её он помнил прекрасно. Не успев толком отойти от рвотного процесса, он соображал туго, в глазах его плыли разноцветные круги, а в носу стоял поразительно стойкий аромат кошачьей мочи. Точно так же воняло у Ольги Наумовны, ибо её кошка Жмурка зассала ей всю квартиру. Как его соседка держит дома сорок этих вонючих тварей? Душить их надо!

Голос Ружа Магдолны несколько прочистил мозги и прочие органы Тыглы, и он поднял глаза на Магду. Какие, блядь, ноги! Просто ёб твою мать! Созерцание красивых женских ног прочистило нос, и Тыгла определил, что трусов на Магде нет, что пизду она побрила вчера вечером, используя в третий раз станок Venus и хозяйственное мыло, и что менструация у неё закончилась за двенадцать часов до бритья. Когда зрение вернулось, Тыгла увидел прекрасное женское лицо лет около двадцати семи, но это была не Магдолна. Похожая, однако не она. Все мадьярки, в отличие от киргизок, похожи друг на дружку, как две капли перцовки, но только с точки зрения киргиза. Тыгла не был киргизом, потому-то и увидел семь отличий. Конечно, было бы интереснее познакомиться с Ружа Магдолной, но и эта девушка была привлекательна так, что Тыгла даже потерял дар речи, ну а ангел продолжал его соблазнять: «Я знаю, тебя зовут Атилла. Атилла-Варвар. Только варвар мог бы наблевать на кофе и смотреть невинным взором. А фамилия у тебя такая смешная, Тэтейш. Tudsz magyarul?» Конечно, Тыгла прекрасно знал венгерский язык, но не смог ответить из-за скопившейся во рту слюны, однако, он кивнул головой, а дама продолжила: «Бедненький, ты ж голодный. Пойдём-ка, я тебя покормлю, а если ж захочешь, то оставайся у меня, будем жить вместе». Тыгла в ответ кивнул и вернул ещё немного сыра гипермаркету.

Пока вдова в красном, обозревала блевотину, Тыгла задумался, откуда она про него всё знает. Думать вредно, и дама рассеяла сомнения Тыглы: «Меня зовут Илона. Форкаш Илона. Я из Берегсаса, сам понимаешь, городок маленький, и все друг о друге всё знают, а в России я в федеральном розыске, вот и прячусь в этой Жопе Мира, но меня обещали со дня на день отмазать. На самом деле, я недавно была федеральной судьёй, однако накосячила. По документам числюсь Волковой Еленой Николаевной. Пойдём со мной, я тебе всё расскажу. Сижу дома одна, кабы со скуки не подохнуть. Выпьем виски, попиздим за жизнь. Пошли, а? Соглашайся, пока я не передумала». Тыгла снова кивнул головой, но призадумался, почему она его фамилию переделала на мадьярский лад. Tető, в переводе на русский, значит Крыша, но он-то на самом деле Nagy Piros, а не крышник. Хотя какая хуй разница? С другой же стороны, себя-то она правильно перевела, Farkas это – волк, а не хуй собачий, как-то нечестно получается, ну, да насрать. Одна только мысль не давала покоя, а вдруг Илона и Кассандра не уживутся под одной крышей? На самом, деле должны ужиться, Кассандра не слишком уж ревнива и не будет против Илоны, так надо, чтобы Илона не тянула одеяло на себя, вот тогда всё будет ништяк.

Илона набила полную тележку разной жратвы и остановилась у пирамиды с бутылками. Несмотря на то, что Тыгла не особо увлекался алкоголем, ему вдруг захотелось нажраться до положения риз. Илона остановила свой выбор на очень дорогом восемнадцатилетнем односолодовом шотландском вискаре и протянула бутылку Тыгле. По резкому запаху из-под пробки Тыгла моментально понял, что это – продукция Красноярского Химкомбината, изготовленная в прошлом месяце по программе полного импортозамещения и по поддельной лицензии Иркутского Целлюлозно-Бумажного Комбината. Настойчиво, но мягко посоветовав Илоне не выёбываться, Тыгла предложил взять годами проверенную Белую Лошадь, ту, что делают в Люберцах без всякой программы и без лицензии уже более двадцати лет, но до сих пор ещё никто в Рай не попал. Известно, что водка без пива – деньги на ветер. Чтобы правильно отлакировать Белую Лошадь, Тыгла присоветовал купить пару бутылок белого сухого вина. Илоне больше хотелось красного, однако Тыгла ей рассказал о неоспоримом преимуществе вина белого, ибо же красное вызывает панические атаки и ипохондрию, из-за этого, что кажется, что ты блюёшь кровью, а от белого вина такого никогда не кажется. На том они и порешили, и покатили свою тележку к своему подъезду.

У турникета за кассой сидела плоскомордая красавица из высокоразвитой страны ближнего зарубежья. Она заорала дурным голосом на Илону: «Маска не такой! Без маска нельзя!» Илона пыталась объяснить, что её вуаль ничем не хуже, чем общепринятый намордник, но кассирша никак не унималась: «Вторая совсем без маска и без перчатка. Я звать охрана!» С западной стороны появился такой же плоскомордый охранник. Он радостно бежал, размахивая резиновой дубинкой, и Тыгла счёл необходимым поставить ему подножку. Охранник упал мордой вниз, проехал на пузе метра четыре по полу и с размаху пизданулся башкой о железную стойку турникета. Сначала у Тыглы появилось желание срочно его добить, однако, немного поразмыслив, он решил, что, видимо, не стоит смущать Илону на первом же свидании, да и лишний грех на душу брать ни к чему, всё равно урюк издохнет минут через десять. Неспешно подойдя к турникету, он приблизился вплотную к кассирше и, содрав с неё ковидную маску, прохрипел прямо в её плоское личико, сильно брызгая во все стороны слюной: «Открой вертушку, тварь поганая! У меня не только ковид, но ещё птичий грипп и свиной грипп, говяжье бешенство, СПИД и сифилис, но мне это всё похуй, а ты, сука рваная, просто сдохнешь, но в Рай тебя не возьмут». Кассирша рухнула на пол рядом с охранником, однако всё же успела открыть вертушку.

По сомнительному благоуханию, Тыгла догадался, что оба урюка обильно обосрались, перед тем, как отправиться, куда им и положено. Илона нисколько не смутилась таким сюжетом и протолкала тележку через турникет до лифта. Лифта ждали совсем недолго, Илона даже не успела докурить вторую сигарету, несмотря на антитабачный закон, запрещавший курить ближе, чем в пятнадцати метрах от подъезда. Войдя в лифт, Тыгла догадался, что его новая подружка живёт на самом престижном семьдесят седьмом этаже. До нужного этажа они доехали с ветерком, и лифт при этом ни разу не сломался. На семьдесят седьмом этаже располагались всего лишь четыре квартиры, и Илона пояснила Тыгле, что это – ВИП-этаж. На семьдесят восьмом этаже квартир не было вообще, то есть они на самом деле там были, просто в них нельзя было войти. Квартиры были двухэтажные, и входить в них надо на семьдесят седьмом, а второго выхода не было в наличии, поэтому на семьдесят восьмом этаже и не было ни одной двери, зато на стенах было написано очень много фамилий слуг народа и ещё больше неприличных слов.

Квартира Илоны была огромная и крайне неуютная. Все восемь окон были завешены плотными занавесками, чтобы не подохнуть раньше времени от страха, случайно выглянув в окно. Генетическая память жителя гор, подтолкнула Тыглу к необдуманному поступку. Он отодвинул штору и выглянул в окно. Дома в бывшем городе Королёве напоминали спичечные коробки, машины казались окурками, а малочисленные люди – блохами. Тыгле было не совсем понятно, по каким таким причинам около термитников всегда так мало людей. Чем дольше он смотрел в окно, тем сильнее было желание, срочно избавиться от остатков краденого сыра, но он вовремя вспомнил рекламный ролик, где одна припизнутая дама говорила, что она раньше жила на третьем этаже и никогда не смотрела из окон, зато теперь она живёт на тридцать третьем этаже и от окон не отходит, ибо же никак не может налюбоваться прекрасным видом индустриального пейзажа. Интересно, сколько же этой крысе заплатили, чтобы она несла подобную хуйню, или, может быть, она и на самом деле на всю голову ебанутая. Нет, совсем не дурная реклама удержала Тыглу от насущной потребности блевануть, а удержал его великий манипулятор, Дейл Карнеги, который весьма настойчиво всем советовал любую ситуацию всегда выворачивать в свою пользу. По его гениальному совету Тыгла сразу же нашёл как минимум два позитивных зерна. Во-первых, голуби совсем не срут на подоконник, а у него на третьем этаже весь подоконник засран. Во-вторых, нет никакой нужды в сетке от комаров и мух. Поднявшись на второй этаж Илониной квартиры, Тыгла решил оценить южный пейзаж.

Если ты обладаешь бурной фантазией, то даже с семьдесят восьмого этажа, можно понять, что происходит на кладбище, и Тыгла догадался, что там хоронят каких-то трупов, видимо, ковидных. Последнее время в Стране Дураков поголовно все помирали от ковида, даже те, кто выпал из окна человейника. Тыгла, чтобы не обосраться, на всякий случай решил отказаться от похода на балкон, зато в сортир зашёл с удовольствием. Пока он изучал квартиру, Илона варила чай в кофеварке Эспрессо. На самом деле, в этом была необходимость, потому как вода в обычном чайнике закипала уже при восьмидесяти четырёх градусах. Как Тыгла ни пытался, но найти парашюты для срочной эвакуации, ему так и не удалось, и это его слегка опечалило. В большой комнате стоял диван и рядом с ним журнальный столик, на котором уже стояли Белые Лошади, и валялась какая-то закуска. Тыгла решил не торопить события и с максимальными удобствами разлёгся на диване, чтобы как можно с большим комфортом ждать Илону. Известно, что дискомфорт приводит к импотенции, и тут позитивного зерна не найдёшь.

Илона вошла в комнату, и принесла с собой аромат жареного мяса, однако само мясо осталось где-то на кухне. Оно и правильно, всем известно, жрать – дело свинячье. Илона села на диван рядом с Тыглой и протянула ему полный стакан с Белой Лошадью. Тыгла махнул его залпом и решил сразу же перейти к активным действиям. Для начала он положил прямо на колени Илоне свою буйну голову и от удовольствия хрюкнул. Илона по-своему истолковала это проявление чувств и решила, что настала пора ей развлечь Тыглу задушевными разговорами о своей тяжёлой и беспросветной жизни. Чтобы было сподручнее пиздить, она тихонько включила музыку. Исполняли шестую симфонию Прокофьева ми-бемоль минор. Исполняли слишком чисто, что наводило на крамольную мысль, что исполняет её Лондонский Симфонический Оркестр. Илона говорила тихим приятным голосом, который идеально попадал в тональность симфонии. Когда её мягкий бархатный голос был спокойным, то слышался ре-диез, при лёгком волнении он поднимался до фа и даже до фа-диез, а иногда и до соль-диез. Когда Илона начинала говорить особенно задушевно, то как бы брала до-диез, а изредка даже и нижнее си. Тыгла погрузился в полудрёму, однако он прекрасно слышал всё, о чём ему говорила его соблазнительница. Не всегда важно, что тебе говорят, важно, как это говорят. Не всегда форма должна соответствовать содержанию, что прекрасно иллюстрируют российские производители алкоголя.

Илона чесала голову Тыгле, которая лежала у неё на коленях, и говорила не торопясь, как бы на распев: «Я тебе уже говорила, что видела тебя в Берегсасе. Я там родилась и выросла, ну а потом захотела учиться в МГУ на юриста. Однако, меня в МГУ не приняли, только в ВЮЗИ. Сам ведь прекрасно понимаешь, если на заочном учишься, то и общагу не дают, и работать надо. Сняла комнатку и пошла, работать секретарём в суд. Судьёй был старый пердун, ужасно похотливый, зато безобидный, даже за жопу, и то ни разу не ущипнул, только слюни пускал. Через три года после того, как я свой институт окончила, дедушка кони и двинул, ну а меня судьёй сделали. Такая хуйня иногда случается, особенно если председатель суда хочет тебя выебать, только хуй ему по всей морде. Не на ту напал, а обратку включать уже поздно было. Вот так я и стала в свои неполные двадцать шесть лет федеральной судьёй, однако для конспирации мне пришлось фамилию поменять на всякий случай». Тыгла слушал Илону и безобразно громко сопел и хрюкал от удовольствия. Благодать нисходила на него медленно, но верно.

Илона восприняла сопение Тыглы за повышенный интерес к её болтовне и продолжила: «Как только меня назначили судьёй, я поехала в Берегсас, а там уже узнала, что мать моя приболела, а врачи ничего не находят. Ну, я тогда её к себе в Москву привезла и показала светилу-бля, Адольфу Рувимовичу Лифшицу. Такое тоже бывает. Прикинь, жида Адольфом назвали, в честь Гитлера что ли? Так этот урод ни хуя не сделал, но денег вытянул, мама не горюй. Нашёл у неё рак, а там-то был червяк. Короче, я ему предъявила, а он мне и говорит, типа, что денег мне не вернёт, так как и свои ещё потратил, типа я ему ещё восемнадцать тысяч долларов должна. Как тут быть? Не в суд же на него подавать. Судья подала в суд, прикол да и только. Я тогда мать домой отвезла, пошла погулять по лесу и там нашла в дупле пистолет. Такой чёрный, а к нему в комплекте две обоймы и глушитель. Конечно, я тут же решила, что надо последовать совету Егора Летова и убить жида. Только к нему не так просто было подобраться». Тыгла одобрительно хрюкнул, что привело Илону в полный восторг, и она налила себе полный стакан виски и закурила.

Отхлебнув виски и сделав пару затяжек, Илона начала говорить с сильным придыханием: «Помогла мне случайная встреча. Я судила проститутку за тяжкие телесные. Она работала с любителями БДСМ. Это такие извращенцы, которые не ебуться, а ссут и срут друг на друга, водят друг друга на собачьих поводках и жрут из мисок, как собаки, короче, всякой хуйнёй занимаются. Так вот. Эту девушку с пониженной социальной ответственностью клиент попросил отстегать его кнутом, а она ему случайно глаз выбила». В этот момент седьмая скрипка слегка слажала, и у Тыглы возникла лёгкая тревога. Вдруг Илона работает типа клофелинщицей. Заманила его с целью обокрасть и усыпляет Прокофьевым да своим волшебным голосом, как речная дева Лорелея. Оркестр продолжал играть абсолютно чисто, и тревога у Тыглы рассеялась. Взять-то у него абсолютно нечего, разве что разобрать на запчасти, а тушу выбросить с балкона. Так это слишком маловероятно, типа как стричь свинью, визга много, а шерсти – хуй.

Илона выпила уже больше, чем того требуют приличия, и продолжала свой сказ: «Я тогда ей переквалифицировала статью и дала по минимуму, так, пару лет условно, за то она мне много интересного рассказала. Этот самый Лифшиц, кроме всего прочего, был ещё и фетишистом-мазохистом. Он устраивал оргии у себя на даче, а её нанимал в качестве доминатрикс. Он даже свою дочку приучил к этим играм. Дочка по ходу нечаянно отрезала хуй одному дружку своего папы и потом попала в дурку. Кстати, я сейчас живу в её квартире. Меня сюда и пристроили по программе защиты свидетелей. Короче говоря, я уговорила ту самую проститутку, чтобы подменить её у Лифшица, когда её туда позовут. А как позвали, я свинтила номера у первой попавшейся машины, перекрутила их на свою Бэху и поехала к нему в гости. Охранники думали, что я на оргию и пропустили без базара, ну а я зашла к ним и всех их перехуячила. Только я обсчиталась. Дело в том, что в той обойме, которую я взяла с собой было всего лишь шесть патронов, а этих уродов было семь. Пришлось самого Адольфа Рувимовича добивать бутылкой». Илона тяжело вздохнула и налила себе ещё виски.

Шестая симфония Прокофьева подходила к концу, и Тыгла уже совсем не спал, а слушал рассказ Илоны с удовольствием. Это же прекрасно, когда случайно встретились два киллера во время пандемии. Илона же всё говорила и говорила о своих грехах тяжких: «Этот обосраный онколог орал как кошерная свинья, и его вопли услышали охранники. Пришлось мне убежать с позором. Блядь, всегда же надо считать патроны. Так бы их тоже пристрелила, и не было бы проблем. А тут пришлось от них удирать, куда глаза глядят. У них был тяжёлый джип, и я бы от них сбежала, но какой-то мудак припарковал свой шестисотый Мерседес посреди дороги. Ну, я в него и въебалась. Удачно въебалась так, что вылетела я из двери и прямо в лес, только бежать по пересечённой местности на шпильках не слишком удобно, я и упала». На самом интересном месте рассказ Илоны был беспардонно прерван чрезмерно настойчивым звонком в дверь, тут Илоне и пришлось оторвать свою красивую жопу от дивана и открыть эту дверь.

В комнату бесцеремонно ворвались три отвратительных инопланетянина в герметичных скафандрах из латекса серебристо-серого цвета. На ногах у них были надеты резиновые ласты. Роста они были очень маленького, но голоса у них были чрезмерно мерзкие.

– Кристина Адольфовна! Вы сегодня грубо нарушили антитабачный закон и несколько статей уголовного кодекса, однако самое главное, Вы грубо нарушили правила карантина. По этой причине, мы будем вынуждены срочно доставить Вас в Коммунарку, где над Вами будут производиться клинические опыты по лечению от коронавируса. Не заставляйте нас применять силу.

– Извините, Вы видимо ошиблись квартирой, меня зовут Елена Николаевна Волкова, я работаю федеральной судьёй, вот мои документы. Рекомендую Вам их посмотреть и извиниться.

– В жопу себе засунь свои документы и собирайся. Бегом! А это что за хуйло на диване валяется? Его с собой возьмёшь? Давай быстро! Одна нога здесь, другая в жопе! Не прикидывайся дохлым котом, сука!

Тыгле крайне не понравилось фамильярное поведение гуманоидов, и он решил их уничтожить как класс, а потом ещё и выбросить с балкона, после чего в спокойной обстановке дослушать рассказ Илоны. Глаза его мигом налились кровью, он встал в стойку Мото Дачи и извлёк из себя какой-то непонятный набор утробных звуков. Ещё и секунда, и полетят клочки по закоулочкам.

Илона, сделала Тыгле знак, чтобы он не торопился, типа она сама всё в миг разрулит, после чего запела русскую народную песню:

«Охуели, охуели

Ах, у ели мы расстались».

Как и было положено петь русские народные песни, она пела в ля миноре, однако её пение не произвело никакого впечатления на непрошеных гостей. Тыгле же её пение напомнило Плач Ярославны, и усилило желание убить инопланетян на хуй. Понимая сложность ситуации, Илона решила вторую половину куплета допеть на квинту выше, то есть в ми миноре, но у неё не хватило вокальных данных. Тут-то Тыгла и почувствовал разницу между Ружа Магдолной и Форкаш Илоной. Нельзя доверять бабам решение важных вопросов, даже если они безумно красивы. Тыгла понял это слишком поздно. Вместо квинты получился тритон, мать его ёб, то есть не ми минор, а ре-диез минор, причём весьма условный. Илона пропела:

«Охуели, ах, у ели

Распрощались мы с тобой»,

а у Тыглы началась паническая атака. Пол закачался под ногами, а над входной дверью засветились красные цифры 1:59:59. До конца света оставалось меньше двух часов.

Сердце бешено колотилось, и Тыгла, не разбирая дороги, кинулся прочь из проклятого места. Он нечаянно сбил одного из гуманоидов, а второму сломал руку и отдавил левую ногу. Выскочив на лестничную площадку, Тыгла попытался сесть в лифт, но неудачно. Лифт либо был сломан, либо занят надолго. Ну её на хуй, эту Илону, домой к Кассандре! Часы показывали 1:54:13. Ждать не было сил, и Тыгла решил убежать по лестнице. С третьего этажа, на котором располагалась квартира, в которой он жил, Тыгла спускался меньше, чем за минуту. Значит, и здесь можно уложиться в полчаса. Эта мысль несколько успокоила ему нервы, и Тыгла начал своё путешествие вниз. На самом деле всё оказалось не так-то просто. Сталинские дома строили архитекторы, а не учителя физкультуры. Лестница в его доме была как-то шире раза в четыре, чем в этом жутком человейнике, но и это было ещё не самое главное. Лестничные площадки, те, что между этажами, находились вовсе не внутри дома, а на его балконах. Видимо так было дешевле строить.

Подойдя к первой двери, Тыгла понял, что она открывается на себя. Блядь! Какой мудак придумал такую хуйню. Оказавшись на балконе, Тыгла, не глядя по сторонам, а исключительно под ноги, добрался до двери, которая вела с балкона на лестницу. Чудо не случилось, эту дверь также надо было тянуть на себя, мало того, она ещё и перегораживала весь балкон так, что приходилось протискиваться между дверью и перилами. Преодолев таким образом три этажа, Тыгла усомнился в том, что он успеет за полчаса, однако делать было нехуя, надо было бежать. Ещё два этажа удалось преодолеть как бы без происшествий, однако всегда есть место подвигу, и Тыгла не удержался и посмотрел вниз. Остатки сыра и вискарь тоже не удержались в желудке Тыглы, и полетели бы на головы случайных прохожих, если бы не самоизоляция. Бежать с пустым желудком оказалось намного легче, вот тут Тыгла вошёл в нужный ритм. На пятьдесят девятом этаже часы показывали всего лишь 1:42:03, из чего можно было сделать вывод, что всё не так уж плохо. Тыгла решил перевести дух и осмотреть лестничную клетку повнимательнее, ибо раньше подобная мысль ему в голову не приходила, а природное любопытство не давало покоя даже во время панических атак.

В юго-западном углу холла располагался автомат для продажи парашютов, а в северо-восточном – мусоропровод для раздельного сбора. Лифтов было два, но не факт, что они оба работали. Больше ничего интересного не было, и Тыгла хотел побежать дальше, но в это время открылась дверь лифта, в котором ехала всего-то одна бдительная старушка. Старушка заебала Тыглу своими расспросами, однако, слава Богу, она вышла на тридцать первом этаже. Далее Тыгла ехал один со всеми удобствами. Доехав до первого этажа, то есть до магазина, он совсем успокоился и вспомнил, что там он оставил некоторый беспорядок, что и может иметь не совсем нужные последствия. Не факт, что Министерство Правды работало уже в режиме удалёнки. Мало ли, что?

Когда двери лифта отворились, перед взором Тыглы нарисовалась картина, мерзостность которой было невозможно переоценить. Трупы лежали все на своих местах, но вокруг них началось некоторое шевеление. Над кассиршей парили три сотни жирных зелёных мух, а около её головы сидели две сытые крысы. Они уже успели сожрать глаза, уши и нос, и раздумывали на тему, сожрать ли язык сейчас или оставить его на ужин. Над охранником мух было значительно меньше, но зато какая-то шелудивая собачка усердно пыталась отгрызть ему руку. Тыгла разогнал всю кампанию каннибалов и выбрался на центральный проспект гипермаркета. Всего сто метров на запад, поворот на юг, и заветный выход через тридцать метров или около того. После поворота, Тыгла разогнался до сверхзвуковой скорости, что позволило ему без труда преодолеть вертушку, однако, лучше бы он так сильно не разгонялся. Стеклянная дверь не успела вовремя отреагировать и открыться, ну а Тыгла в неё въбался со всей дури.

Толстое бронированное стекло выдержало удар, а Тыгла не очень, вот ему и пришлось отдохнуть некоторое время перед дверью, которая, то открывалась, а то и закрывалась с мерзким скрипом в тональности си-бемоль минор. Если бы было чем, то Тыгла бы точно обосрался, но он уже успел всё благополучно выблевать, и это спасло его от неминуемого позора, но привело к прояснению сознания. Часы показывали 0:13:13, когда сознание вернулось, и Тыгла понял, что пора уж делать ноги, иначе дом рухнет ему на голову. Посмотрев назад, Тыгла увидел двух ментов и одного сотрудника Министерства Правды, которые, видимо, хотели его поймать живым или мёртвым. «Если я не вернусь, считайте меня империалистом», – Тыгла мысленно сказал этой троице и рванул на кладбище. Погони не было, вот поэтому Тыгла и решил притормозить на кладбище, чтобы оценить нелёгкий, зато крайне необходимый труд ритуальной службы. Работа как работа, ничего особенного.