скачать книгу бесплатно
В монастыре встречал одно богатство
И где могли найти себе приют
До тысячи монашеского братства, —
Так со скалы, как зверь голодный лют,
Поток пред нами с ревом низвергался,
И оглушить, казалось, в пять минут
Мог всякого, кто к бездне приближался…
Веревкою я опоясан был,
Которой барса некогда старался
Я изловить, когда я в Ад вступил.
Веревку развязал я по желанью
Учителя, в клубок руками свил
И отдал, столь привыкший к послушанью,
Наставнику. К той бездне, где поток
Переходил от гула к рокотанью,
Он подошел и бросил мой клубок
В глубь пропасти, и размышлял я тайно:
«Недаром взор учителя так строг
И что-нибудь, что ново чрезвычайно,
Я, вероятно, должен увидать…»
О, люди! Если встретите случайно
Того, кто ваши помыслы читать
Привык из глаз, то будьте осторожны!..
Меня учитель понял и сказать
Мне поспешил (что слушал я тревожно):
«Я жду того, кто явится сейчас;
Сейчас тебе увидеть будет можно
Неясный призрак дум твоих…» Не раз
Мы истину в обличье лжи встречали;
Подобного коварства устыдясь,
Сомкнем уста свои, чтоб не слетали
Слова неправды, но – клянусь молчать
Теперь я в состоянии едва ли.
В своих стихах я должен рассказать,
Как предо мной из тьмы густой явился
Ужасный образ. Стал я трепетать,
Когда мой взор на нем остановился.
Так иногда всплывает вверх моряк,
Который в омут моря опустился,
Где царствует холодный, вечный мрак.
Песня семнадцатая
«Вот, вот оно, чудовище с хвостом,
Как пика, заостренным! Через горы
Оно летит и рушит все кругом:
Оружие и стены, и затворы,
И целый мир умеет заражать
Зловонием». Так вверх, поднявши взоры,
Сказал певец и стал к себе он звать
Чудовище, маня его рукою.
И тот, в ком приходилось нам узнать
Коварства образ, начал головою
И туловищем на берег ползти,
Но страшный хвост свой прятал под водою.
В его лице могли бы мы найти
Души прекрасной, чистой выраженье:
То дух добра, казалось, во плоти, —
А хвост его, родивший омерзенье,
Змеиный был. Две лапы и спина
Покрыты шерстью; адского творенья
Крутая грудь была испещрена
Узорами и пестрыми цветами:
По яркости им уступить должна
Ткань Азии с турецкими коврами;
Арахны ткань поспорить не могла
С их пестротой узорными каймами.
Как бы ладья, которая всплыла
Вдруг на берег одною стороною,
Другою же погружена была
Еще в воде, иль, как бобры весною,
В стране Тедесков ждут на берегу
Недвижные, с согнутою спиною,
Чтоб броситься к беспечному врагу,
Так мерзкое чудовище таилось
У берега, – забыть я не могу, —
Поднявши хвост, над бездною крутилось
И, жало ядовитое раскрыв,
Как жало скорпиона, наклонилось
У пропасти. «Мы обойдем обрыв,
Чтоб подойти, – мне молвил мой вожатый, —
К чудовищу. Иди, не будь ленив,
Туда, где отдыхает зверь мохнатый».
Спустились мы по правой стороне
И тихо шли, боясь, чтоб дождь проклятый
Нечаянно не повредил бы мне.
К чудовищу уж близко подошли мы;
Как на отвесном склоне, в стороне
Теней мы увидали. Недвижимы,
Они сидели молча на песке,
Мучительными думами томимы.
Их лиц не видно было вдалеке.
«Чтобы узнать всю горечь их страданий,
Иди, приблизься к ним: по их тоске
Ты разгадаешь участь тех созданий,
Но краток будь в речах своих, смотри,
А я меж тем, предвидя все заране,
Чудовищу промолвлю слова три:
Пусть он своими мощными плечами
Поможет нам. Иди ж, поговори
