Точки притяжения

– Ну и погода, да? – заметила Майя. – Даже джинсовую куртку не наденешь.

– Очень смешно, – устало ответил тот.

Никто не заметил, как Кира приблизилась к ним.

– Всем привет, – она зашла в тень, встав перед ними.

Теперь она могла внимательно их рассмотреть: Майя была в светло-голубой футболке и белых шортах, Макс же был в том же костюме, что и на той единственной фотографии с их поездки в Корею, которую ей удалось увидеть: в светло-серой панаме, белой футболке с длинными рукавами (на которой, оказывается, была какая-то непонятная мелкая чёрная надпись сбоку) и светло-серых зауженных книзу трикотажных брюках, которые, как призналась себе Кира, отлично подчёркивали его стройные ноги.

– О. Привет, инверсия, – сказала Майя, с ног до головы окинув её любопытным взглядом.

Её брат, положив ладонь на макушку и затем опустив её на затылок, тем самым сдвинув панаму повыше с глаз (это движение настолько понравилось Кире, что ей захотелось попросить его сделать так ещё раз), тоже окинул её взглядом, но в его случае приятно удивлённым. «Точно, он ни разу не видел меня в шортах», – подумала Кира. «Мог бы тоже надеть шорты, жарко же», – мысленно прибавила она, с удовольствием представив себе эту картину.

– Я принесла нам воды, – сообщила она. – Сейчас преступно выходить без воды.

– Ты наш спаситель… – простонала Майя, жалобно посмотрев на неё. – Мы-то как раз ни фига не взяли. Сколько с нас?

Кира, не садясь, достала из рюкзака три бутылки: одну она, как и рюкзак, бросила себе под ноги, остальные две взяла в руки.

– Отдам тебе за улыбку, – сказала она Майе, которая тут же настолько мило улыбнулась, что Кире захотелось потрепать её за щёку или за волосы.

– А что с меня? – спросил Макс.

– Отдай панаму.

– Ни за что, – он натянул её до носа.

– Тогда держи в долг, – Кира протянула ему бутылку; наконец-то сев на траву и открыв свою воду, она прибавила: – Классный костюм. Прямо как на том фото.

– На каком фото? – удивилась Майя. – Которое я делала, что ли? Ты показывал?

– Угу.

– Ого, – просияла Майя. – Это, наверное, мой лучший снимок за последнее время. Пошлю его на конкурс с подписью «упырь на прогулке».

– Какой ещё конкурс? – возмутился её брат.

– Никакой, расслабься, шучу, – небрежно бросила она и, опрокинув бутылку, начала ненасытно заглатывать воду.

– А что там написано? – Кира показала на его футболку.

Кажется, надпись состояла из каких-то иероглифов, из-за чего она была уверена, что получит ответ «не знаю».

– Здесь? – переспросил Макс, показав на надпись. – Это моё имя.

– Это его имя на ханг… корейскими буквами, – объяснила Майя. – Это я ему подарила.

Кира никогда не думала, что раздражение и умиление могли смешаться в единое чувство: умиление в данном случае было вполне ожидаемым, а раздражение пришло от ощущения того, что их семейное единение, кажется, никогда не перестанет её удивлять; ей хотелось запричитать: «Хватит! Вы не можете быть ещё лучше. Если я услышу ещё один подобный факт, я серьёзно пойду к вашим родителям и попрошу меня удочерить».

– Ну что, идём? – сказала Майя. – Я посмотрела, билеты можно купить онлайн.

– Я никуда не выйду из тени, – заявил Макс; его сестра посмотрела на Киру взглядом, без слов передающим «скажешь, я была не права?».

– Но я хочу посмотреть! – горячо запротестовала Майя.

– Может, в другой раз? Или попозже. Давайте пока тут посидим. Может, в эту игру сыграем? Как её там, с дурацким названием.

– Нормальное у неё название!

– Так реагируешь, будто сама её придумала, – заметил он и, не получив ответа и снова (порадовав Киру) стянув панаму с глаз, удивлённо спросил: – Ты её придумала?

– Да. Но раз тебе не нравится, не будем играть.

– Ну пожалуйста.

– А ты не хочешь поиграть в принцессу?

– Пожалуйста.

– Хорошо, – успокоилась Майя. – «Раб лампы», запомни. У меня как раз лампа свободна, – она приподняла пустую бутылку от воды. – С кого начнём? Хотя, какая разница. Давай с тебя, – Майя кинула бутылку брату. – Спрашивай, – сказала она Кире.

У неё забарабанило сердце. В порыве «была – не была» она бегло спросила:

– Чем ты был вчера так расстроен?

Глаза Макса распахнулись от странной смеси удивления и смятения; он даже выпрямился, оторвав спину от ствола дерева.

– Я же сказал, что я… – начал он, но Кира его перебила:

– Это было не убедительно.

Он моментально взял себя в руки (конечно же; как всегда), снова лёг на ствол дерева и задумался. Пристально глядя ей в лицо, он ответил:

– Твоей реакцией на меня.

Это внезапное признание изумило Киру: неужели он настолько остро реагировал на её мнимую пренебрежительность, что у него даже портилось из-за этого настроение? Неужели его вчерашняя фраза о том, что у неё потухла улыбка, была горьким замечанием в воздух? Неужели он расстроился из-за неё?

Выражение её лица отчего-то показалось ему удовлетворительным: в его взгляд вернулась та живость, которой Кира не видела в нём ни вчера, ни сегодня.

– Я тебе не верю, – упрямо заявила она, разозлённая внутренним шёпотом, настаивавшем на том, что он просто-напросто не хотел рассказывать про ссору с девушкой.

– Тогда у меня ноль баллов, – вызывающе развёл руки Макс. – Твоя очередь, – кинул он сестре, которая всё это время ошарашенно наблюдала за ними.

– Вы там у себя в офисе поссорились, что ли?

При мысли о том, что они могли быть в ссоре («Ссора же предполагает близкие отношения, да?..»), Кира начала краснеть. Самым поразительным было то, что она, кажется, ещё ни разу в жизни не краснела. Макса эта фраза тоже немного выбила из равновесия. Они перекинулись быстрыми взглядами и невольно улыбнулись. Что-то, что вчера между ними сломалось, восстановилось и вернулось на прежнее место.

– А что мне у тебя спросить-то?.. – вслух задумалась Майя. – Пфуф. Где ты вчера был?

– В баре. В том же.

– Докажи.

– Не могу.

– Хм-м… Кира, он шёл вчера в ту сторону?

– Шёл.

– Ладно, – вздохнула Майя. – Я сегодня щедрая: посчитаем твоё подтверждение за доказательство – полтора балла. Ты свободен, отдавай, – она протянула руку за бутылкой. – Давайте, я вся внимание.

– Какая была самая крупная ссора в твоей жизни? – решилась спросить Кира: если окажется, что эта ссора происходила между членами семьи, она узнает про них чуть больше.

– Ого вопрос. Ну надо подумать.

– Что, были хуже? – тихо спросил Макс у сестры.

Кира заинтригованно перевела глаза с одного на другого.

– А. Точно. Не, похожие были, но не такие. В общем, когда нам было… сколько нам было лет? Мне было тринадцать, да?

– Угу, мне шестнадцать.

– Когда нам было тринадцать и шестнадцать… Ты, кстати, знаешь, что у нас разница чуть меньше трёх лет? Несколько месяцев в году между нами не три, а два года. Формально вообще два. В общем были не в настроении и схлестнулись из-за какой-то мелочи. Накопилось у обоих, видимо. Орали несколько часов кряду. – Она вздохнула. – Даже швырялись чем-то. Столько друг другу наговорили, вспомнить противно… Мы на самом деле ничего из этого не имели в виду. Я, по крайней мере.

– Я тоже, вообще-то, – произнёс её брат, с разочарованным недовольством посмотрев на неё.

– Ого. И как: долго дулись друг на друга? – спросила Кира, ещё раз подивившись тому, настолько легко они могли вспоминать совместные ссоры.

Если бы ей нужно было рассказать про давнюю большую ссору (тем более про такую, в которой многое было сказано сгоряча), находясь бок о бок с тем, с кем она тогда ссорилась – с мамой, к примеру – ей было бы настолько стыдно вспоминать об этом в её присутствии, что она вряд ли смогла бы произнести хоть слово.

– Не, не долго. Веришь или нет?

– А как докажешь?

– Макс подтвердит.

Он пару раз кивнул.

– Ладно, верю. Пусть считается доказанным. Полтора балла.

– Ты же сейчас на любой мой вопрос соврёшь, – недовольно сказал Макс сестре. – Странные правила. Если цель – просто освободиться, зачем нужны баллы? Можно проще сделать: отвечаешь либо два вопроса без доказательства, либо один – с доказательством. Зачем вообще нужен второй вопрос, если первый отвечен с доказательством? Какая мотивация зарабатывать больше всех очков?

– Придумай свою игру и критикуй, – слегка возмутилась Майя. – Спрашивай давай.

– Не знаю. Как зовут твоего парня? Если это всё тот же. Леонардо?

– Рафаэль. Я освободилась. Держи, – она кинула бутылку Кире. – Ты первый спросишь?

– Давай. А какая у тебя была самая крупная ссора?

– Моя? Тут не надо долго думать – с отцом, – ответила Кира и, увидев, как они напряжённо переглянулись, тут же добавила: – Давайте договоримся: мой отец умер не так уж и внезапно. Да, я тяжело восприняла его смерть, но мне несложно про него говорить.

– Тогда расскажи, – попросила Майя.

– Мне было то ли пятнадцать, то ли шестнадцать. Я тогда уже несколько лет, как стала замечать, что отец как будто постоянно во мне разочарован. Я сложила все свои наблюдения и поняла, что дело, скорее всего, в том, что он никогда не хотел дочь. Мне было так горько, что в один момент всё просто выплеснулось. Я тоже орала несколько часов кряду, причём так истошно, что посадила голос. Кричала что-то типа: «И что мне теперь с собой делать? Убить себя?». Маме пришлось оттаскивать меня в мою комнату… До ночи не могла успокоиться. Не нужно на меня так смотреть. Это давно было.

– Эм-м… – протянула потрясённая Майя. – Чем докажешь?..

– Поверьте на́ слово. Я не буду звонить маме из-за такого.

– Хорошо… – тактично согласилась Майя. – Один балл. Мой вопрос, да? Я задам что-нибудь попроще. У тебя когда-нибудь были домашние животные?

– Нет, никогда. Моя мама аллергик.

– Доказательство?

– Могу позвонить ей и спросить, правда ли она аллергик. Не знаю, правда, в какой вопрос я это оберну.

– Не надо звонить, верим. Верим, да? – Майя повернулась к брату за подтверждением; тот кивнул.

– Тогда у меня два балла. И правда, в чём смысл зарабатывать больше всех баллов? Может, выдумать какую-нибудь награду?

– Выдумай, – беззлобно бросила Майя и встала. – Пойдёмте уже?

– Я не пойду в такую погоду под солнце, – решительно заявил Макс. – Мы недалеко от воды, а тут даже ветра нет.

– Ветра нет?.. – задумчиво повторила Майя. – Так пойдёмте охладимся, – предложила она. – Там же этот, как его, теплоход ходит.

– О, правда? Где? – заинтересованно спросила Кира.

– Да тут неподалёку, – Майя махнула рукой в сторону.

– У вас нет морской болезни?

– Нет, – хором ответили они.

– У меня тоже нет. Как у вас получается быть такими синхронными? – не удержалась она он вопроса.

– Наверное, потому что всю жизнь вместе жили, – спокойно сказал Макс, вставая с земли.

– Я тоже почти всю жизнь жила с родителями.

– Не, родители не то, – небрежно кинула Майя. – Идём?

Они наконец-то вышли на солнце, которое, действительно, было настолько жестоким, что казалось, будто по коже текла раскалённая жидкость. Майя достала телефон и, щурясь в экран, начала что-то в нём делать.

– О, всё, – наконец-то оповестила она. – Купила билет на троих.

– И зачем так рано? Может, там очередь. Может, туда весь город сбежался, и мы решим, что нафиг, – проворчал её брат.

– Сколько с меня? – спросила Кира у Майи.

– Улыбку, – ответила та и показала ей язык.

– Кстати, я придумала, какая может быть награда за самое большое количество баллов. В игре. Тот, у кого меньше всего баллов, исполняет желание того, у кого больше всех.

– Звучит неплохо, – заинтригованно протянула Майя. – Я запомню. Будет новым правилом.

– У кого в прошлый раз было меньше всего? – ввернул Макс. – Я-то выиграл тогда.

– У нас было по полтора, – вспомнила Майя. – И что нам для тебя сделать?

– Купи ещё воды.

– Легко, – быстро бросила она и тут же убежала: киоск, как оказалось, был совсем рядом.

– А мне что сделать? – Кира остановилась; она лукаво посмотрела ему в глаза.

– Дай подумать, – произнёс он и, внимательно глядя на неё, немного склонил голову набок. – А что ты хочешь сделать?

– Для тебя?

– А разве не в этом был вопрос?

– А что ты хочешь?

– А если я хочу поиграть?

– Во что?

– А во что мы обычно играем?

– Не в вопросы и ответы?

– Нет, – бегло выдал Макс и тут же скривился, поняв, что проиграл.

– Три-три, – ликующе подытожила Кира. Всё в её душе трепыхалось от острого удовольствия: от этого диалога её дух захватило не хуже, чем от экстремального аттракциона.

К ним прибежала Майя и, запыхаясь, вручила каждому по бутылке.

– Я за нас двоих отдувалась, я так понимаю? – просипела она, пытаясь восстановить дыхание.

– Ага, – ответила Кира, обменявшись с Максом быстрыми весёлыми взглядами. – В этот раз я выиграла, кстати: у меня два балла. У вас по полтора.

– И что с меня? – спросила Майя; Кира приподняла бутылку, показав, что та уже расплатилась.

– А с меня?

Кира решила подумать, чего бы она действительно от него хотела. Конечно же, взаимности чувств. Но сейчас это можно было отмести. В таком случае ей бы очень хотелось к нему прикоснуться – как угодно: потрогать волосы или взять за руку; по отношению к любому другому человеку такое желание казалось пустяком, но, как выяснилось, в случае объекта своей переполняющей влюблённости это желание приобретало смысл такого масштаба, который раньше нельзя было приписать обычному прикосновению. Если от диалога на грани флирта в кровь выбрасывались стремительные наркотические потоки, а в душе начинался перехватывающий дыхание ураган, то что же можно было почувствовать от прикосновения? Но как можно было об этом попросить? «Дай погладить тебя по волосам»? «Дай руку»? «Можно тебя обнять»?

– Отдай панаму, – в итоге сказала она.

От этой просьбы тянуло странным, но приятным фетишизмом, и отдавало каким-то детским улюлюканьем про то, что глоток из той же бутылки считался непрямым поцелуем. Кира чувствовала себя глупо, но удовлетворенно. Вряд ли же он откажет?

Макс со строгим укором посмотрел на неё.

– Это жестоко, – подытожил он; подумав, он вздохнул, стянул панаму и, протянув ей, добавил: – А если у меня лицо загорит?

Кира взяла его панаму в руку и почувствовала странное покалывание в ладони, которое шло от осознания того, что она впервые прикоснулась к его одежде.

– Вряд ли. Зато у тебя светлая голова, не нагреется, – заметила она, натянув панаму на свою голову.

– Почти пришли, – озвучила Майя. – Так, это наш корабль, я так понимаю? А чё никого нет?

– Те, кто в своём уме, дома сидят, – утомлённо ответил её брат.

– Нам же лучше. О, тут самостоятельный вход, – прокомментировала она и просканировала билет: на экране входного терминала высветилась цифра «три». – Идём.

Не сговариваясь, они поднялись на верхнюю площадку, по которой были беспорядочно расставлены белые металлические стулья и над которой был натянут высокий плотный тент. Народу и правда было немного: даже здесь, на верхней площадке – на самом предпочтительном в жару месте – было человек пять, которые были очень уютно рассредоточены на комфортном отдалении друг от друга. Тент, несмотря на большую высоту, давал живительную тень на всё пространство площадки: солнце находилось прямо над ними. Пока Кира и Майя осматривались и пытались решить, куда они хотели встать или сесть, Макс со словами «тебе это больше не надо» снял с Киры свою панаму, скинул рюкзак, быстро сел на ближайший стул, опустился на нём почти до лежачего положения, поставил одну ногу на пол, поместил щиколотку другой ноги на колено первой, положил панаму на лицо и скрестил руки на груди.

– Лебедь умер, – Майя удивлённо подняла одну бровь.

– В Корее он себя так же вёл? – немного обиженно спросила Кира, держа руку на голове в досаде на без спроса сдёрнутую панаму.

– Не, от впечатлений он даже забывал ныть.

– Вас типа не слышно, да? – раздалось со стороны стула.

Кира пожала плечами и надела солнечные очки, чтобы не слепнуть от сверкающей воды. Она села на стул, стоявший метрах в двух от Макса; Майя облокотилась о перила и стала осматриваться.

– Ого, какие люди! – внезапно воскликнула она и оживлённо замахала кому-то внизу. – Иди сюда!

Послышался гулкий звук шагов, и на площадку зашла девушка. В первую очередь Кире в глаза бросились её серые волосы, зачёсанные на одну сторону так, что они почти закрывали один глаз, затем – серьёзное выражение лица, тонкий нос которого только усиливал этот эффект, затем – очень светлые глаза, небесно-голубой оттенок которых можно было различить даже с нескольких метров.

– Привет-привет! – радостно сказала она, обняв Майю. – А это чё за зрелище?

– И тебе привет, – раздалось из-под панамы.

– Это он от жары дохнет, – пояснила Майя.

– Дай хоть посмотреть на тебя, столько времени не виделись, – просияла девушка.

Макс вздохнул и сел, оторвав спину от стула. Положив локоть одной руки на колено, а второй сдвинув панаму с глаз, он посмотрел на неё и спросил:

– Так уж «столько»?

– Месяца три, – ответила та. – Чё-то ты совсем вялый. Может, пощёчину дать, взбодришься?

– Очень смешно, – отреагировал он без улыбки, хотя звучал при этом так, как будто был очень рад её видеть.

Судя по тому, как ухмыльнулась Майя, это была не просто шутка: это была своя шутка – с подтекстом.

– Вы здесь просто так? – спросила девушка; она только сейчас заметила Киру.

– Да, охладиться пытаемся, – ответила Майя. – А это Кира, наша подруга.

Кира всё это время думала: как Майя её представит? как знакомую отца? коллегу брата? «Наша подруга». Внутри неё что-то начало настолько щемяще таять, что ей захотелось зажмуриться.

– А это Ада, – лучась, продолжила Майя, – моя лучшая подруга. Мы с ней всю школу рядом просидели.

Ада приподняла руку в приветственном жесте; Кира кивнула. Корабль задрожал, готовясь к отплытию. Снова послышался металлический отзвук шагов, и мужской голос громко произнёс:

– Ты куда там пропала?

На площадку зашёл парень. В первую очередь Кире в глаза бросились его тёмно-синие волосы, а во вторую – то, что он был того же роста, что и Ада, и имел поразительно похожее лицо. «А, близнецы», – наконец-то догадалась Кира. Он, в отличие от сестры, заметил её сразу же; посмотрев на неё дольше, чем требовалось смотреть на незнакомого человека, с которым он не собирался заводить разговор, он наконец-то сказал:

– Привет! Какие люди, – он похлопал Майю по плечу. – О. Классная панама. Чё, жарко?

– А чё, не жарко? – парировал Макс. – Вы-то здесь как?

– Да мы тут все вместе, – ответил тот, махнув рукой куда-то вниз. – Чё-то пришли раньше, решили охладиться, – объяснил он, воспользовавшись тем же глаголом, что и Майя минуту назад.

– Куда вы пришли раньше? – спросила Майя.

– На репу, – пояснила Ада. – У нас новое место тут, недалеко, – она махнула в сторону. – Кстати, у нас скоро сет будет. Взять вам…

– Сольный? – перебила её Майя.

– «Сольный», – повторил брат Ады неожиданно сварливым голосом. – Ага, сольный, конечно. Нам до сольного, как…

– Но-но! – без раздражения перебила его сестра. – Не начинай. Не всё так плохо. Есть подвижки. Так вам взять билеты?

– Не спрашивай вообще! – воскликнула Майя. – Конечно.

Синеволосый парень снова обернулся к Кире.

– Вам… на троих? – спросил он, не отрывая от Киры взгляда.

– Ой, точно, забыла, – Майя приложила ладонь ко лбу. – Познакомься, это Кира, наша подруга. Да, на троих, если можно.

Тот приветственно поднял руку и представился:

– Артур.

– Они близнецы, – зачем-то решила пояснить Майя.

– Я вижу, – уверенно ответила Кира и, смотря на Артура сквозь солнечные очки, подавила желание сказать ему «дыру протрёшь».

– Ладно, мы к нашим вернёмся, – Ада махнула головой в сторону нижней палубы.

Корабль уже заканчивал разворачиваться и был готов отправиться на полный ход. Ада ушла на лестницу; брат ушёл за ней, напоследок ещё раз развернув голову в сторону Киры.

– Чуть шею не свернул, да? – Майя плюхнулась на стул рядом с Кирой.

– Чего?

– Да этот, – она махнула рукой на лестницу. – Всё пялился на тебя. Его можно понять: ты себя видела? Сидишь такая деловая, в очках да в шортиках. Как с картинки.

– Надень очки, вместе будем как с картинки, – уверенно сказала Кира.

Она слушала Майю вполуха, так как всё это время внимательно смотрела на Макса: тот, поняв, что ветер усилился настолько, что начал угрожать сдуть его панаму, снял её и засунул в валяющийся неподалеку от стула рюкзак; не вставая, он положил сложенные руки на перила, а голову – на руки. Кира никак не могла перестать думать о своём желании прикоснуться к нему. Она вспомнила пару девочек с её школьного класса, которые обнимались при всех приветствиях, расставаниях и любой радостной находке. Она подумала про тот тип людей, которые просто любили касаться других: постоянно клали руку на плечо или приобнимали за него, а когда проходили мимо, то придерживали другого то за талию, то за поясницу. Она не принадлежала ни к тем, ни к другим.

Резко встав, она взяла свой стул, поставила его рядом с Максом и села в такой же позе, соприкоснувшись с ним плечом; в месте соприкосновения были ткани от их футболок, но это было лучше, чем ничего. Он же посмотрел на неё несчитываемым взглядом и снова перевёл глаза на проносящуюся мимо воду. Майя со словами «я тоже так хочу» подвинула свой стул и, точно так же облокотившись на перила, села справа от брата. Они молчали, наблюдая за мчащимися мимо волнами и слушая размеренный гул корабля.

– Что такое «репа»? – спустя несколько минут спросила Кира.

– Репетиция, – ответила Майя.

– А что они имели в виду, говоря про сет? Они где-то играют?

– Ага, в группе. Мои одноклассники бывшие. Или я говорила? – спросила Майя и, увидев кивок Киры, добавила: – Я так уверенно попросила три билета и даже не спросила, хочешь ли ты, – вздохнула она. – Я была уверена, что ты согласишься.

– Конечно, я не против, – ответила Кира. – А когда это?

– Через три недели. Ада только что написала, – сказала Майя и вытянула руку так, чтобы достать до солнечного света; подержав руку на солнце, она отдёрнула её. – Ты прав, – обратилась она к брату, – погода только для тени. А знаешь, почему он не носит солнечные очки? – внезапно спросила она у Киры.

– Почему?

– Давай, расскажи: почему он не носит солнечные очки? – Макс повернулся к сестре: от этой реплики она развеселилась ещё сильнее.

– Он с детства уверен, – начала рассказывать Майя, глядя на Киру весёлыми глазами, – что если он хоть раз наденет очки в солнечную погоду, то придёт домой и тут, – она, округлив пальцы обеих рук, показала на область вокруг своих глаз, – будет светлая полоса.

– Я не люблю их, и всё.

– А ты знаешь, что он боится загореть? – не унималась Майя.

– Он сам про это рассказал, прикинь, – иронически ввернул её брат.

– Мы сейчас не играем, но можно вопрос? – спросила Кира; они одновременно посмотрели на неё. – А у вас когда-нибудь были домашние животные?

– Никогда, – ответила Майя.

– Да? И кто у вас аллергик?

– Никто, – сказали они хором.

– Просто сложилось так, – пояснил Макс.

– Угу. Соседских собак хватало, – прибавила Майя.

Разговор закончился. Они молчали всё время до остановки корабля: сидя у перил и положив голову на руки, они почти что засыпали от уютного ветра, умиротворяющего бега воды и усыпляющего звука мотора. В какой-то момент Кира даже закрыла глаза и, расслабившись, стала наслаждаться теплом у своего правого плеча.

В итоге им всё же пришлось встать и, прошагав по металлическим лестницам, спуститься на берег. Когда они, не сговариваясь, дошли до тени ближайшего дерева, Майя, как будто осенённая мыслью, проворно достала телефон и, найдя там, что хотела, сказала:

– О, в следующую субботу не так жарко. И вроде облачно. Пошлите тогда в следующую субботу? К скульптурам.

– Почему они тебе так интересны? – спросил Макс.

– А тебе нет? – удивилась Майя. – Из песка же. Я в детстве обожала строить замки из песка. Балкон никогда не удавалось пристроить, чтоб висел. А вдруг на выставке будет огромный замок? – широко раскрыв засиявшие глаза, воодушевлённо спросила она.

– Я не против следующей субботы, – согласилась Кира. – Сейчас правда лучше никуда не ходить и ничего не делать.

– Ты сможешь? – спросила Майя у брата.

– Смогу. Тоже в два?

– Да, давайте в два. Договорились? Расходимся тогда? Кира, тебе в какую удобнее сторону?

– Туда, – она показала направление.

– А. Ну нам удобнее туда, – Майя показала в противоположную сторону.