скачать книгу бесплатно
Табаки хочет взглянуть на работы плакатистов, но
дорогу ему заступает Джалиль Шайхельисламов.
ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ. Что хоть там такое? Дайте…
ТАБАКИ. Там деньги… что-то я краем уха слышал, вроде дают?..
ВАЛЕНТИНА. Да, мы тоже слышали. С чего бы это Натан Фридманович сподобился?
ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ. Дайте, дайте…
Табаки в нерешительности удерживает листок.
КИРИЛЛ. Прочесть-то дайте.
ТАБАКИ. Так вы ж подписывать не хотите…
КАРАТЫГИН. Почему же вы полагаете, что не хотим?
ВАЛЕНТИНА (присоединяется к Шайхельисламову). Очень даже хотим. И сейчас все всё тут и подпишем. Запросто. Дайте Джалилю, пусть прочтет.
ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ (берет листок у Табаки, читает). Так… Аркадию Семеновичу… так… мэру… Ага! Мы, нижеподписавшиеся, члены творческого коллектива театра убедительно просим вас передать наш убыточный театр в частную собственность Натана Фридмановича Клювганта с тем, чтобы он имел возможность модернизировать его по современному европейскому образцу – усовершенствовать его техническую базу, внедрять новинки научно-технического прогресса, тщательнее осуществлять контроль за соблюдением трудового законодательства, улучшить условия творческого труда, быта и отдыха работников театра, что для нас, членов творческого коллектива, в свою очередь дало бы возможность повысить качество нашего актерского мастерства, привело бы к улучшению производимых нами спектаклей, сделало бы их коммерчески выгодными, а значит, повысило бы выручку театра и наши личные доходы. Ниже фамилии. Номер один – Букетова Вэ Эм… И так далее. По алфавиту.
Томные кошачьи голоса.
ВАЛЕНТИНА, Ну! Прекрасно. Я считаю, что замечательно. И написано хорошо,
КАРАТЫГИН. Хороший слог.
ВАЛЕНТИНА. И все по делу. А?
ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ. Я сейчас же и подпишу.
ВАЛЕНТИНА. И я.
КАРАТЫГИН. И я, всенепременнейше.
Все по очереди пишут на листке, передавая его от
одного к другому.
Табаки сперва кажется ошеломленным столь легкой
победой, но вскоре он находит объяснение внезапной
перемене настроений коллектива.
ТАБАКИ. Да, вот эта премийка как нельзя кстати, согласитесь. Я вот тоже сейчас пойду. Все-таки двадцать баксов!
КАРАТЫГИН. А откуда вы знаете сколько?
ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ. Да, об этом, вроде, информации не было.
ТАБАКИ (смешавшись только на миг). Да? Не было? Ну, я так думаю. (Нашедшись). А сколько, не по тысяче ж УДЕ выпишут, правильно?! (Он счастлив).
Табаки с поспешностью прячет листок с подписями
(словно боится, что артисты вдруг могут решить
отобрать свои автографы) и, истекая улыбками,
удаляется.
Артисты возвращаются к своему художническому труду.
ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ (удрученно сопит, выводя кистью какие-то мыслете). Да-а-а… Предатели.
ВАЛЕНТИНА. Почему ж они не могут забрать деньги? Ну, не на что людям жить. Пусть.
Шайхельисламов сопит.
И вдруг гаснет свет.
ВАЛЕНТИНА. Опа!
ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ (после паузы). Что это? Отключение за неуплату?
Свет вспыхивает и, мигнув пару раз, вновь гаснет.
Полная темнота.
КАРАТЫГИН. Может, это кто-то знаки какие-то подает?
ВАЛЕНТИНА. Инопланетяне.
ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ. Или миротворцы прилетели – электростанцию разбомбили.
КАРАТЫГИН. Это вряд ли.
КИРИЛЛ. Слава Богу, в округе нашего города нет нефтяных скважин.
Голос звукорежиссера: «Петрович, это у тебя там, что
ли?!» Голос Петровича: «Да нет. Хрен его знает!» Голос
звукорежиссера: «Может, на станции чего?» Голос
Петровича: «Да нет. Не похоже. Вон, я отсюда вижу, в
буфете свет есть. Это кто-то рубильник дернул.
Шутник. Пошли глянем“. Голос звукорежиссера: „Иду…
Только, как тут в темени такой… пробраться?..» Грохот
чего-то, задетого в темноте. Сдавленные
ругательства.
И полная тишина.
Полная темнота.
ВАЛЕНТИНА. Ой, так интересно. Там за стенами театра – день, люди по улицам бегут, у каждого своя какая-то цель, машины куда-то спешат… А тут – кромешный мрак.
КАРАТЫГИН. И такая тишина. Исключительная!
КИРИЛЛ. Как в гробу.
ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ. Откуда ты знаешь, какая в гробу тишина?
КИРИЛЛ. Ну… я так думаю.
ВАЛЕНТИНА. Ау! Ау-у! По-тря-сающе…
Вдруг вспыхивает свет. По театру разносится
заливистый собачий лай. Душераздирающие вопли кошек.
Собачий лай звучит все агрессивнее. Крики кошек – все
истеричней, все отчаяннее. Но вот к ним уже
присоединяются голоса людей. Топот. Грохот. Женский
визг. Беготня.
Голоса:
– Лови! Лови!
– Собаку держи!
– Сейчас! Она же дикая! Может, она бешеная!
– В клетку, в клетку загоняй! Стулом ее! Стулом!
Артисты не успевают определиться в своих дальнейших действиях, как на сцену выбегает Клювгант с кошачьей клеткой в руке. За ним поспешает Табаки – с двумя клетками.
КЛЮВГАНТ. Она куда-то сюда побежала! (Видит артистов. Его желтое лицо становится ярко-оранжевым). А-а! Кто?! Кто?! Кто?!!
ВСЕ. Что?
КЛЮВГАНТ. Кто?!
ВСЕ. Что?!
КЛЮВГАНТ. Кто?! Кто это выпустил кошек?! Кто это притащил с улицы дворняг?!
ТАБАКИ. Кто притащил дворняг?
КЛЮВГАНТ. Кто устроил таки этот… зверинец?! Да вы знаете, что тут есть кошки по три тысячи долларов?! По пять!!! Куда она?! Я видел, она сюда… Я с вас все высчитаю! Вы у меня… Ну, где?! Смотри! Там таки смотри! А вы, что стоите?! Террористы! Террористы!!
ТАБАКИ. Вон, там!
КЛЮВГАНТ. Где?!
Бросается в указанном направлении, скрываясь в горах
театрального хлама.
ТАБАКИ. Не там. Там!
Клювгант выскакивает уже из другой части сцены, бежит
в указанном направлении. Вдруг резко тормозит.
КЛЮВГАНТ. А ты что?
ТАБАКИ. Так у меня же клетки…
КЛЮВГАНТ (артистам). А вы что?!
Артисты в полной растерянности топчутся на месте.
ШАЙХЕЛЬИСЛАМОВ. Так у нас же нет клеток…
КАРАТЫГИН. И перчаток. Для ловли кошек всенепременно нужны брезентовые перчатки.
А где-то в фойе театра катавасия лишь набирает
интенсивность. Слышится неистовый вопль помощника
режиссера (на этот раз не из динамика): «Ой, спасите!
Спасите! Спасите!!» И Клювгант с ответным кликом —
«Террористы!» – уносится со сцены. За ним летит,
