Точки притяжения

– Нет, мне. Конечно, нам.

Кира наполнила два стакана и отправила бутылки в холодильник. Она подсела на диван к подруге и отдала ей стакан с бодрящей жидкостью.

– Так пошли бы в кафе. С кондиционером.

– А ты где была?

– Гуляла. С этими… Помнишь Марка?

– У меня не кроличья память, – ответила Алиса; она ещё никогда не использовала этот эпитет: обычно она была верна своему списку сравнений, фигуральных выражений и шаблонов фраз.

– С его детьми.

– О! Не знала, что вы общаетесь.

– Я бы не назвала это прямо общением… Так. А у тебя как прошло?

– Да не знаю… Поцеловались впервые. Он – впервые со мной, я – первый раз в жизни, – скептически рассказала Алиса.

– Откуда ты знаешь: может, у него это тоже в первый раз.

– Блин, Кира, нам двадцать пять. В этом возрасте бывшие есть у всех, кроме милой маленькой Алисы.

– То есть ты не знаешь точно?

– Нет, я не знаю точно, – строго отчеканила Алиса. – И учитывая то, как он активно зовёт меня к себе домой, сложно представить, что у него вообще нет опыта.

Кира пожала плечами: эта корреляция не казалась ей очевидной.

– И… как тебе поцелуй?

– Приятно, чё. Это, правда, не был один поцелуй. Это было… не знаю… минут на… полчаса.

– Ого.

– Хорошо, что он был в джинсах, да? – раздражённо выпалила Алиса.

– Почему ты такая взвинченная?..

– Да потому что… – быстро заговорила Алиса, но замолчала, досадливо отвернувшись. – Я просто чувствую, как его донимает моя медлительность. Я не могу быстрее.

– Вы обсуждали это?

– Да, но… На словах он согласен. Его лицо кричит об обратном. В общем пока договорились, что завтра тоже встретимся.

– Пойдёте к нему?

– Нет. И я пока не хочу, и его родители ещё дома. Они скоро в отпуск уедут. Давай сменим тему?

– Да, конечно. Давай.

Перебивка

Ассистентка. Мотор!

Ведущая. Здравствуйте. Назовите ваше имя, пожалуйста.

Тина. Тина.

Ведущая. Это ваше полное имя?

Тина. Да.

Ведущая. Расскажите про вашу семью.

Тина. Семья да семья. Как все семьи.

Ведущая. Из кого она состоит?

Тина. Родители и сестра. Младшая.

Ведущая. Что вы имели в виду, говоря, что ваша семья «как все семьи»?

Тина. То и имела. Терпим друг друга. Не говорим про важное.

Ведущая. Расскажите про ваши отношения с родителями.

Тина. Обычные.

Ведущая. Это как?

Тина. Ну, блин, не фонтанируем любовью. Общаемся как-то. Чем реже, тем удачнее.

Ведущая. Какие у вас отношения с сестрой?

Тина. Хм. (думает) У нас с ней большая разница. Почти девять лет – это большая разница. Когда ты в самом расцвете детства и когда всю жизнь росла одна, а потом вдруг не одна – это сложно. Это правда сложно. Легче, когда не знаешь ничего лучше. Когда входишь в сознательный возраст уже с кем-то под боком или когда в одиночку наслаждаешься детством и уже потом берёшь кого-то под опеку. Я смотрела на неё сначала, как на пришельца. Недоумённо, знаете? «Кто ты? Я тебя не знаю. Я тебе ничего не должна». С годами пришлось принять, а что делать? Не её вина, правда?

Ведущая. И какие у вас сейчас отношения?

Тина. Нормальные. (пожимает плечами) Хотя… чего врать. Напряжённые.

Ведущая. Вы говорите ей, что любите её?

Тина. Нет.

Ведущая. А она вам?

Тина. Кто я, по-вашему, бездушная мразь? Она мне «я люблю тебя», а я надменно кривлю губы? Нет, не говорит.

День 50, неделя 8, понедельник

В воскресенье было так же жарко, как и в субботу. Никогда в жизни Кире так не хотелось идти на работу – в хорошо кондиционируемое здание. В её квартире из средств охлаждения были только водопроводная вода и холодильник, открыв который можно было одну минуту понаслаждаться ледяной прохладой. На прошлом месте работы Кира застала только одно лето, в которое выдалась такая же испепеляющая жара; в том офисе были только вентиляторы, но они всё равно немного спасали от зноя.

Зайдя в фойе, она замедлилась от прохладного блаженства. На неё навалилась сонливость: ей захотелось лечь на лавку и доспать те часы, которые ей не удалось получить ночью – она очень плохо спала.

В офисе стояла кондиционерная стужа. Кира готовилась к рабочему дню и витала в субботней встрече: Макс не выглядел расстроенным, но определённо был каким-то варёным; наверняка из-за жары.

– Привет.

Она подняла глаза. Сегодня Макс был в джинсовой куртке; немного склонив голову набок, он ждал её ответ.

– Привет.

– Можем поговорить?

Слава богу, что сердце, как бы оно не билось, было невозможно услышать со стороны.

– Конечно. А где? Можем на крышу пойти.

– Нет, только не на улицу.

– Почему? Куртку придётся снять? – озорно оскалилась Кира.

Взгляд Макса загорелся укором, говорящим «и ты туда же?». Почему он так любил джинсовые куртки? Наверное, потому что его волосам подходили любые оттенки голубого. Жаль, что в них не было видно фигуру.

– Пойдём, – сказал он. – Есть одно место.

Она пошла за ним в лифт-холл; Макс провёл её чуть дальше: там, в правом крыле здания, был небольшой закуток у окна.

– Слушаю.

Её волнение почему-то исчезло. Зачем ей было волноваться? Что он мог ей сказать? Что любит её?

– Да я просто всё думаю о том, что Майя тогда сказала – что мы типа поссорились.

– И?

– Мы правда так со стороны выглядели? В смысле неужели я так… – досада помешала ему закончить фразу.

– Хочешь спросить, не был ли ты слишком конфликтным?

– Угу… Я хотел сказать, что моё настроение может меняться от… не знаю, жары. Это ничего не значит. Это просто настроение.

Неужели он страдал от вины?..

– Я уже успела понять. У меня даже есть тест на твоё настроение.

– Какой? – внезапно воодушевился он.

– Спроси меня, что я слушаю.

– Зачем?

– Спроси.

– Что ты слушаешь?

– Кантри.

– Серьёзно?

– О. Сейчас ты в нормальном настроении. Сказал бы «м», значит было бы что-то не то.

В ответном взгляде Макса ей почудилось что-то похожее на теплоту. Что будет, если она признается ему прямо сейчас?..

– И если ты так реагируешь на жару, то нам лучше не пересекаться на улице в эти будни, – с напускной бодростью сказала она, заглушая своё неразумное желание: она не хотела портить грядущую субботнюю встречу.

– Я собирался выходить только в пятницу.

– Всё туда же? В мою сторону?

– Нет, в другую.

– Жаль.

– Почему?

Какое это было «почему»? Вежливо-любопытное? Спокойное? Взволнованное?

«А если я так же сделаю?»

– Мне нравится с тобой разговаривать, – ровной интонацией произнесла она, глядя ему в глаза и надеясь, что это не выглядело, как пародия.

– М. Мне тоже, – таким же тоном сказал Макс.

– А ты знаешь, что… – неожиданно для самой себя начала Кира: она находилась в слове от признания!

Слова застряли; они боялись выходить; они не пролезали через горло.

– Что?

– Холодно в здании, да? – вывернулась она.

– А. Ну да, местами, – немного разочарованно ответил он.

– А я только в… – она показала на свою лёгкую кофту. – Дашь куртку?

– Почему она так всех раздражает? – внезапно возмутился Макс.

– Где я сказала, что она меня раздражает? – Кира подхватила его горячность: у неё был короткий запал.

– Тебе не холодно – ты просто хочешь, чтобы я её снял!

– Вот это поворот, – вмешался третий голос; Тина шла в правое крыло здания и остановилась, привлечённая разговором на повышенных тонах. – Вы мне не ссорьтесь тут.

Они не ожидали, что их мог кто-то услышать: уголок у окна создавал ложное впечатление приватности.

– Мы… нет. Всё нормально. Мы не ссоримся, – пробормотала Кира, и они снялись с места и ушли.

– Опять мы типа ссорились…

– Ты сейчас вообще не причём, я виновата.

– Я бы здесь поспорил… Если тебе правда холодно, могу отдать, – он указал на джинсовую куртку.

– Спасибо, но я буду странно в ней смотреться. Особенно после того, как Тина услышала, что ты не хочешь её снимать.

Макс фыркнул. Торопливо дойдя до места, от которого Кире нужно было поворачивать к своему столу, они без слов разошлись.

День 51, неделя 8, вторник

Кира хотела побыстрее оказаться в офисе: ночь выдалась такой же жаркой, как и вчера; сон был отвратительным; голова гудела. Она ожила только за рабочим местом прохладного офиса.

Её мысли, как обычно, занимали недавние встречи. Макс, при внешней несхожести, казался удивительно похожим на свою озорную сестру: они излучали одну и ту же энергию, только его озорство принимало вид невесомой игривости. Почему тогда его игривость упустила вчерашние комментарии про джинсовую куртку и не дала достойный шутливый ответ? Сначала он окатил Киру упрёком, а потом и вовсе возмутился. Может, он указывал ей на границы, потому что не хотел идти дальше? Скорее всего, дело было не в этом. Скорее всего, одежда просто была для него чувствительной темой.

Вчерашний опыт показал, насколько сложно было сказать нужные слова даже в спонтанном порыве: возникало жуткое предчувствие неудачи и всего, что за ней последует. Не лучше ли было написать записку? Отдав её, можно было подготовиться к ответу и привыкнуть к тому, что необратимое уже произошло и оставалось только ждать. Она даже выбрала формулировку: «Мне не хватает смелости сказать тебе это в лицо, но я настолько люблю тебя, что не могу думать ни о чём другом. Можем поговорить? Кира». Как можно было передать эти слова? Сообщением? У неё не было его номера. Из рук в руки? Они не школьники. Положить на стол? А где он сидит?

И правда, где он сидел? Он постоянно уходил туда, дальше, направо, в проход. Кира встала и, пройдя через межофисный коридорчик, очутилась в офисе, в котором она была только в первый день. Слева была дверь кабинета Марка – там они и познакомились. Она посмотрела направо, на столы: за одним из них сидела Таня. Отчего-то испугавшись её, Кира повернула обратно.

Проходя мимо поворота на место отдыха, она увидела, что сейчас там был только Амир – вероятно, заправлялся кофе перед началом рабочего дня. Подумав, Кира направилась к нему.

– Привет, – со светлой улыбкой сказала она. Ей хотелось отвлечься; ей хотелось знать больше; ей хотелось сплетничать.

– Привет! – бодро ответил он, надел крышку на только что наполненный стакан с кофе и сел на диван.

– Я недавно видела тебя с братом. Тут, перед зданием. В смысле, я на самом деле не знаю, кто это, но вы очень похожи.

– А. Да, это мой брат.

Амир напрягся, но старался это скрыть.

– Большая у вас разница?

– Десять лет.

– Ого!

– Да, большая.

Оставлять диалог без красивого логического завершения было не в его стиле. Ей стало стыдно за то, что она подняла настолько неприятную для него тему. Она попыталась исправить положение:

– Я, кстати, видела тебя как-то с девушкой в парке. У неё очень красивые волосы.

– Да! – просветлел Амир. – Я ей часто говорю, что ей можно шампунь рекламировать.

– Как её зовут?

– Соня. Кстати, – Амир подался вперёд и всмотрелся в видневшийся через вход офис; Кира обернулась, но никого не увидела. – Только что прошла… Таня. Знаешь её?

– Совсем немного. А что?

– Они лучшие подруги.

– Лучшие подруги? – оторопела Кира. – Ничего себе. А это просто так совпало, что вы вместе работаете?

– Да; она пришла не так давно. Соня мне сказала, что она сама нашла это место, по хорошим отзывам.

– О. Расследуем убийство? – к ним присоединилась Тина. – Я что-то тоже никак не могу без кофейка начаться.

– А мне, думаю, уже пора идти, – добродушно сказал Амир и, держа в руках стакан с кофе, ушёл.

Тина подошла к кофе-машине.

– Ты свой уже выпила? – она покосилась на пустые руки Киры.

– А. Я тут за водой.

Она встала и налила себе стаканчик холодной воды.

– Эм… слушай, это не моё дело, конечно, но что у вас там были за разборки про раздевание? Ты с ним встречаешься?

– Нет…

– А. Показалось, – Тина, взяв кофе, подсела к Кире на диван.

– А как зовут твою сестру? – спросила Кира, чтобы отвлечься от этой горькой темы.

– Нина. Хорошо нас родители назвали, да?

– А не знаешь, как зовут брата Амира?

– Ты знаешь про его брата? Он не любит про него говорить.

– Просто видела их недавно. Тут, у здания.

– А. Нет, я не знаю, как его зовут.

– Ясно. Пойду, – сказала Кира, встала, выбросила стаканчик и ушла.

Она села на офисное кресло и задумалась. Таня и девушка Амира, Соня, были лучшими подругами. Лучшие подруги встречались с двумя братьями? При этом старший брат Амира даже не знал, кто его девушка. Что-то как будто стало проясняться; но что?..

В ментальной комнате её уже ждала телевизионная тумба со старомодным телевизором с округлым выпуклым экраном; на полке под ним стоял кассетный проигрыватель. Кира села на мягкий диван; её размытая «я-собеседница» села рядом.

Кнопка «rew» запустила оживлённую и сопровождаемую высоким, дёрганым и бегущим назад звуком перемотку и остановила её на прошлом вторнике. Кира нажала на «play»: телевизор показал фойе и проходившего мимо неё Амира.

– Тут есть подземная парковка? – спросил её голос.

– Конечно. Почему, думаешь, у здания нет машин?

– Никогда не думала об этом…

– Кстати, я видел тебя в субботу.

Она нажала на «pause».

– Я ещё удивилась, почему он тогда в парке не подошёл и не познакомил меня со своей девушкой. Раз он меня видел.

– И почему?

– «Я видел тебя в субботу». Он был не с ней. Он был один. Или не один, но по крайней мере не с ней. Когда он говорит про них двоих, он всегда говорит «мы». Соня была не с ним: она была с подругой. Вот, где я её видела! Там – она стояла рядом с Таней.

– Браво, Шерлок.

– Вот почему мне казалось, что я её уже где-то видела.

***

Кира вышла на первом этаже из лифта и увидела, что на одной из белых длинных лавок, расставленных в холле вдоль стен, сидел Макс и делал что-то в телефоне. За исключением брюк и джинсовых курток, он никогда не носил ничего ни с застёжками, ни с молниями, ни с пуговицами; его джинсовые куртки всегда были расстёгнуты. Тот же Амир не соблюдал отсутствие дресс-кода заправленными в брюки рубашками, на которые иногда накидывал пиджак или джемпер.

Зачем Макс здесь сидел? Ждал девушку?

«Чем меньше я знаю, тем лучше».

– Я думала, ты не собираешься на улицу до пятницы, – сказала она, подсев к нему. – Привет.

– О, привет. Я не на улицу. Папу кто-то умудрился в лифте перехватить, ушли какие-то дела решать. Я сижу, жду.

– Понятно.

– Что будешь слушать? – Макс указал подбородком на наушники на её шее.

– Почему тебе так интересно знать?

– А почему ты не говоришь?

– Чтобы ты продолжал спрашивать.

– А нам больше поговорить не о чем?

– Почему не о чем? Расскажи о себе, – Кира наклонилась, облокотившись о колени и заглядывая ему в лицо.

– После тебя, – растянулся в улыбке Макс, но у него коротко завибрировал телефон. – А. Мне пора, – он взглянул на экран, вздохнул и встал.

– Ты вниз, да?

– Угу, в ад. Хочешь с нами?

– Ты уже второй раз спрашиваешь, хочу ли я с вами. Смотри, в следующий раз соглашусь, – озорно ответила она; может быть, она всё-таки умела флиртовать с ним.

– Буду иметь в виду.

«Буду иметь в виду» можно было сказать игриво, как «я обязательно спрошу в следующий раз», а можно было – холодно, как «я буду уверен, что больше не спрошу ничего подобного». Он же сказал это, как «попробуй угадай, что я имел в виду под “буду иметь в виду”».

– Мы же встретимся завтра, да? – внезапно для самой себя спросила Кира; её умоляющая интонация должна была выдать её с головой.

– Хочешь договориться о случайной встрече?

Кира облегчённо встала: кажется, он воспринял её интонацию как шутливое преувеличение.

– Случайная так случайная.

День 52, неделя 8, среда

Всю ночь Кира ворочалась под тяжёлой липкой жарой и задыхалась от сдавленного густого воздуха. Первые часы в офисе без конца наводили её на желание купить себе портативный кондиционер.

Кто-то направлялся к её столу. Посмотрев за монитор, она увидела Макса; сегодня, к её удовлетворению, он был без куртки.

– Привет.

– Привет, – засияла Кира. – Что хотел?

– Случайно подошёл.

– А, – радостно догадалась она. – Пойдём куда-нибудь?

– Пошли, конечно, – улыбался Макс, опёршись ладонями о край её стола. – Куда ты хочешь?

Их лёгкая, беспечная и весёлая речь делала их похожими на двух счастливых детей, замышляющих безобидную шалость.

– На крышу?

– Нет, только не туда.

– Я думала, ты для этого без куртки.

– Не, это чтобы ты не просила её снять.

Раздалось покашливание. Они обернулись на источник звука: неподалёку стояла Тина и копировала какие-то документы; на её укоризненном выражении лица было написано «это вообще что такое?» – это ещё больше раззадорило их.

– Пошли куда-нибудь, – быстро бросила Кира.

Она торопливо встала, и они почти бегом пошли к лифт-холлу, сдерживая смех и на ходу оборачиваясь на Тину – как будто она не разрешала им никуда уходить, но они всё равно сбежали. Они прошли мимо лифтов и зашли в пустой угол у окна, в котором разговаривали в прошлый раз; радостно запыхаясь, они прислонились к стене.

– Мы остановились вчера на том, что ты хотел рассказать что-то про себя, – начала разговор Кира, восстанавливая дыхание, которое захватило не только от быстрой ходьбы.

– Что? – Макс наигранно свёл брови. – Я же сказал, после тебя.

– Странная отговорка, – задорно отозвалась она. – Рассказывай.

– А что ты хочешь знать? Только давай не про семью, ладно? В ней нет ничего плохого, но ты никогда не спрашивала ничего только про меня.

Все заготовленные ею вопросы были связаны с его семьёй. Ей нужно было спросить что-нибудь, связанное только с ним? Это была опасная территория: тема его жизни легко могла вывести на его личную жизнь.

– Слушаешь что-нибудь? Музыку?

Она всегда хотела узнать что-нибудь про его вкусы – в чём угодно.

– Подкасты в основном.

– Про что?

– Про танки.

– Серьёзно? – Кира подняла брови.

– Нет. Теперь понимаешь меня? – вызывающе спросил он.

– Туше́. Ещё хотела спросить про бар, в который ты ходишь…

– Пару раз там был, – перебил Макс.

– Всё равно. Что ты обычно пьёшь? У тебя есть любимый напиток?

– Алкогольный?

– Да.

– Я не пью.

– Правда? – удивилась Кира.

– Да, а что?

– Ничего. Здорово просто. Я тоже не любитель.

Нельзя было сказать, что она совсем не пила; она могла пить, но немного и за компанию. Пара опытов крупной попойки показали, что её опьянение бесшовно переходило от сонливости в спутанность сознания: она никак не могла поймать состояние, ради которого все пили. Как-то она решила говорить, что не пьёт, но быстро изменила ответ на «пью немного» из-за странных реакций на это признание: люди считали своим долгом пошутить про это или задать какой-нибудь странный игривый вопрос, на который она не знала, как ответить; некоторые, не дождавшись встречной шутливости, горячились и вставали в защитную позицию, принимая её нежелание подтрунивать над собой как обвинение в их благосклонном отношении к алкоголю; некоторые меняли тон и строго спрашивали «серьёзно: почему?», ожидая услышать о неодолимом медицинском или религиозном препятствии, не позволявшем ей наслаждаться тем, чем без вопросов наслаждались все вокруг. Простая фраза «я не пью» и отказ подхватывать неуклюжие шутки, казавшиеся оригинальными только собеседнику, не подозревавшему, как они ей надоели, вместе с отсутствием серьёзных причин, запрещающих ей пить, возводили её в глазах других людей на только им видимый пьедестал, откуда, как им чудилось, она насмешливо показывала пальцем, говорила «я, в отличие от вас, могу не пить просто так» и демонстративно осуждала их. Её добровольный отказ от алкоголя, несмотря на очевидную полезность для здоровья, не сопровождался ни самоиронией, ни уважительной причиной и поэтому воспринимался враждебно: выбирая отличный от общепринятого путь, она ставила под сомнение его нормальность и вынуждала людей искать более вразумительный ответ на вопрос «а почему в таком случае я пью?», чем «а потому что как иначе»; им это не нравилось. Сейчас в неприятии алкоголя можно было признаваться гораздо спокойнее, чем те же десять лет назад – как будто бы это стало модным.

– Какой ты обычно берёшь напиток тогда?

– Обычно? Разный.

– Нет любимого?

– Нет. Люблю пробовать новое. Сейчас, кстати, моя очередь спрашивать.

– Давай.

– Мне понравился вопрос про что-нибудь самое, как ты тогда в субботу про самую крупную ссору спросила. Что-нибудь такое же хочу.

Если он спросит про самый счастливый момент, она не сможет не сказать «сейчас». Её сердце взбесилось; она мысленно умоляла его не спрашивать это.

– Какое твоё самое большое разочарование?

– Хм, – облегчённо выдохнула Кира. – Это легко. Отец, я про него рассказывала. А твоё?

Она поздно подумала, что его разочарование могло быть связано с личной жизнью.

– Быстрый ответ, – Макс удивлённо приподнял бровь. – Моё… – протянул он, призадумавшись. Он хотел что-то рассказать – слова пошли вверх, приподняв голову, приостановив дыхание и приоткрыв его рот – но передумал. – У меня только мелкие, – быстро прибавил он.

– Короче, ты ушёл от ответа, – скептически констатировала Кира.

– А если это правда?

– Доказательство?

– И как я это докажу?

– Нет так нет. Я думаю, я уже пойду. Не хочу задерживаться.

Кира хотела спросить, встретятся ли они завтра, но побоялась быть слишком считываемой: она выглядела недвусмысленно счастливой.

– Встретимся завтра? – спросил Макс, задав вопрос, от которого она отказалась секунду назад.

– Случайно? – весело уточнила она. – Я не смогу случайно дойти до тебя. Я не хожу в твою сторону. Я даже не знаю, где ты сидишь.

– Далеко.

– Давай лучше ты до меня дойдёшь.

***

Ланч, как и все рабочие ланчи этой и предыдущей недель, Кира провела с Тиной. В последние дни они выбирали разные кафе внутри здания, чтобы не выходить за пределы кондиционеров.

– Слушай, – неуверенно заговорила Тина, – как я уже говорила, это не моё дело, но вы точно не встречаетесь?

– Точно.

– Понятно, – кивнула Тина. – Правда, извини; не моё дело. Сейчас столько всяких типов отношений, что… – она выжидающе посмотрела на Киру, но, убедившись, что та отказывалась продолжать, оставила эту тему. – Кстати, насчёт отношений. Помнишь мою сеструню?

– Конечно, я же только вчера про неё спрашивала. Нина.

– Ну да. Вчера у неё истерика была.

– Да? Из-за чего?

– Стенала, что любовная жизнь не складывается. Вещами швырялась…

– У неё… проблемы с кем-то?

– Ни с кем. Вот именно, что ни с кем. Это её и беспокоит, как я поняла. Боится, что ей уже слишком много лет.

– И… чем всё кончилось?

– Пыталась успокоить её: говорила, что если захотеть, можно найти способы познакомиться. Приложения те же… Но ей не нужны были советы, по-моему, – вздохнула Тина. – Ей, видимо, просто выплеснуться хотелось.

День 53, неделя 8, четверг

Ночью Кира впервые обрадовалась жаре и её свойству парализовывать сознание: мысль о признании стала навязчивой.

В офисе Кира часто поглядывала на проход между офисами. Макс появился через пару часов после начала дня; он шёл к лифтам, но, поравнявшись с параллелью её стола, остановился и посмотрел на неё. Такого приглашения было достаточно: она спрыгнула с места и подошла к нему.

– Ты куда-то идёшь или ты случайно здесь? – без приветствия спросила она, лучась.

– Случайно, – растянулся в улыбке он.

– Пошли куда-нибудь, чтобы не стоять.

Она чуть было не взяла его за руку, чтобы увести на место отдыха. Она просто пошла туда, Макс пошёл за ней; там никого не было. Они сели на диван; наклонившись вперёд и опёршись о колени, они смотрели друг на друга.

– Поиграем в вопросы? – предложила Кира.

– С ответами?

– Да, только без правил. Как вчера.

– Давай.

– Можно я первая? – спросила она и, дождавшись его кивка, продолжила: – Почему ты не пьёшь? Я знаю, что это так себе вопрос, потому что у пьющих же не спрашивают «почему ты пьёшь?». Просто я в своё время сама говорила, что не пью, и меня постоянно спрашивали, почему, и меня это сильно раздражало. Я, к примеру, не пью, просто потому что пробовала и не зашло. А ты почему?