Идолы и птицы

– Да, но я точно помню, к примеру, тот поезд.

– Никто не говорит, что его не было. Ты случайно мог увидеть пустой вагон на каком-то полустанке, связать со старым фильмом про Индию и поезда, битком набитые по крышу индусами. Добавь к этому немного фантазии – и получается твой «ковбойский поезд». К примеру, всё то, что тебя так сильно всполошило здесь, было на самом деле. Твоя бывшая девушка Лиза действительно проходила собеседование на полиграфе, она уже полгода работает в госучреждении, имеющем доступ к секретным данным. Это была стандартная процедура для приема на работу. Пожилую пару мы не нашли, но у школьниц действительно был карантин, а источником распространения оказался отец одной из девочек, приехавший незадолго до событий из командировки. Договор на ремонт парка был заключен ещё год назад, и работы начались именно в установленные сроки. Пара военных… Пара по соседству с твоими родителями так и живет там. Им пришлось уйти в отставку из-за нестандартной для армии ориентации, и они осели неподалеку от твоих родителей. Всё объясняется элементарно. Твой мозг связал вещи, абсолютно между собой не связанные, добавил ко всему прочему панический страх – и вот уже совершенно нормальный человек начинает творить абсурдные вещи.

– Могу себе представить, как глупо выглядел мой рассказ, – с поникшей головой сказал я, немного даже покраснев.

– Отнюдь. Данные, полученные от тебя, дадут возможность повысить шансы раннего выявления опухолей, основываясь на модели поведения. Это, конечно, не лекарство от рака, но ценность полученных данных высока.

– Неужели так мало людей рассказало о своих глюках?! – удивленно поинтересовался я.

– Ты себе, Петр, даже не представляешь, как мало. Данных практически нет. Пока начинают проявляться симптомы, явно указывающие на опухоль, от человека уже мало чего можно добиться. Больные не понимают, что больны, и чаще всего гробят себя или свою жизнь, даже не подозревая об истинной причине. По статистике, в психиатрических клиниках посмертное вскрытие показывает, что три-четыре процента больных имели доброкачественные опухоли мозга, а не психические расстройства. Поэтому ты – наш редкий экземпляр.

– Теперь понимаю, почему клиника решила оплатить мое лечение.

– Именно так. И тебе очень повезло, что опухоль была выявлена на ранней стадии. Хирургическое вмешательство в фазе субкомпенсации имеет менее шести процентов летальных исходов, а в фазе глубокой декомпенсации – уже около сорока.

Этот факт меня поразил до глубины души. Не будь у меня сопель на амброзию или реши я поехать поездом – не исключено, что моя жизнь закончилась бы на хирургическом столе или, чего доброго, в психушке, где до конца дней меня лечили бы от несуществующей болезни. Представить только, для четырех процентов пациентов психбольницы являются тюрьмами, куда их по ошибке заточили доктора, лишив права быть нормальным!

Полученное разъяснение успокаивало. Да, конечно, очень обидно было узнать тот факт, что сознание сыграло со мной злую шутку, узнать, что я обычный человек. Но внутри меня ощущались изменения, фигурка это сделала или опухоль, было не важно, главное, что я чувствовал изменения в себе. Вырезав ненужный кусок в моей височной доле, меня лишили возможности продолжать трансформироваться дальше, но вместе с тем и спасли от неминуемой гибели. Как прорастающий в мозгу насекомого кардицепс заставляет выбрать место, откуда споры лучше распылятся, так и моя болезнь потянула меня на беспечные поступки, в конечном итоге приведшие к спасению. Чувства были смешанными.

(21) Грегор

В тот же день меня выписали из больницы, и мы всей семьей вернулись домой. Я был рад наконец-то оказаться в знакомом с детства окружении, был рад видеть близких мне людей. Тепло знакомой с детства обстановки успокаивало, глушило тяжесть утраты чего-то неуловимо важного в моем сердце и настолько вульгарно отобранного у меня Стефаном. Мне, совершенно обычному, предстояло научиться жить в обычном мире, переосмыслить понятое за последний год цивилизованным зрелым умом. Но я однозначно изменился. Это было понятно хотя бы по тому, что стоматология меня не интересовала, как не было желания и вернуться к Лизе. Нужно было как-то сказать ей о прекращении отношений, но я пока не знал, с чего начать. Напряжение в этом вопросе сняла Бекки.

– Тут такое дело, Пе́тре, – начала она с серьезным выражением лица, как только мы остались наедине.

– Да, Бекки, что ты хотела сказать?

– Ну, я хотела сказать тебе про Лизу. После того как ты исчез, она через полгода позвонила, извинилась в разговоре с мамой и сказала, что ей нужно двигаться дальше. Она с тобой рассталась.

У меня как камень с души упал. Всё складывалось очень хорошо для нас обоих. Если бы она преданно ждала меня этот год, а я вернулся и сообщил ей, что между нами всё кончено, это выглядело бы как-то по-свински. А так мы оба получили то, чего хотели, оставаясь каждый при своих интересах. Я её не винил за такое поведение, раньше – возможно бы, но не теперь. Она была молодой женщиной, которой нужно было создать крепкую семью, воспитать детей. Какую стабильность мог ей предложить человек, ни с того ни с сего исчезнувший на неопределенное время? Где гарантия, что такой человек не поступит точно так же, оставив на руках двух маленьких детей, лишенных отцовской заботы? Женщины всегда рациональны, когда вопрос касается благополучия их семей.

– Спасибо, Бекки, что ты мне сказала. Это даже и к лучшему, что случилось именно так. Если честно, то по приезде я хотел сделать то же самое.

– Хорошо, что ваши желания совпали. А то доктор сказал нам тебя не волновать. Я не знала, как ты это воспримешь. Хотя Лиза когда узнает, что у тебя была просто опухоль, а не бзик, будет, скорее всего, себя корить за такой поступок.

– Наверное, нужно с ней встретиться, чтобы расстаться по-дружески.

– Она тебя не заслуживала, Пе́тре, но, пожалуй, ты прав.

Я договорился о встрече с Лизой ближе к вечеру следующего дня. Всё время провел дома, практически никуда не выходя, постепенно привыкая к ритму обычной жизни. По-новому взглянул на сад, так бережно и заботливо ухоженный руками моей матери. По-новому увидел своего отца, по-новому взглянул на Бекки. Возможно, опухоль и повлияла на принятые мной решения, я с этим смирился, но она определенно меня преобразила, сделала глубже и обдуманней моё поведение. Она оставила во мне то понимание мира и ценностей, к которому пришлось бы идти многие годы. Стыдливое чувство вины, одолевающее меня поначалу, ушло, сменившись тихой благодарностью. Мне нужно было жить дальше, и начал я с похода в парк, где договорился о встрече со своей бывшей девушкой.

* * *

К парку я решил пройтись пешком. Теплый летний день располагал к хорошим мыслям, а дорога была приятной. Мне нравилось окружение, чистые ухоженные улочки, стриженые газоны, декоративные деревья. Жизнь текла размеренно и цивилизованно, в каждой окружающей меня мелочи был виден вложенный труд, направленный на создание всеобщего уюта. Всё было на своих местах, и это создавало приятные ощущения. Парк был полностью обновлен, только старые деревья и важные вороны напоминали о том, что он тот же, что и раньше. Лиза пришла раньше положенного, ждала меня на нашем обычном месте и сильно волновалась.

– Петр, мне очень жаль! – начала было она, покраснев и запинаясь.

– Не переживай ты так, я и договорился о встрече, чтобы тебя успокоить. В твоем поступке нет никакой вины.

– Так ты не злишься на меня?

– Нет, просто обстоятельства сложились не лучшим образом, тут никто не виноват.

– Это очень важно для меня, всё-таки мы с тобой много лет были в хороших отношениях. Не хотелось бы расстаться вульгарно.

– Именно поэтому я решил лично с тобой встретиться и сказать, что всё нормально.

– Как ты? Я слышала, что операция прошла успешно.

– Да, всё сложилось неплохо. А ты как? Мне сказали, ты нашла хорошую работу.

– Ага, то собеседование было удачным, и меня взяли на очень ответственную работу с документацией.

– Так ты не моешь камеры после обезьян?

Лиза улыбнулась, изначальное напряжение постепенно спадало.

– Нет, Петр, обезьянами мы не занимаемся, да и бумаги с грифом «секретно» я видела только издалека. Но на работе ко мне очень хорошо относятся. Там я и познакомилась со своим новым парнем, его зовут Альберт.

– Альберт?! – удивился я, сразу применив к её новому парню вымышленный образ эстета-кошатника.

– Обычное имя, чего ты так удивился?

– Извини. Вызвало кое-какие ассоциации. А у него, случайно, нет кота породы сфинкс?

Лиза опешила от такого вопроса.

– Ты и правда очень изменился, Петр. Но если честно, то Альберт очень любит котов, и у него дома живет один, только не сфинкс, а мейн-кун.

Я удовлетворённо кивнул. Мне было как-то само собой понятно, что у Лизы с Альбертом будет много общего, намного больше, чем со мной. Мы ещё немного поговорили о том о сём и, с чувством выполненного друг перед другом долга, расстались как нельзя лучше.

Я медленно шел по парку, рассматривая деловито шагающих ворон и обдумывая, потеряет ли хоть малюсенькое перышко одна из этих птиц, крикни я на всю глотку «Кар!!» и махни руками. Всё-таки, принеси я для Бекки такое красивое перышко, её восторгу не было бы предела. С готовностью совершить свой акт агрессии по отношению к птицам я осмотрелся вокруг, не напугаю ли я кого-то, ещё кроме птиц. Внимательно осматривая окрестности, я наткнулся взглядом на пожилую пару, которую встретил год назад в этом же парке. Это, без сомнения, были они – господин и госпожа Алены. Женщина была прикована к инвалидному креслу, видимо, из-за той ужасной аварии, мужчина вез её и о чем-то с ней разговаривал. Но как только он увидел меня – сразу же замолчал. Наши с ним взгляды встретились, как тогда в больнице, он меня определенно узнал, и, сказав что-то жене, направился в мою сторону. Госпожа Ален принялась заинтересованно меня разглядывать, будто перед нею был не обычный человек, а какая-то экзотическая зверушка. Я замедлил шаг, давая нам возможность встретиться на пересечении парковых дорожек.

«Интересно, как я смогу им объяснить, почему был в их палате после автомобильной катастрофы?!» – вертелось у меня в голове. Неизбежность неловкого момента, казалось, была предопределена, но, к моему великому удивлению, тематика разговора приобрела совершенно иной характер. Как только мы остановились друг перед другом, пожилой мужчина тут же спросил:

– Вы ведь тот молодой человек, что нашел нашего Грегора, верно?

– Кого нашел? – удивился я неожиданному вопросу.

– Грегора, бронзовую маленькую фигурку. Я видел вас в больнице, когда мы попали в автомобильную аварию. Вы ведь уже тогда пришли за ответами, не понимая, что с вами происходит, я прав?

Всё только упорядочившееся в моих мыслях в одно мгновение встряхнулось, как будто медленно осевший на дне аквариума ил взболтали, снова сделав прозрачную воду грязной. Память начала нервно перебирать все события с момента прошлогодней встречи с пожилой парой в этом же парке, сомневаясь в истинности происходящего. Пара выглядела очень пристойно, а спокойствие в тоне не оставляло ни единого намека на сомнения в серьезности сказанного.

– Бронзовую фигурку? – пробубнил я, запинаясь и нелепо моргая.

– Да, маленькую такую, с секирой, в шлеме и доспехах.

– А она ваша?

– Не совсем. Этого Грегора мы с Марией создали как эксперимент, а дальше такие вещи живут уже собственной жизнью.

– Создали? Живут?!

Я все ещё никак не мог собраться с мыслями. Возможно, в моем мозгу была не одна опухоль, и меня продолжали мучить глюки, но окружение выглядело естественно и не могло быть галлюцинацией. Как будто убеждаясь в правдивости происходящего, я пощупал повязку, через которую недавно достали злосчастную опухоль.

– Что вас так удивляет в моих вопросах, молодой человек? Вы ведь сами должны были почувствовать его влияние. Как долго вам удалось удержать при себе Грегора?

– Оставил в одном из аэропортов полторы недели назад… – пробубнил я, уже смирившись с тем, что права эта пожилая пара, а не доктора.

Мой ответ очень удивил собеседников. Господин и госпожа Алены многозначительно переглянулись и предложили мне присесть с ними на лавочку. У меня было огромное количество вопросов, и потому я охотно согласился.

– Вам удалось настолько долго удерживать его и остаться целым и невредимым? – удивленно спросила меня госпожа Ален, поглядывая на повязку.

– Да, вы правы. Было очень сложно. Как только она… вернее, как я понимаю из обращения, он – остался при мне, сразу началась охота. Видимо, это предмет большой ценности, и все хотят его заполучить.

– Нет, что вы! – вмешался господин Ален с улыбкой, которой обычно взрослые сопровождают объяснения детских нелепостей. – Никто не охотится и никогда не охотился за Грегором, это был не совсем удавшийся эксперимент по созданию силы, способной устранять преграды, мешающие развитию человека.

– Вы хотите сказать, что он сам по себе был опасен?

– Нет, конечно. Суть фигурки – избавлять от преград, не дающих человеку двигаться вперед, избавлять от внутренних идолов, делающих людей ограниченными. Грегор всего лишь убирает в человеке штампы жадности, лени, невежества и прочих негативных шаблонов, впечатанных в наш мозг окружающим миром. Давление на человека оказывает уже сам мир, не желающий меняться и давать измениться вам. Так как вам удалось так долго противостоять?

– Я подумал, что за… Грегором охотятся, и исчез почти на полгода в одной полудикой стране, откуда и вернулся только две недели назад.

– А! Это многое проясняет. Негативное окружение немного компенсировало остроту давления на вас системой, и вы, сами того не подозревая, защитились.

– Я что-то не до конца понял, почему мир должен оказывать давление на изменяющихся в лучшую сторону людей? Ведь это хорошо, когда человек становится более развитым.

Пожилая пара снова переглянулась, на их лицах промелькнула добрая улыбка снисхождения, после чего господин Ален, на время запнувшись, видимо, подбирая слова, продолжил:

– Видите ли, в чем дело, молодой человек… Мы тоже так предполагали изначально, вернее, мы считали, что система материального мира останется нейтральной по отношению к внесенному нами дисбалансу. Но, увы, этого не произошло. Грубо-материальный мир создан, чтобы жить по своим собственным законам, и эти законы хоть и имеют на поверхности принципы, построенные на физических и математических последовательностях, но идеологией его системы всегда будет грех и то, что его порождает. Называть силу можно как угодно – первородный грех христианства или градация духа в недра майя индуизма, – но сути это не изменит. Идеологией построения материального мира всегда будет зло. А Грегор ломает стражу этого мира, идолов, дающих возможность этому злу вершиться.

– Я не особо верю в религии, богов и всякие грехи. Мне кажется, что такие суждения рождены неспособностью докопаться до сути.

– Да? И во что же вы верите?

– Я верю в законы физики, химии и математики. Какой бы прогрессивной и современной ни была любая из религий, все они мне кажутся забавными сказочками, призванными удовлетворить чьи-то корыстные потребности.

– По отношению к религиям вы совершенно правы, они созданы для решения поставленных задач. Мы говорим больше про веру человека, веру, которая может начаться только там, где заканчивается любая религия. Именно вера дает понимание происходящей гармонии.

– Я, конечно, ещё мал судить обо всем таком, но мне кажется, что в окружающем меня мире больше хаоса и нерациональных вещей, чем порядка и гармонии.

Каждая милая улыбка пары Аленов вселяла в меня неуверенность. Всё выглядело так, будто они понимали каждое сказанное мной слово, а я чем больше задавал вопросов или выдавал умозаключений, тем большей бессмыслицей казались мне их ответы. Еще пару недель назад я чувствовал себя светлым умом, полным понимания и уверенности, значимым и цельным, а сейчас я стоял, как обнаженный, перед парой непонятных людей. Как первоклашка, пытающийся вникнуть в конструкцию космического корабля.

– Вы, молодой человек, сказали, что верите в физику и математику, и это похвально. А теперь представьте картину, когда целый день зачитываются цифры числа «Пи», а вы, со светлым умом математика, пришли не вначале чтения. Иллюзия кажущегося хаоса чисел не даст вам возможности оценить изящную последовательность, превращающую углы в круги. Всё дело – в ограниченности отрезком времени, только и всего. Нельзя оценить танец по незавершенному па.

– По вашему мнению, хаоса не существует, и всё определено?

– Не всё определено. В незначительных пределах хаотичность не только возможна, но и необходима. Это создает красоту и разнообразие. Представьте себе масляную лампу с двумя разноцветными жидкостями, которая пузырится всякими чудными узорами внутри стеклянной колбы. Подкрашенная вода никогда не смешается с маслом, конвекционные потоки от тепла нижней подсветки приводят в движение масляные комки, создавая всё новые и новые формы, практически не повторяющиеся. Но бесконечное разнообразие форм светильника, по большому счету, может быть без труда описано парой физических законов.

У меня была в детстве такая лампа, и я прекрасно понял, о чем он говорит. Возможно даже, что мои собеседники каким-то образом об этом знали, приводя правильные аналогии. Непонятно было вообще, кто они такие, с фразой «Мы создали Грегора» и молчаливой уверенностью в каждом сказанном ими слове, и я мог только тихо слушать.

– Так вы считаете, что фигурка провоцировала агрессивность окружающего мира?

– Как побочное действие – да. И, увы, мы даже сами чуть не поплатились за это творение собственной жизнью. Мария вот села в инвалидное кресло.

– Но ведь всё случившееся вокруг меня было без труда объяснено примерами сухих фактов, безо всякой там мистики, позавчера в больнице! Всё, что произошло со мной за последний период, стало следствием опухоли в мозгу, её вырезали – и вся мистика исчезла.

– Конечно, а как вы себе могли бы представить всё происходящее, не будь у вас в мозгу опухоли?! Мы живем не в мире фантазий и сказочных героев. Любое, даже самое мистическое действие должно быть объяснено сухими фактами материального мира. Эта двойственность – основа существования. Не будь возможности подтвердить происходящее математикой или биологией, чудеса не случились бы, и наоборот. Всё, что происходит в грубо-материальном мире, имеет завуалированную нотку неестественного и волшебного. Вот только не все способны это разглядеть. Но не будем вас отвлекать, да и нам уже пора. До свидания.

Пара явно получила от меня, что хотела, и последующий диалог вызывал у них лишь скуку.

– Но подождите, у меня ещё столько вопросов! Как вы создали эту фигурку, будете ли делать что-то подобное, и вообще?..

На полуслове моя речь оборвалась. Я потерял цепь событий, роящиеся мысли как будто улетучились из моей головы в одночасье, оставив только понимание, что они только что были, но сейчас их нет. Я будто подвис, не имея ни одного желания, и судя по тому, как мило переглянулись Алены и начали медленно удаляться, мое состояние было их рук делом. Я сел на лавочку, медленно приходя в себя, сказанное мной и ими осталось в памяти, ровно как и желание получить объяснения, но пустота, на некоторое время заполнившая меня целиком, обезоружив, дала мне понять, что ответов больше не будет. Мне придется с этим смириться и просто пытаться не забыть сказанные господином Аленом слова, надеясь когда-нибудь понять их смысл. Но теперь у меня не было ни фигурки, ни опухоли в мозгу – двух сторон одной медали, и не стоит пытаться решить, что из этого более настоящее.

Солнце клонилось к закату, и приятный теплый вечер преисполнил меня простым желанием двигаться вперед. Посидев ещё немного на лавочке, подставляя лицо вечернему солнышку, я прокрутил в голове события сегодняшнего дня, а потом не спеша направился домой. А неподалеку от выхода из парка нашел свой новый артефакт – такое желанное воронье перо. Удачное завершение удачного дня! Я был абсолютно уверен, что он, этот день, принесет огромную радость ещё и Бекки. Нужно было обязательно продолжить начатую цепь приятных событий. И, довольный собой, я направился в магазин купить две бутылки бурбона: одну – Замиру, а вторую – Кирилычу. Во мне почему-то крепла глубокая уверенность, что этот чудаковатый старик сможет по достоинству оценить благородный напиток.

Примечания

1

Упавшая в воду капля расплавленного стекла приобретает невероятные свойства. Её очень сложно разбить даже молотком, но стоит надломить хвостик, и она взрывается, разлетаясь на мелкие кусочки.

2

В средние века при обвинении женщины в сговоре с дьяволом использовали «Ведьмины весы». Считалось, что ведьмой не может быть женщина, весом более пятидесяти килограмм.

3

Первые зубные протезы изготавливались из каучука, только позже им на смену пришли акриловые вставные челюсти.

4

Система быстрой оценки состояния новорожденного ребенка в первые минуты жизни для принятия решения о необходимости реанимационных процедур.

5

Индекс массы тела, позволяющий косвенно оценить достаточность веса.

6

Kinder, Küche, Kirche («дети, кухня, церковь») – прусское выражение, описывающее социальную роль женщины в обществе, ставшее наиболее популярным во времена нацистской Германии.

7

Имеется в виду жук-скарабей, самый почитаемый символ Древнего Египта, и в то же время насекомое, скатывающее в шарики навоз крупного рогатого скота для того, чтобы можно было его откатить от общей кучи и впоследствии питаться.

8

Идет сравнение с «Садом камней» – одной из разновидностей японских садов, создаваемых с учетом концепций дзен-буддизма.

9

Черный коршун – птица семейства коршуновых.

10

Копорский чай (иван-чай) был настолько популярен в те времена, что в некоторых европейские станы завозился контрабандой. А смешивание копорского чая с китайским ради получения выгоды даже преследовалось законом.

11

Шестым подвигом Геракла была очистка от навоза конюшни элидского царя Авгия за один день, для чего ему пришлось вырыть новое русло и направить через конюшню реку.

12

Первое произведение из цикла «Времена года», одного из самых знаменитых произведений итальянского композитора XVIII века Антонио Вивальди.

13

В древнегреческой мифологии остров нимфы Калипсо, на котором Одиссей провел семь лет.

14

Речь идет о диалоге Алисы и Чеширского Кота из книги Л. Кэрролла «Алиса в Стране чудес».