скачать книгу бесплатно
Просторный лифт поднял на второй этаж. Напротив распахнувшихся дверей были монументальные дубовые двери приемной. Приоткрыв дверь, я скользнул вовнутрь.
– Кто тебя пропустил сюда, убогий? – угрожающе поинтересовался горилла, делая шаг от двери кабинета мне навстречу.
Взгляд его переместился мне за спину, и я не стал терять времени. Мощный удар тяжелым ботинком со стальным носком в пах заставил его издать нечленораздельный вскрик и согнуться. Я сделал шаг назад и вновь ударил правой ногой навстречу сгибающемуся обезьяну, на этот раз в челюсти.
– Туда нельзя, там совещание, – полузадушенно пискнула секретарша.
– Сейчас рядом с ним ляжешь, – погрозил Олег, проходя к дверям.
Я вошел в распахнутую дверь. Он сидел во главе длинного стола – грузный и оплывший плосколицый человек в темных очках. Остальные видимо были городской элитой: полицейский генерал, армейский полковник, осанистый священник и еще какие-то персонажи.
– Все вон, – негромко сказал я в наступившей тишине.
– Ты, кто такой и что себе позволяешь? – первым пришел в себя полицейский. – Да я…
Заряд картечи, угодивший в грудину, заставил его заткнуться.
– Вон, – откинув капюшон, повторил я. На этот раз возражений не последовало. – Олег, присмотрите там за ними. Если что – валите.
Мы остались в кабинете вдвоем. Он неспешно снял очки, блеснув черными вертикальными зрачками в желтых глазах, и трижды хлопнул в ладони, аплодируя:
– Нашел меня все-таки. Молодец.
– А тебе нечего было высовываться. Сидел бы в своем болоте и не лез, куда не следует.
– Все такой же непримиримый? Да, кстати, может, выпьем за встречу?
– Нет.
– Жаль, хотелось продлить приятный миг, перед тем как расстанемся. Может, поговорим? – он явно издевался надо мной.
– Нам не о чем разговаривать.
– Столько лет не виделись и не о чем? Я вот мэром стал, прошу заметить, всенародно избранным, а ты чем сейчас занимаешься?
– Долги выбиваю.
Он клекочуще рассмеялся, тряся набухшим зобом.
– Выбиваешь долги? Получается, служишь Мамоне? Так чем тогда ты лучше меня?
– Чем лучше? Хотя бы тем, что не требую приносить мне в жертву девушек.
– Какая мелочь, – он пренебрежительно отмахнулся широкой ладонью. – Люди убивают друг друга пачками, а тут одна девушка в год.
– Хватит болтать, – я повернул ручку трости и со звоном из ее конца выскочил длинный острый клинок. Положив трость на стол, я стал развязывать веревку.
– Ты собираешься убивать меня этой зубочисткой? – он встал из кресла, оказавшись как минимум на две головы выше меня.
– Угу.
– Самому не смешно? – он одним движением разорвал костюм и сорочку на груди. – Пытаться убить меня этим шилом?
Расправил свернутые вокруг тела крылья. Крупные чешуйки, покрывавшие его мощный торс, и впрямь выглядели несокрушимыми. Я бросил веревку на пол и, сняв плащ, повесил на спинку кресла. Он снял перчатки, обнажив лапы с мощными когтями.
– А с лицом что делаешь? Грим?
– Немного пластической хирургии, немного искусственной кожи, немного грима, – он лениво обошел стол, приближаясь ко мне. – Еще не поздно передумать. Я собираюсь стать губернатором, а тебе могу оставить город, идет?
– Спасибо, не стоит, – я взял в левую руку трость, нацелив на него, а правой выдернул из-за спины заткнутый за ремень джинсов двуствольный обрез десятого калибра. – Святой Архангел Михаил, вождь небесных легионов, защити нас в битве против зла и преследований дьявола. Будь нашей защитой!
– Ты что, совсем тронулся? – он хохотал, глядя в стволы. – Забыл, что свинец не берет нашу броню. Вот поэтому мы и правим этим миром, что вы, фанатики со своим богом, не желаете развиваться. Где твой бог? Людям он давно не нужен!
– Да сразит его Господь, об этом мы просим и умоляем. А ты, предводитель небесных легионов, низвергни сатану и прочих духов зла, бродящих по свету и развращающих-души, низвергни их силою Божиею в ад. Аминь, – спустил курки.
Хохот прервался, дракон смотрел на дымящиеся струи крови, хлещущие из ран в животе.
– Но как?
– Спецбоеприпас, – ухватив трость двумя руками, с силой вонзил клинок ему в сердце. – А ты говоришь, не желаем развиваться.
Провернул клинок, глядя как от боли сужаются черные зрачки. Пара резких движений и в разрезе показалось еще бьющееся черное сердце. Вырвал живой дымящийся комок, подошел к окну. Убивший дракона сам становится драконом, – подумал я, жадно откусывая первый кусок сердца, с интересом рассматривая город. Текущая из разорванного когтями врага левого предплечья кровь постепенно из черной становилась красной, а окружающий черно-белый плоский мир обретал краски и объем.
Супер
В детстве меня постоянно обижали. Сначала лупили в детском саду. Били дети постарше, отвешивали оплеухи воспитательницы. Не знаю, чем я им всем не нравился. Родители перевели меня в другой детсад, но и там ничего не изменилось. Когда пошел в школу, этот кошмар продолжился. Три класса меня избивали и грабили, отнимая деньги на обеды и всякие мелочи, в одной школе, три класса – в другой. Седьмой класс – в третьей. Не помогало ничего: ни секция бокса, куда меня записал отец, ни советы родителей. Родители отправили меня на лето в деревню, к матери отца.
В деревне меня сразу невзлюбили. Деревенские жители вообще чужих не сильно любят. Неприятности начались в первый же день. Бабушка Вера отправила меня за хлебом в магазин, на другой конец деревни. Я шел по улице с двумя буханками хлеба в сделанной из оранжевого парашютного шелка сумке. Навстречу вышел высокий парень с текущей из разбитого носа кровью.
– Слышь, дай сигарету, – ломающимся баском сказал он.
– Извините, я не курю, – попытался обойти его.
– Сигарету, говорю, дай! – схватил меня за руки.
– Не курю я!
– Мне обезболивающее надо! Денег дай!
– Нет у меня, отпустите! – я рванулся, вырывая руки.
– Вот ты как? – даже будто удивился.
Потом тяжелый кулак врезался в мое лицо. Я пошатнулся, но устоял и, встав в стойку, закрылся.
– Вот как? – он оскалился, повел плечами, и снова широко махнул рукой.
Я отбил и в свою очередь попытался пробить двоечку, но тело было будто ватное и не слушалось. Удары вышли слабыми и медленными. Он легко уклонился и ударил ногой под колено. Ногу словно сломалась, я упал вбок, расплескивая пыль.
– Так тебе, падла приезжая! – сплюнул на меня, вытер с носа кровь. – У нас тут так не ходят. Понял? – присев, он вытер о мою рубашку испачканную в крови руку.
Я молчал, пытаясь встать.
– Мобилка есть?
– Нет у меня мобилки, пусти!
– Брешешь, – ловко прощупал мои карманы. – Правда, нет, – вздохнул разочарованно. – И обувка маленькая, взять нечего. Ладно, будешь меня помнить. Васек меня зовут, – встал и сделал шаг назад. – Это для лучшей памяти!
Последнее, что я видел, была летящая в голову нога в стоптанном кроссовке. Очнулся где-то через час, встал из горячей пыли. Сумка с хлебом исчезла, одежда была безнадежно испачкана, рукав рубашки оторван. Приплелся домой.
– Господи, что с тобой?! – всплеснула руками бабушка.
– Упал, – пряча глаза, сказал я.
– Горе луковое! Где же ты так упал?
– Бежал, споткнулся, упал, ударился головой, – монотонно перечислил я, – очнулся, пошел домой.
– А хлеб где?
– Кто-то сумку украл…
– Вот же народ! Раньше такого не было, чтобы у лежащего без сознания что-то украсть. Это все дачники, понаехали тут. Ладно, будем без хлеба. Ты одежу-то сними, я постираю.
– Вера Сергеевна, давайте я еще раз схожу.
– Не надо, я сама завтра схожу.
– Что делается-то, – вздыхала за ужином бабушка.
– Что случилось, Вера Сергеевна?
– Пенсионный возраст повышают, Витя. Беда пришла, откуда не ждали.
– Вы же уже на пенсии? – не понял я.
– Я-то пожила свое, мне хватит, а вот родители твои бедолаги.
– Они долго проживут, – без особой уверенности сказал я.
– Дед твой, муж мой, Владимир Евгеньевич, земля ему пухом, в пятьдесят восемь лет преставился, а не пил и не курил и все время на свежем воздухе работал.
– Да-а-а… – протянул, не зная, что сказать.
– Ну да ладно, – отерла слезу, – от нас это не зависит, ничего изменить нельзя. Знать, прогневали Бога игрищами бесовскими, теперь ответ всем держать.
Назавтра я повстречал его снова, когда пошел нарвать травы для кроликов. С ним были еще двое, пониже.
– О, пацаны, – обрадовался Васек, – смотрите, городской топает.
Троица двинулась ко мне.
– Что вам надо? – я отступил, чтобы забор прикрыл спину.
– Ничего, – заржал белобрысый крепыш.
– Что ты с ним трепешься, Леха? – недовольно спросил Васек. – Не о чем с ним разговаривать. Ты деньги принес? – его взгляд уколол меня.
– Какие деньги? – удивился я.
– Как какие? Какие вчера не дал. Придуривается, – дурашливо посмотрел на приятелей, – не хочет по-хорошему.
– Сейчас, – третий, самый мелкий, до сих пор молчавший, шагнул ко мне и размашисто замахнулся правой, – я его научу уважать.
Я нырнул под удар и пробил апперкот в подбородок. Он отшатнулся и отскочил.
– Егор, ты чего? – спросил Леха. – Ты как это? Он ударил Егора?! – неверяще посмотрел на Васька.
– Сейчас, – Васек вскинул сжатые кулаки и шагнул вперед, – сейчас ты получишь, москвич! – ударил лоу-кик, словно топором по ноге рубанул.
Бедро расслабилось и я упал.
– Это тебе не бокс сопливый! – врезал ногой в живот, заставив свернуться в комок. – Мочи его, пацаны!
На меня посыпались удары ногами, не столько сильные, сколько обидные.
– Вы что делаете, паразиты? – послушался женский голос.
– А что? – спросил Васек.
– Вы зачем мальчика бьете?
– Наше дело, идите куда шли.
– Ты как со старшими разговариваешь? А ну отошли, шпана!
Они неохотно отошли, злобно глядя на меня. Молодая женщина помогла мне подняться.
– За что они тебя?
– Не знаю, я просто шел.
– Вы за что его? – снова посмотрела на моих обидчиков.
– Не твое дело, дачница, – Васек достал из кармана сигарету и зажигалку и нагло закурил. – Вали отсюда.
– Я участковому скажу!
