скачать книгу бесплатно
Лёвик, улыбаясь, помахал нам рукой из окна машины и, с места развернувшись, так втопил педаль газа, что двигатель взвыл, и из-под колёс взметнулся фонтан пыли.
Я стояла и смотрела ему вслед.
Валька снова повернулась ко мне.
– Ты чего не позвонила? Я же волнуюсь. Хотела уж больницы обзванивать. Пропала, как в воду канула. Вы где это были?
– На Николиной горе. У Лёвика на даче, – вздохнула я, подумав, что мне теперь уже и вовсе непонятно, о чём ей рассказывать. Комбинация оказалась гораздо сложнее, чем виделось в пятницу.
– С чего вдруг? – удивилась она. – Ты вроде не собиралась.
– Предложил, вот я и согласилась, – сказала я несколько виновато, совершенно не представляя, как ей это объяснить, поэтому добавила: – Захотелось на природу, я ведь всё лето в городе проторчала, даже не искупалась ни разу.
– Это да, – вздохнула Валька, погладив подошедшую Эльзу. – У тебя вообще лето выдалось будь здоров, врагу не пожелаешь. – Она нахмурилась. – Ну и молодец, что выбралась! Только предупредить надо было, а то я всех своих домашних измучила.
После этих слов я и вовсе затосковала.
– Ты уж извини, Валюш, так вышло по-дурацки. Собрались как-то спонтанно, я и забыла. А потом телефон разрядился, я свою-то зарядку забыла, а Лёвикова не подошла. Так ты не поднимешься?
– Нет. Спешу, – замотала головой Валя. – Сегодня у нас напряг на работе. Какой-то банкет закрытый намечается. Шишек понаедет. Ладно, пока, – и она уже повернулась было, чтобы уйти, но потом, хлопнув себя по лбу, воскликнула:
– Да, совсем забыла! А как ужин с шефом-то? У меня уж со всех дел это из головы вылетело.
Я ждала этого вопроса с самого начала, поэтому не раздумывая ответила:
– Нормально. Всё прошло тихо-спокойно. Ничего особенного. В основном говорили о делах. Как раз сообщила ему, что перехожу на другую работу.
– И что, даже ухаживать не пытался? – подозрительно сощурилась Валька.
– Исключительно в рамках светских приличий. Был безукоризненно галантен. Я объяснила ему, что реклама – вовсе не моя область, а также извинилась за причинённое беспокойство. За сим он и пожелал мне успехов, – сообщила я, изо всех сил стараясь, чтоб это прозвучало убедительно.
– Ну и чего? – подмигнула она. – А дальше-то? Что, даже не намекнул на продолжение?
– Какое продолжение, Валя? – устало отозвалась я. – Мы ведь просто случайно столкнулись с ним в этой конторе. Ну а раз уж мир оказался так тесен, он вежливо пригласил меня обсудить дела за ужином, потому что на работе бесконечный поток людей, и к тому же он скоро опять уезжает.
– Странно, – пожала плечами подруга, – если я хоть что-то понимаю в мужиках, этот на тебя явно запал.
– Да бог с тобой, Валя, – нервно отмахнулась я, – просто у него, вероятно, манера такая – всем женщинам глазки строить, вот тебе и показалось. Но даже если б он и имел такие намерения, я-то совершенно не собираюсь завязывать с ним никаких отношений. Пойми, не моего поля это ягодка. Ничего путного из этого не выйдет. Только лишние неприятности. И вообще не до мужчин мне сейчас, – явно кривя душой, добавила я. – Ещё от своих проблем не оклемалась.
– Понимаю… – грустно покачала головой Валька. – Смотри сама, лишь бы тебе лучше было. От мужиков действительно одни проблемы. Свяжешься, потом сто раз пожалеешь.
Я обречённо кивнула.
– Ну ладно, заболталась, как всегда. Поеду. – Она чмокнула меня в щёку и, махнув рукой, торопливо побежала к остановке.
Подозвав Эльзу, я уныло побрела к подъезду.
Наверное, с час я без толку слонялась по квартире. Пыталась сварить кофе, но он убежал, и гуща пригорела на плите, издавая неприятный запах. Три раза закипал чайник и выплёвывал свисток, но я не могла вспомнить, куда сунула заварку. Потом долго искала пепельницу, которая оказалась на полу у кровати, и я тут же наступила на неё, вывалив на пол окурки. Пошла за веником, но совок, как назло, тоже куда-то запропастился.
В конце концов я плюнула на всё это, вернулась в кухню и, налив себе кипятку, уселась, прихлёбывая его и окуная туда кусочки сахара.
На третьем кусочке зазвонил телефон, и я дёрнулась так, что опрокинула на себя горячую воду. От досады у меня даже слёзы брызнули.
Наконец я сняла трубку, но ничего не сказала и, через секунду услышав знакомое низкое «алло», молча села на табуретку и закрыла глаза.
– Почему ты молчишь? – тихо спросил Лёвик.
– Не знаю, – ответила я, не поднимая век.
Лёвик тоже замолчал на какое-то время, и я слышала в трубке, как он дышит.
– Ты плохо себя чувствуешь? – спросил он наконец.
– Не знаю, – снова ответила я.
Он глубоко вздохнул и опять замолчал, на сей раз надолго. Потом сказал:
– Мы немножко наломали дров, детка. Но я не хочу, чтобы это тебя мучило. Всё пройдёт, понимаешь?
– Не знаю, – произнесла я в третий раз, по-прежнему сидя с закрытыми глазами. А хочу ли я на самом деле, чтоб это прошло? Интересно, о чём бы я размышляла сейчас, сложись эти выходные совсем иначе?
– Мара, – после долгого молчания возник его голос в трубке, – ты вольна поступать как знаешь, и я никогда не напомню об этом без твоего позволения…
– Почему всё так сложно, Лёвик? – задала я вопрос, вовсе не предполагающий ответа.
– Не думай ни о чём. Я люблю тебя, малыш, – сказал он и положил трубку, а я заревела.
Минут через пятнадцать телефон зазвонил снова. Я сразу сняла трубку и раздражённо бросила:
– Да!
– Добрый день, – услышала я то, что ожидала.
– Здравствуйте… Георгий Александрович, – спокойно сказала я, пытаясь обнаружить присутствие мурашек на своём позвоночнике.
– Похоже, вы с утра не в духе, Марианна? Плохо выспались?
– Нет, я как раз отлично выспалась, благодарю вас, – очень вежливо произнесла я, занятая поисками всё тех же мурашек.
– Что ж, это большое упущение Поланского, – произнёс он, нарочито растягивая слова. – Лично я бы никогда не допустил этого, будь я на его месте.
– Вот именно поэтому, Георгий Александрович, вы на этом месте и не оказались, – произнесла я елейным голосом, несколько обескураженная собственным спокойствием.
– Вы провели с ним три ночи, – сказал он неожиданно резко.
– Откуда вы знаете? – опешила я.
– Я всегда знаю то, что хочу знать.
– Господи, вы что, следили за мной? – поразилась я, сразу припомнив тёмно-синюю «ауди». – Зачем?
– Хотелось определить свои шансы.
– И определили? – живо поинтересовалась я, начиная злиться.
– Пока нет, – задумчиво сказал он. – Счёт ещё может измениться во втором раунде.
Меня как холодной водой окатило.
– Я ведь уже объяснила, Георгий Александрович, что при данных условиях игры на сегодняшний день вовсе не собираюсь выходить на поле.
И я услышала в трубке его бархатный смех.
– Это я понял. И, тем не менее, всё же не стал бы торопиться. Замена игрока иногда может очень благотворно отразиться на ходе матча. Счёт игры никогда нельзя предсказать заранее.
– В таком случае от души желаю вам спортивных успехов, – едко сказала я, по-прежнему удивляясь тому, что абсолютно ничего не чувствую.
– Премного благодарен, Марианна Сергеевна. Буду с нетерпением ждать новой встречи, – мягко отозвался Селивёрстов и, сделав паузу, добавил: – А всё-таки вы сегодня совсем другая, не такая, как в пятницу. И мне бы очень хотелось узнать причину этой перемены.
В трубке раздался щелчок, затем последовали короткие гудки.
Я упёрлась локтями в стол и закрыла лицо ладонями.
«Господи, кто бы знал, как мне плохо. И совсем, ну совсем не с кем посоветоваться. Валька не в счёт. Да я со стыда сгорю, если скажу ей, что со мной происходит! Она никогда не поймёт такого. Да и кто бы понял? Я сама не понимаю.
Что же это такое? По одному месяц сохла, на другого двадцать лет внимания не обращала, а сейчас только голос его услышала – всё сердце перевернулось. А тот позвонил – ни один мускул не дрогнул.
И как мне, скажите на милость, со всем этим жить дальше? Что это вообще может значить? Оба, видишь ли, боссы, оба начальники… Скачу от одного к другому, а толку? Да как же мне с ними работать? Лучше уж посудомойкой наняться в кафе напротив, там уже неделю объявление висит. И ни в какой офис я завтра не поеду. Вот позвоню сейчас и скажу, что отказываюсь. Да, именно так я и поступлю! Именно так!»
* * *
На следующий день, ровно без пяти двенадцать, я затормозила у огромного серого здания с зеркальными стёклами, где располагался офис Лёвика.
Поднявшись на третий этаж и миновав длинный коридор, я толкнула тяжёлую стеклянную дверь и очутилась в просторной, светлой, украшенной экзотическими растениями приёмной, где за огромным столом перед двумя мониторами сидела очень ухоженная девица с прямыми, чёрными, распущенными до пояса волосами. У неё была смуглая матовая кожа и узкие, подведённые тёмным контуром губы.
«А вот и Синди Кроуфорд, – подумала я с такой неприязнью, что сама удивилась этому. – Хотя нет, не похожа. Скорее, Наоми Кэмпбелл».
– Вы к Поланскому? – спросила она, завидев меня.
Я молча кивнула.
Нажав длинным наманикюренным пальчиком на кнопку селектора, она произнесла голосом всех секретарш мира:
– Лев Андреевич, к вам дама.
– О-кей, – услышала я знакомый голос, и через секунду дверь распахнулась.
Лёвик стоял на пороге, худой и очень высокий, в светлом костюме и чёрной, расстёгнутой на две пуговицы рубашке.
С минуту мы просто стояли и смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Наверно, мы очень долго стояли, потому что я заметила, что Наоми Кэмпбелл, похоже, забеспокоилась и заёрзала, переводя взгляд с одного на другого. Видимо, тоже заметив это, Лёвик всё так же молча подошёл ко мне и, взяв за руку, повёл за собой. Боковым зрением я заметила провожающий нас удивлённый взгляд Наоми Кэмпбелл.
Мы вошли в кабинет и остановились у длинного стола для заседаний. Лёвик отодвинул стул, и я опустилась на него, а он, обойдя стол, устроился напротив.
– Ну что, работаем? – спросил он и улыбнулся.
– Работаем, – улыбнулась я в ответ и сразу почувствовала себя легко и свободно. Всё было как прежде, и Лёвик был рядом, родной и надёжный, каким был всегда, а безумие этих дней мне просто приснилось.
– Сейчас я тебя с кем надо познакомлю, и ты включайся, – сказал он. – Висит несколько материалов, надо связаться с авторами. Кое-что придётся набросать самой, ну тебе всё покажут, я думаю, ты быстро сориентируешься.
Лёвик говорил спокойно, вселяя в меня уверенность, что все неприятности позади и начинается, наконец, нормальная жизнь, что у меня есть работа, к которой я привыкла и которую умею делать. Никаких губернаторов и губных помад, никаких голливудских улыбок, никаких ресторанов, я снова вернусь к своим книгам и прогулкам с Эльзой, к размеренной жизни без диких страстей и бессонниц. А об остальном мне думать пока не хотелось.
В работу я действительно включилась довольно быстро, а через три дня Лёвик уехал в командировку. Селивёрстов не звонил, и жизнь потихоньку начала входить в привычную колею.
Времени для глупых мыслей у меня почти не оставалось, так как работы было достаточно много, мне иногда даже приходилось допоздна засиживаться в офисе, просматривая вёрстки, или брать рукописи домой, что меня, в принципе, вполне устраивало. Я уставала, и это меня радовало, во всяком случае, засыпала я быстро и спала без сновидений, а утром просыпалась на удивление бодрой и с удовольствием шла на работу.
С сотрудниками в отделе отношения как-то сразу сложились, и я чувствовала себя очень комфортно.
Нас было всего четверо: Олег, молодой журналист, который числился главным редактором, но почему-то упорно признавать себя таковым не желал, второй редактор Елена Константиновна, художник Митяев и я. Мы быстро поладили, и атмосфера в отделе установилась просто чудесная, как и бывает, когда люди хорошо понимают друг друга. Общались мы очень мило, чаёвничали, перебрасываясь шутками и обмениваясь впечатлениями, обсуждали рабочие проблемы, одними словом, всё было здорово.
* * *
Десять дней пролетели совсем незаметно. Однажды, к концу рабочего дня во время одного из таких чаепитий в комнате зазвонил местный телефон, и я сняла трубку.
– Марианна Сергеевна? – услышала я голос Наоми Кэмпбелл.
– Да, – ответила я и по неизвестной причине напряглась.
– Добрый день. Вас просит зайти Лев Андреевич.
– Сейчас? – спросила я после паузы. Я не знала, что Лёвик вернулся, и почему-то сразу разволновалась.
– Да, если можно. Он ждёт вас у себя в кабинете.
– Хорошо, я сейчас поднимусь.
В коридоре никого не было, и я чуть притормозила у двери приёмной, пытаясь выровнять дыхание, потом решительно толкнула стеклянную дверь.
– Он ждёт вас, – произнесла Наоми Кэмпбелл с каким-то странным выражением и посмотрела на меня очень пристально.
«Осточертели мне эти секретарши, паршивые сплетницы! Но чутьё у них, надо признать, собачье!»
Я напустила на физиономию любезно-равнодушное выражение и с абсолютно спокойным видом вошла в кабинет.
Лёвик стоял спиной к двери, опершись руками о подоконник, и смотрел в окно. На нём были светлые джинсы и тонкий кашемировый пуловер.
Он немедленно обернулся на звук открывающейся двери и, увидев меня, сначала улыбнулся, а потом как-то сразу посерьёзнел и сделал шаг мне навстречу.
– Лёвик… – произнесла я так, что он в ту же минуту очутился рядом, и я, оказавшись в тесном кольце его рук, уткнулась лицом ему в грудь и зажмурилась. Через секунду, опомнившись, я снова сказала:
