Дитя минувшего

Ну и вкус у этой старухи на питомцев, почему нельзя было рыбку завести? Хотя в её случае, аквариум будет наполнен щуками. Тамара Петровна громко и хищно втянула длинным носом воздух и произнесла одними губами, но я смогла прочесть:

– Чую, школьным духом пахнет…

– Касим… – прошептала я, а тот крякнул. Странно, не утка ведь.

Марк находился в боевой готовности, все его тело напряглось. А я, наоборот, размякла и растеклась блинчиком по сидению.

– Встаем и уходим через заднюю дверцу, – прошептал Касим и потянул Витю клювом за рубашку, – сначала мы, потом Миша и за ней Марк.

Марк тут же поднялся с кресла и встал спиной к проходу. Его рука показалась перед моим носом, как бы предлагая помощь. Он вперил в меня ожидающий взгляд и наконец поднял с сидения. Закрыл спиной. А страшный рык, что крался мурашками по спине, нарастал с каждой секундой. Краем глаза я успела заметить, как Тамара Петровна недовольно выглянула из-за спины одного из попутчиков, что решил выйти на свежий воздух.

– Не стой, – бросил мне Марк, развернув меня за плечи и подтолкнув к заднему выходу.

Но нам было не суждено выйти через дверь.

По ступеням заднего выхода уже карабкался очередной волк, точа свои когти о ступени. Он тут же заметил застывшего в дверях Витю. Потянул воздух носом, вытянув морду. Стоило Вите дернуться, как волк ощерился, выгнув спину и приготовился к броску.

– Волколаки! – каркнул Касим и вспорхнул на плечо Вити. – Встать спиной к Мише.

Звуки радио радостно разносили слова популярной песни: «На недельку в пол второго, я уеду в Комарово…»

Всё случилось за секунды.

9 Глава, где я объявлена в розыск

Волколаки сорвались с мест. Один рванул к Вите, но тот лишь взмахнул рукой и тварь впечаталась в стену автобуса, заскулила и затихла. Двое других налетели на Марка, пытаясь пробиться ко мне, но он отбросил их в сиденья. Кинжал блеснул в его руке, словно молния в разряженном воздухе. Над головами хлопали крылья Касима, поднимая ветер.

Люди закричали резкими, отчаянными голосами. Я обернулась на звук и встретилась взглядом с Тамарой Петровной.

Она стояла посреди хаоса. Уставшая, сгорбленная, как будто её года приумножились. Изуродованная: одна рука обрывалась на запястье. Но в глазах всё ещё горел фанатичный огонь.

– Ты не сдала мне контрольную, Воронова! – выкрикнула она и прыгнула.

Старуха взлетела, позабыв о силе притяжения, и обрушилась на меня всей тяжестью своих лет и безумия.

– Попалась! – прохрипела Тамара Петровна, прижимая к полу. – Пока не сдашь учебнки – из школы не сбежишь!

От её дыхания повеяло болотом, старостью и гнилью. Я не знала, что отвратительнее – её упоминания школы или запах. Но через мгновение всё исчезло. Витя подоспел, сорвал её с меня, как грязную накидку, и метнул в волколака. С глухим стуком они оба скатились по стене.

Автобус содрогнулся от крика. Люди не видели, что происходило на самом деле, они кричали, что дети избивают старушку, а её пудели сошли с ума.

Среди этого безумия я услышала голос Марка.

Он боролся с двумя тварями. Одну прижал к сиденьям, другая металась, выпрыгивая с разных сторон и клацая зубами у самого его лица. Всё внутри меня заколотилось, стуча в висках и груди.

Я вскочила и огляделась. Пассажиры, осознав кошмар, бросались к выходу. На полу валялись сумки, чемоданы, рюкзаки.

Вещи!

Рядом со мной лежала розовая спортивная сумка. Я схватила её и, визжа что-то нечленораздельное, бросилась на волколака. Била изо всех сил. Один из ударов пришёлся металлической пряжкой по глазу. Тварь заскулила и отступила.

Позади меня Витя пинком отправил Тамару Петровну в окно. Оно со звоном разлетелось, а старуха, будто пакет мусора, вывалилась наружу. Перед исчезновением она бросила на меня взгляд – злобный, горящий ненавистью.

– Осторожнее! – раздался чей-то крик.

Я обернулась.

Прямо на меня летел волколак. Морда была перекошена, глаза полны ярости. Его челюсти уже тянулись к моему лицу, но в последний миг Марк оказался рядом.

Он рывком оттолкнул меня в кресла, развернулся и с точностью воина вонзил кинжал в грудь твари. Волколак взвизгнул и затих, рухнув на плечо Марка, словно хотел обнять его в последний раз. С его рта потекла струйка крови, стекая к ногам. Тень заклубилась вокруг тела Марка – густая, живая. Облепила его.

Со звоном он выдернул кинжал и спрятал у пояса.

Мы переглянулись. Я хотела сказать спасибо, но дыхания не хватило. А потом…

– Осторожно! – раздался голос, но уже с другой стороны.

Мы посмотрели туда и увидели Витю, который терял человеческий облик. Он расставил руки в стороны и начал кружиться вокруг своей оси, как волчок, а пыль притягивалась со всех концов автобуса и клубилась у его ног. Последние пассажиры как раз пробегали мимо него и с очередным поворотом Витхрь угодил ладонью по лицу мужчины, дав пощечину.

– Извините… простите… – раскидывал он извинения направо и налево, пока люди бежали на выход, а мужчина ошалело накрыл горящую щеку и также побежал на выход.

И закрутившись сильнее, Витя превратился в Вихрь. Он стал настоящим ураганом. Срывал сиденья, закрутив в себя третьего волколака, поднимал пыль и ветер. Автобус дрожал. Его стены скрипели, словно в мольбе.

– За мной! – крикнул Марк, хватая меня за запястье.

Вихрь и Касим должны были последовать за нами.

Мы вдвоем вылетели наружу в раскаленный день, где люди толпились, вопили, кто-то падал на колени. А в следующую секунду автобус… взорвался.

Пламя поднялось к небу. Горячая волна ударила в грудь и я пошатнулась, прикрыв лицо руками.

Позади кто-то закричал.

– Нет… – вырвалось у меня. Я стояла, сжав голову руками, и не знала – от страха, боли или потому, что мир вокруг рушился. С черным дымом огонь принялся пожирать стены автобуса, словно оголодавший хищник. Толпа окружила его, все вдруг достали телефоны, водитель бегал позади, что-то крича. Суматоха.

В моих глазах всё помутилась.

Касим. Витя. Неужели все они погибли?

Рядом кто-то застонал.

Я резко обернулась. У самого автобуса, среди разбитых стекол и обугленных тряпок, стояла, пошатываясь, обгоревшая Тамара Петровна. Одинокая, искореженная фигура с обломком руки. Она цеплялась за воздух, отряхивалась обрубком, будто ничего не произошло. Как будто была всё той же грозной учительницей биологии.

Что-то внутри меня сорвалось. Ком в горле распух, захлестнул, вытолкнул меня вперёд.

Я сначала шагнула, потом побежала – а в следующее мгновение уже налетела на неё. Прыжок сверху, и я сдавила её шею.

– Это вы! Это все вы! – кричал кто-то сверху моим голосом. – Ненавижу!

Мои пальцы вцепились в её тонкую, морщинистую, зеленоватую шею, как стальной капкан. Я ничего не видела, только мутные болотные глаза, в которых не было ни капли раскаяния. Она забила по моим плечам, царапаясь, выдирая волосы маникюром, похожим на ножи.

И вдруг рывок. Кто-то дёрнул меня назад. Я вырывалась, как разъярённая кошка, готовая рвать и кидаться снова, но…

– Все снимают, полоумная девчонка! Очнись!

Голос стал пощёчиной. Я моргнула. Сквозь багровую пелену ярости проступил образ Касима. Он прыгал по земле, хлопая крыльями, как вратарь на линии ворот.

Марк держал меня сзади, крепко, не давая сорваться снова. Я повисла в его руках безвольно, будто выжатая тряпка.

И тут появился Витя. Обугленная рубаха, пепел в волосах, но живой. Живой!

Сердце сорвалось в пляс от облегчения. Ноги дрожали. Я только разрыдалась.

– Нужно уходить отсюда, – тихо сказал Марк, отпуская меня. Я попыталась удержаться на ногах, но рухнула, и он приподнял меня за плечи. – На нас смотрят, – шепнул он мне на ухо, то ли ругая, то ли возвращая в реальность.

Касим вспорхнул и уселся на моё плечо, клювом ловя слёзы. Он заговорил спокойно, как взрослый обращается к ребёнку:

– Все живы. Соберись, Миша. Нам нужно бежать. Прямо сейчас.

Его голос стал почвой под моими ногами. Сильный, твёрдый. Он снова вернул меня к жизни.

Я выпрямилась, глубоко вдохнула дымный воздух и огляделась.

Люди стояли в отдалении, ошарашенные, оцепеневшие. Кто-то выбежал из здания заправки, кто-то держал телефон и снимал нас, раскрыв рот. Толпа дрожала, но ничего не предпринимала.

Я отвернулась от камер, от толпы взглядов, и посмотрела на Тамару Петровну.

– Если оставим её тут, она вновь пойдет по следу и нападет? – задала я вопрос, что мучал меня.

– Согласен, она помешалась на твой крови, – подтвердил Касим, – если её не станет, то тебя не смогут вычислить. Потому что она хочет, чтобы ты выдала себя.

– Тогда мы берём её с собой. И уходим.

Витя шагнул вперёд, легко подхватил старуху за шкирку, как тряпичную куклу. Она повесила голову и оглушённая, сломанная, безвольно зависла у него на руках.

Мы зашагали прочь, быстро, почти бегом, растворяясь в чёрном, густом дыме пожара. Назад мы не оборачивались. Я шла за Марком, а сама без остановки гладила Касима по крылышкам, прижимаясь к перышкам щекой.

Как же я была благодарна, что мой побег не удался.

В суматохе, я надеялась, что никто не заметил толпу странных детей, уводивших скрученную старушку, и огромного попугая, подбивавших улететь отсюда. Именно так действовал морок – дымка, скрывающая от обычных людей мир Нави. Хотелось бы мне, чтобы морок накрыл и мои глаза, стерев многое из памяти и смягчив настоящее.

Но то были лишь иллюзии, правда была в том, что мы вновь бежали по дороге, подгоняемые ветром, пока не набрели на небольшую гостиницу вдоль дороги.

Пространство перед ней было заставлено огромными КАМАЗами, которые проросли словно грибы после дождя. Мы прошли по гравию, поднимая пыль, и вошли в большие двери из темного дерева. Над нашими головами послышался звон колокольчиков, переливчатый, приветливый. Узкая комнатка, больше походившая на коридор, пахла свежестью. Деревянные стены блестели от темного лака, там же располагались картины леса и оленей, сделанные из цветных камней. Белая тюль легко поднималась, продуваемая из открытого окна.

Я обернулась на тихое кряхтение, это Витя сильнее сжал Тамару Петровну, так, что она перестала двигаться совсем. Как раз вовремя, ведь к нам обратился мужчина за стойкой регистрации:

– Добрый день, вам нужен номер?

Я переглянулась с Касимом и Витей, вряд ли кто-то из них мог забронировать номер. Да и на счет денег я не успела подумать, ведь те, что я одолжила у пожарных, закончились. Интересно, принимают ли тут одолень-травой?

Но спросить не успела, вперед вышел Марк, держась за плечо:

– Номер на четверых, пожалуйста.

– Вы родственники? – спросил мужчина и исподлобья посмотрел на нашу пеструю компанию.

– Да, – тут же подобралась я, прижавшись к Вите и пихнув Тамару Петровну в бок, – это наша бабушка, а мы внуки. Бабушку чуть укачало в автобусе, поэтому она такая… э-э, зеленая.

Тамара Петровна и вправду позеленела, иссохла, повиснув на руках Вити. Она всё больше напоминала мне ту нечисть, которая еще неделю назад ворвалась ко мне в комнату.

– Хорошо. Ваш номер на втором этаже, завтрак и обед включены в стоимость, – с этими словами мужчина достал ключи, обменяв их на деньги Марка и вернулся к своим делам. Он что-то смотрел на старом телевизоре-коробке, который то и дело пускал цветные полосы сверху вниз.

Мы поблагодарили и пошли в номер. Он был на втором этаже, в отдалении, почти в самом конце коридора, где напротив висели огромные часы с кукушкой. Номер оказался небольшим, но уютным, с тремя кроватями вдоль стены и одним диваном.

Я вошла внутрь, тут же проверив комнаты. В углу находилась душевая комната, правда в качестве душа была лейка и обычный кафельный пол со сливом.

– Миша, куда бабушку? – спросил Вихрь, выглядывая из-за плеча. Ему приходилось нести Тамару Петровну на весу, обмякшую и притихшую. Прошлая встреча её истязала, а эта совсем выбила из сил, но она как бешенный зверь истязала себя и даже на грани смерти желала только стиснуть когти на моей шее.

– Кладите её в угол душевой, сейчас свяжем и двери закроем, – каркнул Касим.

Мы так и сделали, связав за локти простыней, ведь одна кисть у Тамары Петровны отсутствовала. При прошлой встрече её отгрыз волк, сотканный из тьмы.

– Касим, – начала я, когда мы оставили Тамару Петровну за закрытыми дверями душевой комнаты, – что за волки на нас напали?

– Это были не волки, а волколаки, – поправил тот и приземлился на кровать.

Я села рядом и на автомате, как еще неделю назад у себя дома, нащупала пульт и включила телевизор. Под его тихое шипение моё сердце успокоилось, а мысли просветлели.

Касим продолжил, когда Вихрь сел рядом, а Марк как-то сдержанно опустился на диван.

– Волколаки – это колдуны, которые вытягивают силы через жертвоприношения. Зарезали петуха и набрались сил колдовать, но, чтобы превратиться в волка, им приходится пожертвовать своей душой.

– Жертвовать душой? – дрожащим голосом переспросил Витя, схватившись за сердце. – Но что с ней теперь? О ней они подумали?

– Их души не бродят, они исказились, впитав в себя темную магию. Это обряд, который колдуны совершают каждый раз, превращаясь в животных. Если обряд не завершить, они так и останутся в теле зверя навсегда. Их разум будет заточен в этой оболочке, но как мы знаем, тело зверя слишком мало, для амбиций человека. Будут соответствующие последствия.

– Но разве эти волколаки не погибли в автобусе?

– Погибли, – кивнул Касим, – теперь их человеческие тела стали бесчувственными оболочками, пустыми сосудами для духов Нави. А темная душа сгорела в теле волка.

Я задумалась, вспомнив волка из черного дыма, который кинулся на Тамару Петровну и, получается, защитил меня. Или наоборот, боролся за то, кто первый вспорет мне живот.

– Касим, в пожарной части на меня напал волк. Точнее не на меня, а на Тамару Петровну. Это тоже был волколак?

– А как он выглядел?

– Сотканный из тьмы, полупрозрачный, вместо шерсти от него клубился черный дым. Это было очень похоже на…

Я встретилась взглядом с Марком, вспоминая события в автобусе, но он тут же перебил меня, указав на телевизор:

– Прибавь звук!

Я посмотрела на экран и раскрыла рот. Показывали дымящийся автобус и людей, собравшихся вокруг. Пришлось тут же прибавить дрожащими руками звук.

– Всё произошло так неожиданно, – нервно говорила в камеру одна из наших попутчиц, к себе она прижимала чумазого от дыма ребенка, – в автобус зашла пожилая женщина с собаками. Пудели, кажется. Мы даже не успели выйти проветриться, как эти псы, возможно и не привитые, кинулись на людей. А у меня ребенок, понимаете? Что могло бы случиться!

Кадр сменился на водителя, который стоял на фоне сгоревшего автобуса. Его лицо было измазано копотью:

– Я видел только собак и попугая. Странная компания. Думаю, они кинулись на птицу и завязалась драка, потом автобус зашатался и взорвался. Но самое странное, это то, что одна из попутчиц попыталась задушить бабушку. Я подумал, что полностью слетел с катушек, ведь творился полный бред.

Профессиональный кадр сменился на любительское видео. Кто-то снимал горящий автобус, а затем, в кадре показалась поднимавшаяся с земли старушка. Из ниоткуда на неё кто-то кинулся, привалив к земле. Толпа начала взволнованно шуметь.

– Мамочки, – прошептала я, ведь точно понимала, кто кого душил.

– Спокойно. Главное, – вставил Касим, – что ваши лица не видно.

И тут девушку на экране оттащили от бабушки, видео поставили на паузу и словно на зло увеличили лица. Закадровый голос вдруг произнес:

– По недавним сводкам, девушка, попавшая на видео, является пропавшей ученицей из северного города Онеги, о которой недавно снимали репортаж на местном телевидении – Марией Вороновой. Уважаемые зрители, если вы увидите эту девушку, просим вас сообщить по номеру на экране.

Я вскочила с кровати, прикрыв рот.

Меня объявили в розыск по телевидению?!

– А я говорил вам, полоумные полубоги, нужно было спокойно вызвать Бабу-Ягу! – закаркал Касим, нервно вспорхнув на телевизор. – Что теперь с вами делать? Вас по всей стране ищут, Миша. Вот же, кислая рябина.

На экране телевизора вдруг появился капитан пожарной части, который еще недавно спас меня. А после него репортаж с Тамарой Петровной, которая отвечала на вопросы корреспондента:

– Мария Воронова моя ученица, да. Как её классный руководитель я не в первый раз била тревогу. Сколько докладных я писала, относила директору.

– А что, девочка из неблагополучной семьи?

– У неё из семьи только дедушка, родители погибли в автокатастрофе еще при рождении Марии. Безусловно, это травмировало девочку, но не объясняет её хамское поведение. Постоянные драки, высмеивание других учеников и порча школьного имущества. Не удивлена, если это она же и подожгла свой дом. Настолько она была нервной…

Телевизор потух.

Я перевела ошалелый взгляд на Витю, что держал пульт. Он как бы в оправдание сказал:

– Ты начала дрожать. Я решил, что ты не хочешь это смотреть.

– Правильно, – вставил Марк, подходя ближе и осторожно заглядывая мне в глаза, – ты понимаешь, что сейчас произошло?

– Никто не осознает масштабы произошедшего, – прокомментировал Касим, переминаясь с лапки на лапку по телевизору, – теперь за нами объявят охоту не только нечисть, но и обычные люди.

Их голоса слились для меня в звон, граничащий с тишиной. Я вдруг оказалась в шаре. Тело застыло во времени, оледенело. В висках только пульсировали слова Тамары Петровны:

«Она же подожгла свой дом».

Но ведь это была не я. Она оболгала меня на всю страну.

С громким звоном шар лопнул. Все звуки вдруг свалились на меня, подхлестнув в спину. Я сорвалась с места и вбежала в душевую комнату, открыв её с ноги. Тамара Петровна сидела в самом углу, опустив голову на грудь, но услышав мои шаги, посмотрела вперед. Её длинные, трухлявые губы растянулись в широкую ухмылку:

– Что, Воронова, вляпалась?

И я кинулась на неё, схватив за шкирку и тряхнув:

– Как вы могли так со мной поступить? Вы оболгали меня, вы разрушили мой дом, выкрали дедушку!

Кто-то попытался схватить меня за плечо, но я одернулась, крича:

– Не трогайте меня! Это не я всё устроила, а она. Почему тогда вы все лезете ко мне?! – с этими словами я опять тряхнула Тамару Петровну, собираясь с силами и выплевывая слова, – Либо вы сейчас рассказываете, что сделали с дедушкой, либо я… я окачу вас святой водой и засуну чеснок в ваш длинный, везде сующийся нос!

Я была на взводе, говорила дрожащим голосом, но Тамара Петровна неожиданно прыснула смехом. Это подействовало словно пощечина, и я безвольно завалилась назад. Тяжело дыша, оглянулась на вставших в дверях Витю, Марка и Касима.

Неужели это все могло быть правдой?

10 Глава, где окружают блуждающие огни

Мое сердце отбивало барабанную дробь в висках. Я вцепилась пальцами в края кровати и пыталась удержать себя в пространстве. Время неслось с ужасной силой, и я боялась, что оно снесет меня с ног.

Стены гостиничной комнаты давили с четырех сторон, словно заскучавшие старушки склонились за сплетней. Но кроме тихого шепота они ничего от меня не слышали. А я продолжала бормотать что-то несвязное, при этом держась за сердце и поглядывая на злополучную дверь ванной комнаты.

– Надо же… я угрожаю, а она! Она смеется. Надо же… – в который раз произнесла я, озадаченно качнув головой.

Карканье Касима звучало со мной в унисон откуда-то сбоку, но самого Хранителя я не видела. Только ощущала легкое касание перышек по спине.

С очередным «надо же» передо мной мелькнула зеленая фляга, затем терпкий запах ударил в нос. Я скривилась, точно от нашатыря, и отпрянула, но запах только усилился. Чья-то сильная рука поддержала меня за затылок и заставила выпить горький напиток, приставив горлышко к губам. Варево стекало по горлу, обжигая и бодря. Мозг напрягся, натянулся как струна. Телу стало тепло-тепло. Напряжение и шок сменялись спокойствием и удивительной уверенностью в себе.

– Все, ей хватит.

С этими словами меня отпустили, флягу убрали от губ. Витя встал напротив, обеспокоенно заглядывая в глаза и прижимая этот элексир к широкой груди.

– Что чувствуешь? – спросил он, перехватив мой удивленный взгляд.

– Жизнь. Она больше не убегает.

– Это хорошо, – каркнул Касим и выглянул из-за моего плеча, – все еще хочешь засунуть в нос Кикиморе чеснок?

– Какая гадость, – прошептал Вихрь, накрыв свой нос ладонью.

– Согласен с духом, но дело не в этом. Она же не упырь, Миша. Это как пугать пчел медом, реакция совершенно не та. Тем более святая вода, совсем не по адресу.

Я отмахнулась, спрятав раскрасневшееся лицо. В поле зрения попал диван, на котором как-то странно сидел Марк. Он сгорбился, склонив голову и придерживал одной рукой плечо. Темные волосы свисали на лоб, но даже так, я видела испарины на бледной коже.

– Марк, с тобой все хорошо?

Раздалось мычание, а потом Марк ответил, заставив себя выпрямиться:

– Все отлично, обсуждайте чеснок. Может болеть не будем.

– Я же вижу, что-то не так.

С этими словами я встала с кровати. Даже не встала, а спрыгнула, чуть не налетев на Вихря. Сколько же неконтролируемой силы сейчас струилось по моим венам, бурлила как могучая река?

Стоило подойти пружинистой походкой к Марку, как он попытался отвернуться.

– Сказал же, все хорошо.

– А ну, не возмущайся, – перехватив его за плечо, я подсела ближе, – убери ладонь, нужно посмотреть.

И мы встретились взглядом. В его глазах, словно в глубинах Байкала, скрывалось что-то темное. Но я не боялась. Так действовало на меня зелье Касима, которое мы сварили на поляне.

Заметив что-то в моем взгляде, Марк отступил. Он убрал ладонь и позволил закатать рукав черной кофты. Ткань была мягкой, тонкой, и влажной. Прилипала к коже. Пахла гарью.

Стоило оголить плечо, как мой громкий вздох пронесся по комнате. Я отпрянула, зажмурившись. Затем с опаской посмотрела на окровавленное плечо и вновь отвернулась.

– Помощница, – странно прыснул Марк и по шороху я поняла, что он опускает рукав.

– Нет-нет, я сейчас… просто не ожидала.

Собравшись, я вновь посмотрела на плечо. Оно было испачкано кровью, а где-то и почернело, словно обуглившись. Присмотревшись, я поняла, что вижу глубокие следы от зубов, из которых все еще вытекает кровь.

– Я попрошу лекарства, – сообразил Вихрь и двери за ним тут же захлопнулись. Ему тяжело было видеть страдания живых людей.

Касим взлетел на спинку дивана, заглядывая в рану:

– Волколак укусил? – Марк кивнул и Касим задумчиво протянул. – Это плохо. Скорее всего яд уже в твоей крови, но еще не дошел до сердца.

– Яд?

Я с ужасом в глазах посмотрела в черные бусинки глаз, а затем на Марка. Он сидел сгорбленный, бледный. Больше не мог храбриться и его грудь тяжело вздымалась, дыхание было хриплым, обрывчатым.

– Благодари своего отца, сын Морока, если бы не его кровь, ты бы давно сгорел изнутри. Думаю, только потому ты и продержался так долго, ведь волколаки отдали свою душу тьме, а кто как не твой отец, породил эту тьму.

– Как я рад.

Марк огрызнулся, но его губы тут же поджались в тонкую линию. Он откинулся на спинку дивана. Челка прилипла к влажному лбу, и Марк перевел отстранённый взгляд на плечо, а затем на меня. В его глазах читалось что-то важное, то, что он не мог сказать, но очень хотел попросить.

Он просил моей помощи?

– Что я могу сделать? – обратилась я к Касиму и подсела вплотную к Марку, мягко обхватив кровавое плечо пальцами. Меня замутило, но я сосредоточенно посмотрела на Хранителя. – Ну же, я готова!

Тот удивился, но через мгновение отдал указание.

– Ты дочь бога времени, воплощение луны на звездном небе. Потоки времени вплетены в твои косы с самого рождения, они слились с твоей кровью и также подвластны тебе, как и твоем отцу, Коляде. Вспомни, как ты оживила бабочку.

– Оживила? Разве она была мертва?

– Да, Миша. Ты поделилась с ней своей силой и повернула время вспять. Но ты было крохотное существо, а здесь полубог. Тебе потребуется куда больше сил.

– А сколько их во мне?

Касим бросил на меня короткий взгляд, затем повернулся на побледневшего Марка:

– Сейчас и проверим.

Благодаря вареву из фляги я ощущала, как струилась сила и энергия в крови, а потому была готова рискнуть. Касим отдавал команды, а я выполняла, изредка посматривая на Марка, что с трудом следил за мной, все чаще уходя в бред и теряя связь с реальностью.

– Сосредоточься. Представь перед собой поле с высокой травой. Ветер гуляет среди неё, превращая траву в волны, также раскачивая и подталкивая. Этот ветер – это время. Постарайся ощутить его поток. Вот так, молодец. А теперь постарайся потянуть его на себя, заставь его дуть в другую сторону.