скачать книгу бесплатно
ТАБАКИ (быстро). Да нет! Да Боже упаси! Да при чем одно к другому?! Племянница. Да как хотите. Да не хотите – не надо. Мое дело предложить. (Ловко прячет листок в рукав).
БОГДАН (Валентине и Кириллу с тоской). Может, все-таки… Нет?.. Значит, – нет. Я и сам не очень-то… с утра… (Гордо Табаки). Мы не будем пить вашу водку. (Сломавшись). А какая у вас?
ТАБАКИ. Не «Абсолют», но…
Голос Тети Кати доносится откуда-то издалека… сверху,
из-под колосников, точно с неба: «Сегодня и завтра водка
«Немиров» устанавливает новые стандарты, которым
следуют остальные. Встречайте – новый «Немиров» —
новое лицо мировой водки. Единственный телевизор с
технологией Эм-Би-лайт, который выводит изображение
за рамки обычного – это «Филипс», безусловно!»
Тетя Катя замолкает, и все возвращают задранные
головы в обычное положение.
ТАБАКИ. …но водочка очень хорошая.
ВАЛЕНТИНА (переглянувшись с Кириллом). Нет, ну, какие они забавные в своем самомнении, самолюбовании! Какими умными, хитроумными они себя видят. Ведь это другие, глупые, для достижения своих целей пользуются убеждением, обаянием, знанием, наконец – тренированной физической силой. А тут – подпоил, наврал – и дело в шляпе. (Табаки). Да?
ТАБАКИ. В каком смысле?
ВАЛЕНТИНА. А что только водка? Почему героин не предлагается? Героин-то вернее.
ТАБАКИ. Не понимаю о чем вы. Героин у нас запрещен. Правительства всех цивилизованных стран борются с наркоманией.
КИРИЛЛ. Да-а?!
ВАЛЕНТИНА. Обхохочешься!
БОГДАН. Да если бы они боролись, то за пару недель, надо думать, все бы и побороли. Впрочем, есть же страны, где действительно борются с этим делом. Так там и наркоманов практически нет. Иран, например. За тридцать граммов героина – смертная казнь. Оттого-то процент наркоманов там близок к статистической погрешности.
ВАЛЕНТИНА. Да только при режиме торговцев, ростовщиков никто не поднимет нож на эту священную корову, доящуюся золотом, на этот, прошу прощения, волшебный кладезь, эту сокровищницу. Знаете, что им приносит рынок алкоголя? В мировом масштабе.
ТАБАКИ. Вы же нас еще не просветили.
ВАЛЕНТИНА. Так просвещу. (Лекторски). Двести пятьдесят миллиардов североамериканских зеленых. А рынок оборота наркоты – вдвое больше, до пятисот миллиардов.
Ловко, как фокусник, Табаки извлекает из рукава листок
для подписей, вертит его, находит на нем место и
бросается стремительно писать.
ВАЛЕНТИНА. Задачка простая: какая торговка откажется от такого прибытка? Еще Мардохей Маркс, которого у нас называют Карлом, писывал, мол, нет такого преступления на которое не пошла бы торговка, рассчитывая на трехсотпроцентную прибыль. А уж ему ли, сыну адвоката, было это не знать!
ТАБАКИ. А при чем тут адвокат?
ВАЛЕНТИНА (вновь в роли школьной учительницы). Оноре де Бальзак так классифицировал общество торговок. Наибольшей нравственностью в этом мире обладает проститутка.
Табаки записывает.
ВАЛЕНТИНА. Она, беря деньги, хоть сколько-то душевно страдает. Ниже ее бизЬнЕсЬмен со своим вечным надувательством. А уж по самому дну ползают адвокаты. Но это… мнение Бальзака.
ТАБАКИ. Какая прелесть: вы все именами, именами сыплете, цитатами.
ВАЛЕНТИНА. Ой, простите! Я иногда книжки почитываю. А вы все только на дачах городских чиновников блатные припевки под гитару мурлычете, пока хозяева в боулинг играют?
ТАБАКИ. Что это значит?!
ВАЛЕНТИНА. Боулинг? Это, скорее, вы нам можете рассказать, что оно такое. Так что, не одолжите даму героином?
ТАБАКИ. Я же сказал, у нас с наркоманией борются.
КИРИЛЛ. Может, конечно, какой-нибудь рядовой милицейский и борется. Ему спустили приказ, – он борется. Очень даже честно борется. А в это самое время некий Ротшильд… Или кто там из них? Разнообразные Рокфеллеры, Асторы, Варбурги… Укрепляют героиновые пути.
Табаки записывает.
КИРИЛЛ. Да вот же: силами продажных наемных девок мужского пола в военной форме захватили Афганистан; якобы для того, чтобы полумифического Усаму бен Ладена ловить. Ловили или нет, но объем производства наркотиков в этой стране увеличили в несколько раз.
ВАЛЕНТИНА. Ой, но такие милые! По телеящику все показывают, как они там с местными крестьянами воюют, посадившими грядку мака. Так вот и топчут все, топчут! Но из Афгана давно уже не сырец идет, а чистый героин.
Табаки записывает.
ВАЛЕНТИНА. А его-то, да еще в таких объемах, на коленке в сакле не сделаешь. Нужны высокотехнологичные лаборатории, реактивы в огромных цистернах, химические заводы… Колоссальное производство! Несчастные афганские пастухи и декхане для этого ни средств не имеют, ни образования, ни транспортной системы, ни… простите за выражение, ни хрена.
КИРИЛЛ. Эт, точно. Ну, кто поверит, что оккупированное государство может в одночасье настроить такое количество сложных химических заводов без участия самих оккупантов?!
Табаки смотрит на говорящих с выражением на лице
едва ли не ужаса.
БОГДАН. Но самое забавное, что тот, кто всю эту бодягу разводит, он же и организует всякие гуманитарные организации по борьбе с наркотиками. Во мерзота!
Табаки записывает.
БОГДАН. Вероятно, это тоже проявление бо-ольшого ума. Догадаться, устанавливая опорные точки в регионе, засыпать героином все подступы к источнику энергетических ресурсов! Умнейшие люди! Нет, ну внешне они очень похожи на людей: руки, ноги, голова…
ТАБАКИ (стараясь казаться игривым). Вы уж такое развели! Скажете скоро, что я агент Ротшильдов.
ВАЛЕНТИНА. Что вы! Нет-нет. Ни за что. Ротшильды вас под свой стол не пустят. А вот местные кровососы, что-нибудь да и бросят со стола.
ТАБАКИ. Вы хотите меня оскорбить.
ВАЛЕНТИНА. Боже упаси! Я из зависти.
Пауза.
Голос помощника режиссера из динамика: «Артист
Каратыгин, ваш костюм готов. Андрей Васильевич, вас
ждут в пошивочной для примерки».
Табаки не уходит.
ВАЛЕНТИНА. Мы водку не будем. (Смотрит на Богдана).
БОГДАН. Нет, мы не будем.
КИРИЛЛ. Но мы от всей души поздравляем вашу племянницу.
ТАБАКИ. Валентина…
ВАЛЕНТИНА. Алло?
ТАБАКИ. Почему вы меня не любите?
ВАЛЕНТИНА. Да бросьте.
ТАБАКИ. Всех любите, а меня не любите.
ВАЛЕНТИНА. Вот вы актер, вроде как премьером считаетесь в нашем театре. А играете сегодня, как случайный статист. Какую-то внучатую племянницу еще выдумали… Ну что это такое?
ТАБАКИ. Да я просто… угостить хотел. Да как хотите… (Он не может выбрать наиболее выгодную линию поведения и оттого тянет время. Как вдруг впадает в некую приятельскую доверительность). Слушайте, ребята, а у вас что, заговор?
БОГДАН, КИРИЛЛ
ВАЛЕНТИНА (вместе). Заговор?
ВАЛЕНТИНА. У нас заговор? Может, это у вас заговор?
ТАБАКИ (смеется почти так, как это делают в спектаклях оперные артисты). Да это я так. Да пошутил, пошутил. А что там, Белла Наумовна командировочные еще не выдает? Хотел зайти, – дверь, вроде, закрыта. Никто сейчас в бухгалтерии не был? Пойду еще раз гляну.
Голоса кошек.
ВАЛЕНТИНА. О! Не забудьте своих кошек покормить. А то Гринпис обвинит вас в жестоком обращении с животными.
ТАБАКИ (на ходу). Да че это они мои?
ВАЛЕНТИНА. Да уж и не наши.
ТАБАКИ (останавливается). Вы раньше со мной так не разговаривали.
ВАЛЕНТИНА. Была когда-то и бабка девкой.
ТАБАКИ. И вообще не разговаривали.
ВАЛЕНТИНА. Да? Ну, это было очень давно.
Табаки уходит.
КИРИЛЛ. Так признавайтесь, что бы вы хотели играть?
БОГДАН. Что угодно. Только не…
Из кулис выбегают шагом галопа Джалиль
Шайхельисламов. На нем также увеличенный костюм
для детсадовского утренника – это костюм гусенка.
ДЖАЛИЛЬ (пританцовывая). Мы веселые зверушки,
Гоп-ца-ца, гоп-ца-ца…
БОГДАН. Только не вот это вот.
КИРИЛЛ (всем троим). Ну, говорите. Джалиль, твое какое мнение? Кальдерон? Аристофан? Пиранделло? Или давайте напишем пьесу сами. Но главное – зачем? Для чего? Для кого? Что вы хотите сказать тем, кто придет в этот зал?
ДЖАЛИЛЬ. Как что? Я бы хотел им сказать: «Если ваши отцы, сыновья, братья, супруги, ваши семьи, накопленное имущество, торговля, застоя которой вы опасаетесь, и жилища, которым вы радуетесь, если все это милее вам, чем Аллах, Его Посланник и борьба за Его дело, то ждите же, пока не исполнится воля Аллаха».
БОГДАН. Что сказать?.. Так вот сразу…
ВАЛЕНТИНА (выходит к самой рампе). Я хотела бы им сказать… Вот, допустим, в этом зале люди, да? Вот там люди, и там. Не важно, много ли их или всего-то несколько. Допустим, это не пустой черный зал, а… там вот я вижу очень похожую на меня женщину. А здесь – мужчина. Виски (присматривается), кажется, уже седые. Но очень сексуальный. И глаза такие – ух! А вон девчонка. Красавица. Дурочка еще, наверное. Но ведь она пришла сюда, а не в ночной притон, которых вон по проспекту черт на печку не вскинет. И я хочу спросить этого мужчину: вы кто, юрист? А, врач! Хирург? О-о! Гуманная профессия. Но почему же, когда к вам поступает больной, вы справляетесь о толщине его кошелька? Вы требуете банковский чек, чтобы решить, оперировать его или нет, а если все-таки оперировать, то с прилежанием на такую или другую сумму? А вот вы, девушка… Только в юности волосы могут быть такими густыми и блестящими! Молодой человек делает вам предложение. Он влюблен, я уверяю, он по уши влюблен в вас. Он вам нравится? Ну, еще бы! Атлет! И умница. Бывает же такое сочетание! Красавец. Так смотрите на него, ешьте глазами, почему же вы хотите взглянуть на справку из банка, выявляющую его материальное положение? А вы, милая дама… Действительно, даже смешно, как вы похожи на меня! К вам приходит подруга… Рассказать один занятный секрет! Нет? Просто поболтать. Нет? Ах, ее обморочили в банке процентщики. И муж попал в больницу? И кредиторы грозятся вышвырнуть ее из невыплаченного дома на улицу? Но… вы не можете ей ничем помочь… Конечно, у вас своя семья, свои дети… Двое? Которых нужно кормить, учить, одевать… Конечно, конечно… Нет-нет, вы ей ничем не обязаны. Но до чего же мы так дойдем?
БОГДАН (тоже подходит к рампе). У меня была жена. Анжелка. Здесь, в театре, все ее помнят. Нормальная такая тетка, вроде, была. Сначала. А потом она стала все покупать. Она покупала и покупала. И на это не могло хватить никаких денег. Она требовала, чтобы я искал способы заработать еще и еще, чтобы еще и еще покупать, покупать, покупать… Я превратился в какого-то робота по добыванию денег, а она… тоже, наверное, в робота, робота по превращению моих бесконечных усилий во всякую вещественную дрянь. Как ни мучителен был этот затяжной кошмар, он, конечно, должен был закончиться. И бешенство желания унесло ее куда-то в Испанию, то ли в Турцию, и, говорят, привело ее к довольно печальному итогу. И, казалось бы, туда ей и дорога… А мне все жаль ее. Так жаль, что ее маленькую женскую головку забили всякой дрянью, ее природную женскую страсть преобразовали в бесплодное стремление бесконечного приобретательства. Она была похожа на животное, приготовляемое к закланию, которому оставлено только – есть, спать и по возможности ни о чем не думать, чтобы легче перенести забой.
ДЖАЛИЛЬ. Аллах сказал: «Несомненно, Мы даровали почет сынам Адама и по Нашей воле они передвигались по земле и морю, Мы наделили их благами и дали им явное превосходство над другими тварями».
Вопль кошки, поддержанный хором ее сородичей.
БОГДАН. Вот чертовы твари!
Выходит Клювгант в сопровождении Дизайнера и
Табаки. У Дизайнера в руках блокнот и ручка.
КЛЮВГАНТ. Что вы все тут собрались?
БОГДАН. А где нам собираться? Гримерки закрыты.
