скачать книгу бесплатно
– И что? При чем тут кот? Или вы хотите сказать, что вам перебежала дорогу черная кошка? – натянуто улыбнулся, будто из вежливости решив поддержать не совсем уместную шутку. – Но это же кот, да еще и рыжий.
– Нет, я не суеверен, не подумайте. Просто в детстве я жил в деревне. У меня была маленькая кошечка, Капа. Рыженькая такая, с полосками, добрая очень. А потом собака соседская сорвалась с цепи и перекусила Капе позвоночник… Она лежала у меня на руках и мучилась и я… я… я сломал ей шею, чтобы прекратить страдания. И я понял, что больше не буду этого помнить. А еще, жена… я всю ночь не спал, смотрел на нее и только к утру осознал, что все эти пятнадцать лет – их просто не будет. Совсем…
– Да многие бы только рады избавиться от воспоминаний о женах! – в сердцах вскричал Александр.
– Как вы не понимаете, это же предательство!!!
– Скажите честно, вы ненормальный? Вам дают деньги ни за что, а вы нос воротите?
– Мне искренне жаль людей, которые готовы променять пятнадцать лет жизни на деньги, – Михаил гордо вскинул подбородок. – И еще: я вам соврал. Деньги мне были нужны не на машину, а на ЭКО[3 - Экстракорпоральное оплодотворение (от лат. extra – снаружи, вне и лат. corpus – тело, то есть оплодотворение вне тела, сокр. ЭКО?) – вспомогательная репродуктивная технология, чаще всего используемая в случае бесплодия.].
– Это еще что такое? – опешил Александр.
– У нас с женой долго не получалось завести ребенка и мы решили… А я как представил, что у сына будет отец, который не помнит матери. Ни встреч, ни свиданий, ни даже как шли в загс и…
– Да при чем тут ребенок?! Какой к черту загс?! Получите деньги и хоть в казино их спустите! А пока ваш сын вырастет, вы уже успеете столько воспоминаний нахватать, что еще два раза к нам примчитесь сдавать!
– Да как вы можете?!
– Могу, – перестав притворяться, развел руками, – вот могу и все. Это же просто бизнес, ничего личного. И вообще, – поймал вдохновение и начал говорить вкрадчиво, – что такое память по сравнению с ребенком? Только подумайте…
– Мы уже подумали. Вместе с женой. Возьмем ребенка в детдоме.
– Даже на детдомовского вам понадобятся деньги, – отчаянно гнул свое Александр, – А мы можем предложить вам вариант кредита под залог памяти ребенка. Заодно избавим его от дурных воспоминаний о детдоме. Очень выгодный вариант!
Михаил долго молча смотрел на Александра.
– Может быть, те, кто протестует на входе, не так уж не правы! – развернулся и вышел.
– Вот же засада! Какие все чувствительные! А я уже послал заявку. Что делать? – схватился за голову и заметался по кабинету, как рикошетирующая пуля. – Написать, что клиент думает? А что это даст? – вцепился в волосы. – Попросить Ярика запустить вирус в систему и стереть заявку? А если не получится? Будет еще хуже… Могут и безы прийти, – опасливо оглянулся. – А ладно, – махнул рукой и обессилено рухнул в кресло, будто ноги перестали держать, – ничего не остается, сам лягу. Никто ничего не поймет, а премия в карман. Можно будет еще и на бонус раскрутить, – утешая сам себя, добавил Александр и снова закинул ноги на стол. – В конце концов, от этого еще вроде никто не умирал…
Колпино.
1 месяц до…
– Вот и всё, – радостно сообщил Ярослав, снимая с лежащего на кожаной кушетке подопытного мемори-трансформатор – шлем, похожий на тот, что носил злодей Магнето в комиксах. Разве только, что проводков побольше и светодиоды разноцветные мигают. Видимая часть айсберга – остальное оборудование пряталось в шкафах и тумбах. – Наконец-то наш новый клиент. Каково это, Сань, а?
– Что… что случилось? – протер остатки проводящего геля с висков. Посмотрел на неприятного типа в светлом свитере. Бейджик «Сбербанка памяти», Ярослав. Сухо, словно пустынный варан, мозг выплюнул мысль: «Коллега». Конкурент или подчинённый? Друг, приятель, собутыльник, кидала?.. А, чёрт его знает…
– Санёк, ты совсем не аллё? – глянул с весёлым сочувствием. – Сейчас оклемаешься.
– А ты… а где Михаил? Журналисты? – опять нет эмоций. Странно.
– Говорил тебе, что нельзя так далеко забираться, – проворчал Ярослав, возясь с проводками.
– Вы о чём сейчас?
– Давай уже на «ты», – с непонятной обидой бросил Ярослав. – Я же тебя предупреждал, что какое-то время мышление будет страдать.
– Был… был же Михаил, – непонимающе качал головой Александр.
– Пора перестать тебя так часто пользовать, – нахмурился Ярослав, – на первое время дубляжей хватит, а то приедут проверять перерасход по премиальным фондам.
Дубляжи…
Ах, да, дубляжи…
Поразительно, но додумался до всего именно Ярик – тихий мальчик-нейрофизиолог. Именно он продумал систему восстановления памяти. По сути, что он делал? Сканировал восприятие не полностью – выборочно, по какой-то хитрой схеме, а мозг подопытного по оставшимся «якорям» восстанавливал память заново. И можно было перезаписать ещё, а потом ещё, и ещё…
И продать. Вот для этого нужен был Александр.
Казалось бы, пара печатей, доступ к оборудованию – и клиент за клиентом идут сдавать память через добродушного трудягу-менеджера. Это если смотреть на бумаги. А на деле – один и тот же человек по нескольку раз. Но ведь ещё можно продать напрямую, там вообще никакие печати не нужны. Особенно хорошо, если желающие стесняются за таким идти в банк. А такое у Александра тоже было.
– Опять глюки? – понимающе спросил Ярик, привычно протягивая бутылку. Всё же друг.
Александр поморщился.
– Да, ерунда какая-то. Сделку в этот раз заключал, ничего интересного. Переработал, видимо. Что там, в какой раз «счастливое детство» записали?
– В девятнадцатый.
– Хорошо, – Александр поудобнее устроился на кушетке. Картинка потихоньку восстанавливалась, вытесняя недавний рабочий бред. – Как там остальное идёт?
Ярик сверился с записями.
– Скалолазанье не зашло народу, значит, его сдадим в банк под кредит. А вот…
– Нет, – отрезал Александр, сразу поняв, о чём речь. – Больше мы это записывать не будем. Сегодня, по крайней мере.
Помолчали.
– А я тебе говорил, у меня в детстве игрушка была, – зачем-то продолжил Александр, удивляясь себе. – Единственная… Кактус я в шляпе вырастил и таскал с собой. Даже не верю, что было такое…
– А брат? – спросил осторожно, будто на тонкий лед ступая.
– Не было у меня брата!!! – вскинулся. – Не было!!!
– Не было, так не было, – вздохнул. – До открытия ещё часа четыре, ты бы отдохнул, – серьёзно посоветовал Ярик. – А то работы много ещё. То кактусы у него, то драконы белые, – пробормотал в сторону. – Ты поспи лучше, пока восстановительный этап идёт.
«И идёт с каждым разом всё дольше и дольше», – озадаченно подумал нейрофизиолог, подгружая проводки к общему хранилищу и загружая новый memories-файл. – «Надо будет как-нибудь поглядеть, что мы там записали. Но вот это я точно сам смотреть не стану».
Колпино.
…пертурбации…
«Никакого вируса памяти не существует. Все случаи сбоев в работе memories-систем, также как и случаи амнезии, являются провокацией зарубежных спецслужб. Процессы передовой разработки находятся под строжайшим контролем, нет никаких поводов для беспокойства…»
Капа и Миша стояли посреди серой затуманенной равнины, озаряемой частыми сиреневыми и зелеными всполохами.
– И вот это – хранилище памяти: склад осуществлённых мечт и человеческих пороков? – задумчиво поинтересовался Михаил. – Ради этого он меня угробил?
Шерсть Капы довольно встопорщилась и стала удлиняться, струнами вытягиваясь в сторону вспышек.
– Думал, будет зрелищнее. Ну-ка, посмотрим, что у нас тут…
Колпино.
…6 месяцев после
Серые городские развалины, ветер гоняет обрывки пластиковых пакетов и денежных купюр. Полосатый рыжий кот, совершенно не страдающий от исчезновения людей, сноровисто ощипывал ворону, время от времени косясь на разбитую витрину банка.
Ворон ворону глаз не выклюет
Я спокойно заканчивал субботнюю утреннюю тренировку на детской спортивной площадке возле торгового центра. Отжимался на перекладине и никого не трогал. И хотя сверху видно всё, на подъехавшую и остановившуюся напротив площадки машину никакого внимания не обратил. Мало ли – может покупатели не могут найти парковку перед супермаркетом. Или с пятницы пьяные и плохо соображают, подъехали чтобы холодного пивка взять. А может просто заблудились, и желают уточнить дорогу. Пару лет назад на этой площадке у меня спрашивали, как проехать. Правда, тогда не заезжали на пешеходную дорожку, а пассажир авто пришел спросить с проезжей части. Мне какое дело? До тех пор пока пара интеллигентного вида гамадрилов, упакованных в костюмы, не вышла из машины и целеустремленно не направилась ко мне. Я спрыгнул с турника и внимательно следил за их приближением. Не люблю незнакомых людей, явно идущих ко мне с неясными намерениями. Да и кто любит? Если только мазохисты и будущие терпилы…
– С вами хотят поговорить, – значительно изрек левый.
– Да ради Бога, – вежливо ответил я, прикидывая с кого из них начинать, – хотят, пускай говорят.
– Придется проехать с нами, – продолжил левый. Видимо он играл роль мозгового центра. Или был аффилирован на связи с общественностью, вроде некоего страпонотерпца, имя которого «настолько известно…».
– Проехать с вами я не могу, – также вежливо продолжил я, потихоньку продвигая руку к карману, где привычно лежал складной нож, – у меня денег с собой нет. Как я обратно вернусь? Пешком? Так у меня ноги болят. И вообще, мне домой уже пора. Меня завтрак ждет.
– Мы отвезем вас назад.
– Спасибо, не надо. Я домой и пешком дойду. Мне недалеко. Спасибо еще раз, что скрасили моё утро. До свидания, а лучше, прощайте, – я попытался выбраться из клетки спортивной площадки, но был остановлен рукой правого, перегородившей выход.
Первым рефлексом было сломать эту нахальную конечность, но зрение у меня не настолько плохое, чтобы не прочитать надпись на «ксиве», зажатой в руке.
– А ордер у вас есть? – прекрасно зная ответ, трагическим голосом вопросил я.
Ответ оказался именно таким, какой я и ожидал.
– Нам ордер не нужен, – веско произнес левый, – и вообще: быстрее поедете с нами, быстрее вернетесь.
Спорить с подобной мудростью резона не было. Доводить до вооруженного конфликта с сотрудниками спецслужбы тоже особого смысла не было. Я высморкался, совершенно случайно попав на носок туфли левого, и прошел между ними, направляясь к машине. А что еще мне оставалось делать? Вот так я и оказался в кабинете без таблички в местном «желтом доме» УФСБ.
В комнате, по размерам напоминающей наш конференц-зал, меня ожидал сюрприз. Не то чтобы очень приятный, скорее даже наоборот, но все-же. Всё же всегда приятнее, когда по почкам тебе бьет давний знакомый, которого много лет не встречал, чем человек, которого ты видишь первый раз в жизни. Тем более, пока что по почкам меня никто не бил.
– Возвращение блудного сына, – он расплылся в довольной улыбке, как матерый волк-педофил при виде юной Красной шапочки, несущей бабушке пирожки и маслице, вполне способное сыграть роль лубрикатора, – давненько не виделись.
– Четырнадцать с половиной лет, – мысленно сосчитал я, – и не сказать, что я по вам соскучился, товарищ полковник. Или всё-таки господин?
– Товарищ, – он продолжал добродушно улыбаться, – а ты что-то товарища не рад видеть. Нехорошо.
– Угу. В нашей жизни вообще мало хорошего. И вообще, мне домой пора.
– Домой тебе пора, – согласился, – только не туда где ночуешь, а поближе к родным местам. Не тянет на Родину?
– Тянет, но всё некогда съездить. Вот и сейчас уже опаздываю. Ну, так я пойду?
– Не спеши. Дело серьезное.
– Насколько?
– Нечистое что-то творится в том районе, – закурил и внимательно посмотрел мне в глаза, – хочу, чтобы ты проникся серьезностью ситуации.
– Я проникся, видя, как вы курите в общественном месте.
– Дурацкая шутка, – выпустил дым к потолку.
Пожарная сигнализация покорно снесла это издевательство и промолчала.
– Что значит «нечистое»? И насколько серьезна ситуация?
– Да вроде как бы и ничего особо такого, но все же. Сначала начали кошки и собаки пропадать. Потом люди. Теперь вот участковый пропал.
– Пропажа людей дело житейское, чего тревогу бить? А участковый… Может, загулял просто? Ныне Анискиных нету, идёт всякая ленивая шелупонь в участковые. Чего в этом нечистого?
– Участковый докладывал, что в лесу головы сложены. Собак и кошек, – потушил «бычок», – пирамидами сложены…
– Сатанисты доморощенные? Ныне этой нечисти полно среди молодежи. Откуда только берутся? Лучше бы онанизмом занимались. Или там просто разборка из-за земли? Может кто-то хочет подешевле землицы прикупить. «Земля крестьянам» и прочие сказки, сделанные былью. Или там заросли шибко ценного леса либо нефть прямо у поверхности. Копай яму и черпай «народное достояние».
– Вот ты и должен разобраться, что там и как. Ты же сатанистов гонять любишь… Да и на дачах жил, так что тебе самое то.
– А вы своих не пробовали посылать?
– Не можем мы своих туда послать, нет пока причины.
– А что на работе мне сказать?
– С работой всё улажено. Тебе дадут отпуск. За свой счёт.
– За свой счёт? Ваша щедрость не знает границ! Сэкономить пытаетесь, товарищ полковник? Да и меня не жалко в случае чего? Кстати, как насчёт командировочных расходов?
– А просто Родине послужить, желания нет?
– После того, как увидел «харизму» Якунина, плетущего о патриотизме и узнал, почем ныне струны для виолончели… Пускай, сначала, они, бесплатно Родине послужат, а уже потом и я стану альтруистом. А то у меня почти к сорока годам даже часов наручных нет, в отличие от некоторых. Пускай футболисты из сборной России за зарплату в двадцать тысяч рублей мячик пинают – вот тогда и будете меня к патриотизму призывать. Или…
– Ишь ты, как разговорился! Совсем страх потеряли в своих интернетах! – укоризненно погрозил пальцем.
У меня мелькнула мысль, не сломать ли этот палец, но по здравому размышлению я решил воздержаться от членовредительства.
– А вы не забывайте, что я не ваш сотрудник. Могу развернуться и уйти. Воистину был прав Конфуций: возвысь низких и уничтожь благородных и всё – кирдык Государству!
– Ладно, хватит демагогию тут разводить! Командировочные, конечно, получишь, мы же не звери, но немного. Зачем тебе в лесу деньги? – достал из стола и двинул в мою сторону конверт. – Ты сильно там не шикуй, не в Крым едешь и не в Сочи. За расходы потом отчитаешься.
– Оружие? – безнадежно спросил я, глядя на скользящий по полированной столешнице, между прочим, не такой уж и пухлый конверт.
