Идолы и птицы

Разобравшись для себя с очередным вопросом, я постарался принять свои умозаключения о женственности, как и женскую природу в целом. Принять тот факт, что мы мыслим и оцениваем мир совершенно с разных позиций. А для возможности объединить нас, мужчин и женщин, дать время обвыкнуться одному с другим нам была подарена прелесть физической близости.

(17) Старый город

С этими философскими мыслями я подъезжал к последнему пункту в своем путешествии. Проезжая прошлый раз, я не обратил внимания, насколько этот город большой. Поезд хоть и медленно, но уже около получаса ехал от окраины до вокзала. Из окна виднелись старинные здания вперемешку с какими-то фабриками и складскими помещениями. Если бы не всё те же разбитые дороги и крашеные в белое бордюры с деревьями, город можно было бы спутать с теми местами, откуда я родом.

Нанесенной за зиму грязи тут тоже хватало, а выхлопы от огромного количества автомобилей покрывали небо сизой дымкой. Я уже отвык от смога, и по мере приближения к центру города дышать становилось немного труднее. Хотим мы этого или нет, за цивилизацию приходится чем-то платить.

Я прибыл. На перрон огромного крытого вокзала вышел Филипп Гавранович, студент медицинского института, решивший написать работу по адаптации людей в незнакомой среде, проведя эксперимент на собственной шкуре. Именно под таким глуповатым прикрытием я решил познакомиться с городом, случайно обнаруженным на обложке вокзальной книги. Влияние фигурки на меня уже почти не ощущалось, но, имея в запасе время длиной в целое лето, я был полон решимости и слегка ограничен только финансами. Но у меня было две руки, две ноги и знание языка. Этого должно было вполне хватить для получения от фигурки ещё некоторых знаний о хитросплетениях человеческих судеб и подготовки к возобновлению учебы.

Своей банковской картой я пользоваться не мог – меня бы сразу обнаружили. Хоть цивилизация и не сильно затронула здешние постройки, и на вокзале даже не было камер наблюдения, но они точно были в каждом банкомате, да и при нынешнем развитии технологий посмотреть, правильно ли идут у вас на руке часы, можно с орбиты планеты. Ходить с надвинутым на нос козырьком кепки и ждать, когда мне на голову упадет какой-нибудь булыжник, желания не было, а потому карточку трогать было нельзя. План оставался тот же – снять жилье, найти работу, получить доступ к какой-то из библиотек и побыть здесь некоторое время.

Я смог разобраться в себе, начал видеть и слышать окружающих меня людей, немного понимать взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Но мне было совершенно не доступно даже элементарное понимание людей как общества. Будь это иначе, я бы с легкостью понял причину халатного и бесхозяйственного отношения здешнего населения к своему же быту. А этот занавес для меня даже не начал приоткрываться. Очень жаль, что попутно нужно было нести весь этот груз бытовой суеты. Но делать было нечего, жильё и еда всегда останутся вещами первой необходимости.

Купив пару газет с объявлениями, я решил поехать в центр старого города и уже там, в парке или на лавочке какой-то из площадей, начать свои поиски. Хотелось побыстрей увидеть воочию фотографии из той книги в закрытом ларьке. Еще до выхода из вокзала навстречу мне прошла мокрая девушка, что выглядело очень странно. Подъезжая к городу, я видел, что в небе висело только пару белых облачков, из которых выдавить капли было сложно. Центральный выход был значительно больше виденных мной ранее, но с общественной точки зрения выполненным по тому же шаблону: беспризорные животные, назойливые таксисты, менялы-валютчики и попрошайки. Отличием было только само огромное и очень старинное здание вокзала. На выходе я с удивлением обнаружил, что на площади то тут, то там ходили мокрые люди, в основном молодежь. Это было весьма странно, как и реакция сухих и мокрых друг на друга: они улыбались. Погода была довольно прохладной даже для сухого человека, а как мог себя чувствовать мокрый и откуда они взялись, было совершенно не понятно. Да и улыбка – весьма странная реакция на такую свежесть.

Уточнив, какой из номеров трамвая идет в центр, и отказавшись от услуг более быстрых, но плотно набитых людьми микроавтобусов, я удобно разместился у окна раритетного транспорта, готовясь смотреть направо и налево. Но как только мы отдалились от вокзала и въехали в центр, всё моё внимание от потрясающе красивых зданий переключилось на людей, вернее, на творящееся в городе. Повсюду проходили водные баталии, создавалось впечатление, что в этом не принимали участия только старики и немощные, потому как все остальные вели спонтанные перестрелки водой. Ребятишки и взрослые мужчины стаями нападали на прохожих девушек, обливая их из пластиковых бутылок и баночек от шампуня. Но и каждая уважающая себя дама лихо выдергивала из своей сумочки похожую бутылку и давала отпор. Время от времени на нападавших лились струи от прохожих женщин, с виду совершенно безучастных к процессу.

Поначалу я подумал, что водяные битвы имеют чисто гендерный характер, но когда на одной из остановок в открытую дверь трамвая влетело ведро воды, окатив всех стоящих у выхода с ног до головы, я понял, что дела намного сложней. Несколько ответных струй прошлись по хозяину ведра, но преимущество было неоспоримо, и он с довольным выражением лица в домашних тапочках пошлепал с пустым ведром к подъезду своего жилища. Только когда трамвай стал скрываться за поворотом, я увидел, что возмездие воителя настигло как раз на пороге. Две девушки, определив, что ведро пустое, ловко расстреляли его из брызгалок прямо у входа в дом.

Выйдя в центре города, немного с опасениями о собственной сухости, я разместился на лавочке, возле которой практически не ходили пешеходы. Зная по собственному опыту, насколько холодно может быть в мокрой одежде ночью, я не особо стремился попасть под перекрестный огонь. Не до конца было понятно, что происходит, но для окружающих такое поведение явно было нормой жизни. Наверное, для того чтобы здесь пожить, придется купить себе рыбацкий дождевик или что-то подобное.

Прямо напротив лавочки, где я разместился, в открытом окне второго этажа узенькой улочки мирно сидел мужчина, возле которого как бы невзначай торчало ушко от ведерка. Женщины, планирующие пройти по этому переулку, ни с того ни с сего решали изменить свой маршрут следования. Всё было легко и непринужденно, будто ничего и не происходит, пока какая-то задумчивая представительница прекрасного пола не теряла бдительность, и бабах – ей уже, всей мокрой с ног до головы, нужно было идти в обратном направлении. А мужчина на какое-то время исчезал и вновь появлялся с тем же ведерком, как охотник на тигров, выжидая новую жертву.

* * *

За всем происходящим ещё долго можно было наблюдать, но мне нужна была крыша над головой. Взяв в руки газету с объявлениями, я принялся делать звонки. Стоимость жилья оказалась намного выше, чем я ожидал, а потому мне пришлось снять очень дешевую квартиру, которую сдавали посуточно. Завтра же мне следовало начать поиски работы.

Жильё, указанное как однокомнатная квартира в центре города, оказалось грязной ободранной каморкой меньше десяти квадратных метров. Да, она действительно была в старинном здании в центре города, но чтобы в неё попасть, требовалось пересечь два перехода во внутреннем дворе по длинному кольцевому балкончику, куда выходило ещё десятка два таких же каморок на каждом этаже четырехэтажного здания. В квартире была маленькая кухонька со столом на два человека, будка душа, совмещенного с туалетом, и коридор, он же спальня. Единственное окно было у входной двери и выходило на балкон внутреннего дворика, настолько маленького, что солнечный свет мог попадать лишь в окна верхнего этажа.

Как только я переступил порог этой квартиры, то сразу почувствовал необходимость искать другое жильё. И тут дело не в условиях быта. После жилья у Кирилыча эта однокомнатная квартира в центре города могла показаться раем. Нет, тут дело в грязи и запахе. Всю зиму я жил, вымазанный то в глине, то в золе, то в лишайниках мокрого хвороста, но это была чистота, пахнущая лесом и костром. Здесь же пахло прокуренной, засаленной годами грязью и неделями не мытой посудой. Каждый элемент интерьера так сильно был этим всем пропитан, что приобрел некий сероватый отлив.

Единственной выделяющейся из обстановки вещью была газовая печка, сложенная из старинных керамических блоков. Она блестела цветом только-только вынутого из скорлупы каштана, явно не желая вписываться в окружение. Я хотел было отказаться от этого жилья ещё в самом начале, но интерес к печи и позднее время убедили остаться здесь на одну ночь. Перспектива ночевки на вокзале меня явно не устраивала. Стараясь как можно меньше к чему-либо прикасаться, я привел себя в порядок. С утра мне нужно было искать работу и новое, более чистое помещение для проживания, а внешний вид в этом деле всегда играет немаловажную роль.

Не знаю, для каких целей могла сдаваться эта квартира, но желания спать на кровати у меня не было. Я разместился в самом нехоженом углу, прям на полу, и прежде чем лечь спать, внимательно изучил печку. Это была небольших размеров колонна, сложенная из кирпича и декоративного кафеля. Мои родители питали особую страсть к каминам, и я был немного в курсе их предпочтений. Скажу вам сразу, рельефный декоративный кафель – вещь не простая, и далеко не для бедных людей. А тут, в этой клоаке старого города, стоит колонна с керамическими резными бортиками, уголками и тиснеными символами. Даже навскидку было видно, что для изготовления этой печи использовали не менее двух десятков разных форм. Снизу колонна имела две дверцы, два таких же произведения искусства, как и сама печь. Массивные, литые из чугуна, с изогнутыми замысловатыми лепестками ручками, они словно завершали грандиозность всей конструкции. Верхняя дверка, побольше, для дров, нижняя – для чистки проваливающейся через решетку золы. Дров, конечно же, в ней уже давно не жгли, а вместо этого внутри был размещен металлический фитиль, выведенный к стоящему на кухне большому красному баллону.

Потратив немного времени на изучение шальной конструкции, я не мог удержаться, чтобы не зажечь печь, и хоть огонь горелки был совсем не интересен, не терпелось дождаться работы самой печи, чтобы проверить керамику в действии. Ждать пришлось, на удивление, долго, но результат того стоил. Ровное, очень приятное тепло прогревало каждый уголок этой комнатки. Отголоски этого доброго тепла ощущались даже утром. Нужно отдать должное мастерам, вложившим в свой труд не только опыт и знания, но и любовь. Несомненно, человек, сделавший такую печь, был горд за свою работу, желал, чтобы его труд согревал незнакомых ему людей столетиями, без претензии отдавать двадцать процентов тепла от печи печнику или его детям. На мгновение я даже провел некую аналогию между той квартирой и нашим человеческим миром, засаленным и прокуренным, которому явно не хватает дел, направленных на общее благо, способных прогреть даже самый темный и сырой угол.

В тот вечер я уснул с чувством внутреннего приобретения, полученного от знакомства с новым произведением искусства. Отдавая дань уважения неизвестным печнику и плиточнику, с помятыми на полу боками, я двинулся прочь от убогого дворика. Видимо, ослабевающее влияние фигурки всё же продолжало меня развивать.

* * *

Поиск работы был для меня первоочередной задачей, он определял, какое будет жилье и сколько времени я смогу пробыть здесь до возвращения домой. Я – иностранец, студент, без особых навыков. Это существенно усложняло возможность её найти. Никто даже разговаривать со мной не хотел, пока по одному объявлению меня не пригласили на собеседование. Какой-то фирме по трудоустройству требовались разнорабочие. Я особо не понимал, что означает «разно»: возможно, они хотят, чтобы работали разные люди, и толстые, и высокие, и иностранцы, как я. В любом случае, это было единственное место, где со мной хоть стали говорить, и упускать такой шанс было бы глупо.

Ещё с самого утра я заметил, что город был нормальным, водяные баталии, проходившие здесь вчера, словно растворились за ночь. Улицы были сухими, а люди суетливо занимались каждый своими делами. Это даже немного сбивало с толку. Может, чудо-печь невидимыми лучами пронизала весь город и сделала их нормальными?! Если так, то я своим вмешательством испортил самый неординарный город мира, по крайней мере – из тех городов, что мне довелось узнать. Отбросив свои шутливые мысли, я переключил внимание на собеседование.

Небольшая фирма, состоящая в основном из молодежи, занималась тем, что находила кучу мелких работ, не требующих особой квалификации, и распределяла эти работы среди желающих подзаработать вроде меня. Приятная девушка в кофточке не то в жуткие олени, не то в ромбовидные крокодилы отвела меня к человеку, с которым мне предстояло беседовать.

– Новый лемминг, принимай, – сказала она парню, сидевшему за столом с кучей бумаг, телефонов и оргтехники, распечатывающей одновременно две пачки документов.

– А, заходи, присаживайся.

Я внимательно проводил непонимающим взглядом девушку. Её слепок говорил о силе характера и вкусе, а кофточка явно противоречила наблюдению. Кроме всего прочего, меня назвали леммингом, слово было незнакомое, и интерес это узнать пересилил во мне желание трудоустройства.

– Почему лемминг, что это такое?

Парень с интересом на меня посмотрел. Было видно, что он уже провел со мной собеседование в уме и дал оценку по известным только ему критериям.

– Разнорабочие приходят волнами: то никого нет, а то наплыв, что не успеваем работу подыскивать. После праздников хлынет волна – ты один из первых.

– А лемминг тут при чем?

– Это сотрудники как-то пошутили, что весной рабочих – как за полярным кругом мышей после оттепели, так и привязался термин. Не обращай внимания, это обычный сленг для нашего коллектива. Тебя как зовут?

– Филипп.

– Мы, Филипп, занимаемся распределением работ. Работ всяких: копать, носить, мыть – и так далее, и тому подобное. Скажу сразу, работы грязные и низкооплачиваемые. Фирма находит работу, рабочих и выступает гарантом для обеих сторон. Рабочие получают деньги от нас, а не от тех, кому выполняют заказы. Неделю ты можешь копать траншеи, потом день счищать ржавчину с какой-нибудь трубы, потом мыть цистерну. Это точно тебя устроит?

– Всё зависит от заработка.

– И на какую сумму ты рассчитываешь?

Сказанные им слова были как вычеканенные, он изъяснялся быстро и лаконично. По всей видимости, я, какой-то там тысячный работник, не мог сказать или спросить ничего для него нового.

– Мне нужно зарабатывать ровно столько, чтобы скромно питаться и снимать чистое жилье ближайшие пару месяцев. Большего мне не надо.

Мой ответ его удивил. Он ещё раз внимательно посмотрел, уже понимая, что и его оценивают тоже. Я, подмятый зимовкой у Кирилыча, в дешевых обновках глупого покроя и со стандартной прической, и он, хорошо одетый и дорого пахнущий мужчина лет на пять старше меня. Я, в пыльной обуви, предназначенной для бездорожья, и он – в лакированных туфлях с острыми носами, которые явно ему не по карману. Мы внимательно посмотрели друг на друга, понимая, что в жизни каждого не все так однозначно просто.

– Ты не похож на чернорабочего, Филипп. Зачем ты здесь?

– Да, не похож. Я студент, медик. Хочу написать работу по психологии об адаптации человека в незнакомой среде. У меня есть время до начала следующего учебного года, чтобы собрать материал.

– И ты ради этой фигни готов вкалывать на грязных работах?! – удивленно, с пренебрежением спросил он.

– Я бы с радостью работал на чистых, но идея в том, чтобы научиться самому себя содержать. Деньги – это единственное, чем люди не делятся просто так, даже имея их в избытке. Поэтому умение выжить – прямой пример адаптации. Если не смогу, то просто развернусь и поеду домой.

– Не знаю, как я смогу тебя официально устроить. У тебя документы имеются?

Я протянул ему свой паспорт. Он его внимательно почитал, что-то буркнув на непонятном мне языке, после чего ещё раз внимательно посмотрел паспорт.

– Мы не сможем тебя устроить на работу по такому паспорту, – после небольшой паузы сказал он, отодвигая документ на край стола.

– Это ещё почему?!

– Ну, во-первых, меня съест бухгалтерия за усложнение их отчетов из-за иностранца, а во-вторых, у меня есть сомнения в его подлинности. – И он ткнул в паспорт.

– С чего вы это взяли! – начал было я составлять в голове план оправданий, но он перебил:

– Да расслабься ты, мне плевать, кто ты там и зачем здесь. Предлагаю тебе другой вариант. У меня есть прошлогодние данные одного забулдыги твоего возраста, я оформляю тебя на работу, как будто ты – это он, а ты мне за помощь возвращаешь четверть своего заработка. Распределяемые работы контролирую я, так что всё будет в лучшем виде.

Эти фразы он также сказал, как отчеканил – видимо, и такое дело для него было привычным. Он знал о моем паспорте, я не мог выдать его, а ему не было резона выдавать меня. Ко всему прочему, официально работу я бы найти не смог, что делало сделку взаимовыгодной и по-своему честной.

– Я согласен и готов предложить треть от своего заработка, если получу право выбирать работы из имеющихся в наличии.

Мои слова подействовали весьма положительно, впервые с момента начала разговора я почувствовал к себе нотки уважения.

– Так и поступим. Приятно иметь с тобой дело, Филипп, до завтра все документы будут оформлены. Меня зовут Иван.

Он протянул мне руку в честь заключения партнерского соглашения, и мы обменялись длительным рукопожатием, словно заключая долгосрочный контракт.

– Когда мне приступать к работе?

– Завтра с утра ты должен быть тут – или быть на телефоне, если у тебя таковой имеется. Дальше стандартная схема: узнаешь адрес и работу, выполняешь – узнаешь новую, и так пока не упадешь на передние ноги.

Иван хихикнул и протянул мне мой паспорт с листком бумаги, на котором написал номера телефонов.

– Это телефоны, рабочий стационарный, рабочий мобильный и мой личный, звони. Ещё какие-то пожелания или вопросы будут?

– Да, есть ещё три вопроса, – деловито сказал я, на что Иван настороженно удивился.

– И?!

– Что вчера творилось с водой и людьми? Почему на девушке, указавшей мне кабинет, такая ужасная кофта? И как мне получить доступ к городским библиотекам? – выпалил я с азартом. Напряжение с лица Ивана сразу же спало, он расплылся в довольной улыбке.

– Кофточка просто бомба, правда?! Особенно для ресепшна. Это она мне проспорила, и теперь месяц должна проходить в такой кофте, а проиграй я – пришлось бы таскаться в гавайской рубахе. Хе-хе…

– Тогда понятно, а с водой что?

– С водой ничего. Праздник был, обливной понедельник. Каждый год такое, – со скучным лицом сказал Иван.

Мне почему-то сразу представился Чеширский Кот, который, зевнув, ответил Алисе о чудесах, что они, как им и полагается, «случаются»14. Точно так же было сказано и об обливаниях, как о давно устоявшейся скучной традиции.

– А библиотека тебе зачем?! – удивился он.

– Читать, зачем же ещё библиотеки.

– Читать?! Не удивлюсь, если и та мутота об адаптации, что ты мне в уши надул, будет правдой.

– Отчасти так и есть, я действительно медик и действительно через пару месяцев уеду готовиться к новому семестру к себе домой.

– А тут читать что будешь?

– Хотелось бы историю, культуру и все, что с этим сопряжено.

– Странный ты какой-то. Тараканы в голове, бабочки в груди, но, по всей видимости, совершенно безобидный малый. Сделаем тебе вход, куда захочешь, ты только плати. И жильё я тебе подыщу, позвони мне после пяти.

– Было бы здорово! Спасибо большое, Иван.

– Спасибо в карман не положишь, на хлеб не намажешь. Найду дешевле, чем в объявлениях – половину от этой разницы платишь мне. Идет?

– Конечно, созвонимся.

Ещё раз, взглянув на девушку в нелепой кофточке, но на этот раз уже с улыбкой знающего человека, я вышел из здания фирмы. День складывался как нельзя лучше. У меня была работа, которую можно было выбирать из списка, мне не нужно было ходить в рыбацком комбинезоне, боясь быть облитым, а скоро у меня будет жилье и доступ к библиотеке. Внутри почему-то была глубокая уверенность в том, что Иван всё устроит в лучшем виде, правда, я пока не мог себе представить, как он сможет умудриться зарабатывать на моей плате за жилье. Но такой прохвост, как он, точно найдет возможность, причем с выгодой для меня. В нем была хватка Замира, его деловитость и общительность, умение так лихо объегоривать систему, почти ничего не нарушая. Эти качества могли появиться у любого инициативного человека, находящегося в неблагополучной обстановке.

Я прогулялся уже без опаски принять на себя удар ведра воды, спокойно рассматривая улочки. Город был действительно очень красивый и старый, как тот, где я учился у себя дома. Выдавали мое местонахождение только плохие дороги и крашеные в белое стволы деревьев. Но, при всем при этом, обстановка была очень приятная. Я провел на ногах весь день и обошел почти все центральные улочки города. Нехватка присутствия большого города на протяжении нескольких месяцев не дала мне почувствовать ни усталости, ни смога автомобилей. Город рассматривался как совокупность построек и людей. Причем люди в композиции наблюдались не как отдельные личности, а как единый деловитый организм муравейника. Даже те, что мирно отдыхали по многочисленным кафе, были явным элементом украшения старинных зданий. Не будь этот город заполнен людьми, здания выглядели бы скучными и нелепыми. А так всё было правильно сбалансировано, выдержан стиль. Даже огромное количество голубей грамотно вписывались в происходящее бурление, подтверждая статус большого города. Картину слегка портили только бездомные собаки, уныло сующие свой нос во все закоулки в поисках пищи.

Время близилось к вечеру, и я позвонил Ивану.

– Алло, это Филипп. Я насчет жилья звоню.

– Да, уже почти всё порешал. Приезжай к фирме, я тебя отвезу и покажу. Через сколько будешь на месте?

– Я недалеко, минут через десять буду.

– Нет, через полчаса давай, у меня ещё работа есть кое-какая. Жду.

Я, изрядно проголодавшись, съел три жуткие на вид штуки из запеченного во фритюре теста и с мясом внутри. Вернее, я взял одну, но она оказалась настолько вкусной и сочной, что, наплевав на возможную опасность и неведение, чьё внутри мясо, я взял ещё две – и жадно сожрал. Иван меня не подвел, он умудрился договориться со своей старшей сестрой о сдаче летней кухни её частного дома за чисто символическую плату. Воспользовавшись её тягой, почти поклонением перед иностранцами цивилизованного мира, и параллельно придумав историю, что мы с ним давние приятели, Иван умудрился, кроме третьей части моего заработка, получить ещё почти половину стоимости аренды за жилье. Рассказы о медицинском образовании, моей работе по социальной адаптации и прочем придуманном мной сыграли немаловажную роль. Самое интересное в этом всем было то, что зарабатывай я на фирме без участия такого дельца, снимая квартиру самостоятельно – мои финансовые затраты были бы определенно большими. Единственным недостатком сделки оказалась дополнительно придуманная история о том, что я хорошо разбираюсь в растениях и восстановлю их сад.

– Иван, но ведь я ничего не знаю о том, как это довести до ума!

– Ничего страшного. У моей сестрички даже пластмассовые цветы вянут. Почитаешь пару книжек, там польешь, тут подстрижешь. И ей польза, и мне. А тебе есть где жить. Поверь, по сравнению с теми паскудными работами, на которые ты подписывался на фирме – это курорт.

И он был прав. Жилье было скромное, но очень чистое и аккуратное. Основные работы в летней кухне проводились с середины лета до конца осени, когда семейство его сестры занималось заготовкой продуктов на зиму. Всё остальное время постройка пустовала, и сделка взамен порядка в саду была логична. Я очень быстро освоился в роли садовника, пока занимался обычной уборкой вокруг растений, выучил их названия и особенности ухода, и уже через неделю начал приводить небольшой, но очень запущенный декоративный садик в божеский вид.

Говоря по правде, ни сестра Ивана – хозяйку дома звали Христина, – ни её муж Александр, ни два их мальчика-школьника не приложили к растущим питомцам даже минимум усилий. Сначала было непонятно, зачем им эти растения понадобились без желания за ними смотреть. Позже я узнал, что это обычная дань моде и попытка подражать стилю жизни на западный манер. В модных журналах Христины были фото счастливых семей на фоне лужайки с можжевельниками, туями и альпийской горкой. Фирма, занимающаяся посадкой растений, сделала всё в лучшем виде пару лет назад, но после оформления у семьи хватало терпения только косить газон и иногда полить растения в засуху, что и придало саду не совсем счастливый вид.