скачать книгу бесплатно
Из-за лесной трущобы доносился,
И мне сказал: «Чтоб в голове твоей
Мысль приняла другое направленье,
Сломи в лесу любую из ветвей».
Я увидал колючее растенье,
Растущее на деревянном пне.
С него сорвал я ветвь, и в то мгновенье
Древесный пень со стоном крикнул мне:
«За что меня так больно ты терзаешь?
Или в твоей сердечной глубине
Нет жалости? Зачем меня ломаешь?»
Облившись черной кровью, он вопил:
«Теперь ты за деревья нас считаешь,
Но прежде я, как и другие, был
Таким же человеком, как вы оба…
За что ж меня, как враг, ты оскорбил?
Когда б в тебе не шевелилась злоба,
Ко мне бы прикоснуться ты не мог,
Хотя бы гадом был я…» Вся трущоба
Завыла вдруг. Как из березы сок,
Под топором, ручьем порою льется,
Так кровь лилась из пня, как бы поток…
Я чувствовал, как сильно сердце бьется,
И наземь ветвь невольно уронил,
Не в состоянье с жалостью бороться.
Тогда учитель мой проговорил:
«О, оскорбленный дух! Неосторожно
Он на тебя руки б не наложил,
Когда б не растолковывал он ложно
Моих стихов. Желанье убедить
В том, что по виду вовсе невозможно,
Заставило меня ему внушить
Совет, мне самому невыносимый.
Кто ты – ему ты должен объяснить,
Чтоб на земле, раскаяньем томимый,
Он о тебе не в силах был забыть…
И в памяти сберег неутомимой…»
И дерево ответило: «Хранить
Не буду я упорного молчанья.
Речь добрая твоя не может возбудить
Сомнения. Прошу у вас вниманья.
Я тот, кому был дорог Фредерик[71 - «Я тот, кому был дорог Фредерик…» – Пьер делле Винье – любимец императора Фредерика II. Долго пользуясь неограниченным доверием императора, он был обвинен в измене, посажен в темницу и лишен зрения. В отчаянии разбил себе голову о стену своей тюрьмы.]:
Его души все тайны, все желанья,
Как книгу, я читать всегда привык.
Монарха сердце было мне открыто,
Мне одному, и в мире каждый миг
Я охранял то сердце, так что свита
Его рабов в глубь царственной души
Проникнуть не могла, была забыта
И заговор затеяла в тиши.
А между тем все силы, все здоровье
Я потерял, не зная сна в ночи:
Готов отдать был Фредерику кровь я,
Но был силен наложницы разврат.
Она, змея порока и злословья,
Она, зараза цесарских палат,
Она, монархов язва моровая,
На мне остановила злобный взгляд
И, завистью и бешенством пылая,
Умела страсти многих возбудить
Против меня, и Август сам, сгорая
Досадою, свой лик отворотить
От верного товарища решился,
Успел в печальный траур обратить
Все почести, которыми гордился
Я некогда… В душе моей тогда
Проснулся гнев и умысел родился —
Искать забвенья в смерти от стыда.
И – праведник неправедное дело
Я выполнить решился в те года.
Но, слушайте, клянусь теперь я смело,
Что я царю ни в чем не изменял
И верность сохранил к нему всецело:
Я кесаря до смерти обожал:
Он стоит и любви, и уваженья…
Пусть тот из вас, кому я жалок стал,
Пусть тот из вас, кого ждет возвращенье
В живущий мир, там честь мою спасет
И восстановит истинное мненье
О грешнике, которого гнетет
И клевета, и ненависть людская».
Затем сказал Вергилий в свой черед,
Речь мудрую ко мне лишь обращая:
«Знай – времени не должен ты терять:
Ему свои вопросы поверяя,
Расспрашивай – он станет отвечать».
И молвил я: «Прошу тебя – спроси ты
Его о том, что было бы узнать
Полезно мне – ведь от тебя не скрыты
Все помыслы мои – во мне самом
Теперь все чувства горестью убиты,
Лишь состраданье в сердце есть моем».
Тогда сказал поэт: «Твое желанье
Исполнит он. Мы просим лишь о том,
Чтоб ты сказал, как высшее созданье,
Как человек мог обратиться вдруг
В ствол дерева? Ужель для наказанья
Такого нет конца?» Вздохнув от тяжких мук,
Мне, словно вздохом, дерево сказало,
В стенанья обращая каждый звук:
