скачать книгу бесплатно
Всё дальнейшее развивалось словно без её участия. Она неторопливо сняла пижаму, влезла в джинсы и натянула тонкий серый свитер. Подошла к зеркалу, машинально провела щёткой по волосам, увязала их в тугой узел на затылке, потом потрогала свои немилосердно горящие щёки. Пальцы были просто ледяными, и ещё она почувствовала, как сильно замерзли ноги. Только что разыгранная сцена представилась ей вдруг немыслимым фарсом, дикостью, которая не может иметь отношения к её обычной жизни, дурацким сном, от которого следует немедленно проснуться. Что всё это могло значить? Лена вздрогнула, вспомнив совершенно отчётливое отвращение на лице мужа, когда он смотрел на неё. Неужели она действительно ему настолько неприятна, что даже присутствие незнакомого человека не остановило от подобного поведения?
Она присела на край кровати.
Никакой любви между ними нет. Это ясно. Вероятно, и не было. С самого начала. Наверное, он чувствовал это. Потому что сказал: твоя вечно постная физиономия. Вот тогда у неё и загорелись щёки. Стало очень стыдно перед этим чужим человеком. И ещё… почему-то очень обидно было выглядеть в его глазах пресной, неинтересной и отвергнутой другим мужчиной. Она болезненно повела плечами.
Да, наверное, они не очень хорошо жили с мужем, особенно в последнее время. Но, оказывается, она не подозревала насколько. А что она вообще знала о нём? Когда любишь человека, обращаешь внимание на любую мелочь. Каждый жест, выражение лица говорит тебе о многом. Ты догадываешься, о чём он думает сейчас или о чём подумает через секунду. А когда не любишь? Но, так или иначе, сейчас совсем не время размышлять об этом. Надо выйти из комнаты. Там человек ждёт.
«Представляю, что он обо мне сейчас думает», – ужаснулась про себя Лена и, натянув шерстяные носки, отправилась в кухню.
Он сидел на табуретке, с трудом умещаясь между холодильником и маленьким обеденным столом, и, склонив голову, рассматривал свою опухшую коленку. Кожа на ней была изрядно содрана и уже слегка отливала синевой.
В этот самый момент за окном неожиданно сверкнула молния, так осветив кухню, что показалось, будто выглянуло солнце. После этого сразу стемнело, и в ушах зазвенело от оглушительного громового раската.
Дождь хлынул мгновенно, ветром распахнуло раму, и тяжёлые капли застучали по подоконнику, нещадно заливая его и рикошетом отлетая на кафельный пол. Незнакомец тут же поднялся и одним движением захлопнул окно, но его успело обдать фонтаном брызг, и капли засверкали на лице, стекая по подбородку. Он утёрся ладонью и вернулся на табуретку.
Лена вошла, села у стола напротив гостя, и принялась молча разглядывать бутерброды. Кружочки огурца и веточки кинзы. В голове было пусто и гулко, и лишь эхо дрожало, как в безлюдном концертном зале.
– Послушайте, – хрипло произнёс он, выпрямившись на табуретке, – я просто не знаю, что сказать… Такого со мной ещё не было…
– Со мной тоже, – отозвалась Лена без всякого выражения. – А говорить ничего и не надо. Давайте лучше завтракать, – она рукой указала на бутерброды. – Вам что налить, чай или кофе? У меня только растворимый. Будете?
Она снова нажала рукой на кнопку чайника, так как подумала, что он, наверное, уже остыл, ведь с тех пор, как закипел, прошло минут пятнадцать или даже больше, Лена сейчас совсем не чувствовала времени.
Он уставился на неё и с минуту разглядывал очень внимательно, словно диковинное животное, потом медленно провёл рукой по лбу, как будто стирая невидимый пот. Девушка безусловно нравилась ему, она была необычная и немного странная, слегка не от мира сего. Держится так спокойно и строго, словно ничего не произошло. Хотя одному богу известно, что творится сейчас в её душе.
– Вероятно, вы ожидали, что я стану биться в истерике, и вам придётся в банном халате бежать по соседям в поисках нюхательных солей? – отгадала она его мысли. Её всё ещё знобило, он заметил это и снова нахмурился.
– Честно говоря, что-то вроде этого. Любая на вашем месте после того, что случилось, вышвырнула бы меня вон не задумываясь…
– А я не любая, – сказала она просто, без всякой рисовки, на что он кивнул, соглашаясь, словно в ответ на собственные мысли. – Похоже, именно это моего мужа и не устраивало, – добавила она после паузы и подняла глаза.
Он увидел в них боль, и вдруг с удивлением почувствовал, что ему тоже больно. Девушка выглядела спокойной и собранной, очень прямо держала спину, но он всей кожей ощущал, как старательно пытается она скрыть то, что чувствует на самом деле.
– По всей видимости, он давно искал повод, – произнесла она так задумчиво, словно разговаривала сама с собой. – Так что вы здесь абсолютно не при чём. И мне остаётся только… извиниться перед вами за эту отвратительную сцену, невольным свидетелем которой вы стали…
– Вы считаете, я был только свидетелем? – удивлённо вскинул он брови. – По мне так самым непосредственным участником. – Он обхватил руками лохматую голову и тяжело облокотился о стол. – Честно говоря, я думал, такое бывает только в кино.
– Выходит, жизнь намного причудливее вымысла, – усмехнулась она. – Знаете, наверное, я давно чувствовала, что происходит что-то неправильное, просто старалась не думать об этом. Вела, что называется, страусиную политику.
– И что вы теперь собираетесь делать? – спросил он и тут же пожалел об этом. Допытываться было неудобно. Он прекрасно понимал, что с его стороны не очень прилично расспрашивать, и уж тем более она имела полное право не отвечать ему, но ничего не мог с собой поделать.
– Не знаю. – Девушка уже почти овладела собой, но дрожь всё не проходила, и тогда она обхватила себя руками, чтобы это было не так заметно. Но он заметил. И отвёл глаза, чтобы не смущать её.
Чайник закипел и отщёлкнул клавишу. Пакетики с чаем лежали на столе в железной банке. Он поднялся, ни о чём не спрашивая, вынул и разложил их по чашкам, налил кипяток и как ни в чём не бывало уселся обратно.
– Поешьте. И выпейте горячего чая. Вам это сейчас очень нужно. Станет легче. В конце концов… всё уже произошло. – Он изобразил на лице нечто вроде улыбки, но глаза совсем не смеялись, а смотрели напряжённо и с сочувствием. Потом вытянул вперёд ногу, и Лена увидела, что опухоль на колене заметно увеличилась, а содранная кожа начала подсыхать и топорщилась в разные стороны.
– Вы поранили ногу, – сказала она, словно это была для него новость. – Надо обработать.
– Позже, – махнул он рукой, потянулся за бутербродом, вонзил в него зубы с видимым удовольствием и, шутливо изображая гостеприимного хозяина, сделал широкий жест рукой: – Угощайтесь!
– Спасибо, – серьёзно кивнула она и деликатно, словно находилась у него в гостях, двумя пальцами взяла бутерброд.
Он перестал жевать и опять уставился на неё с интересом. Странная девочка. Высокие скулы и по-детски лохматые ресницы. И держится очень мужественно.
– Вы давно с ним? – Он снова почувствовал, что лезет не в свои дела, и она вправе наконец одёрнуть его, но не сделала этого, а просто сказала:
– Пятый год.
Он кивнул, продолжая жевать. Несмотря на дурацкую ситуацию, ему вдруг подумалось, что еда сейчас, наверное, кстати, иначе было бы совсем неловко и вообще непонятно, как вести себя после всего происшедшего. Он взял ещё один бутерброд.
Лена искоса глянула на его удручённую физиономию и вдруг поняла, что, как ни странно, тоже голодна, поэтому откусила изрядный кусок хлеба с колбасой, запив горячим чаем. И сразу почувствовала, что действительно становится легче. Она прожевала колбасу и ещё несколько раз отхлебнула из чашки.
Незнакомец смотрел на неё чуть исподлобья, но глаза уже улыбались.
– Сколько вам лет? – спросил он, удивляясь собственной назойливости. Он всё ждал, когда же она наконец сделает ему замечание.
– Двадцать восемь, а вам? – просто сказала она.
– Тридцать шесть, – сказал он, обрадовавшись, что она словно не замечает его пристального внимания. И добавил: – Честно говоря, я думал, что вам семнадцать.
– Почему? – удивилась она без особого интереса.
– Не знаю. В пижаме вы выглядели школьницей.
Вспомнив о пижаме, она смущённо потупилась, но вдруг улыбнулась: – Похоже, пижамная вечеринка удалась на славу. Мы оба подобрали для неё отличные костюмы, за что немедленно и сорвали главный приз под рукоплескание зрителей.
Он почти рассмеялся, но тут же, убрав с лица улыбку, огорчённо мотнул косматой головой.
Дождь продолжал хлестать по стёклам и гулко барабанить по железному карнизу, молнии сверкали, но уже не так близко, и раскаты грома постепенно отдалялись. Он смотрел на сверкающие капли и думал, какое необычное у неё лицо и черты тонкие, словно прозрачные.
«Вот уж удружил я сегодня девочке, ничего не скажешь… И с этим надо что-то делать, только я пока совсем не представляю себе что…»
– Вы любите его? – спросил он вдруг, с трудом выбираясь из собственных мыслей, и тут же испугался, что это уже, кажется, чересчур.
– Не знаю… – Она вздохнула и поставила чашку.
– А любили? – не отставал он, игнорируя сигналы здравого смысла.
– Не знаю, – пожала она плечами, словно не видя ничего неприличного в его пристальном интересе.
– Так зачем же замуж шли? – поморщился он, как от зубной боли, тут же снова забыв, что продолжает лезть не в своё дело. Но она, похоже, и не думала сердиться. Просто кружила в собственных мыслях, почти не обращая на него внимания. Но отвечала, тем не менее, исправно.
– Тогда показалось, что люблю, – послушно отозвалась она. – А на самом деле… так сложились обстоятельства. Мне просто очень надо было избавиться от одного человека, и я… не нашла другого способа… в общем, это длинная история.
Он помолчал, потом снова спросил:
– Значит, вы любили того человека?
– Нет, что вы… – Она вздрогнула, как от испуга.
– Я терпеть его не могла, но он… был слишком навязчив, и я подумала… что так будет проще…
– Действительно странная история, – нахмурился он, вытягивая под столом раненую ногу.
Она отрешённо кивнула.
– Да, странная, это правда.
– Хотя, наверное, так часто бывает, – добавил он, подумав. – Но, тем не менее, ведь как-то же вы жили?
– Как-то жили. – Она задумчиво помешала чай ложечкой и положила её на блюдце. – Мы мало общались. Он редко бывал дома.
Незнакомец выпрямился.
– Вот как. И что, именно в этом было всё дело?
– Нет, конечно, не в этом… просто…
– Тогда что же?..
Она почувствовала его напряжение, казалось, он думает о чём-то своём.
– Просто мы живём… жили словно на разных планетах, – сказала она неожиданно для себя самой. Она совсем не планировала исповедоваться перед абсолютно посторонним человеком. Хотя, подумалось ей, какая разница? Всё равно больше встретиться не придётся. Что-то вроде эффекта попутчика в поезде.
– Чем он занимается? – задал он очередной вопрос.
– Компьютерные технологии, – послушно ответила она. – Сетевое администрирование. Он не очень рассказывал. Мне всегда казалось – ему скучно со мной.
Незнакомец хмуро кивнул, будто соглашаясь, и она слегка сжалась от мысли, что он, вероятно, не находит в ничего странного в том, что мужу было скучно с ней. Впрочем, разве об этом ей следует сейчас думать?
Бутерброды кончились, она забрала у него чашку, поставила в раковину и включила воду. Горячей не было. «Как же он мылся? – мелькнуло в голове. – Вероятно, авария во всём подъезде. Даже не сказал. Ах, ну да, когда он вышел из ванной, было уже не до этого…»
Лена быстро сполоснула посуду и поставила её на сушилку. Он наблюдал за ней, слегка покачивая раненой ногой.
– Давайте-ка обработаем вашу рану, – заявила она, вернувшись к столу, и полезла в ящик за аптечкой. Он беспечно махнул рукой. Потом, подумав, спросил:
– Перекись есть? А бинт? Давайте сюда.
Пошарив в аптечке, Лена протянула ему пузырёк и новый стерильный бинт в упаковке. Он ловко освободил его от бумаги и, обильно полив рану моментально зашипевшей перекисью, начал бинтовать. Делал он это так сноровисто и красиво, что она невольно залюбовалась.
– Значит, вы тоже медик, как и ваш друг?
Он лаконично кивнул.
– Да. Учились вместе. – И, аккуратно завязав концы бинта, огляделся в поисках ножниц. Обнаружив их на столе в стакане с карандашами, он обрезал и ловко упрятал кончики. – А почему вы решили, что я медик?
– По тому, как вы бинтовали.
– Ну да. Я мог бы и сам догадаться, – усмехнулся он. – Женщины вообще гораздо наблюдательнее мужчин. В мелочах.
– Только в мелочах? – улыбнулась она.
– Женщины по природе своей хорошие тактики. А что касается стратегии, то у большинства мужчин это получается лучше.
Она кивнула.
– Возможно. Только мне почему-то кажется, что не у всех.
– Я же сказал: у большинства. Кстати, чья это квартира? – Он снова почувствовал, что его расспросы граничат с бестактностью.
– Мужа. Вернее, ещё его родителей, – ответила Лена и поёжилась от того, что приходится обсуждать такие вещи с человеком, которого видит впервые. Но незнакомец, очевидно, не находил в этом ничего предосудительного, потому что снова спросил:
– Вы здесь прописаны?
– Нет.
– А где?
– У мамы.
Он покачал головой, как ей показалось, с облегчением.
– Наверное, это к лучшему. Вы сейчас к ней отправитесь?
– Не знаю, – вздохнула она. – Там отчим и ещё близнецы, мои братья. Им шестнадцать. Хрущёвка, всего две комнаты. К тому же они сейчас ремонт затеяли… одним словом, меня там только и не хватало. Особенно с вещами. И с собакой.
Он поднялся, задев головой пластмассовый помидор-люстру, но тут же, слегка пригнувшись, словил её рукой и шагнул к окну. Густая грива начинающих подсыхать волос распалась по плечам, и вообще со спины он немного напоминал медведя. В этом с трудом налезающем на него халате, грозящем вот-вот треснуть по швам на широченной спине, он вдруг показался ей ужасно трогательным, похожим на чудовище из сказки про аленький цветочек.
Он обернулся неожиданно и наткнулся на её изучающий взгляд, отчего неловко повёл плечами и явно смутил её. Она поднялась с места и сказала:
– Вы можете оставаться здесь сколько понадобится, а я… мне надо пойти собрать вещи.
Он встал спиной к подоконнику и опёрся на него волосатыми ручищами.
– Много у вас вещей?
– Да не так чтобы… Книги, одежда, ноутбук и… собака. Вообще-то я не склонна быстро обрастать вещами. С детства как-то привыкла. У нас всегда тесно было.
– Понятно. Вы позволите мне помочь вам?
Она сделала протестующий жест рукой.
– Да что вы… спасибо, не надо. Я сама справлюсь. Вещей не слишком много, так что…
Он снова подошёл и уселся на табуретку напротив.
– Послушайте… неужели вы всерьёз думаете, что я собираюсь быстренько решить свои проблемы и убраться восвояси, оставив вас на произвол судьбы в ситуации… в которую к тому же вы из-за меня и угодили? Я выгляжу подонком?
