скачать книгу бесплатно
Не отвечая ни слова, я медленно развязала верёвку и сняла бумагу.
– «Маковецкий. «РОЗОВЫЕ КУПАЛЬЩИЦЫ» Холст. Масло», – задумчиво прочитал Лёвик.
Москва, 2002 г
2. Ты выйдешь за меня замуж
Москва, 2006 год
* * *
Проснуться никак не удавалось. Длинные тягучие звуки ввинчивались в голову, и она не могла сообразить, что это значит.
Оказывается, телефон буквально надрывался. Лена давно заметила, что по утрам он звонит особенно противно. И всегда по ненужному поводу. Добро бы война или, на худой конец, пожар, так нет же – обязательно какая-нибудь ерунда.
Веки кое-как разлепились, но подниматься было ужасно неохота, однако, она всё же предприняла вялую попытку дотянуться до аппарата и, прижав трубку к уху, издала неопределённый звук. В ответ тотчас послышались короткие гудки. Как всегда, ошиблись номером. Но почему обязательно в такую рань?
Пытаясь удержать в голове обрывки сна, она уткнулась лицом в подушку. Какой странный сон ей приснился. Что-то очень тревожное и нелепое, она точно не могла вспомнить что именно. Наверное, это от усталости. Последние дни приходилось очень много работать.
Лена не любила, когда её будят. Чувствовала себя от этого разбитой, и вообще день начинался совсем по-другому. Особенно в выходной. Обычно она всегда просыпалась с какой-нибудь мыслью и обдумывала её неторопливо, с удовольствием. А так никаких мыслей, одно только раздражение и усталость. Она почувствовала, что совсем не выспалась.
Вове тоже не понравилось, что его разбудили. Он сердито завозился под одеялом, вздохнул, потом удобнее устроил голову на подушке, отвернулся к стенке и тут же захрапел. Поморщившись, она привычно ткнула его локтем в спину и закрыла глаза. Может, ещё всё-таки удастся заснуть.
В эту же секунду звонок раздался снова. На сей раз Лена отреагировала моментально и уже было набрала в лёгкие побольше воздуха, как трубка снова отозвалась короткими гудками. Она высказалась негромко, но вполне определённо и с досадой отбросила её в угол кровати. Вова открыл глаза, снова вздохнул и скорчил мину, означающую, что жизнь следует воспринимать философски. Лена пожала плечами. Ему хорошо рассуждать, когда есть возможность целый день дрыхнуть сколько захочется. А тут единственный выходной.
Из-под одеяла высунулась неправдоподобно огромная голова с вертикально стоящими, как тюльпаны, ушами, совершенно человечьими глазами и носом-пуговкой. Вова. Французский бульдог. Самая большая Ленина радость. А Вова он потому, что не могла же она величать его Вивиан Роббер де Роша с Чёрных озёр, как значится в его родословной, украшенной голограммой и круглой печатью, оттиснутой на золотой фольге.
В тот день, когда Лена впервые увидела Вову, ему исполнилось два месяца, а ей как раз на работе выдали отпускные. Наутро их следовало обменять на заказанную в турагентстве путёвку в Анталию. Она никогда раньше не отдыхала за границей и последние три месяца только и мечтала о том, как станет плескаться в море и валяться с книжкой на горячем песке.
В конце рабочего дня, засунув деньги поглубже в сумочку, Лена вышла из издательства. Было тепло и по-весеннему солнечно, а деревья уже вовсю шумели листвой. Она спустилась в подземный переход, ведущий к метро «Арбатская» и неторопливо пошла вдоль киосков, рассеянно скользя глазами по всякой всячине, выставленной в витринах. А дальше она увидела его. Увидела и в ту же секунду пропала. Он сидел на руках у девицы в клетчатом пальто и, склонив на бок головку, внимательно разглядывал прохожих своими невероятными глазищами.
Следующие два дня они с Вовой потратили на то, чтобы вызволить заранее внесённый за путёвку аванс. Сидя у Лены за пазухой, Вова корчил уморительные рожи, и в конце концов строгая дама из агентства заявила, что действует против всех правил, так что, если бы не это ушастое чудо…
Короче, денег им хватило на всё: на велюровый щенячий домик, писклявое резиновое колечко, две пластмассовые миски и красную шлейку с поводком. Шлейка была усыпана стразами и являлась предметом их особой гордости.
С тех пор минуло уже три с половиной года. Муж тогда сказал – ненормальная. Так, мол, рваться на море и вдруг… на тебе! А она лишь пожала плечами: подумаешь море! Съездить можно и в следующем году, а тут собака! Такое чудо может больше и не встретиться. Тут уж пожал плечами он.
Лена легонько потянулась под одеялом и бросила взгляд на часы. Оказывается, уже девять. Не так уж рано. И спать, похоже, больше не хочется. Спустив ноги с кровати, она вздохнула – утро явно начиналось не так, как хотелось. Она сунула ноги в пушистые тапочки и, подойдя к окну, раздёрнула шторы. За окном было пасмурно, похоже, собирался дождь. Тёмные облака, подгоняемые ветром, топорщились, налезая друг на друга.
Лена выползла в коридор и, вздохнув, направилась в ванную. Вова немедленно соскочил с постели и потянулся следом, но на полпути вдруг застыл, прислушиваясь, потом зарычал, бросился к входной двери и уткнулся в неё носом, шумно сопя. Вслед за этим с лестницы донёсся грохот, звякнуло что-то железное, затем послышался сдавленный мужской крик и шум захлопывающейся двери. На секунду всё стихло. Замер и Вова, но тут же разразился громким лаем.
«Что там происходит?» – удивлённо подумала Лена, подошла к двери, заглянула в глазок и обомлела.
Прямо за дверью стоял настоящий верзила. Лохматый, мокрый и… совершенно раздетый. Струйки воды стекали по его небритому, словно вырубленному из гранита лицу с квадратной челюстью. Одной рукой он потирал явно ушибленную коленку, другой пытался откинуть упавшие на глаза длинные и абсолютно мокрые волосы. На скульптурных бёдрах едва держалось неловко обёрнутое полосатое полотенце.
«Господи, откуда такое чудовище?» – Лена застыла, в ужасе припав к глазку. Вова продолжал беситься и царапать когтями порог. Она же боялась пошевелиться, чтобы не обнаружить своего присутствия. Их разделяла только дверь, вмиг показавшаяся ненадёжной картонной перегородкой, готовой рухнуть в одночасье, едва непрошеному гостю вздумается повести могучим плечом или просто изрядно дунуть, наполнив воздухом широченную волосатую грудь.
Между тем мужчина мотнул головой, поморщился и, отойдя на шаг от двери, протянул по-киношному бугрящуюся мышцами руку к кнопке звонка. Коридор наполнили птичьи трели. Вова продолжал истошно лаять и бросаться на дверь.
Лена не знала, как следует поступать в подобных случаях, её мысли в этот момент свелись к следующему: открывать? звонить в милицию? а если не в милицию, то куда? или всё-таки открыть?
Трели раздались повторно. Она решительно схватила в охапку орущего Вову, засунула в ванную, плотно прикрыв дверь, метнулась обратно, снова припала к глазку и увидела, что мужчина тем временем вернулся к двери напротив, потряс ручку, поскрёбся в замке ногтем, снова повернул и потянул на себя ручку, наконец безнадёжно вздохнул, помотал головой и, присев на корточки, обхватил голову руками.
Так он и сидел какое-то время, а она смотрела на него в глазок, начиная привыкать к его виду и переставая бояться. Вова продолжал лаять и царапаться в ванной.
Так или иначе, когда мужчина поднялся на ноги, снова подошёл к её двери и позвонил, ей уже не было страшно. Объяснить это Лена бы не взялась.
– В чём дело? – спросила она довольно громко, не отрываясь от глазка и стараясь придать голосу внушительности. Но получилось не очень внушительно, а, наоборот, похоже на цыплячий писк.
Мужчина тряхнул головой, отчего вокруг разлетелись капли, потом запустил пятерню в свои мокрые, торчащие в разные стороны волосы, безуспешно пытаясь зачесать их назад. Его голос прозвучал низко и довольно хрипло, но спокойно и отчётливо:
– Простите, бога ради. Я из квартиры напротив. Глупейшая ситуация. Не найдётся ли у вас какого-нибудь инструмента? Отвёртка, к примеру, или молоток? Желательно бы и то и другое.
Квартира напротив была продана совсем недавно. Прежние жильцы съехали месяц назад, а с новыми Лена познакомиться ещё не успела. Весь месяц там шёл ремонт, и рабочие выставляли на лестницу то вёдра с краской, то доски с ржавыми гвоздями, так что, выходя из лифта, она боялась испачкаться или зацепиться за гвоздь. А позавчера, похоже, переезжали. Возвращаясь с работы, она видела, как таскают коробки и мебель, в связи с чем лифт был занят и пришлось подниматься пешком.
Дальнейшая беседа через дверь представилась Лене ужасно глупой, и она решительно загремела ключами. Справившись с замком, сделала шаг за порог и тут же упёрлась носом в голую мокрую грудь незнакомца. Она пискнула, отпрянув, но моментально устыдилась и не очень уверенно сказала:
– П-проходите…
Он опустил глаза на свои босые ноги и, вздохнув, шагнул в квартиру, но, увидев, что оставляет на полу мокрые следы, сделал шаг назад, деликатно остановившись на коврике, и ей стало его жалко.
– Что случилось?
Она отступила на шаг, тем самым предлагая пройти внутрь, но гость болезненно поморщился и не сдвинулся с места. Вблизи он показался ей совсем не страшным.
– Нет ничего более идиотского, ей-богу… – Он снова провёл рукой по мокрым волосам, после чего вытер её о полотенце, которым были обёрнуты бёдра. – Дверь захлопнулась. Видите ли, мой друг, ваш новый сосед, переехал… так вот я вчера зашёл к нему, ну и, как водится, засиделись… я остался, а утром он рано ушёл на дежурство, я залез в душ, но вода оказалась ужасно холодной, пришлось вылезти, чтобы включить бойлер… и вот… электричество вырубилось. Выскочил сдуру на лестницу, к рубильнику, и поскользнулся мокрыми ногами на плитке. Нечаянно толкнул дверь, она и захлопнулась. Банальнее не придумаешь. Второе пришествие инженера Щукина. В общем, хотел попросить у вас инструменты, но… сейчас дошло – такую дверь отвёрткой не откроешь. Остаётся одно: позвонить другу, чтобы он приехал с ключами. Вы позволите от вас набрать номер?
Он повёл могучими плечами и слегка вздрогнул. Явно от холода. В её душе снова шевельнулось сочувствие.
– Прежде всего вам надо пройти в ванную. И обсохнуть. Иначе простудитесь. Зайдите же и закройте дверь.
Он благодарно улыбнулся. Девушка была милой и немного застенчивой.
– Не хотелось бы вас беспокоить…
– Никакого беспокойства, – сказала Лена. – Такое же не каждый день случается.
Она вытащила из-под вешалки пластиковые адидасовские шлёпанцы мужа и поставила перед незнакомцем на коврике.
– Я сейчас принесу полотенце.
Гость обречённо вздохнул и попытался сунуть ноги в шлёпанцы, которые оказались ему явно малы. Она улыбнулась.
– Идите в ванную. Ой, я забыла, там же собака! Сейчас я его оттуда извлеку и закрою в комнате.
Он кивнул:
– Да, я слышал лай. Не беспокойтесь, просто выпустите его, я не боюсь собак.
Она сделала шаг в сторону ванной. Вова затих и теперь молча сопел под дверью. Лена открыла её, он вышел, чинно направился к незнакомцу и, обнюхав ноги, наполовину погружённые в хозяйские тапочки, удовлетворённо шевельнул обрубком хвоста.
– Извини, брат, за вторжение. – Великан неловко нагнулся, одной рукой придерживая полотенце, и легонько почесал Вову между ушей, отчего обрубок моментально снова пришёл в движение, а язык прошёлся по руке незнакомца, что Лену, в принципе, не сильно удивило – Вова обожал гостей и всегда встречал их дружелюбно.
Она принесла из комнаты банное полотенце и сложенный чистый махровый халат.
– Идите в ванную. Примите горячий душ. Фен на полке. Я сейчас поставлю чайник. Вам надо согреться. Вы и так долго проторчали на холодной лестнице, а между тем уже не лето.
– Большое спасибо. Я действительно порядком замерз, на лестнице жуткий сквозняк, – отозвался незнакомец, благодарно взглянув на Лену. – Только, если можно, я бы всё-таки сначала позвонил другу. Пока он доедет, и так пройдёт время. Не хотелось бы вас долго задерживать…
– Да, конечно, звоните. – Она снова зашла в комнату и вернулась с мобильником.
– Вот, пожалуйста.
– Спасибо. – Он взял трубку и принялся набирать номер. С полминуты подержав её около уха, досадливо поморщился. – Абонент недоступен. Отключено. Боюсь, Игорь сейчас на операции. Он хирург, – добавил великан и неловко повёл плечами, то ли от смущения, то ли от холода. Во всяком случае, когда она передавала ему халат, почувствовала, что коснувшаяся её рука была буквально ледяной.
«Интересно, а сам он кто по профессии? Похож на средневекового шотландского феодала, предводителя какого-нибудь воинственного клана.
Только меча не хватает», – подумала она, а вслух сказала:
– Ничего страшного. Вы пока приведите себя в порядок, согрейтесь немного, а потом позвоним снова.
– Спасибо. Мне действительно очень неудобно, – махнул рукой незнакомец и, слегка прихрамывая, скрылся в ванной. Вслед за этим послышался шум воды.
Лена отправилась в кухню. Включила чайник, достала чашки и пару тарелок, соорудила на скорую руку несколько бутербродов, с сыром и оставшейся вчера колбасой. Вынула из банки огурец, порезала кружочками и разложила по бутербродам. Сверху пристроила веточки кинзы.
О чём она думала в этот момент? Да ни о чём, пожалуй. Уж, по крайней мере, точно не о том, что буквально через несколько минут её жизнь изменится окончательно и бесповоротно, и никогда уже не будет прежней, и никогда больше не переступит она порога этой квартиры…
У окна кухни, где находилась Лена, было слышно, как вздрогнул и мерно загудел лифт. Она стояла и смотрела, как милуется пара голубей в чердачном окне напротив. А ещё на то, как в небе сгущаются тучи, и явно скоро хлынет нешуточный дождь. Где-то вдалеке уже погромыхивало.
«Как хорошо, что сегодня суббота, – думала она. – Можно целый день не выходить из дома. Дочитать наконец Мураками или просто поваляться, ни о чём не думая и никуда не торопясь. Слава богу, вчера успела сдать рукопись».
Этот месяц выдался у неё довольно напряжённым. Здорово подгоняли со сроками, и она действительно устала, так что радовалась предстоящему дню одиночества и расслабленного безделья. За последнее время она привыкла к одиночеству и не тяготилась им, как многие, а, наоборот, научилась получать от него удовольствие.
Между тем лифт остановился на их этаже. Лена совершенно не обратила на это внимание. Можно сказать, даже почти не услышала. Муж в командировке и должен вернуться в понедельник, а она никого не ждала, тем более утром. Поэтому ужасно удивилась, когда услышала, что в замке поворачивается ключ. Вова бросился к двери, гулко тарахтя когтями по ламинату.
Когда она вышла в коридор, муж, склонившись, стоял у вешалки. Он поднял голову, и выражение его лица показалось ей немного странным.
– Серёжа, ты вернулся? Что-то отменилось? А я и не ждала… – Лена удивилась, потому что в субботу муж никогда не возвращался, он появлялся только в понедельник и сразу шёл на работу.
То, что произошло дальше, как потом вспоминалось Лене, могло бы заинтересовать только сценариста третьесортной сериальной продукции, потому что даже второсортная подобных коллизий старается избегать по причине их крайней банальности. А именно: в этот момент дверь ванной распахнулась, и на пороге показался её недавний гость, с влажными, гладко зачёсанными назад волосами, в мужнином халате и тапочках. В руках он держал своё мокрое полосатое полотенце. Он явно намеревался что-то сказать, но, увидев мужа, осёкся и перевёл взгляд на Лену.
При виде незнакомца брови мужа медленно поползли вверх, а нижняя челюсть, наоборот, стала плавно опускаться. Лене показалось, что за эти два дня его лицо как-то осунулось, и под глазами залегли тени. Он сутулился больше обычного, а уголки губ нервно подрагивали.
– Да уж вижу, что не ждала… – произнёс он наконец неестественным театральным голосом. – А я как раз искал свои тапочки. Теперь понимаю – напрасно.
– Извините, неудобно получилось… – начал гость.
– Отчего же, – прервал его муж и, прислонившись к дверному косяку, скрестил на груди руки, – как раз очень удобно. Выходит как нельзя лучше. Я вам даже очень признателен. Водевиль «муж возвращается из командировки раньше времени» разыгран по всем правилам заявленного жанра.
– Серёжа, что с тобой? – шагнула вперёд Лена, дивясь, какая муха укусила вдруг её всегда такого выдержанного мужа. – Я, конечно, понимаю: всё выглядит не очень. Но не до такой же степени, чтобы, не разобравшись… при незнакомом человеке…
– Я вам сейчас всё объясню, – нахмурился незнакомец и сделал шаг вперёд. – Ваша жена тут абсолютно не при чём. Со мной произошла дурацкая история…
– Прошу избавить меня от подробностей, – перебил муж. – Они мне неинтересны. И я не намерен выслушивать этот бред… – возвысил он голос, вытягивая вперёд руки с поднятыми ладонями, словно желая отгородиться от своих собеседников.
– Серёжа, как ты можешь? Ты же ставишь меня в неудобное положение… – начала Лена, недоумевая, с чего он вдруг демонстрирует столь странное поведение. – Я даже не знаю имени этого человека… – пояснила она, оглядываясь на гостя.
Лицо мужа приняло брезгливое выражение.
– Не сомневаюсь. Ведь выход из ванной в халате и тапочках мужа – совершенно не повод для знакомства с уважающей себя замужней дамой, не правда ли? А вас, – он метнул злобный взгляд в сторону великана, – я попрошу немедленно снять мой халат и одеться.
– Прекрати, Серёжа, тебе потом будет стыдно, – снова начала Лена, чувствуя, что внутренне закипает. – Ты можешь хотя бы выслушать? У этого человека сейчас нет другой одежды…
Муж окончательно отлепился от стены и глянул с таким выражением, что она даже вздрогнула.
– Отлично, – снова возвысил он голос. – У него нет никакой одежды именно в моей квартире, а мне будет стыдно? Моя жена ранним утром расхаживает в пижаме перед человеком, имени которого не знает, а мне будет стыдно?
– Да послушайте, дайте же, наконец, объяснить, – хмуро вмешался гость, сделав ещё один шаг. – Я из квартиры напротив. А халат ваш пока снять не могу. Потому что у меня под ним, извините, ничего нет. Ваша жена согласилась…
– Ве-ли-ко-ле-п-но!.. – гаркнул муж, истерично дёрнув подбородком. – Я уже сказал: избавьте меня от подробностей! Меня совершенно не интересует, что у вас под халатом. В отличие, по всей видимости, от моей жены.
– Серёжа, ты сошёл с ума, – тихо сказала Лена. На неё вдруг навалилась такая усталость, что ноги перестали слушаться, и она, боясь упасть, прислонилась к косяку.
Муж явно заметил это, и лицо его скривилось в издевательской гримасе.
– Похоже, до тебя наконец дошло, моя милая. И вот что я могу сказать по этому поводу. Знаешь, я даже рад, что всё так произошло. Потому что я явился сегодня сюда именно для того, чтобы сказать тебе: всё кончено. А ты очень облегчила мне эту задачу. По крайней мере, я буду избавлен от угрызений совести.
– Что вы такое говорите? Будьте же наконец мужчиной… – снова попытался образумить его незнакомец, похоже, окончательно теряя терпение. – Вы даже не удосужились выслушать…
– А мне и не надо ничего слушать, – бесцеремонно перебил его муж. – Вам не кажется, что у вас слишком невыгодная позиция для того, чтобы поучать меня в моём собственном доме? А ты, дорогуша, – обернулся он к Лене, – надеюсь, не считаешь меня полным идиотом?! Хотя, уверен, именно таким я и рисовался вам – ослом в командировке! Так вот, я хочу, чтобы ты знала: ни в какой командировке я не был. И в прошлых двух я тоже не был. У меня другая женщина, и я больше не желаю, слышишь, не же-ла-ю видеть в моей квартире твою вечно постную физиономию! Хватит, я действительно был идиотом, что терпел всё это до сих пор. Тихоня называется! Так вот, ты слышала, что я сказал? Собрала свои вещи и будь любезна – отправляйся к маме! Надеюсь, твой любовник препроводит тебя туда.
Муж резко взмахнул рукой и сделал шаг к выходу. У самой двери он снова повернулся к ним.
– Даю вам срок до вечера. И если, когда я вернусь, вы всё ещё будете здесь, гарантирую: оба проведёте эту ночь в «обезьяннике». Заявлю, что квартиру обчистили. Вам ясно? Да, на развод я подам сам.
Он развернулся на каблуках и с размаху захлопнул за собой входную дверь. Вслед за этим послышалось, как грохнула дверь лифта, и он с надсадным кряхтением пополз вниз.
Незнакомец прислонился к двери ванной и прикрыл глаза. Лена отчётливо увидела, как заходили желваки по его влажным небритым скулам.
Она стояла у стены, не в силах произнести ни звука. Никогда в жизни не приходилось ей испытывать подобного унижения. Было ужасно неловко, щёки горели, а всё тело начала охватывать крупная дрожь.
– Послушайте… – наконец хрипло произнёс он.
– Идите в кухню, – тихо сказала Лена и, развернувшись, проследовала в комнату.
Закрыла дверь, прислонившись спиной к косяку. Слёз не было, но знобило страшно. И тут она наконец увидела, что действительно всё ещё в пижаме. Позорище.
«Я в пижаме перед незнакомым человеком, и меня только что бросил муж. И ещё он сказал: убирайся. И ещё: у него другая женщина».
