скачать книгу бесплатно
Мурашки бегут по спине от неожиданной нежности.
– Я не готовился, – виновато произношу я.
– Я знаю, – еле слышится надо мной.
– Я пил, – всё ещё убиваюсь я.
– И это я знаю.
– А что мне делать?
Пальцы на секунду замирают. Затем они вовсе сползают с головы, и через мгновение до меня доносится шорох листов и аромат замазки.
Голос Джин снова раздаётся рядом:
– Домашку она исправлять не будет, – по бумаге скребётся ручка. – Тройки по контрольной – тоже. Придёшь к ней на исправление в пятницу.
Пальцы снова треплют мне волосы.
– Подними голову.
Я еле отрываю своё страдальческое лицо от парты и смотрю на соседку. Джин демонстрирует мне несколько листов «А4» с готовой домашней работой по тригонометрии. В верхнем углу листа замазана чья-то фамилия. Чуть ниже подписана ещё одна, от вида которой у меня всё сковывается внутри.
«Коул Прэзар, 11 класс».
– Я что, зря домашку делала? – саркастично бросает Джин.
Я дрожащими руками беру листы и отрешённо всматриваюсь в аккуратно выстроенные графики и громоздкие выражения.
У меня нет подходящих слов для благодарности.
– Работа рассчитана на сорок минут, – вновь слышится властный голос Долан. Она встаёт на подиум перед всем классом и деспотически окидывает нас взглядом. – Можете приступать.
В кабинете нерешительно скрипят ручки и шуршит бумага. С дальних парт раздаются отчаянные вздохи – с тех самых, где сидел прежде я с Полански. Я осторожно оглядываюсь в ту сторону и ловлю на себе грозный, но при этом довольный взгляд Виктора.
Он остался там совершенно один.
Мы молча переглядываемся и киваем друг другу.
Я разворачиваюсь к своей проклятой контрольной и ошарашенно наблюдаю за тем, как Джин уже переходит ко второму заданию – приведению выражения. Девчонка увлеченно высчитывает значения функций, рисует окружности на черновике и медленно записывает ответы.
Я притворяюсь, что пишу что-то.
На моём черновике абсолютно пусто, но потом там появляются и числа, и буквы. А ещё маленькие динозавры. Джин случайно замечает моё произведение искусства и стыдливо улыбается, отведя взгляд.
В классе лишь нервно скрипят ручки и шуршит бумага. Мадам Долан, с зеленоватыми бликами на очках, напоминала Медузу Горгону – ученики резко каменели, встречаясь с ней глазами. Я же не рисковал поднимать на неё взгляд.
Взяв свой черновик, я аккуратно обхватил ручку пальцами и вдруг остановился.
Математику можно исправлять в среду и пятницу до уроков.
Сегодня вторник.
Сегодня я подготовиться не успею.
Да и самостоятельно подготовиться вряд ли смогу.
По черновику быстро скользит ручка, оставляя неаккуратные надписи чёрной пастой. Я протягиваю лист Джин. Девчонка бегло читает надпись и скрытно улыбается.
«Можешь помочь мне подготовиться к исправительной? Отплачу пачкой «Мальборо».
Джин быстро пишет ответ и отдаёт лист мне, продолжая работать с контрольной.
«Могу просто так помочь».
Я недовольно хмурюсь.
«Слишком жирно. Давай «Хершиз»[7 - «Hershey’s» (рус. Хэршиз) – крупнейшая американская кондитерская компания. В данном случае имеется плитка шоколада данной марки.] хоть куплю».
Джин закатывает глаза.
«Если только карамельный».
Я поднимаю глаза на Долан и каменею.
Женщина подозрительно щурится, а я лишь глупо ухмыляюсь, подставив под щёку кулак и ожидая, когда она переведёт взгляд в другую сторону.
«Чёрт, я такой в последний раз в Хаскисе десять лет назад видел».
Джин собирает свои листы в кучу и подписывает работу.
«Поищи на Нильском. Супермаркет «15\86» вроде называется».
Девчонка встаёт из-за парты и направляется к мадам Долан.
Та оценивающе всматривается в предложенные ей бумаги и забирает их.
Мой чистовик абсолютно чист.
Задания контрольной и домашку я несу один из последних, и «мои» работы Долан принимает совсем под звонок. Преподаватель сразу же замечает замазку на листе с домашней работой и недовольно хмыкает.
– Похвально, – фыркает мадам Долан и прячет работу.
Я ухожу от неё с горящим чувством стыда и вины.
Джин уже собрала вещи и ждёт, когда толкучка у дверей кабинета рассосётся. Я стою рядом с ней, и мне становится ещё хуже. Когда мы выходим в коридор, девчонка замечает, что у нас ещё пара общих уроков и с сарказмом строит догадки, стоит ли ей красть меня у Виктора и в последующие разы.
Джин рассказывает ещё одну чрезвычайно интересную вещь – перед ней извинился сам Андре Стюарт. Правда, произошло это не вживую, а лишь в диалогах «Инстаграм». Текст его извинения был скомканным, но девчонка нашла в его словах толику искренности – парень действительно жалел о своих словах и действиях. После, получив прощение, он даже подписался на Джин, из чего та сделала вывод, что, скорее всего, он – её фанат.
Я не могу долго держать все эмоции в себе.
– Джи…
– Ой, подожди, – подруга перебивает меня и смотрит вдаль. – Виктор Полански!
Среди толпы школьников мы быстро пробиваемся к нашему русскому другу. Джин обсуждает с ним случившуюся беду и спрашивает, как быть со сборником и когда он собирается делать очередную домашнюю работу. Виктор торопливо объясняет, что, если сама Джин не против, то он сделает домашку сегодня вечером и наверняка – если не стопроцентно – встретится со мной, чтобы передать сборник. Мне же быть почтальоном проще всех, ведь я каждый день вижусь с Полански, живу в одном доме с Джин Бэттерс и совсем, совсем не имею своих дел.
Виктор обеспокоенно поглядывает на меня в течение всего диалога.
Затем он говорит, что очень хочет курить и, извинившись, оставляет нас наедине.
Джин тут же поднимает на меня глаза:
– Ты что-то хотел спросить?
Мы сворачиваем на лестничную клетку и слышим звонок на начало урока. На лестнице резко становится пусто и тихо – даже дыхание отдаётся эхом под потолком.
– Боже, нам ещё на третий этаж тащиться, – саркастично выдаёт девчонка, закинув голову вверх. – Мои лёгкие курильщика не выдержат.
Её ступни уже становятся на первые ступени, и я резко хватаю девчонку за руки. Джин сразу поворачивается. Мы неотрывно смотрит друг другу в глаза на протяжении долгого времени.
У меня не хватает смелости сказать всё, что действительно хочется.
Я туплю взгляд в пол и замечаю книгу в её второй руке.
– Дашь «Бойцовский клуб» почитать?
Её руки такие мягкие.
Джин непонимающе ведёт бровью, но потом тепло улыбается.
Она отводит взгляд первая.
Я замечаю легкий румянец на её лице.
– Ты не читал «Бойцовский клуб»? – спрашивает она.
– Нет, – с трудом продолжаю я. – Я мало читаю что-то, кроме… сценариев, анализов, статей… Просто это мой любимый фильм.
– Конечно, – говорит она и отдает книгу мне в руки.
Это явно не то, о чём я хотел ей сказать.
– Спасибо кстати, – бормочу я.
Джин улыбается:
– Да пожалуйста, – отвечает подруга. – Вернешь как прочитаешь.
– За математику, – уточняю я. – Спасибо за математику.
Я выпускаю её руки из своих и прижимаю девчонку к себе.
Джин не сразу понимает, что к чему, и я попросту жду её ответной реакции.
Физика совсем вылетает из головы. Проходит минута, две, четыре – это уже не столь важно. Время принимает отрицательный вектор и абсолютно не имеет смысла больше.
Мурашки бегут по коже, и вовсе не от испуга.
Джин обнимает меня ещё крепче и не собирается отпускать.
B2(-05;01)
В первый майский день, среду, я пришёл в школу с чувством какого-то странного ожидания и на первом попавшимся плакате нашёл ему причину.
Сегодня состоялась «Книжная ярмарка» в спортзале.
Скучное название скучному мероприятию.
Я не был противником литературы, да и особым любовником её не являлся. Трепетной нежностью к книгам проникся Виктор. Он мог часами застревать в книжных магазинах и внимать лишь аромат печати, а когда дело доходило до её изучения, Полански можно было в принципе оставить в покое.
По началу зрелище было романтичным, но потом дико надоедало.
Но даже Виктор, явный романофил и книгоман, считал школьную ярмарку поистине скучной. В российских школах такого нет, и все надежды Виктора, строящиеся планы и мечты были разрушены в миг на первом же мероприятии.
Ассортимент от магазинного не имел отличий, цены – завышены до крайностей, да и обещанные «различные сети книжных» приезжают с одинаковым товаром. Единственное, за что мой глаз зацепился в прошлый раз – небольшой столик со стопками комиксов, напечатанных на домашнем принтере, и их художник, сидящий за ними седовласый мужчина в рубашке в клетку.
Оказалось, что он живёт в соседнем городе и учился в нашей школе.
Его комикс я так не купил, а имени узнать не успел.
«Книжную ярмарку» спонсировал родительский комитет, любящий, видимо, бесполезно тратить свои деньги и время своих детей. Наверное, проблема была даже не в родителях, а в отсутствии полноценных возможностей – мы, вообще-то, не в Лос-Анджелесе живём.
Хотя до него около десяти миль езды.
Самая страшная часть в «Ярмарке» – обязательная.
Каждый ученик старшей школы города Прэтти-Вейст должен посетить данное мероприятие хотя бы на два часа. Обычно «Ярмарку» устраивали вместо последних двух уроков, поэтому – либо читай книги, либо помирай со скуки.
Совсем умирающих отпускали и через час.
Возможно, вся суть «Ярмарки» проходила мимо моих глаз благодаря интроверсии и необщительности. Возможно, нужно было смотреть не на книги, а на их продавцов. Возможно, такие мероприятия просто не в моём вкусе.
Возможно, «Ярмарка» действительно была скучной.
Свои последние часы учёбы я проводил в классе искусств – смывал красное масло с рук и вычислял, какие уроки из жизни я выпускаю.
Последние занятия в среду я либо прогуливал, либо посещал через силу.
