скачать книгу бесплатно
Мерлин фыркнул:
– Зараза к заразе не пристает, – выговорил он с тщательно кармартенским произношением, и Артур вспомнил, где они. Мерлин поймал его выражение лица и тут же посерьезнел:
– Блейз нас ждет. Тут недалеко. А там посмотрим.
Артур кивнул. Джиневра ничего не сказала, но взяла его под руку. Все это уже было, напомнил себе Артур. Все это уже было, и я с этим справился. Справился тогда – справлюсь и сейчас.
По дороге он пел все самое веселое, что мог вспомнить, и, кажется, ему удалось ее успокоить.
Мерлин шел впереди, показывая путь, и мрачно жевал подобранный на дороге гриб.
Когда они нашли проселочную дорогу, солнце пекло вовсю. А когда они выбрались к окраине деревни, уже стояли сумерки.
Редкий лес расступился, открывая поле, на котором стоял «борт номер один» и паслась пегая корова. На другом конце поля высился деревянный забор. Из-за забора доносился стук.
Мерлин потянул за веревку, продетую в калитку. Она распахнулась.
Во дворе Ланс рубил дрова. Он обернулся на звук, приседая и перехватывая топор – и тут же вытянулся, отдавая честь. Артур серьезно кивнул, будто принимая парад. Никто из них не был в форме, но сейчас это не имело значения.
– Вольно, лейтенант, – сказал Артур.
Ланс выдохнул, отложил топор и принялся натягивать рубашку, висевшую на перилах крыльца. На Джиневру он старательно не глядел, и она делала так же.
Из дверей выглянул Блейз и немедленно расплылся в улыбке:
– Здравствуйте, Ваше Величество! Идите руки мойте, у меня как раз и ужин подоспел!
Интересно, он правда святой или нет, мелькнуло у Артура.
Круглолицый, невысокий, немолодой уже человек, сияя, как медный грош, вовсю раздавал указания.
– Ланс! Тарелки расставь, пожалуйста.
Ланс кивнул и скрылся внутри. Джиневра принялась заинтересованно разглядывать необычайно уродливого лебедя, вырезанного, кажется, из покрышки и выкрашенного белой краской. Из лебедя торчал сноп ромашки.
Блейз оглянулся куда-то через плечо и немедленно ткнул Джиневре в руки эмалированную миску:
– Ваше Величество! Соберите цветов, будьте добры! Чай сделаем! – и тут же повернулся к Мерлину. – Масло из ямки достань, ладно?
Мерлин, разглядывавший Блейза так, будто у него как минимум три головы, отмер, ухмыльнулся и махнул Артуру:
– Твое величество, пошли, крышку подержишь.
Внутри одной из сараюшек, натыканных по всему двору, оказался подпол. Из подпола тянуло сыростью. Мерлин нырнул куда-то внутрь и чем-то там в темноте загремел.
– И колбасы еще! – крикнул Блейз снаружи.
– Лаааадно! – раздалось из-под земли.
Наружу высунулась длинная рука и поставила на пол металлическую кастрюльку. Артур заглянул под крышку – в воде плавал желтоватый брусок.
Затем появился весь Мерлин с колбасной связкой на шее. Он выпрямился, отряхнулся, скривился и заявил:
– Пошли Ланса куда-нибудь зачем-нибудь. Срочно.
Артур поморщился:
– Если я буду гнать в три шеи всех, кто хочет мою жену, у меня вообще военных не останется.
Мерлин моргнул, потом отмахнулся:
– Я не про биологию, она неличностная… Камелот свернулся. Всех наших выдавило, и меня пытается. Ланс тоже изначально не отсюда. Джиневре сейчас вообще не до него, а больше, кроме тебя, у него никаких важных фигур и нет. Ему надо сейчас дать что-то, чтобы он себя чувствовал себя нужным. Хоть кому-то. Я боюсь, его иначе выбросит, а в Аннуине одному… – Мерлин скривился опять. – В общем, никому не пожелаю.
Артур потер шею:
– Я думал, он нам пригодится, когда будем с моего трона эту дрянь вышвыривать.
– Тут от него мало толку будет, сдается мне. Это как с Вертигерном. Помнишь Вертигерна?
Артур попытался вспомнить. Вообще-то Вертигерн расточился, как только Артур снес ему голову Экскалибуром, и не осталось ничего, что можно было бы прибить на стенку. А драконья голова там бы хорошо смотрелась. И еще у него было совершенно отвратительно организовано строительство – в Камелоте со времен Утера такого не было.
Тем временем Мерлин подхватил кастрюлю, толкнул плечом дверь сарая, застыл в позе пластической статуи посреди двора и провозгласил:
– Темень в этом подполе, как в брюхе у дракона!
– Скорее, как у Вертигерна в застенках, – хмыкнул Артур, присаживаясь за стол.
– Как тебе вообще тогда пришла в голову идея брать Кармартен в одиночку?
– Ну, как… с Советом поругался, девушка бросила… и я как-то расстроился. Надо ж было развеяться, – он подмигнул Джиневре. Джиневра порозовела.
– Нда, – хмыкнул Мерлин. – А я-то думал, что это я тут самый нервный.
Блейз добродушно повернулся к колдуну:
– А что за дракон? Ты мне не рассказывал.
Мерлин с готовностью затрещал:
– А, это Вертигерн прикормил тварь из фир болг. У него постоянно кто-то ломал себе шею на стройке, мы с Нимуэ стали разбираться, выяснилось, что это были слегка замаскированные человеческие жертвоприношения, которыми он кормился. Мы с Нимуэ стали думать, что делать: снесешь Вертигерна – вся экосистема рухнет вместе с хозяйством, не снесешь – тоже рухнет, но позже. А тут его величество удачно мимо пробегал. А мы такие – о, истинный король! Здорово! А его величество такой – да, я тут как раз за этим! В общем, мы материализовали Экскалибур, и, когда Вертигерн сунулся в подвал пожрать, король Артур просто снес ему голову. Ибо нечего. Ну а там дальше просто было – с утра подтянулся Пеллинор с отрядами, так что все, что оставалось – это объяснить всем, что произошло. Шону, конечно, туго пришлось, все это хозяйство заново отстраивать, ну да он привычный, когда Дикая охота по полям не скачет – все гораздо проще. Фир болг снести не сложно, сложно сделать так, чтобы потом ничего не развалилось. Ну, Шоннеси молодец, не зря ты ему рыцаря дал – построил там авиазавод, моторы начали клепать как следует…
– Кстати, про моторы, – Артур отложил вилку и выпрямился. – Лейтенант, насколько я помню, ваша часть неподалеку?
– Да, сэр.
– Прекрасно. Мне нужен двухместный самолет, можно «мотылек», но лучше «бристоль». К завтрашнему утру.
– А борт 001?
– Вы улетали именно на нем. А мне бы хотелось во время своего возвращения иметь эффект внезапности.
– Так точно, сэр.
Ланс, кажется, хотел отсалютовать, но вовремя вспомнил, что сидит за столом, и только сдержанно кивнул.
– Мой мотоцикл можно взять, – сказал Блейз. – Тут всего два часа, мотоциклом-то. Как раз вечером туда – утром обратно.
Ланс опять кивнул.
– Мы полетим завтра? – светским тоном спросила Джиневра, не поднимая глаз от тарелки. Спина у нее была идеально прямая. От длинных ресниц ложились тени, острые, как копья. Движения были идеально плавные. Только чуть-чуть более плавные и медленные, чем обычно, и грудь, поднявшись на вдохе, чуть дольше замирала перед выдохом, на три счета.
Мерлин пнул Артура под столом. Артур опомнился.
– Мы полетим. Вот с ним, – Артур ткнул вилкой в сторону Мерлина. – А вашему величеству придется подождать тут, пока мы не вернемся на чем-нибудь поприличней. Потому что в «бристоле» болтанка страшная. Так что придется нам еще немного злоупотребить вашим гостеприимством, святой отец.
Блейз засмеялся:
– Да живите хоть все лето! А скучно станет – так до менгиров рукой подать. У меня сестра на Авалоне живет, варенье варит – объеденье!
Джиневра вежливо улыбнулась:
– Я на диете, святой отец.
Хозяйство Блейза оказалось гораздо больше, чем выглядело. Хлев, гараж, теплица, баня, какой-то сарай с инструментами, «летняя кухня»… – все это было построено непонятно из чего и лепилось друг к другу, как детский городок из коробок, который вот-вот развалится. Джиневра уже начинала прикидывать, как бы, не обидев хозяина, предложить идею переночевать в самолете – там можно было бы попробовать разложить кресла, ну и вообще…
К счастью, обнаружилось, что в дальнем углу есть отдельный вполне приличный сарай, тьфу, домишко, куда можно было упасть двум утомленным и истосковавшимся по уединению монархам – с голубенькими занавесками в цветочек и старым календарем на стене. С календаря таращился розовощекий подвыцветший пупс. Джиневра покосилась на него, присела на край постели, застеленной клетчатым одеялом, и рассеянно погладила круглый латунный шар на спинке кровати.
– Ты как? – спросил Артур.
– Ничего, – она усмехнулась. – По крайней мере, я знаю, что эта кровать не умнее меня.
Артур прищурился, посмотрел наверх – высоко вверху темнели балки. С балок свешивались какие-то запасы. Кажется, опять сушеные грибы. Артур вдруг ухмыльнулся и скомандовал:
– Ну-ка разуйся.
– Что?
Она не успела опомниться, как он присел, стянул с нее туфельки, подхватил за талию и поставил на постель.
Джиневра ойкнула – кровать пружинила и ходила ходуном, как корабельная палуба.
– А теперь прыгай, – скомандовал он.
Джиневра возмущенно на него уставилась. Артур ухмыльнулся, как школьник, задумавший шкоду.
– Давай-давай!
Она поджала губы, но отказать ему в этой дурацкой просьбе было невозможно. Она подпрыгнула, ее подбросило – неожиданно высоко, сердце взмыло вверх, как в детстве, и опять, и опять, и опять.
Артур поймал ее, засмеялся и поцеловал крепко-крепко.
– Меня как-то в старом госпитале прятали, когда я мелкий был, – он ухмыльнулся. – Там таких кроватей много было.
Джиневра подтянула колени к груди.
– И как мать тебя отпускала…
– А как иначе? – не понял Артур. – Так больше шансов сохранить монархию. Если бы со мной что-то случилось, у Игрейны и Утера все равно мог бы быть другой сын. И наоборот, если бы с ними что-то случилось, все равно остался бы я. – Он потер шею. – Я и остался.
Джиневра резко выпрямилась.
– Обещай, что у нас так не будет. Что ты не будешь пытаться законопатить меня в какую-то дыру ради моего же блага. И что ты не будешь разлучать меня с детьми.
– Джин, послушай…
– Нет, это ты послушай! Камелот – это важно. Династия – это важно. Но вот эта, одна маленькая человеческая жизнь – она моя. Я не хочу тратить ее на страх и ожидание. Я хочу быть живой. Любить тебя. Растить наших детей. Успеть сделать все, что можно, пока от меня не останется тоже… три волоса в медальоне!
– Если с тобой что-нибудь произойдет… – начал Артур.
Она резко зажала ему рот:
– Женишься еще раз. Ради блага монархии. А пока я жива – ты мой.
У него немедленно заблестели глаза над ее ладонью, и ей пришлось прикусить губу, чтобы удержать требовательное выражение.
– Ладно, – покладисто согласился Артур. – Твой.
Проклятая панцирная сетка скрипела немилосердно.
Чердак, служивший Блейзу чем-то вроде кабинета, не изменился с тех пор, как Мирддин жил здесь. Те же два стеллажа, плотно забитые книгами, тот же узкий топчан, тот же дощатый стол у окна. На столе лежала стопка листков и стояла керосиновая лампа – видимо, светового дня Блейзу все-таки не хватало.
Мирддин зажег керосинку – свет ему не требовался, но это казалось правильным – и не удержался, заглянул в рукопись. Блейз писал убористым почерком на каких-то заплатках, нарезанных откуда попало – вырванные листки из перекидных календарей, оберточная бумага, какие-то счета из лавки. Часть была пронумерована и сшита за угол суровой ниткой.
Заскрипела лестница. Мирддин вздрогнул.
– А, ты уже зажег, – сказал Блейз, близоруко щурясь. – А я спички принес.
Мирддин вскинул голову.
– Ты не говорил, что видел, – он мотнул головой в сторону стола.
Блейз потеребил воротник:
– Да я как-то… – он сгреб листки и принялся их выравнивать. – На Авалоне же вас учат… я и понадеялся, что хватит. Да и как рассказывать… Это надо стихи писать, а я не умею. Ну или этими… внутречерепными методами, как у вас там.
Мирддин поскреб щеку:
– Внутричерепными я только Нимуэ передать могу… и то не все.
