Носители. Начало. Книга первая

– Ребята… – взгляд возничего был направлен в сторону еле просматриваемого хребта из-за лёгкого тумана.

Оттуда выходил, медленно приобретая очертания, чей-то силуэт. Конрад медленно обнажил кинжалы, а Тэбальт и Эргус – клинки.

– Неужто этот маг решил добить нас? – Тэбальт всматривался в силуэт, покачивающийся из стороны в сторону. Постепенно он стал подозрительно знакомым, а когда приблизился ещё, их лица вытянулись.

– Не может этого быть, – прошептал Конрад, не веря своим глазам. Он изменился в лице так, словно увидел очередного призрака.

– Пархонто! – прошипел негромко Эргус так, словно на него надвигался конец света, – с ноткой страха, удивления и обречённости.

Пархонто прихрамывал на одну ногу, половина его тела была страшно обожжена, а оставшаяся целой половина лица не выражала никаких эмоций. Эргус было раскинул руки, прежде вернув в ножны меч, и пошёл навстречу, чтобы поприветствовать торговца, но в ответ получил лишь толчок плечом. Раскрыв озадаченно рот, Эргус замер с раскинутыми руками, провожая Пархонто взглядом.

С той же невозмутимостью старик прошёл мимо Тэбальта, не сказав ни слова, а спустя несколько шагов остановился напротив Конрада, осмотрелся и, чуть повернув голову, приблизил обожжённую часть лица, уставившись пострадавшим глазом.

– Только не говори, что ты не унёс ни одного рюкзака, – он угрожающе поджал тонкие губы. Зрачки его, казалось, тонули в пелене цвета мыльной лужи, а за болезненно бледной кожей непострадавшей части лица просматривались эбеновые излучины тонких вен.

– Всё разрушил тот взрыв, – Конрад непроизвольно указал рукой в сторону Биура, – да и со дна их было уже не достать.

Пархонто что-то недовольно промычал в бороду, молча проследовал в повозку и запёрся в ней. Некоторое время наёмники оставались неподвижны. Всё это казалось абсурдным, непонятным, необъяснимым, а вместе с тем жутким.

– Что ты обо всём этом думаешь? – спросил Тэбальт, не отрывая взгляда от повозки.

– Я даже не знаю, – покачал головой Конрад, – радоваться его возвращению или бояться… Ума не приложу, как ему после такого удалось выжить? Но знаешь, когда мы сражались с Тараном, я кое-что заметил, когда он взмыл под потолок в самом конце боя. В его груди была дыра. Я подумал, это ты его так.

– Вовсе нет. Я лишь воткнул ему меч в ногу, от такого не умирают. Подозреваю, Пархонто что-то скрывает.

– И что думаешь с этим делать?

– Пока ничего.

«Если в его руках такая сила, тут уж ничего не поделаешь», – подумал Тэбальт. Хотя он не был в том уверен. Возможно, он просто что-то не заметил и неправильно понял. Зато это объяснило бы его неудержимость и невероятную живучесть.

– И да, не стоит с каждым встречным трепаться о произошедшем, – предостерёг он друга. – То, что случилось в Биуре, в Биуре и должно остаться. Всё равно никто нам не поверит. А ко всему прочему народ оклевещет шутами. Кто поверит в мага, призраков и уродцев, что напали на нас? Только себе навредим, рассказывая такое.

– Но ведь и так ходят подобные слухи, – выдал Конрад заведомо глупую мысль.

– То всего лишь слухи, не стоит иметь к ним отношения, – сказал Тэбальт, усаживаясь на выпуклую часть сухой земли. – Для всех это не более чем страшная сказка, в которую никто не верит, но все боятся. Если бы и мы в них верили, отправились бы мы в Биур, зная наверняка, что это будет стоить жизней наших товарищей?

– И то верно, – согласился Конрад, подсаживаясь рядом.

– Но об этом непременно нужно сообщить Таурону, – продолжил главарь. – Что бы то ни было, он единственный знает, что делать.

– Думаешь, Вацилии угрожает опасность? – встревожился Конрад, сопоставляя с его словами недавние события.

– Да кто его знает! С чего бы магу колдовать спустя столько лет? И что привнесёт в мир его магия?

– А что, если он станет преследовать нас?

– Думаю, это меньшее, что может произойти. Нам неизвестно, на что способна магия и как с ней сражаться. Если у него есть какой-то замысел, быть беде.

– Если речь о кахонском маге, то это добрый знак, – вмешался Эргус.

– Мы еле ноги унесли, как тебе такой знак?! – вскинулся Тэбальт.

Эргус замялся. Не изменяя своей натуре, полный задумчивости и даже растерянности, он уселся на землю подальше – может, чтобы не мешать, а может, потому что чувствовал себя некомфортно. В стороне ото всех ему было спокойней.

– И помни, – проговорил Тэбальт уже негромко Конраду, – никому не говори о кольцах. Ладно, видать, он не скоро покажется, – снова повысил он голос, имея в виду Пархонто. – А я пока вздремну.

Он примостился к стволу дерева и отправился прямиком в мир снов под скрип стволов.

Как ни старался Тэбальт говорить о кольцах тихо, Эргус всё равно услышал. Он услышал про кольца ещё в тот момент, когда наёмники только начали обсуждать свои злоключения, вот только никак не мог понять, о чём речь. Хоть и было интересно узнать больше, задавать вопросы он так и не решился. Может, в другой раз.

Долгое время Пархонто провёл в повозке, изучая найденный в Биуре минерал, который с тех пор немного изменился – стал более тёмным. Старика забавлял притягательный эффект лёгкого покалывания и странный прилив необузданной силы и непривычной уверенности. Он чувствовал энергию камня в своём теле. Энергию дикую, необузданную, не от мира сего. А потом его как будто осенило. Он замер на мгновение, страшась и одновременно радуясь своим мыслям: камушек-то магический! Вот отчего смерть его не забрала! Вот откуда такая притягательная связь с этим минералом! Вот где поистине наследие и богатство! В силе, которая выбрала его. Вот только наперекор всему, словно резко объявившийся глас совести, в голове эхом прозвучали слова Тарана: «Вы пробудили зло, зло!» Пархонто не дурак – пусть он всего лишь предполагал, но, впервые ощутив мощь камня на себе, решил, что именно этот минерал заставлял его злиться.

И в ту же минуту иные мысли взяли верх над здравомыслием: стоит ли слушать какого-то призрака, который желал ему смерти? Тогда как этот предмет в руках являлся источником невероятной силы, лишаться которой он точно был не намерен. Да и о каком зле может идти речь, когда он жив только благодаря этому минералу? Может, они просто не желали его отдавать или сами хотели завладеть его силой!

Из повозки Пархонто показался спустя пару часов – изрядно захмелевший и с бурдюком вина в руке. К этому времени он сменил свой изодранный наряд на точно такой же новый. По-видимому, он не любил раздумывать над тем, что надеть, и однотипного шмотья у него с собой было про запас. Только плащ решил сейчас не надевать, оставшись в чёрных сапогах, брюках и куртке.

Он распахнул дверь и уселся на ступеньки, прищурившись, посматривая на еле живых наёмников. Тэбальт спал, привалившись к дереву, Конрад и вовсе плашмя распластался на земле, а Эргус, тихо посапывая, дремал, сидя на своём рабочем месте.

В своих изначальных планах Пархонто после Биура собирался объехать города и деревни Вацилии, чтобы сбыть барахло, раздобытое в этом путешествии. Но с недавнего момента вся эта затея показалась ему ненужной. Что-то подсказывало, что следует ехать к Вацилийскому вулкану. Он и сам ещё до конца не понимал, зачем нужно отправиться именно туда, но теперь некое чутьё направляло его. Что-то говорило ему, что это жизненно важно и там он обретёт нечто большее, чем просто богатства.

– Подъём! – рявкнул он нетрезвым голосом.

Наёмники зашевелились. Боль от ран, казалось, немного стихла, но двигаться по-прежнему было непросто.

– Как твоё самочувствие? – сонно полюбопытствовал Тэбальт.

– Бывало и получше, но в целом неплохо, если не считать того, что ты мне врезал, – зыркнул он на Тэбальта из-под бровей, – причём дважды.

– Тебе врезала молния, странно, что в твоём сознании отпечатался только мой удар.

– Откуда ты знаешь? Может, это я ей врезал, – икнув, выдал старик глупую шутку, но говорил так, словно верил в сказанное. – Планы изменились! Мы едем к пещерным пустошам, к Вацилийскому вулкану, через Палантос, конечно же. Нужно сбагрить барахло, хотя бы его большую часть. Переночуем в Палантосе – и в дорогу.

Конрад был уверен, что с приключениями покончено, хотя бы на некоторое время. Но чем Тёмный не шутит, раз уж опять пчела ужалила старого в мозг. Пожалуй, Конрад уже готов был смириться с этим, но мучал его финансовый вопрос, который не меньшим образом волновал и Тэбальта.

– А чего вдруг меняем маршрут? – поинтересовался Тэбальт. – Да и что в пещерных пустошах может быть ценного? Там и за год всего не изведать.

– А тебе, собственно, какая разница, куда ехать? Есть договор…

– Договор был только до Биура и обратно, – перебил Тэбальт и поднялся на ноги, – а дорогу к вулкану мы не оговаривали. Это ж на другом конце вацилийских земель!

– А что мы, по-твоему, сейчас делаем? – выпрямился торговец и упёрся ладонью в колено. – Ставки те же, оплата по приезде. Грустно, что с добычей так вышло, кто ж мог подумать! Он покосился на Конрада. – Но вины за мной нет. Своё как есть откатаете.

– Следовало бы рассчитаться по приезде в Палантос, – не согласился Тэбальт. – Дорога к вулкану требует иного соглашения.

– А моего слова, значит, уже мало? За лживого вора меня считаешь? – осклабился Пархонто.

– Я не привык работать на добром слове. Ты как никто должен это понимать.

– Ладно, наёмник, будь по-твоему, – нехотя уступил старик, понимая, что давить дальше уже нет смысла.

– То, что произошло в Биуре, не может оставаться без внимания. Мы должны рассказать об этом Таурону, и чем раньше, тем лучше, – не унимался Тэбальт.

– Не учи меня делать мою работу! – с нарастающей злостью проговорил Пархонто. – Я сделаю, что до́лжно, а тебе следует попридержать язык за зубами. Думай, с кем говоришь. – Он с минуту зло сверлил глазами наёмника, а потом хитро прищурился и вкрадчиво спросил: – Уж не думаешь, случаем, отказать в сопровождении сразу, как получишь золотишко? Может, Биур так сильно тебя напугал, что подумываешь отстраниться от дел? Завязать, так сказать, – старик крутанул растопыренными пальцами.

– Не припомню, чтобы давал повод так думать, – холодно ответил Тэбальт.

– Вот и славно, – хмыкнул Пархонто и покачал головой, с подозрением покосившись на Конрада и Эргуса.

Он с кряхтением поднялся и подошёл к ручью, нетрезво пошатываясь. Приспустил штаны, облокотившись на дерево, к которому были привязаны кони, и послышалось журчание.

Один конь, самый неспокойный из всех, неодобрительно зафыркал, предупредительно тряся гривой, а после саданул Пархонто копытом в спину, да так, что тот кувыркнулся в ручей. Может, коню тоже не понравилась затея ехать к вулкану? Или же отталкивающий вид Пархонто тревожил не только наёмников.

Тэбальт и Конрад сдержанно посмеялись над неуклюжим барахнатьем нетрезвого пловца. От громких ругательств сотрясался воздух, и от того становилось только забавнее. Ручей был неглубоким, воды буквально по колено, но этого было достаточно, чтобы вымокнуть насквозь. Пархонто перестал сыпать ругательствами, когда заметил на дне ручья интересную вещицу, припорошенную подводным песком. Подняв её и побултыхав в воде, смывая песок, торговец принялся разглядывать находку.

Это оказался фиолетовый ромбовидный медальон с выгравированной на нём головой дракона. Лицо Пархонто вспыхнуло радостью, поскольку он понимал, что в его руке сейчас вещь, за которую он сможет выручить немало литий. Медальон один в один, как на большой белонитовой скульптуре Колдона. Такой же, как на груди статуэтки. Такой же, как в описании в свитках читальни. Старик провёл большим пальцем по гравировке и негромко проговорил:

– Эрдогор.

– Что за ерунду он там подобрал? – прищурился Конрад.

– Вроде какой-то медальон, – присмотрелся Тэбальт. – И, судя по радостному лицу, непростой.

Пархонто выбрался из ручья, покосился на лошадь, из-за которой теперь сильно болела поясница, и что было силы, вернее, вновь ощутив в теле небывалую мощь, съездил ей кулаком по морде. Ноги лошади подкосились, и она упала, потеряв сознание. Мокрый, но крайне довольный, Пархонто вновь спрятался в своей повозке.

– Ну вот, теперь придётся ждать, когда она очнётся… – пробубнил Конрад, а спустя несколько мгновений продолжил: – Мне одному показалось или он водит нас за нос?

– Пусть только попробует – в миг пожалеет о своём решении, – сурово отозвался Тэбальт.

– Странный он какой-то стал. Будто сам не свой, – призадумался Конрад. – Да и пустоши ему зачем-то эти сдались. Не нравится мне всё это, а ты же знаешь – чутьё меня редко подводит.

– По нему шарахнула молния, станешь тут сам не свой.

– Думаешь, стоит ему доверять?

– Вот и поглядим, – так же задумчиво ответил Тэбальт.

Солнце перекочевало на запад, но горизонта ещё не коснулось. Чувствовалось вкрадчивое приближение сумерек. Лес приобретал мрачные полутона, а сердца наёмников по-прежнему были неспокойны. Всё чудилось, что маг где-то поблизости и не далёк час, когда случится что-то ужасное. Уж больно глубоко он закрался им в голову и время от времени напоминал о пережитом страхе и потерях.

Дорога была утомительной и долгой. Лес сменился равниной, а равнина плавно перешла в очередные сучковатые дебри, которые пересекали мелкие, стремящиеся в большие воды, ручейки. Леса становились более холмистыми, стали попадаться большие канавы и даже котловины высохших озёр. Всё чаще на пути встречались камни и небольшие скалы с белонитовыми наростами.

Порой Конрад забывал, отчего все плетутся так молчаливо, – казалось, что вот-вот за спиной раздастся голос Вернута или Бэзила и тишина заполнится весёлым смехом и шутками. Периодически он оборачивался, чувствуя присутствие друзей, но находил позади лишь только уныло плетущиеся тени – свою и Тэбальта. И вновь на него накатывала грусть, принося холод и пустоту одиночества.

Постепенно стемнело. Ночлег они обустроили в небольшой яме у больших раскинувшихся корней гигантских деревьев, к которым Эргус привязал коней, а наёмники привязали своих к повозке, как и всегда. Её покатистые края находились на уровне пояса, что не составляло особых проблем выбраться. Высоко над путниками нависали мёртвые кроны, из-за сухих ветвей которых звёздное небо было в мелкую сеточку.

Наёмники наломали сухих веток, которых в округе было полно, и разожгли огонь. Бросили на землю шкуры, которые брали с собой в такие путешествия, и разместились поближе к огню. Эргус разложил на скатерти снедь, о которой наёмники грезили последние пару часов дороги, – не богато, но животы набить хватит. Да и неразумно было брать в дорогу скоропортящиеся продукты. Хлебные лепешки, цельные луковицы, вяленое мясо с огурцами и, конечно же, вино. Тёплое, правда, но сейчас и такое наёмникам было в радость.

– Ты не говорил, что с провизией выделили и вино, – удивился Конрад.

– Так… то на особый случай, – со странной игривостью в голосе протянул Эргус.

– Это какой такой ещё случай? – полюбопытствовал Тэбальт.

– Да вот такой: вы проделали опасный путь, вы живы, разве это не повод немного отвлечься и расслабиться? Только всё не к месту было, а теперь… – развёл он руками, показывая, как шикарен их импровизированный стол.

– Я удивляюсь тебе, Эргус, – заметил Тэбальт, усаживаясь поудобнее, – то ты молчишь, погрузившись в раздумья, то вдруг ни с того ни с сего делаешься совершенно другим пустолюдом. За эти несколько минут ты сказал больше, чем за весь поход.

Эргус засмущался и в ту же секунду вновь потерял дар речи, робко уставившись в землю.

– Ладно тебе смущаться, – подхватил Конрад, – может, ты и не воин, но чтобы сунуться сюда, тоже требуется немало мужества. Сказал бы – дурости, но чего за тобой не замечал, того не замечал.

Конрад разлил всем вино и, потерев ладони, первым ухватил кусок порезанного мяса и кружку.

– Выпьем за то, чтобы, как сказал мой друг, прошлое в жизни каждого навсегда оставалось прошлым.

Стукнувшись кружками, они разом опустошили их и принялись чавкать под умиротворяющий треск костра. После того как желудок ощутил еду, Конрад опять наполнил кружки, только в этот раз они пили, не чокаясь, за павших в этом походе. Следующую порцию вина они опрокинули за успешное возвращение домой. Сейчас, когда костёр грел измождённое тело снаружи, изнутри разливалось теплом вино и наконец тревоги и страх остались позади, хотелось только одного – уткнуться лицом в нежное женское тело в постели собственного дома, ну или в лесу, и уснуть.

Насытившийся и размякший от алкоголя, Эргус достал из кармана флейту и принялся насвистывать тёплую мелодию. Самое время для задушевных и тёплых разговоров о дорогом и важном под добрую порцию знаменитого на весь мир своим вкусом саторийского вина. К несчастью, наёмники не привыкли делиться сокровенным, а потому просто пригорюнились, вспоминая различные моменты и мгновения из жизни, которые, по их мнению, были особенно важными, пока мелодия окутывала и ласкала слух. Хотелось, чтобы этот момент не заканчивался, но когда всё-таки воцарилась тишина, показалось, что повеяло холодом, словно ветер усилился. Тэбальт где-то на середине мелодии достал кольцо и принялся внимательно его разглядывать. И продолжал делать это до сих пор.

Угадав по лицу Тэбальта, что того одолели тяжёлые мысли, Конрад тут же решил присоединиться:

– До сих пор не верится, что кольца на такое способны?

– А может, и не только на такое, – хмыкнул Тэбальт, заинтриговав Конрада. Эргус подался вперёд, с интересом прислушиваясь к разговору, но быстро отпрянул, поняв, что его манёвр заметили, и сделал вид, что просто принимал позу поудобнее.

Конрад опустил бокал и осуждающе покосился на Эргуса. Тэбальт и сам заметил интерес возницы и придвинулся к нему. Эргус прекрасно понимал их настрой и не желал создавать конфликтных ситуаций, а потому заявил первым.

– Я всё знаю, но уверяю, это останется в тайне.

– Ты сейчас за жизнь свою боишься или решил от Пархонто к нам переметнуться? – Тэбальт говорил так серьёзно, насколько это возможно. – Ты ведь не хочешь, чтобы поутру Пархонто нашёл тебя с перерезанными венами, скажем, расстроился из-за потерянных сокровищ.

– Пархонто я обязан многим, но я умею в тайне держать секреты, его же секреты храню как-то, – Эргус говорил прямо и уверенно, с полной ответственностью за свои слова и ничуть не уступал Тэбальту во взгляде. Да и не умел он иначе. Ему предпочтительней молчать, нежели лгать или болтать ненужное.

Тэбальт какое-то время смотрел пьяными глазами в казалось бы трезвые глаза Эргуса, а потом, вцепившись в грудки, набросился на него, приставив к горлу кинжал.

– Расскажи мне его секреты, – хрипел он с остервенением в голосе. Но под угрозой жизни Эргус так и не проронил ни слова. Тэбальт отпустил Эргуса и рассмеялся.

– Ты правда думал, я прирежу тебя?

– Тэбальт, – окликнул его Конрад. – Он не думал, – сказал он так, словно Эргус готов был смерть принять с достоинством. И ведь так и было.

Тэбальт ещё раз оценочно посмотрел на Эргуса и тоже отметил для себя его мужество и стойкость, с которой он хранит секреты. Ему всё же можно доверять, поставил точку Тэбальт и проговорил:

– Я должен был убедиться, надеюсь, ты понимаешь?

Эргус поправил на себе одежду и, ничего не ответив, припал к вину, держа стакан трясущимися руками.

В тот же миг Тэбальт переключился на Конрада.

– Понимаешь, в чём дело: наши кольца реагировали только на магию и защищали нас. Но, когда ты меня атаковал физически, нас разбросало по арене. Пока не понимаю, почему, но думаю, ими можно управлять. Раньше мы не знали о их силе и не обращали на них внимания как на оружие. Как на часть себя. Может, оно реагирует на мысли или состояние, но мне кажется, в него надо верить, как ты веришь в топор.

– Значит, надо всего лишь представить?

Какое-то время Конрад пыжился, глядя на кольцо, а потом он резко выбросил в сторону Эргуса сжатую в кулак руку с криком «Ха!», и в тот же миг образовавшийся щит продолжил удар, сделав дополнительный рывок вперёд, ударив по вознице. Да так, что того выкинуло из ямы в кусты. Наёмники тут же бросились ему на помощь.

Такого поворота событий точно никто не ожидал, тем более сам Конрад – он лишь подурачиться хотел, но и представить себе не мог, что всё так обернётся. В этот момент он будто протрезвел. Парни отыскали в кустах Эргуса и помогли ему вернуться на место. Тем временем Конрад не переставал извиняться. Он почитал возраст и относился с глубоким снисхождением к тем, кто слабее его. Как, собственно, и Тэбальт, зная, что для него этот удар мог быть смертельной дозой.

Было больно, но Эргус приходил в себя, и шок постепенно уступил место любопытству. Он, как-никак, жертва обстоятельств и имеет право знать, что произошло. Наёмники, собственно, и не собирались больше ничего скрывать.

Тэбальт и Эргус уставились на Конрада в ожидании объяснений. Тот даже несколько замешкался, а потом наполнил кружки и буквально приказал товарищам выпить. Никто, впрочем, и не отказывался. Осушив свою кружку, Конрад начал объяснять. Но учителем, как оказалось, он был посредственным.

– Я выставил руку, вот так, – он продемонстрировал, – и сказал «Ха!»

Ничего не произошло, что было неудивительно – предмет магический и имеет серьёзную силу, какие могут быть «Ха!»?

Конрад выглядел разочарованным и растерянным, но потом припомнил ещё одну деталь:

– Постой, я смотрел на него. Я заставлял его подчиниться. Вот так…

Он хотел было продемонстрировать, но Тэбальт остановил его.

– Постой.

Из его слов он всё же для себя кое-что вынес: неважно, на какое расстояние вытягивать руку, важно поверить в кольцо и дать возможность защитить себя. Показать, что ты в этом нуждаешься и полагаешься на него.

– Кажется, я понял, – произнёс Тэбальт наконец, – чтобы кольцо тебя защищало по одному лишь твоему желанию, нужно сконцентрироваться на нём и на противнике. И просто довериться ему – тогда оно всё сделает за тебя. Смотри, – Тэбальт соскочил с места, отступив на несколько шагов от костра, и подозвал Конрада.

– Я сейчас сконцентрируюсь, – он выставил на уровне груди руку, – а когда скажу, бей…

Конрад от всего сердца влупил ему промеж глаз. Тэбальт отшатнулся и взревел, схватившись за переносицу руками:

– Какого Тёмного ты делаешь?!

– Ты сказал «бей», – я и ударил, – пожал плечами Конрад.

– Я не говорил «бей»! Я сказал бей тогда, когда я скажу «бей»! И бить надо было не в лицо, а в грудь…

– Ты не уточнил, – Конрад насупился, почувствовав себя виноватым, а потом вдруг придумал, как вывернуться из положения. – Так и скажи, что ничего у тебя не вышло.

Эргус на всякий случай отполз подальше от наёмников и продолжил завороженно наблюдать не столько за ними, сколько за магическими кольцами. Он как никто знал, что в диалог лучше не встревать.

Переносица Тэбальта, казалось, тут же припухла.

– Значит, так, – взял себя в руки Тэбальт. – Сейчас бей в грудь. Но только тогда, когда я скажу! Ты всё понял?

Конрад кивнул и точно по сигналу, уже без особого энтузиазма, но всё ещё в приподнятом от вина настроении, совершенно забыл, что Тэбальт просил ударить в грудь кулаком, и вместо этого зарядил с криком «Ха!» Щит тем же невероятным образом ударил по Тэбальту, и того выкинуло из ямы. Конрад понял, что опростоволосился, но знал, что с Тэбальтом всё в порядке, и потому принялся внимательно рассматривать кольцо вместо того, чтобы бежать на помощь другу. У него получилось уже во второй раз!

Самого Тэбальта, который вынырнул из-за кустов, больше впечатлило то, что щит не только защищает, но и бьет довольно неплохо.

Оставшуюся часть вечера Тэбальт допытывался у Конрада, как он это делает, и сделал новые выводы: во-первых, кольцо можно использовать в реальном бою, а во-вторых, у него стало получаться проецировать магический щит по желанию. Тэбальт, естественно, пробовал иные жесты и приёмы, по-всякому акцентируя своё внимание на кольце, но кроме щита ничего больше не получалось. У Конрада же щит не формировался, зато неплохо получался удар.

Не каждый день, да и не каждому пустолюду, знаете ли, удаётся овладеть магией! А надо-то было всего лишь довериться кольцу, вот только повода ранее не было, как и подходящей ситуации.

Во время очередного испытания Тэбальт настоял на том, чтобы Конрад вновь ударил кулаком, и в ответ спроецировал щит. Раздался отвратительный хруст. Первое, что мелькнуло в голове Тэбальта, – удар Конрада оказался настолько сильным, что даже магический щит затрещал. Но мгновение спустя стало ясно, что хрустело запястье Конрада.

Наполнив желудок товарища вином, под приглушённые стоны Тэбальт вправил ему запястье. Зрелище, конечно, было не из приятных, но Конрад мужественно держался. После этого они решили завершить испытания на сегодня, а сейчас, как и требовало время, наконец отдохнуть. Тэбальт, кажется, был рад больше друга, представив возможности, которые открылись перед ними.