Хроники Третьей Мировой войны, которой не произошло

Николай Николаевич Звонарев был одним из действующих лиц, организовывавших невиданное событие – конференцию по совершенно до этого закрытой тематике в Атомске и посещение предприятий отрасли кем бы вы думали – специалистами потенциального противника!

Слава Богу, что руководил всей практической стороной Атомские люди, на которых можно было положиться, а предприятия сии не располагались в Новых Свободных странах, а к таковым относились на этот момент Литва, Латвия, Эстония, Грузия, Таджикистан, Белоруссия… Кто следующий?

Да и в собственном Институте проблем хватало. Как исхитриться не показать секретов, но продемонстрировать мощь? Экспериментальные подразделения были козырем, который всегда на руках, а критические сборки, понятные для физиков – отличным средством установления взаимопонимания. Именно это Звонарев и обсуждал сейчас с Котовским. Кто, если не он, сможет представить физиков-экспериментаторов наилучшим образом?

Но на душе Звонарева лежал камень, вернее, тяжесть камнем упала на сердце в ту самую секунду, когда старый приятель Славка, пришедший в Институт всего тремя годами позже него самого, открыл дверь кабинета. За тридцать лет Звонарев видел Котовского в разной обстановке, но таким – совсем поникшим, с какой-то глубокой безнадежностью во взгляде – он не был никогда. Их пути давно разошлись, старая дружба была забыта много лет назад, по-другому было нельзя – один был начальником, другой подчиненным, они не всегда ладили, характеры были тяжелыми, материальные блага были в руках Звонарева (точнее, влияние на их распределение), но научный успех зависел от команды Котовского…Все было непросто....

И все же....

– Слава, что-то случилось? – голос Звонарева дрогнул

–Да ничего особенного, НН, настроение дурное, и чувствую себя как-то плоховато, может, давление… Но пройдет, не беспокойся, примем американцев, все будет нормально! – Котовский явно хотел закрыть тему.

– Ладно, – подумал Звонарев, – все здесь вполне взрослые люди, и лезть в душу не годится, надо закончить общение на деловой и оптимистичной ноте. -

– Тогда счастливо! Увидимся вечером, на Совете, потом партсобрание, так что если что-то появится, поговорим в третьей половине дня!

Звонарев и предположить не мог, что хмурое настроение Котовского было вызвано именно вечерним партийным собранием. Вячеслав Георгиевич, необычайно щепетильный в делах чести, уже принял для себя тяжелое решение, именно оно лежало тяжким бременем на сердце, но и по-другому он поступить не мог.

Валерий Рогатин ждал этого Совета с нетерпением и надеждой – вдруг что-то проклюнется?.

Отсутствие денег и перспектив достало донельзя. Почти что всех.

Некоторое время назад под влиянием перестройки, демократизации, экономического ускорения и пр. в Институте восторжествовала дурацкая идея «внутреннего хозрасчета». Лаборатории и отделы стремились обеспечить себя заказами сами. Поддерживающие и обеспечивающие подразделения – а вычислительный центр был одним из них – довольствовались отчислениями, которые делали (добровольно или не очень) «хозяева» контактов, несшие полную ответственность за работу. Возникали многочисленные коллизии, и постоянное выяснение отношений утомляло.

У Валерия был кооператив. Конечно, не только он сам, но и весь народ его группы работал на «левые» заказы, но деятельность «на подхвате» не способствовала росту и улучшению климата в коллективе. Не было перспективы. Молодежь могла сбежать на сторону. Конечно, Институтская бронь от призыва в армию была стимулом для молодых и талантливых, но принудиловка – не лучшее средство обеспечить будущее. Единственная базовая тема – расчеты для Рунова по системе управления Нижнеокской АЭС – всех прокормить не могла, да и она постепенно сокращалась – проектирование переходило в фазу рабочей документации. Плановых тем Министерство не прислало до сих пор. И сегодня, сейчас, должны были прозвучать директивы – как жить дальше?

Рогатин видел, как один за другим люди заходят в «малый» конференц-зал, против обыкновения, держась поодиночке, избегая обычных взаимных подначек. Сам воздух как бы наэлектризовывался, казалось, дотронься до волос – и они встанут дыбом....

Наконец появился начальник, окинул всех (натужно) веселым взглядом.

– Добрый вечер всем. Сегодня партсобрание, а до этого обсудить надо многое. Я прошу прощения за долгое молчание, просто верха не могли сформулировать свою позицию, и ситуация более или менее прояснилась только на прошлой неделе. Вы все знаете, какое решение принято по Нижеокскому проекту. Я до сих пор считаю, что оно неправильное, но деваться нам некуда. Надо делать то, за что сейчас платят.

Подольск получил финансирование, он теперь у нас заказчик.

Сформулировано 20 контрактов, суммы такие – Звонарев начал перечислять, Рогатин слушал внимательно, мгновенно оценивая и фиксируя – какую долю можно и нужно было бы потребовать с руководителей контрактов, как вдруг его внимание привлекла фраза

– Номер 17. Неконтролируемое извлечение стержней....

– Ничего себе, – подумал Рогатин, – здесь-то с хозяина контракта можно взять приличные деньги на эксплуатацию ВЦ. Считать ведь надо несколько месяцев, а это – смены, зарплата людям; интересно, что за методика, хотя бы где она делалась? Ведь все расчетные работы из списка тем предусматривали использование известных заранее программных комплексов – когда отечественных, а когда и переданных западными коллегами… -

Размышления были прерваны озвученной ценой контракта, присутствующие, включая Рогатина, вздрогнули. Тем временем Звонарев продолжил:

– Мы провели ряд совещаний и предварительно наметили ответственных за каждое из заданий. Это могли бы быть, – начальник оглашал фамилии, ничего неожиданного.

Кроме одной маленькой детали.

Ответственного за задачу 17 названо не было. Раз так, надо спросить.

– Николай Николаевич, а что насчет неконтролируемого разгона? -

Валерий с изумлением увидел – Звонарев замялся.

– Понимаешь, от этой задачи отказались все. А цена высокая потому, что требуется разработать еще и верифицированную методику. А ее пока нет.....

Рогатин огляделся. Желающих не было. Он задумался.

– Задача, конечно, тяжелая. Делать чисто – застрелишься. И вообще непонятно, с какой стороны подступиться....

Но, с другой стороны, решение должно быть физически очень простым! Иначе невозможно, и браться не стоит.... Всем известно – чем проще идея,тем труднее ее представить, увидеть, сформулировать, придумать..... Мысли бегали по кругу. Вот – разгон, подкипание воды, раздвижение решетки, плавление....А когда плавление – быстрая прикидка «в уме», слава Богу, константы за пятнадцать лет выучены наизусть…, нет, не во время вспышки, позже… Неужели пересчитывать микроячейку на каждом шаге? Тогда замучаешься доказывать правильность.... Не годится. Надо искать простой альтернативный ход. И надеяться лишь на то, что таковой как-нибудь отыщется. Рискованно. Уж очень трудная задача….-

… Ну и что из того, что трудно? Не в первый раз. Если бы каждый раз оглядываться на книжки и авторитетов – сидел бы он на своем постоянном стуле в этом зале? Здесь сборная, и он сейчас должен взять на себя свою долю общего тягла. И неважно, что пока что этого никто не делал. Мало ли кто не делал того, что впервые удалось именно ему? Да и к тому же шанс – можно было получить контракт. У группы будет перспектива и деньги. Самому, конечно, придется напрячься. Но вся жизнь – сплошное напряжение. Надо больше думать....

Это вызов, прямо-таки перчатка, брошенная в лицо. Раз так, то ….

Он поднял руку.

– Николай Николаевич, наша группа готова взяться за контракт номер 17.

– Ты уверен? – Звонарев в глубине души ожидал чего-то подобного, но не так сразу.

– Да, в общем, и близко к теме.... Придумаем что-нибудь....

– Ты погоди, у меня есть еще одно сообщение. В Атомске через три месяца открывается международная конференция. От тебя нужен доклад, конечно, не по последним результатам, предполагаемые темы – , Звонарев начал перечислять список.

– Это не проблема, столько всего наработано, откроем старые материалы, а вот этот контракт – действительно заковыка.....

Лос-Аламос, в это же время

Мисти Лазарус предпочитал начинать рабочий день на час раньше – было время привести в порядок собственные мысли и окунуться в ежедневную текучку уже с готовым планом на день. Времечко наступало горячее – русская конференция была на носу, утвержденные наверху тексты докладов должны были вот-вот вернуться авторам, список участников был значительно меньше числа желающих, слава Богу, в ему-то в Москву ехать не придется.... Он, конечно, рад бы вспомнить прежние годы, может быть, повидаться с тем же Германом, но отдыхать было некогда. Надо работать.

Мисти проверил печать – все в порядке, сейф последний раз действительно закрывался знакомым курьером, выгрузил тяжеленный металлический ящик, опечатанный той же печатью и с трудом вывалил содержимое не стол. Теперь его надо рассортировать по исполнителям. Мисти подумал – как же такую тяжесть могли таскать женщины из его отдела? Истинный Бог, надо быть Солдатом Джейн, даже для него, закаленного в боях автоинженера-любителя, вес был изрядным.... И об автомобилях – мелкие мышцы предплечья до сих пор ныли после вчерашнего вечера, сборка дверей – вообще процесс донельзя занудный и плохо автоматизируемый, а когда дверей девять и все механизмы приходится восстанавливать буквально из ничего, то и очень тяжелый, требующий железных и гибких пальцев.... Но ничего не поделаешь – Большая Голливудская Шишка хочет иметь девятидверное чудо техники к декабрю, киношный процесс идет по строжайшему графику, поэтому надо было вкалывать каждый вечер.

Институт Измерительных приборов, в это же время

Так, как вкалывали подписанты на контракт номер 17, совмещающие основную работу с кооперативным приработком.

– Что греха таить, – думал Рогатин, поднимаясь на пятый этаж, – получить такую задачу – честь!

Он нисколько не сомневался в том, что она будет решена – по-другому быть не может. Победить или умереть. Конечно, за пазухой были сильные козыри – и его команда, и друзья,с которыми он вместе учился, да и коллеги из Карлсруэ, Подольска, Нижнеокска, Айдахо Фоллс с успехом решали задачу гидродинамики пароводяной смеси при авариях, так что эта часть обязательно будет закрыта. Но нейтронная физика со всеми вытекающими – большой вопрос....

С этими мыслями Валерий показал партбилет на входе в конференц-зал. Мероприятие было дежурным, партсобрания проходили раз в месяц, обсуждали всякое.... И сейчас все началось с дежурного доклада секретаря партбюро о перестройке, гласности, Съезде народных депутатов и прочее.... Народ не следил за происходящим, всем хуже горькой редьки надоело повторение одного итого же, но номер надо было отбыть. Наконец, доклад кончился.

Народ приготовился к выслушиванию очередных никчемушних комментариев.

Однако привычный ход мероприятия был буквально сбит.

– Товарищи, слово просит Вячеслав Георгиевич Котовский для срочного сообщения.

– Дадим, – зашумели в зале. Имя было известным, человек – крайне серьезным, по пустякам занимать время не будет.

Вячеслав Георгиевич колебался до последней минуты. Но услышав то же, что и каждый месяц до этого, укрепился в своем решении. Надо кончать с этим болотом. Если не он, то кто?

Рогатин увидел, как со своего места встал Котовский (рекомендовавший его в партию!). Ввалившиеся глаза сверкали на лице, бледном как бумага, лист которой он держал перед собой.

– Я хочу зачитать свое заявление. Прошу исключить меня из Коммунистической партии Советского Союза. Я готов к тому, что в соответствии со сложившейся практикой в отношении меня будут приняты определенные кадровые решения.

От себя добавлю. Страна рушится на глазах. Нам нечего купить. Мы остались без союзников в Европе. И при этом собравшиеся здесь сто сорок коммунистов делают вид, что ничего не происходит. Зачем же тогда нужна партия? -

Сто тридцать девять человек в полной тишине слушали шаги сто сорокового коммуниста, покидавшего зал. И КПСС. Раздался только голос Гаршина

– Если такие люди покидают партию, то .....

Кремль, в это же время

Один из бывших партийных бонз, а ныне Председатель Совета Министров СССР внимательно слушал рассказ своего помощника.

– Николай Иванович, мы получили сведения о подготовке какой-то программы экономических реформ. Она первоначально была выдвинута каким-то ученым из оборонки, а теперь активно поддерживается окружением нашего ведущего кандидата на выборы в Российский Верховный Совет

–И что нам из этого?

– Журналисты уже начали кричать о новых демократических инициативах, с которыми Ёшкин идет на выборы.

– Черт с ними. У нас есть более важные дела. И предлагаю заняться именно этим.

Рыжиков был по-настоящему правоверным коммунистом, точка зрения Трепачева ему была близка и понятна – никаких отступлений от социализма. Но действительность не очень-то слушалась, экономика летела в пропасть, и различного рода тяжелых решений было не избежать. В из числе – повышение цен, освобожденная безналичная денежная масса этого настоятельно требовала. Но хорошо как-нибудь этот процесс сделать как можно менее болезненным.... Рыжиков уже сформулировал для себя основной принцип – за все (ну не за все, почти за все!) должны заплатить новые предприниматели, с его точки зрения – жулики и воры. И идеи, как это сделать, были.

Но никто об этом пока что не должен был об этом знать. Иначе эти «новые буржуи» попрячутся по норам.

Ленинский проспект, в это же время

Упомянутый выше «ученый из оборонки» беседовал с известным академиком-экономистом, имя которого было на слуху. Судя по всему, дела у академика шли хорошо, просторный кабинет с видом на Москву-реку, отличная обстановка…

– Михаил Ильич, большое спасибо за ваш труд, мы с группой экономистов его внимательно изучили. По нашему мнению, в нем много здравых мыслей. Мне не ясно только одно –какую цель вы преследовали, работая над этой запиской.

– Мне вообще-то хотелось заявить новую программу, если удастся, участвовать в ее реализации....

– Михаил Ильич, наша команда вам очень благодарна. Но понимаете, вы – в иной системе. Если бы я пришел к вам и начал излагать свое видение электродинамических процессов, то, скорее всего, меня бы просто не стали слушать. Будь я хоть тысячу раз прав. У вас примерно та же ситуация, да и многие мысли кажутся довольно-таки спорными, -

– Еще бы! – подумал Микульский – это же просто компиляция из западных учебников и документов ЦК КПСС, -

– Поэтому мое предложение – сейчас выборы в Верховный Совет РСФСР. После выборов будут образованы парламентские комитеты, как это принято. И, дай Бог, поработаем в законодательной власти, ваша программа и интеллект помогут спасти экономику от краха.... Вот мои телефоны, нужна будет помощь – обращайтесь. С другой стороны, мне хорошо бы иметь возможность вас найти....

Михаил Ильич Микульский весенним вечером шагал к станции метро «Ленинский проспект». Встреча впечатлила его. Действительно, мир переменился. Он «засветился» в высокономенклатурных кругах, приложив к этому минимум усилий. Этого раньше быть не могло. Судя по всему, его «записка» на что-то этим кругам пригодится.

Но пока сухого остатка не получено. Есть только налаженный контакт наверху. А нельзя ли использовать его для прибыльного дела?

Мысли повернулись в другом направлении, оно обещало быть весьма перспективным.

Москва, середина марта

Михаил Ильич поставил последнюю точку. Две недели труда – и вот результат. Получилось хорошо, ему даже самому нравилось. Остались пустяки – получить телефон министра и рекомендацию академика-экономиста. И тогда можно решить все три задачи – заработать приличную сумму денег, вернуться с триумфом в контору, и, главное, усилить позиции в номенклатурных кругах. Автор какой-то записки по экономике имеет один статус. Но если он также и ученый, решивший важную народнохозяйственную задачу, то претензии становятся куда более обоснованными. Можно было приступать к реализации тщательно продуманного плана.

Но задуманное реализовать не удалось.

Дело было в том, что уважаемый Станислав Сергеевич был крайне занят. Так же, как и министр Лев Дмитриевич.

Правительство СССР и группа советников Трепачева заседали практически непрерывно.

Вильнюс, двумя днями раньше

Витаутас Шлаус открывал первое заседание избранного сейма Литовской ССР.

Он не спал несколько ночей накануне, чувствуя себя кошкой на горящей крыше. 14 марта – выборы Президента СССР. Если он поедет на выборы, пиши пропало – он сам выберет Трепачева, и тогда все будет как и сорок лет до этого. Неопределенный статус – суверенитет – кончится через три дня.

Надо было что-то придумать, хотя бы для того,чтобы этот статус продлить.

Но на ум ничего не приходило. Кроме одного.

Прецеденты по приему в СССР были, вспомнить хотя бы Литву 40-го. На основе заявления страны, каким бы оно ни было.

Но из СССР никто еще не выходил….. Не было и прописанной процедуры. А на нет и суда нет. Можно воспринимать любое заявление….

С отчаянием обреченного профессор поднялся на трибуну, увидел ожидающие глаза на каждом месте заполненного зала, все понял – отступления никто не простит. Достал лист бумаги из кармана поджака.

– Предлагаю рассмотреть вопрос вне повестки дня. Это – заявление о выходе из состава Советского Союза…. Мы ни у кого не спрашиваем разрешения на этот шаг!

Секретарь компартии был в шоке.

Потенциальный премьер госпожа Петрене – тоже.

Она-то лучше других представляла, чем могло все кончится, если играть взаправду. Речь могла идти о конфедерации в новом Союзе, не более того, ведь предприятия Литвы сами по себе не выживут….

Но дикий восторг новоизбранных депутатов облсовета, в момент превратившихся в суверенных европейских парламентариев, не давал возможности даже вставить слово….

Москва, через три дня

В Москве открылся Съезд Народных депутатов.

Большинством голосов Съезд избрал Михаила Сергеевича Трепачева Президентом СССР

Пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, оставленного Михаилом Сергеевичем, перешел к однокашнику и соратнику Артему Ивановичу Демьянову, что планировалось уже давно – старый друг будет опорой.

Литовская делегация не приехала. Но если гора не идет к Магомету, то…..

Генерал армии Вареннов специальным самолетом вылетел в Алитус.

На следующий день новый Верховный Совет объявил решение литовского Сейма ничтожными. А до разрешения конфликта все расчеты с самопровозглашенным государством будут производиться по мировым ценам.

Вильнюс, в это же время

Для избранного премьер-министра Литвы Казимиры Петрене это была плохая новость. Она никак не ожидала, что события развернутся подобным образом – к открытой конфронтации без каких-то переговоров, понятно, консерваторский профессор закусил удила и понесся, Трепачев обиделся…. . Но и у нее не было выхода – оседлав тигра власти она могла мчаться тоже только вперед. Остановиться уже не было возможности. Этого она никак не ожидала, продумывая операцию два года назад.

Но в ходе подготовки у нее был план. Теперь надо было его реализовать.

Даже невзирая на то, что мотострелки под командованием Вареннова вошли в Вильюс и взяли по охрану помещение обкома КП Литвы. Вареннов, правда, нашел время позвонить Шлаусу и утешить – пока что Сейм из здания Парламента выселять не будут.

Институт, Начало апреля

Весна был ранней, в институтском парке это здорово бросалось в глаза, особенно поздним вечером, когда людей на дорожках почти что и не попадалось. Уже на проталинах появилась желтая россыпь мать-и-мачехи, вовсю пели прилетевшие скворцы… Рогатин краем уха и боковым зрением улавливал эти символы пробуждающейся жизни, но мысли были заняты другим – тем самым контрактом, на который он подписался. Это были реальные деньги для группы, да и не только для нее… Но пока прогресса не было. В голове возникали какие-то обрывки мыслей, сами собой связывающиеся в более или менее длинные цепочки… к сожалению, раз за разом, цепочки обрывались, не получая продолжения…..

Эти размышления были постоянным подсознательным фоном, не прерывавшим течение обычной повседневной жизни днем и ночью (да, и ночью, лучше бы без этого….). Посчитать режимчик при отказе одной из ветвей управляющего вычислительного комплекса для Розова, это надо к концу мая, рабочий проект делается параллельно с монтажом слаботочных сетей на объекте. Кстати, вычислительная сеть на одном из заводов Подмосковья (за деньги – по линии Федорковского) функционировала нестабильно и пока что причина найдена не была, заказчик орет, ребята работают уже две недели и пока что бестолку. Это подрывает сменный график на основной работе, и с этим надо было что-то делать, скорее всего, придется просить других выходить во внеурочное время. Кто из руководителей контрактов мог за это заплатить, включая его самого? По собственному контракту тоже полно организационных проблем, тут же возникла куча желающих распилить очень немалые деньги, от наскоков надо было отбиваться, и это было ой как непросто…. Слава Богу, рабочий коллектив сформировался, народ активно действовал, но – опять же, что толку в успехах гидродинамики, если с физикой такая труба? Подумаем еще раз. Вот мощность растет, вода начинает подкипать… Цепочка привычно оборвалась.

За этими мыслями Рогатин оказался в приемной Звонарева, машинально поздоровался, начальник был пока занят, надо подождать, сегодня было обсуждение докладов, а как-то незаметно получилось, что Рогатину надо было готовить не одно, а четыре сообщения. Но это была не проблема, вот как считать размножающие свойства проклятущего деформируемого Нижнеокского аппарата? От этих мыслей необходимо было куда-то уйти.

В кабинет к академику, благо дверь открылась.

Вид у Николая Николаевича был совершенно раслабленный, было видно, что он предвкушает интересную и ненапряженную деятельность – как представить хорошо знакомые предметы в наилучшем виде; иногда в таких обсуждениях «начисто» рождались новые мысли….

– Давай не будем прилипать к стульям. Разложим доклады на столе квадратами, чтобы было видно все одновременно. Отлично. Итак, что должно идти первым?

И вдруг…

Дверь кабинета распахнулась.

– Извини, Николай Николаевич, наверное, помешал? – В дверях стоял директор Института Евгений Павлович Беликов, выглядевший совершенно неофициально, а за ним….

… невысокого роста плотная дама, негустые светлые волосы окаймляют круглое большое лицо, розовый шарфик на шее, да это же….

Рогатин вздрогнул.

Эту дамочку он созерцал почти ежедневно на экранах телевизора.

– Но видишь, какие у нас гости? – продолжил Беликов как ни в чем не бывало. – Госпожа Петрене позвонила, попросила выделить время для встречи, я, честно говоря, не знал, что ответить, Литва же объявила независимость от СССР, наша гостья теперь типа Рыжикова, и общаться Казимире Пранасовне надо с Николаем Ивановичем, нам-то не по чину.... Однако она говорит, что разговариваем неофициально, думаю, пока что. Ты понимаешь, я всегда рад гостям, но этому визиту очень удивлен. А поскольку по этим вопросам ты главный, мы решили зайти и обговорить все прямо сейчас. –

Рогатин засобирался. Премьер-министр, пусть и маленькой Литвы, но без протокола, неофициально? Зачем? Очевидно, хитрый Беликов что-то замыслил, надо делать ноги…

– ВВ, тебя никто не отпускал, ты нужен. Вот, госпожа Петрене, знакомьтесь, – академик Звонарев, Николай Николаевич, по вопросам атомной энергетики он самый главный. Решайте с ним. Если он согласится, то работать вашим людям придется с ним. Скажу сразу, ваше заявление об отказе от продолжения эксплуатации Игналинской АЭС поставило нас в очень тяжелое положение, мы должны были искать новых заказчиков, и их нашли. Вот видите, семь вечера, работы полно, все в самом разгаре… Давайте присядем и побеседуем.

– Хорошо, такой подход мне нравится. – дама решительно плюхнулась в кресло, привычным движением одернула юбку на коленях и без малейшего промедления начала:

– Николай Николаевич, дело в том, что правительство Литвы ( – не Литовской ССР – пронеслось в голове у Валерия) приняло решение о строительстве второго блока Игналинской АЭС.

От этих слов даже искушенный в политических играх Звонарев вздрогнул. Как же так? И это говорит политик, пришедший к власти под лозунгами немедленного закрытия вредоносной атомной электростанции на территории свободной и экологически чистой республики! И при этом даже не краснеет !! Тем временем высокопоставленная гостья продолжала:

– Вы понимате, что есть политические игры и реальная хозяйственная необходимость. Мы – она кивнула на спутника, полный темноволосый мужчина лет пятидесяти пяти кивнул головой – еще раз проверили тепловую нагрузку Игналинско-Браславского каскада озер, и абсолютно уверены в том, что еще как минимум один тысячемегаваттный или более блок вполне возможен.