Точки притяжения

Всю эту ночь Кира опять проворочалась под тяжёлой и угнетающей липкой жарой, задыхаясь от сдавленного густого воздуха. Первые несколько часов в офисе показались ей настолько бодрящими, что она периодически возвращалась к мысли о том, насколько она была счастлива блаженной компании кондиционера.

Краем глаза Кира заметила, как кто-то направлялся в сторону её стола. Посмотрев за монитор, она увидела Макса, который за те пару мгновений, понадобившиеся ей для того, чтобы заметить его и поднять глаза, уже успел подойти к ней. Сегодня, к её удовлетворению, он был без куртки.

– Привет.

– Привет, – счастливо засияла Кира. – Что хотел?

– Случайно подошёл.

– А, случайная встреча? – шутливо догадалась она; она была настолько рада его видеть, что, смотря, как обычно, ему в глаза, подалась вперёд, облокотившись двумя руками о стол. – Пойдём куда-нибудь?

– Пошли, конечно, – улыбался Макс, опёршись двумя ладонями о край её стола. – Куда ты хочешь?

Они звучали настолько легко, беспечно и радостно, что были похожи на двух счастливых детей, замышляющих безобидную шалость.

– На крышу?

– Нет, только не туда.

– Я думала, ты для этого без куртки.

– Не, это чтобы ты не просила её снять.

Внезапное покашливание одновременно обернуло их головы на источник звука: неподалёку от них стояла Тина – она копировала какие-то документы (копировальный аппарат стоял неподалёку от стола Киры); на её укоризненном выражении лица было написано «это вообще что такое?»; эта реакция раззадорила их ещё больше.

– Пошли куда-нибудь, – быстро бросила Кира.

Она торопливо встала, и они почти бегом ушли по направлению к лифт-холлу. На ходу они, не сговариваясь и чуть не рассмеявшись, одновременно обернулись на Тину – как будто она не разрешала им никуда уходить, но они всё равно сбежали. Они прошли мимо лифтов и зашли в тот заворот к окну, в котором разговаривали в прошлый раз; радостно запыхаясь, они прислонились к стене.

– Мы остановились вчера на том, что ты хотел рассказать что-то про себя, – начала разговор Кира, пытаясь восстановить дыхание, которое захватило не только от быстрой ходьбы.

– Что? – с наигранным возмущением спросил Макс, сведя брови. – После тебя, вообще-то.

– Я не хочу, так что ты первый, – задорно отозвалась она.

– А что ты хочешь знать? Только давай не про семью, ладно? В ней ничего плохого, но ты никогда не спрашивала ничего только про меня.

У Киры на миг перехватило дыхание: все заготовленные ею вопросы были связаны с его семьёй. Получается, ей нужно было спросить про что-либо, связанное только с ним? Это была опасная территория: тема его жизни очень легко могла вывести на его личную жизнь. Подумав, она вспомнила, что всегда хотела узнать что-либо про его вкусы – в чём угодно.

– Слушаешь что-нибудь? Музыку?

– Подкасты в основном.

– Про что?

– Про танки.

– Серьёзно? – Кира широко открыла глаза и приподняла брови.

– Нет. Теперь понимаешь меня? – вызывающе спросил он.

– Туше́. Ещё хотела спросить про бар, в который ты ходишь…

– Пару раз там был, – перебил Макс.

– Всё равно, – продолжила она, несмотря на настойчивый внутренний шёпот, неустанно повторяющий: «Опасная территория». – Что ты обычно пьёшь? У тебя есть любимый напиток?

– Алкогольный?

– Да.

– Я не пью.

– Правда? – удивилась Кира.

– Да, а что?

– Ничего. Здорово просто. Я тоже не любитель, – призналась она.

Это была правда: нельзя было сказать, что она совсем не пила – она просто не испытывала никакого удовольствия от алкоголя и поэтому пила очень мало: пара опытов крупной попойки показали, что её опьянение бесшовно переходило от сонливости в спутанность сознания, и она никак не могла поймать тот момент, ради которого все вокруг, собственно, и упивались. В один период своей жизни она решила говорить, что не пьёт, но быстро изменила этот ответ на «пью немного» из-за странных реакций, которые почти всегда следовали за этим признанием: люди почему-то считали своим долгом пошутить про это или задать какой-нибудь странный игривый вопрос, на который она не знала, как ответить; некоторые, не дождавшись встречной шутливости, тут же начинали слегка горячиться и вставали в защитную позицию, воспринимая её нежелание подтрунивать над собой как обвинение в их благосклонном отношении к алкоголю; некоторые тут же меняли тон и строго спрашивали «Серьёзно: почему?», ожидая услышать о непреодолимом медицинском или религиозном препятствии, не позволявшем ей наслаждаться тем, чем наслаждались все вокруг. Иногда она думала, что простая фраза «я не пью» и отказ подхватывать шутки, казавшиеся смешными только собеседнику, который даже не подозревал, сколько раз до этого она слышала в точности такую же ответную реакцию, вместе с отсутствием серьёзных причин, запрещающих ей пить, возводили её в глазах других людей на только им видимый пьедестал, откуда, как им чудилось, она насмешливо показывала на них пальцем, кричала «я, в отличие от вас, могу не пить просто так!» и демонстративно осуждала их. Её добровольный отказ от алкоголя, несмотря на очевидную полезность для здоровья, не был сдобрен ни самоиронией, ни уважительной причиной и поэтому воспринимался с непонятной враждебностью: олицетворяя альтернативу общепринятому пути, она словно ставила под сомнение его нормальность и заставляла людей искать такой ответ на вопрос «а почему в таком случае я пью?», который был бы более вразумительным, чем «а потому что как иначе»; им это не нравилось. Сейчас, как она заметила, в неприятии алкоголя можно было признаваться гораздо спокойнее, чем те же десять лет назад – как будто бы это стало модным.

– Какой ты обычно берёшь напиток тогда?

– Обычно? Разный.

– Нет любимого?

– Нет. Люблю пробовать новое. Сейчас, кстати, моя очередь спрашивать.

– Давай.

– Мне понравился вопрос про что-нибудь самое, как ты тогда в субботу про самую крупную ссору спросила. Что-нибудь такое же хочу.

Те пару секунд, которые Макс взял на раздумье, Кира мысленно умоляла его не спрашивать про самый счастливый момент в её жизни: если он всё-таки про это спросит, то она точно скажет «сейчас».

– Какое твоё самое большое разочарование?

– Хм. Это легко. Отец, я про него рассказывала. А твоё? – спросила она под укол опасения, что его разочарование могло быть связано с его личной жизнью; в голове снова пронеслась спасительная мантра «чем меньше я знаю, тем лучше».

– Быстрый ответ, – Макс удивлённо приподнял одну бровь. – Моё… – протянул он, призадумавшись; он хотел начать что-то говорить (этот момент всегда был хорошо заметен: слова как будто бы было видно сквозь горло – видно, как они шли вверх, вытягивая позвоночник и чуть приподнимая голову, после чего на мгновение останавливали дыхание и приоткрывали рот перед тем как выйти), но передумал. – У меня только мелкие.

– Короче ты ушёл от ответа, – скептически констатировала Кира.

– А если это правда?

– Доказательство?

– И как я это докажу?

– Нет так нет. Я думаю, я уже пойду. Не хочу задерживаться.

Она хотела спросить, встретятся ли они завтра, но побоялась быть слишком навязчивой и слишком считываемой – она выглядела недвусмысленно счастливой. На самом деле она хотела уйти, потому что боялась не справиться с порывом удовлетворить постоянно ноющее желание прикоснуться к нему – к примеру, дотронуться до ладони, плеча или волос.

– Встретимся завтра? – спросил Макс, задав ей вопрос, от которого она сама отказалась секунду назад.

– Случайно? – уточнила она. – Я не смогу случайно дойти до тебя. Я не хожу в твою сторону. Я даже не знаю, где ты сидишь.

– Далеко.

– Давай лучше ты до меня дойдёшь, – решила она, сделала пару шагов назад и быстро ушла.

***

Сегодняшний перерыв на ланч, как и все рабочие ланчи этой и предыдущей недель, Кира провела вместе с Тиной. В последние дни они выбирали кафе внутри здания (их было несколько), чтобы не выходить из кондиционируемого царства.

– Слушай, – немного неуверенно заговорила Тина через пару минут после начала еды, – как я уже говорила, это не моё дело, но вы точно не встречаетесь?

– Точно, – веско ответила Кира.

– Понятно, – кивнула Тина. – Правда, извини; не моё дело, – она приподняла руки ладонями к собеседнице. – Сейчас столько всяких типов отношений, что… – добавила она и выжидающе посмотрела на Киру; убедившись, что та решительно отказывалась продолжать, Тина оставила эту тему. – Кстати, насчёт отношений. Помнишь мою сеструню?

– Конечно, я же только вчера про неё спрашивала. Нина.

– Ну да. Вчера у неё истерика была.

– Да? Из-за чего?

– Стенала, что любовная жизнь не складывается. Вещами швырялась…

– У неё… проблемы с кем-то?

– Ни с кем, – покачала головой Тина. – Вот именно, что ни с кем. Это её и беспокоит, как я поняла. Боится, что ей уже слишком много лет.

– И… чем всё кончилось?

– Пыталась успокоить её: говорила, что, если захотеть, можно найти способы познакомиться. Приложения те же… Но ей не нужны были советы, по-моему. Ей выплеснуться хотелось.

Кира не знала, что на это ответить; Тина, судя по всему, и не ждала ответа. Спустя пару минут они переключились на другие темы и провели остаток ланча за лёгкими освежающими разговорами.

День 53, неделя 8, четверг

В эту ночь Кира впервые обрадовалась жаре – точнее, её свойству парализовывать сознание. Иногда в её голове мучительно продирала глаза мысль о том, что нужно было признаться в любви – прямо сейчас; точнее, первым делом утром; она тянулась к поверхности и, как раненый солдат на поле боя, пыталась со стоном выползти из-под груды других навалившихся на неё обескровленных и обездвиженных жарой мыслей.

Приход в офис опасно переставил всё местами: мысль ожила и прибежала в первые ряды сознания. Кира стала чаще глядеть в сторону прохода между офисами: вдруг Макс появится? Спустя пару часов он всё же появился; он как будто бы шёл напрямую к лифтам, но, поравнявшись с параллелью её стола, остановился и посмотрел в её сторону. Такого приглашения было достаточно: она тут же встала с места и подошла к нему.

– Ты куда-то идёшь или ты случайно здесь? – без приветствия спросила она, лучась.

– Случайно, – растянулся в улыбке он.

– Пошли куда-нибудь, чтобы не стоять.

Сказав это, она чуть было не взяла его за руку, чтобы увести на место отдыха, которое, как она знала, было сейчас свободно: она всё утро посматривала на всех проходящих туда-сюда людей. Она просто пошла в ту сторону; Макс пошёл за ней. За перегородкой действительно никого не было. Они сели на диван и, наклонившись вперёд и опёршись о колени, повернули друг к другу головы.

– Поиграем в вопросы? – предложила Кира.

– С ответами?

– Да, только без правил. Как вчера.

– Давай.

– Можно я первая? – спросила она и, дождавшись его кивка, продолжила: – Почему ты не пьёшь? Я знаю, что это так-себе вопрос, потому что у пьющих же не спрашивают «почему ты пьёшь?». Просто я в своё время сама говорила, что не пью, и меня постоянно спрашивали, почему я не пью, и меня это сильно раздражало. Я, к примеру, не пью, просто потому что пробовала и не зашло. А ты почему?

– Из принципа. Нам с Майей мама в детстве рассказывала про своего пьющего отца, и мы с ней решили, что просто не будем пробовать. И нормально, не страдаем.

– То есть у вас никто не пьёт?

– Мама тоже не пьёт, да, папа хорошее вино любит. Опять мы на семью сошли? – разочарованно произнёс Макс.

– Тебя это тоже касалось, – весело заметила Кира. – А ты покажи мне пример, как надо задавать вопросы, – задорно прибавила она. – Задавай.

– Я хочу опять что-нибудь про «самое», – задумался он. – Твой самый счастливый момент?

Улыбка Киры потухла настолько быстро, что стянула за собой всю краску с лица и оставила после себя заметный испуг. «Нет, – оторопело подумала она. – Пожалуйста. Не вынуждай меня». Она не могла понять, как Макс воспринял её реакцию: он пристально и серьёзно смотрел на неё; в его взгляде было какое-то сомнение; и что-то вопрошающее; и что-то удивлённое; и что-то даже растерянное.

– Ух ты, – неожиданно возник радостный третий голос. – Тут вы.

Быстро направив глаза на его источник, они увидели Марка: он весело глядел на них. Его сын тут же встал.

– Мне пора идти уже, – бросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, и поспешно ушёл.

– А я тут впервые за́ день нашёл время на кофе-бр… – начал Марк, обращаясь к сыну, но тот, не смотря на него, прошёл мимо; Марк вздохнул. – До вечера! – настойчиво крикнул он ему вдогонку, снова вздохнул и покачал головой. – Мне не привыкать, – добродушно сказал он Кире, – у нас бывает. У вас тут всё хорошо было? – с внезапным сомнением спросил он.

– Да… – подавленно ответила Кира. – Да, конечно, – добавила она, попытавшись придать голосу незамутнённую беззаботность.

Марк уже стоял у кофе-машины и не мог видеть её сбитого с толку лица. «Что сейчас было? – не могла понять Кира. – Мои страхи не беспочвенные? Он понял, что я хочу ответить и испугался? Это то, чего он боится? Что я перейду черту и поставлю крест на нашем ежедневном общении?» Её заполнило то, что, перехлестнув через край, могло обездвижить её душу и тело – абсолютная подавленность и судорожная тревога; почти что паника. Чтобы отогнать тошнотворную волну, она решила сейчас же отвлечься: всё-таки каждый раз, когда она видела Марка, в её голову неотступно лезли слова Майи про то, что он думает, будто Кира могла умереть со скуки в его обществе.

– В эту субботу, кстати, снова решили встретиться, – она постаралась звучать живо. – Втроём, с Майей.

– Да? – Марк взял кофе и сел рядом. – Куда пойдёте?

– В парк у берега, – ответила Кира. – Кстати, я ещё хотела сказать, – вспомнила она, – про то, что я не верю про имя. Они меня тогда неправильно поняли. Я не не верила.

– Да даже если бы не поверила, – усмехнулся он, – ничего страшного. Они меня почему-то рано тогда сбросили, а я хотел сказать, что это её неполное имя. Её зовут Марианна, просто она предпочитает «Анна». Они не говорили?

Кира удивилась настолько сильно, что ей пришлось приложить усилия, чтобы оставить выражение своего лица внутри приличных рамок.

– Нет, не говорили… – пробормотала Кира, чуть не добавив «пара чертей». – Мне уже пора, думаю, – сообщила она, встав с дивана. – Уже долго сижу.

Ей очень захотелось добавить «я ухожу не потому, что мне с вами скучно», но она, конечно же, решила этого не делать.

Чтобы сдержать наплыв яростного уныния, Кире пришлось заставлять себя фокусироваться на работе. Ей это, тем не менее, удалось: конец рабочего дня приблизился быстрее и безболезненнее, чем она ожидала. Достав наушники и нацепив их в лифте на шею, она приготовилась выйти на улицу и включить что-нибудь потяжелее и погромче – открыть хоть какой-нибудь тоннель для выхода оставшихся чувств. Музыка была похожа на рыбака: она могла ловить нужные чувства на приманку; если удавалось синхронизировать внутренние ощущения с музыкой, то получалось зацепить их за неё: можно было резко дернуть за удочку, вытащить эти чувства на поверхность и дать им уйти – позволить им не застаиваться. У неё никогда не получалось вытащить всё – только часть – но это было лучше, чем ничего.

***

Кира шла в потоке идущих с работы людей по холлу первого этажа и заметила впереди себя Амира. Её раздумья по поводу выбора трека для прослушивания прервались тем, что она врезалась в его спину: он резко остановился. Столкновение заставило его тут же обернуться:

– Извини, – испуганно выпалил Амир; его лицо было бледным. – Не сильно?..

– Нет, всё нормально… – ответила обескураженная Кира.

– Ага… – кивнул Амир и пошёл дальше; на этот раз гораздо медленнее.

Кира обогнала его и вышла из здания; на том же месте, что и в прошлый раз, был припаркован одинокий автомобиль, возле которого стояли брат Амира и, на расстоянии нескольких метров от него, Таня. Внутри Киры из своего убежища выпрыгнуло неуёмное, нетерпеливое и неукротимое любопытство. Сейчас она не могла остановиться, уйти в тень и начать незаметно подслушивать – её было слишком хорошо видно. Оставалось только одно – неторопливо идти в сторону дома.

– Я спрашиваю, на звонки почему не отвечаешь, – угрожающе прозвучал мужской голос у неё за спиной.

– Я не отвечаю на незнакомые номера, – спокойно парировала Таня.

– Эй! – вскричал голос. – Ну-ка иди сюда! Иди сюда, говорю!

Кира обернулась. Наверное, это должно было выглядеть естественно при таком крике? Кто угодно бы обернулся. У выхода из здания стоял Амир и не двигался; последние реплики были обращены к нему. Медленно снявшись с места, он осторожно зашагал в сторону брата; Кира отвернулась и пошла дальше.

– На звонки почему не отвечаешь?

– Не хочу…

– Не хочешь? – угрожающе переспросил его брат. – А давайте мы все вместе сядем в машину и поговорим, – с агрессивной вежливостью предложил он. – Или тут хотите, посреди улицы?

Громкость разговора снизилась: Кира уже не могла слышать их настолько хорошо, чтобы различать слова. Она надела наушники, включила музыку и, восстановив скорость, пошла домой.

День 54, неделя 8, пятница

Вчера вечером после мучительных часов догадок и терзаний Кира придумала себе новую мантру: «Не додумывай». Откуда она знала, что Макс подумал про её вчерашнюю реакцию? Она не знала, почему он так резко ушёл. На этот вопрос мог ответить только он. Она не могла спросить у него об этом напрямую, но сегодняшнее общение могло многое прояснить – осталось его дождаться. В крайнем случае был ещё завтрашний день.

В течение нескольких часов она периодически поднимала взгляд на проходящий мимо поток людей: Макс не появился ни разу. В конце концов – уже после ланча – она пожала плечами, ушла в лифт-холл, купила сок и отправилась на крышу. Туда можно было сходить и одной: ей там очень нравилось.

Свободных столиков было мало: из-за того, что постепенно спадающая жара больше не отпугивала людей от открытых пространств, многие из них были заняты. Заняв свободный, Кира надела солнечные очки и открыла сок. Её подмёрзнувшая под кондиционером кожа приятно вбирала в себя солнечный жар и медленно проводила его внутрь; чувствуя, как её организм начал бережно лелеять собранное внутри себя тепло, Кира подумала, что теперь стала лучше понимать, что означало выражение «греть кости».

Послышавшийся стук каблуков спугнул благостную улыбку с её лица. «Только не она… Она следит за мной? Хотя… Она же здесь курит». Повернувшись, Кира убедилась в том, что к ней подошла Таня.

– Можешь не спрашивать, – без приветствия сказала Кира, стараясь унять сочившийся из её слов сарказм. – Я всегда тебе рада, – она показала на место напротив.

– Прекрасно, – ответила Таня и не торопясь села на предложенный стул.

– О чём сегодня будет допрос? – сухо поинтересовалась Кира.

– Так нравятся мои допросы?

– С чего ты взяла, что они мне нравятся?

– Мне послышалось, или ты только что сказала, что всегда мне рада? Может, мне уйти? – невозмутимо спросила Таня.

– Отчего же. Продолжай, – ответила Кира, пока шёпот в её голове настойчиво шипел: «Это не вопрос: ноль-один; ты проиграла этот раунд».

– У тебя стандартный график?

– А у тебя нет?

– Нет. Гибкий. Это было моим условием при приёме. Очень удобно. Сегодня можно уйти попозже, завтра – пораньше.

– Видимо, ты более ценный сотрудник, – иронично заметила Кира. – Мне такого не предлагали.

– Я не говорю, что это было предложение. Мне просто удалось добиться своего.

«К чему это всё?» – раздражённо гадала Кира.

– Я видела тебя вчера, – не удержалась она, – с Амиром и его братом. Болтали, как старые друзья, – Кира сделала выражение лица, на котором намеренная бесстрастность смешалась с надменной пренебрежительностью.

Танина улыбка без слов говорила «очаровательно».

– И? – спросила она.

– У вас как будто были какие-то проблемы. Не только я так подумала – вся улица вместе со мной. Удалось всё решить?

– Мне всегда удаётся, – ответила Таня и встала. – Не буду больше отнимать твоё время, – прибавила она и ушла.

Кира какое-то время кипела. Таня явно ходила к ней не просто так: она как будто бы угрожала ей. Неужели Макс и вправду был её бывшим парнем? Вряд ли он был текущим: она ведь говорила, что встречается сейчас с кем-то не отсюда. «Пошло всё», – подумала Кира; она и так была сегодня не в лучшем настроении. Она резко встала и вернулась к себе.

***

Они так сегодня и не пересеклись.

После окончания рабочего дня Кира вышла из лифта в холл первого этажа и увидела, как Макс проходил через крутящиеся двери на улицу. «Как интересно, – подумала она. – В прошлую пятницу ты напрямую сказал мне, что хотел бы пройтись со мной после работы. Сегодня что поменялось? Да, мы говорили в понедельник, что нам сегодня в разные стороны, но мы в течение дня могли встретиться хотя бы раз… Тебе интересна моя компания или нет?»

Она тут же пошла быстрее, чтобы догнать его; она чуть не сорвалась на бег, но её гордость воспротивилась этому. Она вылетела из здания. Он уходил направо, в сторону остановки транспорта.

– Макс! – крикнула она.

Тот вздрогнул и обернулся; он был то ли удивлён, то ли немного испуган. Она воспользовалась тем, что он наконец-то остановился, и подошла к нему.

– До завтра, – сказала она: она хотела звучать уверенно, но её интонация вышла под стать выражению его лица.

– До завтра, – ответил Макс: нельзя было сказать, что он не был рад её видеть; но почему-то он выглядел немного неуверенно. – Ты думала, я забыл?

– Мало ли.

– Ты домой сейчас?

– Да, а что?

– Что будешь слушать?

Кира чуть не рассмеялась от нервного напряжения.

– Нойз.

– Серьёзно?

– Нет, конечно. До завтра, – повторила она и ушла.

День 55, неделя 8, суббота

По какой-то странной ритуальной памяти Кира решила одеться так же, как и две недели назад, когда она встретила Майю и Макса в парке: в чёрную обтягивающую майку, свободные джинсы и кеды. Погода была благодатно комнатной и облачной. На всякий случай купив три бутылки воды, Кира поехала на место встречи. У фонтана опять никого не было, но на этот раз только их – другие люди с удовольствием облепили струящийся освежающими брызгами фонтан: дети звонко смеялись, взрослые – следили за детьми, фотографировались на его фоне или сидели на краю; кое-кто даже опустил ноги в воду.

Кира посмотрела в сторону газона: Макс сидел под тем же деревом, что и в прошлый раз; его сестры нигде не было видно. Она подошла к нему, пытаясь силой воли унять разогнавшееся сердцебиение; что-то говорило ей, что лучшего места для признания ей было не найти; что-то другое вступало в спор и требовало не портить этот долгожданный день.

– Привет, – она встала перед ним; пользуясь тем, что её глаза были спрятаны надетыми минутой назад солнечными очками, она внимательно его рассмотрела: он тоже был почти в том же костюме, что и две недели назад – без панамы, в белой футболке с мелкой надписью «wut?» и чёрно-белых кедах; вместо голубых джинсов на нём были те же светло-серые брюки, что и в их прошлую встречу у пляжа. – А Майя где?

– Привет, – ответил Макс. – Скоро будет. У неё там сходка, – он показал рукой в сторону: вдали виднелась расположившаяся на газоне группа людей.

Кира бросила рюкзак рядом с собой, сняла очки и, повесив их на майку, села на траву.

– Всё, идёт, – Макс показал всё туда же.

Кира обернулась: от группы людей отделилась знакомая фигура и пошла по направлению к ним. Через некоторое время от группы отделилась другая фигура и направилась за ней. Когда Майе оставалось до них метров десять, другая фигура, оказавшаяся худой черноволосой девушкой в обтягивающих шортах и майке, наконец-то нагнала Майю и остановила её, дотронувшись до её плеча. Они вступили в оживлённый разговор: Майя, судя по жестам, пыталась что-то негромко ей втолковать; девушке не понравилось то, что говорила ей Майя: она заметно расстроилась и посмотрела на Киру пронзительным и как будто бы недобрым взглядом; быстро развернувшись, она отрывистыми шагами ушла прочь. Майя наконец-то подошла к ним.

– Всем привет, – бодро сказала она.

– А что у вас там за встреча? – без прелюдий спросила Кира.

– А, это? Это мой клуб любителей дорам. Знаешь дорамы? – засомневалась она; Кира кивнула (это, насколько она помнила, были корейские сериалы), и Майя добавила: – Решили вживую встречаться с этой весны. Сейчас вообще лето, классно: сидим на травке, обсуждаем.

– А это была кто? – спросил её брат.

– Это… – начала отвечать Майя, но остановилась и неуверенно покосилась на Киру.