скачать книгу бесплатно
– Король чего?
– Король Камелота.
– Почему ты король Камелота?
Артур распахнул глаза. Мирддина продрал мороз по позвоночнику – настолько взгляд не соответствовал внешности. Взрослое сознание выглядывало из детского тела – как солдат из-за бруствера.
– Потому что больше никого нет, – сказал Артур.
– Есть, – сказал Мирддин. – Но не здесь.
Артур нахмурился:
– Я тебя знаю?
– Я – Мерлин, – сказал Мирддин. – Пойдем.
– Куда?
– Домой.
Артур закусил губу и кивнул. Мирддин выпрямился, не отпуская его плеча, и подтолкнул его перед собой. Артур сделал шаг, но взгляд у него, как приклеенный, застыл на обломках машины, разворачивая к себе.
– Не смотри туда, – сказал Мирддин.
– Ты же смотришь.
– Я тоже не буду. – Он провел свободной ладонью перед лицом, закрывая себе глаза, и одновременно покрепче сжал Артура за плечо, чтобы он никуда не делся. – Вот. Я не смотрю. Сделай так же.
Рядом раздался тихий вздох. Мерлину оставалось надеяться, что Артур подчинился.
– Представь себе дом. – Мирддин старался говорить как можно спокойнее, одновременно лихорадочно прикидывая варианты. В Камелот они не попадут, Камелот закрылся. Но сейчас Артур отцепит внимание от того, что вокруг – и его можно будет вытащить. Вопрос – за какую ассоциацию потянуть… ччерт, что у него там в голове сейчас вообще? – Что ты видишь?
– Звездочку в окне…
– Звездочку… Прекрасно.
Он прислушался, вылавливая образ из чужого сознания – распахнутое окно, светлая занавеска, синее ночное небо в прорези – вызвал в памяти звезды над Авалоном, сделал усилие, совмещая образы, покрепче сжал артуровское плечо и толкнул их обоих из разлома наружу – к белой сияющей точке наверху.
Все вокруг задрожало, расплываясь.
Артур пришел в себя в траве. Голова гудела. От этого созвездия сверху чуть покачивались.
Над ним, заслоняя половину, возвышался Мерлин и злобно сипел:
– Какого черта ты туда полез?! Тебя предупреждали? Тебя же предупредили!
За его спиной из теней соткался белый призрак.
– Ты реагируешь, как человек, – сказала Нимуэ. – И у тебя опять есть голос.
Мирддин осекся, развернулся на пятках и уставился на нее.
– Да, – наконец, выговорил он шепотом. – Правда.
Он стек на землю и прислонился к дереву.
Артур лежал на траве и смотрел на звезды. Они тут были яркие, как нарисованные в детской книжке. «Звездочка, гори, гори – что же у тебя внутри? Над землею с высоты надо мной сияешь ты» – наплывал откуда-то из памяти низкий женский голос. «Если солнца больше нет, и оно не дарит свет – то пришла твоя пора полыхать нам до утра…»
– Надо же, – сказал Артур вслух. – Не знал, что я это помню.
– Аннуин ничего не забывает, – буркнул Мерлин. Потом тихо засмеялся. – Вот как это работает… с другой стороны. Кто бы знал…
Артур сел. Слоны, напомнил он себе. По мере поступления.
– У него всегда такие шуточки? – спросил он Нимуэ.
Дану улыбнулась в темноте:
– Почти.
Артур поднялся, потянулся и сцепил руки на затылке:
– Эта твоя глушилка в обе стороны работает?
– Листья? – переспросила дану. – Да, а что?
– Не знаю, как вам, – сказал Артур, – а мне еще есть сегодня чем заняться.
Он махнул рукой и зашагал прочь.
Мирддин засмеялся ему вслед, провел ладонью по лицу и повернулся к Нимуэ. В зрачках у него плясали отблески того, что плескалось изнутри – светлое, ищущее и безумное выражение, расплавленное золото, готовое перехлестнуть через край, жаждущее разделения.
Он опять был целый, и был очень человек сейчас.
Он протянул руку и провел по ее щеке, по переносице, по губам – будто пытаясь вспомнить, как выглядит то, что он помнил только наощупь.
«Прости меня».
«За что?»
«Я искал ответ. И вот он есть – единственный, верный, истинный ответ. И он… для меня и вне меня. И я не могу передать его. Никому. Даже тебе. Это точка, в которой мир становится оправдан. И она разная для всех».
Он прижал ее к себе, зарываясь лицом в волосы. Нимуэ ощутила, как он улыбается.
«Это так хорошо. И так неправильно. Будто весь этот мир создан для меня одного, как подарок на день рожденья. Это неправда, или не вся правда. В мире очень много горя, и несправедливости, и боли, и я это знаю, не могу не знать, но сейчас мне все равно. Я ничего не могу поделать с тем, что мне все равно».
Против воли Нимуэ улыбнулась – его радость отдавалась в ней, щекочущим покалыванием в пальцах, холодноватой электрической искрой по позвоночнику, острым, неостановимым любопытством. Человек. Венец творения. Нимуэ зажмурилась.
«Покажи мне».
Она ощутила прикосновение к виску.
Пространство вокруг распахнулось – как взрыв в одиннадцать измерений.
Мир сделался больше; мир всегда делался больше.
Полые стволы, врезанные в высокое небо, поднимались вверх, как черные русла – и по ним, спаивая берега, текло горячее золото, принимая на себя тяжелый небесный свод. Страшное, сладостное, человеческое чувство. Ледяное, изумленное, дановское сознание. Люди чувствуют, но не осознают; дану осознают, но не чувствуют.
«Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя»
Одна и та же простая мысль, бьющаяся в каждом движении и разбегающаяся, ветвясь, по нейронам, спаивая оттенки значений, соединяя разорванные берега.
«В горе и в радости… В болезни и в здравии… В богатстве и в бедности…»
«По эту сторону Реки…»
«И за ней».
Нимуэ повела рукой, и стена стала прозрачной, открывая вид на озеро и гору. В голубом утреннем небе над кронами сосен проступала белая луна. Самое удачное время для активации менгиров – когда луна и солнце стоят в воздухе одновременно.
– Камелот падет, – сказал Мирддин.
Нимуэ повернулась. Он сидел, зашнуровывая туфли – люди не ходят босиком. Золотое и раскаленное внутри него отступило, как отступает прилив, и он был сейчас очень дану. Собранный и сосредоточенный, готовый бросить себя, как стрелу в цель.
– Камелот падет. Что бы Артур ни делал. А я никогда не смогу ему этого сказать.
– Ты пойдешь с ним? – спросила Нимуэ.
Мирддин поднял голову:
– До конца? Да. Конечно.
[3x06] менгиры
– Глаза закройте, – сказал Мерлин.
Они стояли внутри каменного кольца – огромные, громоздкие столпы менгиров, будто двери в дома великанов, окружали их со всех сторон.
– А то что? – недоброжелательно спросила Джиневра. Артур обнял ее покрепче – ему очень не хотелось, чтобы их опять раскидало, когда начнется магия-шмагия.
Мерлин покосился на нее и вздохнул:
– А то укачает.
– Пожалуйста, – шепнул Артур Джиневре. Джин неохотно кивнула, обхватила его изо всех сил и сжала пальцы в замок.
Сам он расставил ноги, вставая покрепче, но, конечно, закрывать глаза не стал. Мерлин застыл.
Мир за границей менгиров дернулся и смазался – будто кто-то изо всех сил крутанул глобус.
…Ему было, кажется, шесть. Он услышал, как взрослые шепчут: «Покушение». Он спросил у матери – это от слова «покушать»? – и она так засмеялась и так быстро согласилась, что он понял, что она говорит неправду. Взрослые часто говорили неправду ему и друг другу, он уже научился это отличать. Это означало, что не надо переспрашивать. Потом появился дядя Пелли – это было хорошо. Это всегда означало переодеваться во что-то смешное, и ездить по странным местам, и можно будет поздно ложиться спать, и не учить арифметику.
Вот и в тот раз они выехали затемно и долго куда-то ехали на смешной кургузой машине. Сиденья были внутри обтянуты клетчатой тканью, мотор чихал, пахло пылью и бензином. Дядя Пелли, в клетчатой кепке, из-под которой торчали пегие усы, вел машину. Мисс Бетти, нянька, устроила его на заднем сиденье, и начала что-то напевать. Он заснул и проснулся, только когда машина остановилась.
Они стояли на обочине дороги. Вокруг было тихо и солнечно. По обеим сторонам высились сосны. Он протер глаза и стал глядеть в окно. Дядя Пелли хлопнул дверцей. Мисс Бетти взяла его за руку и сказала – пойдем.
Это был огромный дом, только крыши у него не было, и окон тоже. Внутри было пусто и гулко, стены покрывала облезлая белая штукатурка. Он посмотрел вниз, и увидел, что сквозь доски пробивается трава. Он сорвал стебель, и запахло полынью. И то ли от запаха, то ли от эха, которое оставляли шаги, то ли от того, какое все вокруг огромное и непонятное, ему вдруг захотелось плакать, и он швыркнул носом.
Мисс Бетти посмотрела на него и сказала:
– А ну-ка, смотри, что тут есть?
Он еще раз швыркнул носом и посмотрел, куда она указала. Там громоздилось что-то непонятное – как сетка, только металлическая. Мисс Бетти подобрала юбки, забралась и сказала:
– А ну-ка, смотри! – и подпрыгнула, и ее подбросило, как гимнастку в цирке. – Давай сюда!
Он сразу же забыл обо всем, забрался туда и прыгал, прыгал, прыгал, пока в голове не начало звенеть.
– Все, – будничным голосом сказал Мерлин.
Артур вздрогнул, сжимая руки. Джиневра была здесь. Земля под ногами тоже.
Кольцо камней-великанов осталось прежним, но вокруг простиралось неприютное болото, поросшее какими-то чахлыми кустиками.
От кольца к лесу тянулась гать – довольно добротная. Мотоцикл бы по ней прошел. Артур попинал настил ботинком.
– Надо же… и кто все это строил?
Мерлин пожал плечами:
– Последний раз – мы с Блейзом…
Артур прищурился:
– А менгиры?
– А менгиры возводил Круг… давно уже.
– Во имя невмешательства в человеческую историю, конечно же, – съязвила Джиневра.
Мерлин открыл было рот, чтобы ей ответить, но вместо этого неразборчиво зашипел. Воздух вокруг него зарябил, как над костром.
– Что такое? – встревожился Артур.
– Меня выкидывает. Камелот закрылся, и меня тоже пытается выкинуть, – колдун заозирался. Потом припал на колено и зачерпнул горстью из ближайшей лужи. – Самый простой способ закрепиться в другом мире, – пояснил он. – Съесть или выпить что-нибудь местное.
– А понятие «окопная дизентерия» ты слышал? – поинтересовался Артур.
