скачать книгу бесплатно
Лена огляделась вокруг. Ну вот, пожалуй, и всё. Однако времени это заняло гораздо больше, чем она предполагала.
Пёс крутился под ногами, всюду влезая носом. По нему было видно, что он осознаёт важность момента. Он всегда чувствовал, когда его хозяйка нервничает, и тоже волновался, перебегая с места на место и преданно заглядывая ей в глаза.
Лене же, наоборот, казалось, что важности момента она совсем не осознаёт, будто и не намечается в её жизни никаких перемен, она действовала без суеты, чётко и сосредоточенно, Владимир помогал чем мог, поглядывая на неё исподтишка. Разговаривали они мало, в основном молчали. Наконец он не выдержал.
– Послушайте, Лена, вы решили, куда мы всё это повезём?
Она не хотела думать об этом моменте. Не хотела, потому что было ужасно стыдно признаться – везти всё это барахло решительно некуда. Да и куда сейчас деваться самой, она, если честно, тоже никоим образом не представляла. Но признаться в этом перед посторонним человеком было просто невозможно.
– Вот думаю, – промямлила она, не зная, куда девать глаза. – Сейчас вызовем такси. Вы мне просто загрузите всё в багажник, а там я сама… мне помогут… меня встретят…
Темп её речи непроизвольно убыстрялся, а мысли кружились всё лихорадочнее. К маме нельзя: в доме три мужика, теснота жуткая и к тому же ремонт, поэтому они сами чуть ли не на потолке спят. А главное – у отчима аллергия на собак. Так что отпадает сразу. Дальше Светка. Лена сразу подумала про неё, потому что ближе у неё никого не было. Знала – если позвонить, сразу заверещит: приезжай. Но тут она вспомнила: к ним вчера из Мурманска гости приехали. Целое семейство.
Она не знала, читались ли на её лице все эти мысли, во всяком случае, Владимир до поры до времени помалкивал и размышлять ей не мешал. Но когда сборы решительно подошли к концу, и выносить в коридор стало больше нечего, он вздохнул и, облокотившись в кухне о край стола, выразительно произнёс:
– Лена. Сейчас, когда мы будем вызывать такси, нас обязательно спросят: куда ехать?
– Да, – кивнула она. – Спросят.
– И что вы решили?
– Да, – ответила она невпопад.
– Что «да», Лена? – Его брови удивлённо сошлись к переносице.
Она набрала в грудь побольше воздуха и храбро подняла на него взгляд.
– Спасибо, Володя, всё в порядке. Я всё решила. И вообще… благодарю за помощь. Теперь у вас есть одежда, и вы можете отправляться по своим делам… например, к другу за ключами, если дозвониться не можете. Думаю, вам следует к нему съездить.
Он деловито кивнул.
– Я понял. Это, конечно, толковая мысль. Только вот как же вы, Лена?
– А что я? Со мной будет всё в порядке. А вещи я попрошу снести водителя, – затянула она бодрым, как ей представлялось, голосом, прилагая неимоверные усилия, чтобы не разрыдаться. Лена вдруг поняла, что ей станет намного легче, если он уйдёт. Ему надо немедленно уехать, потому что при нём она, во-первых, не сможет собраться с мыслями, а во-вторых, ей и так уже на сегодня хватило позора, чтоб ещё и рыдать перед ним от абсолютной безысходности происходящего.
«Нет уж, лучше как-нибудь сама справлюсь!»
Коновалов смотрел исподлобья, не отводя своих тёмных глазищ от её лица, затем неожиданно взял за руку, и её ладошка совершенно утонула в его горсти.
Тут она ощутила неимоверную слабость, голова загудела, и подступила тошнота, а уши заложило так, что на какое-то время она перестала слышать.
Лена почувствовала, что сползает со стула.
Очнулась она на кровати. Коновалов брызгал ей в лицо водой и легонько похлопывал по щекам. Увидев, что она пришла наконец в себя, присел на край кровати и тревожно спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Несмотря на усилия врачей, больному стало лучше, – криво усмехнулась Лена, пытаясь приподнять голову. В глазах у неё по-прежнему двоилось, и лёгкая тошнота волнами подступала к горлу.
– Ясно. Шутите, значит, жить будете. Несмотря на усилия врачей.
– Да, как говорила Раневская, если больной хочет жить, медицина бессильна. – Она чуть улыбнулась и снова попробовала поднять голову, но тут же, прикрыв глаза, неловко завалилась на подушку.
– Сейчас станет легче, – хмуро сказал он, пощупав пульс на её запястье. – Здесь есть молоко? Я сделаю вам крепкого чаю. Вы его выпьете, и мы отсюда уедем.
Видимо, она никак не отреагировала, потому что эту фразу он повторил снова.
– Не притворяйтесь, что не слышите меня.
– Я слышу, – произнесла она непослушными губами, с трудом разлепляя веки.
«Всё-таки в обмороке было гораздо лучше. Не надо принимать никаких решений и отвечать ни на чьи вопросы».
Он нагнулся, внимательно вглядываясь в её лицо.
– Послушайте, что я вам сейчас скажу, Лена. Дело близится к вечеру. Скоро начнёт темнеть. Я уверен, что ни одному из нас не хочется поучаствовать в продолжении утренней сцены. Мы оба устали и хотим есть. Так что сейчас вы выпьете чаю с молоком, и мы уедем отсюда. Ко мне.
Лена дёрнулась, пытаясь подняться, но в результате снова опустила голову на подушку.
– Что значит – к вам? – спросила она совершенно деревянными губами.
– Ко мне это значит – ко мне. В мою квартиру. Я там живу, Лена. И на данный момент это самое правильное решение. Ничего лучше мы сейчас всё равно не придумаем, поэтому предлагаю отложить все размышления на эту тему как минимум до завтра.
Она распахнула глаза, уставившись на него не вполне осмысленно, и он, поморщившись, снова прижал большой палец к её запястью.
– Как я могу ехать к вам? – Во рту у неё пересохло, и слова выговаривались с трудом.
– Обыкновенно, Лена. На такси. Я принесу чай с молоком, и вы его выпьете. Это мгновенно придаст вам силы, можете мне поверить.
Он поднялся, вышел из комнаты и через пару минут вернулся с дымящейся чашкой. Она не без труда приподнялась и отхлебнула ароматного живительного напитка.
– Ну как? – спросил он после того, как она сделала несколько глотков.
– Спасибо, мне кажется, действительно несколько лучше, – неуверенно кивнула она, садясь на кровати.
– Так вот, – продолжил он, – сейчас я вызову машину и отвезу вас в свою квартиру. Там вы никому не помешаете, и для вещей ваших места вполне хватит. Я живу один. Вернее, с сестрой, – поправился он, узрев её тревожный взгляд, – но она сейчас учится в Англии, и комната её свободна, так что вполне может послужить вам, пока ситуация не изменится. Я имею в виду, пока вы как-то не определитесь. Короче, придёте в себя, а там решим, – заключил он и неловко дотронулся до её руки.
Голова у Лены продолжала кружиться, и во всём теле чувствовалась ужасная слабость. Вова вспрыгнул на кровать и лизнул ей нос.
«Да будь что будет. В конце концов, я ведь за него в ответе, – подумала Лена, имея в виду собаку. – Не ночевать же на улице. И вообще – утро вечера мудренее».
– Спасибо большое, Владимир, – с усилием произнесла она. – Должна вам сказать, что сейчас я чувствую примерно то же самое, что чувствовали вы, сидя утром на лестнице перед запертой дверью. Одним словом, нам с Вовой ничего не остаётся, как на время принять ваше приглашение.
* * *
Таксист попался ужасно разговорчивый. К концу поездки они в мельчайших подробностях знали все перипетии его взаимоотношений с родственниками и коллегами. Хотя, честно говоря, Лена его почти не слушала. Они с Вовой устроились на заднем сиденье с относительным комфортом, в обнимку, и, откинувшись на подголовник, она прикрыла глаза.
Анализировать происходящее Лена на тот момент была абсолютно не в состоянии. Куда они едут, тоже не видела. Во-первых, уже стемнело, во-вторых, коноваловская спина на переднем сиденье закрывала весь обзор. Водитель пару раз оборачивался к ней с какими-то репликами, но вскоре, не встретив понимания, полностью переключился на Коновалова. Слушал ли тот водителя, по его односложным ответам понять было трудно. Периодически он произносил: налево под стрелку, на светофоре направо. Наконец они въехали в полукруглую арку огромного, на полквартала, серого сталинского дома и остановились у подъезда с лепным порталом.
Коновалов вылез из машины и открыл заднюю дверцу. Пёс моментально выпрыгнул на асфальт, отбежал в сторону, потом вернулся и, поставив передние лапы на порожек, завертел хвостом, приглашая Лену присоединиться. Владимир нагнулся и протянул ей руку. Она не без труда выбралась из машины и встала в сторонке, а пёс отбежал на газончик и принялся обнюхивать траву, затем, отыскав нужное дерево, деловито задрал лапу. Тем временем водитель выгрузил из багажника вещи, и они с Коноваловым, взяв в руки по несколько свёртков, понесли их к подъезду.
– Постойте здесь, – бросил он на ходу, и Лена осталась стоять у машины, в незнакомом дворе, вдыхая сырой вечерний воздух. Поднялся ветер, и она запахнула куртку. Вова крутился под ногами.
Мужчины вернулись, сделали с вещами ещё одну ходку, их долго не было, наконец они появились снова, водитель направился к машине, потом обернулся и помахал ей на прощание рукой.
– Подождите, – спохватилась она, – а деньги?
– Всё в порядке, – кивнул водитель, – ваш муж расплатился. – Он уселся за руль, захлопнул дверцу, и машина поехала.
«Ваш муж… – усмехнулась она про себя. – Знал бы этот водитель, что на ночь глядя я с вещами отправилась к человеку, о существовании которого не подозревала еще утром…»
Коновалов стоял на асфальте несколько поодаль и смотрел на Лену. Он видел выражение, которое промелькнуло на её лице, когда водитель сказал «ваш муж».
– Извините, что долго. Пришлось заскочить к соседке за ключами, мои-то остались у Игоря. Идёмте, вещи уже в квартире.
Он подхватил Лену под локоть и повёл к подъезду. Вова затрусил следом.
Подъезд был хорошо освещённым, а лестница добротной и пологой, с широкими перилами. Внизу стоял фикус в большой кадке, а на стене висели пара картин и зеркало. Они поднялись на лифте, подошли к деревянной двухстворчатой двери, Коновалов достал из кармана ключи и принялся возиться с замком. Наконец распахнул дверь, отодвинулся в сторону, пропуская её вперёд, и произнёс без улыбки:
– Вот мы и дома. Прошу.
«Интересно, что она должна сейчас чувствовать, оказавшись в жилище незнакомого мужчины?» – подумал он, исподтишка наблюдая за ней.
Лена сделала шаг в прихожую, и её со всех сторон обступили книги. Тёмные деревянные стеллажи тянулись по всему коридору, заворачивая куда-то вглубь квартиры и исчезая из виду. Она невольно огляделась.
– Отцовская библиотека, – поймал её взгляд Коновалов. – В основном специальная литература. По хирургии. Мой отец тоже был хирург. Правда, кардиохирург.
– А вы? – спросила Лена, развязывая кроссовки.
Он взял у неё из рук куртку и пристроил на вешалке.
– Травматолог. Однако тут много и маминых книг. Думаю, вам подойдёт. Они в вашем распоряжении.
– Спасибо, – кивнула она, не зная, как себя вести дальше. Вова с любопытством шарился вокруг, обнюхивая незнакомые предметы. Коновалов усмехнулся:
– Ну осваивайся, тёзка! Пойдёмте, я покажу вам ваши владения, – обратился он к ней, указывая рукой в дальнюю часть квартиры.
Он подвёл её к одной из дверей, открыл и подтолкнул Лену внутрь. Вова заскочил первым. Она чувствовала отчаянную неловкость, и, видимо, он понял это, решив на время оставить её наедине со своими мыслями.
– В общем, вы тут располагайтесь, – сказал он мягко. – Осмотритесь, переоденьтесь или что там.
А я пока соображу что-нибудь с ужином. Ассортимент у меня, правда, холостяцкий.
– Может, я помогу? – встрепенулась Лена.
– Не сегодня, – протестующее махнул он рукой. – Успеете ещё похозяйничать. Я тоже не так часто бываю дома.
Он вышел и притворил за собой дверь.
Лена стояла как вкопанная, посреди чужой комнаты. Пальцы слегка подрагивали, и сердце билось неровно. Голова ещё немного кружилась, и ноги двигались не очень уверенно. Тем не менее, она огляделась. Её вещи аккуратной кучкой стояли у стены.
Комната ей понравилась сразу. Оформленная в мягких пастельных тонах, она радовала глаз и дышала спокойствием. Светлые жемчужные стены и лёгкие лаконичные шторы в тон креслам и покрывалу на кровати. Несколько контрастных пятен в виде разного размера подушек и жемчужно-серый ковёр на полу. Три почти свободных книжных полки над маленьким письменным столом у окна и встроенный зеркальный шкаф-купе у двери. В общем, идеальная девичья комната, можно сказать, предмет грёз любой благовоспитанной барышни. Или идеальный гостиничный номер, подумалось Лене. Всё было абсолютно новым, и присутствие хозяйки никак не просматривалось. Ни личных вещиц, ни мелочей. Странно.
Она села в кресло и бессильно откинулась на мягкую спинку.
«Господи, разве так бывает? Сегодня утром я проснулась в собственной постели, планируя провести день в одиночестве и праздности. Я была замужем, и будущее представлялось мне вполне определённым. Не сказать, чтобы я была очень счастлива, но, тем не менее… а теперь…»
Ей вообще казалось, что всё это происходит с кем-то другим. А она просто наблюдает со стороны и является зрителем, а не главным действующим лицом этого фарса.
Чужая квартира и кучка вещей у стены. Её вещей. Всё, что собралось за пять лет жизни. Её подобрали и пустили погреться. Как котёнка, которого стало жалко оставлять под дождём, и теперь следует подыскать для него хорошие руки. Ей дали отсрочку.
Лена встала и прошлась по комнате. Подошла к шкафу и сдвинула зеркальную дверцу. Он был пуст. В ящиках письменного стола тоже ничего не оказалось. Лишь на полках стояло несколько художественных альбомов и книг по искусству. Дега, Веласкес и её любимый Гойя. Лена провела рукой по глянцевой обложке и вдруг поняла, как же смертельно сегодня устала. Есть, конечно, хотелось, но она чувствовала, что на это совершенно нет сил. Рухнуть бы на эту неизвестно чью кровать и провалиться в сон без единой мысли.
«Что со мной будет дальше, я совершенно не знаю, но сейчас, наверное, и не хочу знать. Об этом я подумаю завтра», – решила она, воспользовавшись мудростью ветреной Скарлетт.
Эта идея показалась настолько заманчивой, что она поднялась с кресла и сделала несколько шагов в направлении кровати, но мысль о том, что несчастный «Батлер» орудует на кухне, моментально отрезвила её.
«В конце концов, он устал не меньше моего, а теперь возится у плиты, чтобы накормить меня. Я должна переодеться и привести себя в порядок».
Вова моментально заснул на ковре, уютно свернувшись калачиком.
«Он ведь тоже не ел», – вздохнула она и начала стягивать джинсы. Аккуратно пристроив их на спинке стула, Лена стащила свитер и достала из сумки лёгкое трикотажное платьице. Натянув его, повернулась к зеркалу. Платьице было ничего, миленькое, шелковистое и по фигуре. Оно было куплено в прошлом году на сезонной брендовой распродаже и Лене нравилось, а вот физиономия…
«Худющая, и синяки под глазами…»
Она тщательно расчесала свои тяжёлые прямые волосы массажной щёткой и увязала их в хвост, потом открыла пудреницу и пробежалась пуховкой по лицу.
«Сойдёт…»
В дверь постучали, и Вова залаял. Вслед за этим показалась голова Коновалова, и он протиснулся в комнату, держа в руках аккуратную стопку постельного белья.
– Я принёс вам бельё и полотенца. В ванной есть всё необходимое. Вижу, вы готовы. Тогда пойдёмте, ужин на столе.
– Спасибо… – Лена улыбнулась, всё ещё чувствуя неловкость. Однако деваться было некуда, и, захватив с собой Вовину миску и пакетик собачьих консервов, она отправилась вслед за хозяином дома.
Они двинулись по коридору и, завернув за угол, очутились в просторной студии. Кухонный гарнитур тёмного дерева с барной стойкой, два кожаных угловых дивана, с креслами и низким резным журнальным столиком, посередине – круглый обеденный стол с мягкими стульями. По одной стене тянулись всё те же стеллажи с книгами, а противоположную украшала огромная марина в стиле Айвазовского в массивной золочёной раме. Кудряшки волн, на заднем плане парусник и мрачноватый закатный горизонт, а на переднем – желто-коричневые валуны, громоздящиеся друг на друга.
– Такие я видела только в Третьяковке, – не удержалась Лена.
Коновалов проследил за её взглядом.
– Копия. Но неплохая. Один из поздних учеников Айвазовского. Подарок от пациента. Отцу. Однажды он вытащил его с того света.
– Мог бы вообще не являться!!! Р-работник! – вдруг разорвал тишину хриплый женский голос. От неожиданности Лена резко отпрянула, налетев на стул.
– Не пугайтесь, – улыбнулся Коновалов, придержав её за локоть. – Это всего лишь попугай. Он усвоил лексикон моей бывшей жены. Я же говорил, что редко бываю дома. Вы с ним ещё познакомитесь. Он настоящий кавалер и обожает женщин.
Огромная клетка стояла в углу на высокой подставке, и она её сразу не заметила. Внутри на жёрдочке мерно раскачивалась большая серая птица. Вова подбежал и, привстав на задние лапы, удивлённо понюхал воздух.
