скачать книгу бесплатно
Но ты еще не все мне рассказал.
Я видел много грешников сраженных,
Которых страшный дождик бичевал,
Толпу теней в болото погруженных,
Гонимых ветром, с скрежетом зубов,
Хулящих Небо, мрачных, исступленных,
И я о них спросить тебя готов:
Когда над ними кара тяготеет,
То почему ж за мерзость их грехов
В тот град, что постоянно пламенеет, —
Не заключили их?» Он отвечал:
«Ужель твой ум в безумии темнеет?
Иль рассуждать ты здраво перестал?
Философа забыл ты наставленье[57 - «Философа забыл ты наставленье…» – Вергилий намекает на Аристотеля, учению которого следовал сам Данте.],
Который так грехи подразделял:
Невоздержанье, злобы прегрешенье
И скотобесье. Первый самый грех
Не столько оскорбляет Провиденье
И потому слабей казнится всех
Других грехов. Когда поймешь ты это,
То ясно разгадаешь участь тех
Погибших душ, отторженных от света,
Которых Бог карающий щадил
В сиянье бесконечного привета
И в высшие круги их поместил,
Где легче казнь и где сносней мученья».
Невольного восторга я не скрыл:
«Ты – солнце, возвращающее зренье!
Ответ твой каждый счастье мне несет,
И мне полезно самое сомненье,
Как знание: я вижу в нем оплот…
Еще один вопрос мне разреши ты,
Который мне покоя не дает:
За что пути к спасению закрыты
Мздоимцам? Вот что хочется мне знать…»
«Нас учит философия – пойми ты, —
Что мы должны в природе уважать
Божественного разума начало
С его искусством; можно доказать
По книгам, что искусство подражало
Природе всей: так робкий ученик,
Изведавший науку слишком мало,
Копировать учителя привык.
Искусство от Небес родится тоже,
Как внук от деда. Двойственный родник —
Искусства и природы – нам дороже
Всех родников, и в нем лишь почерпать,
В своей душе сомненья уничтожа,
Мы можем жизнь и жизни благодать.
Мздоимец же идет другой дорогой.
Природу он лишь может презирать,
В искусстве не находит школы строгой,
Нуждается в опоре он иной,
И грудь его полна другой тревогой.
Однако в путь; иди теперь за мной.
На горизонте, вижу я, явилось
Сиянье знака Рыб, а в тьме ночной
На западе почти уже скатилось
Созвездье Колесницы… Мрак глубок…
Вот яркая звезда на небе скрылась.
А нам до спуска путь еще далек».
Песня двенадцатая
Данте и Вергилий спускаются в седьмой круг подземного Ада по отвесному обрыву, где на полуразрушенной скале находят чудовище – Минотавра. Вергилий смиряет его бешенство. Встреча с центаврами, из которых один – Несс делается проводником двух путников и указывает на кровавый поток, где грешники по степеням терпят кару за насилие.
Дорога, по которой в этот час
Нам приходилось далее спускаться,
Была почти отвесна, и не раз,
Взглянувши вниз, мог всякий содрогаться.
Гора, с которой сброшен был обвал,
Непроходимой стала мне казаться
С вершины до подножья: груды скал
Низринуты лежали перед нами.
Таков был спуск, и бездны мрак зиял
Над ним кругом, а близко, под ногами,
Чудовище лежало на скале[58 - Чудовище лежало на скале… – Речь идет о Минотавре, рожденном от Пасифаи, царицы критской. Вероятно, всем известны мифологические предания о любви Пасифаи и сказка об изобретенной Дедалом деревянной телицы для быка.],
Чудовище, которое сосцами
Не матери питалось на земле,
Но деревянной телки… Ужас Крита,
Чудовище, заметя нас во мгле,
Себя кусало, пеною покрыто,
Не в состоянье бешенства смирить.
И закричал мой проводник сердито:
«Тварь гнусная! Ты мыслишь, может быть,
Что царь Афин к тебе явился снова,
Чтоб вновь тебя, чудовище, убить?
Прочь, гадина! Для подвига иного
Спустился этот смертный в Ад сюда;
И у него желанья нет другого,
Как только посмотреть на Царство мук…»
Как ярый бык в минуту пораженья
Срывает узы тягостные вдруг
И, силы потерявший, в исступленье,
Бросается то прямо, то назад,
Так Минотавр метался в то мгновенье.
Поэт сказал с любовью мне, как брат:
«Скорее вниз, пока он бесноваться
Не перестал…» И, не боясь преград,
Чрез груды скал мы начали спускаться,
А из-под ног срываясь, камней ряд
Летел и падал в бездну. Подвигаться
